его уже мутилось. Он попытался ее поднять, но разведчик выбил ее.
   - Извини, браток, - он нажал на  нервный  узел  на  шее  солдата,  и  тот
потерял сознание...
   *** - Спи! - приказал Магистр, и пожилой пастух упал на покрытую  шкурами
лежанку.
   Черный шаман потянулся было к нему, присматриваясь к  горлу,  на  котором
пульсировала синяя жилка, но Домен движением руки приказал ему остановиться.
   - Умерь аппетит, колдун.  Ты  хочешь,  чтобы  враги  двинулись  по  твоим
кровавым следам?
   - Мне нужна сила! Ты видел, как она полезна! Я разбил железную машину!  Я
убил тех людей!
   - Я сказал - хватит!
   Они вышли из дома на пыльную горную дорогу. Они несли на плечах  сумки  с
сыром и жесткими лепешками, бурдюки с вином. Голод им не грозил. Их заботили
другие опасности.
   Путники отмеряли километр за километром. Дорога  петляла  между  холмами,
забиралась в гору, перекидывалась навесными мостами  через  пропасти.  Места
были немноголюдные, изредка  проходили  по  дороге  крестьяне,  гнали  стада
пастухи, проезжала машина или груженная кувшинами телега.
   Они старались обходить населенные пункты, отдавая  предпочтение  одиноким
домикам. Хозяев вгонял в транс Магистр, а если это не  получалось,  подсыпал
им порошка, который отшибал память и на несколько  дней  превращал  людей  в
детей.
   Дорога углубилась в лесной массив, идущий по обе стороны бурной речки.
   Черный шаман неожиданно остановился посредине дороги. Заозирался.
   - Чую гнилую кровь! Опять враги. Магистр огляделся. И не  увидел  никого.
Он не чувствовал ничего.
   - Что ты предлагаешь? - спросил он.
   - Вперед. Вперед! Вперед! Опасность сзади!
   Через пятьдесят метров дорога сузилась. Черный шаман  опять  остановился,
сделал еще несколько шагов.
   И тут на него сверху обрушилась сеть со свинцовыми грузилами по концам.
   Завизжав, Черный шаман попытался сорвать ее, но сеть  дернулась,  пленник
упал и покатился по земле.
   Тотчас около Магистра очутились двое дюжих крестьян  -  они  спрыгнули  с
деревьев. Один ударил Домена деревянной колотушкой по  спине  так,  что  тот
упал на колени, а другой накинул на него сетку поменьше.
   - Ура! -  закричал  плюгавый  мужчина  лет  пятидесяти,  появляясь  из-за
трухлявой коряги, за которой прятался достаточно умело. - Они наши!
   Вокруг пленников засуетились  дюжие  молодцы  крестьянской  наружности  в
самом расцвете лет - их было пятеро.  Один  из  них  съездил  колотушкой  по
хребту Черного шамана, и тот  счел  за  лучшее  помолчать,  лишь  нашептывая
какие-то заклинания. Пленным связали руки-ноги, пропустили через них шесты и
понесли по дороге, как пойманных волков.
   Дорога заняла больше часа. Черный шаман пытался овладеть разумом хотя  бы
одного из этих людей. Но у него ничего не  выходило.  Дорога  подорвала  его
силы. Ему нужно было спокойствие и сосредоточенность. Эх, где его  пещера  с
троном из человеческих костей? Где его любимая чаща,  наполняющаяся  терпкой
ароматной кровью? Где его любимый нож? Зачем его забрали с  родной  планеты?
Впервые на Черного шамана напала беспросветная хандра.
   У Магистра тоже ничего не  получалось  с  его  магическими  фокусами.  Он
понял, что они все-таки попались.  И  отсрочка,  когда  они  ушли,  оставляя
позади догорающие вертолеты, не дала  ничего.  А  возможно,  и  вообще  была
вредна.
   Процессия преодолела навесной мост, внизу кипела горная река, обтачивая и
без того оточенные со всех  сторон  валуны.  Городок  приютился  на  плоской
горной вершине. Узкие улочки,  через  которые  не  пройдешь  с  раздвинутыми
локтями, шли впритык друг к другу. Двухэтажные домики с  башенками  пропахли
птицей и домашним скотом, который тоже умудрялся  жить  на  таком  небольшом
пространстве. На центральной  площади  стояло  здание  деревенского  совета,
несколько  лавчонок  и  жандармский  участок  с  тюрьмой,   которая   обычно
пустовала. На шествие высыпал смотреть весь город.
   - Дядюшка Крюшо со своими племяшами словили хорошую добычу!  -  слышались
голоса.
   - Я всегда говорил, что они браконьеры.
   - Хорошо, если еретиков казнят здесь. Гильотина в подвале  совета  совсем
заржавела.
   - Ты кровожаден, Оноре!
   - Я лишь хороший гражданин. А вот ты, пивной бурдюк...
   Дюжие молодцы бросили пленников на землю в центре площади и стали  ждать.
Вскоре появился  бородатый  господин  в  темном  смокинге.  За  ним  семенил
опойного вида невысокий усач в синей с красным  форме  офицера  жандармерии.
Аксельбанты на его груди давно потускнели, равно как и пуговицы на кителе.
   - Мы поймали тех еретиков, за  которые  положена  награда!  -  воскликнул
папаша Крюшо.
   Бородатый, а это был не кто иной, как глава деревенского совета, опасливо
обошел пленников, будто боясь,  что  у  еретиков  ядовитые  зубы.  Осторожно
коснулся носком ботинка Черного шамана, который зашипел как змея и  процедил
ботсванское ругательство.
   - Нет, это воистину не такие люди, как мы, - покачал со  вздохом  головой
бородатый.
   - Это вообще не люди, - согласился папаша  Крюшо.  -  И  тем  заслуженнее
будет положенная за них награда.
   - На месте Гражданина я бы  больше  думал  о  долге,  чем  о  награде,  -
поморщился глава совета.
   - А что такое награда, как не отражение заслуг? - хитро прищурился папаша
Крюшо.
   - Ты получишь, что положено, как только Граждане из Парижа удостоверятся,
что это те, кто им нужен, и пришлют деньги.
   - Я сделаю новый забор и поставлю новое стойло на  эти  деньги,  -  потер
руки папаша Крюшо. - Ну что  стоите,  охламоны?!  -  обернулся  он  к  своим
племянникам. - Тащите их в тюрьму!
   ***
   Филатов осторожно подобрался к обочине проселочной дороги. Он видел,  как
пули попали в госпитальера, и был полон самых дурных предчувствий.
   Сомов стоял во весь рост у дороги, скривившись от боли, и потирал грудь.
   - Ты что делаешь? - спросил разведчик.
   - Больно, - пожаловался госпитальер.
   - Ты должен был лежать, как медведь в спячке, пока не поднимут. Ясно?  Ты
чуть не угробился.
   - Бронекостюм... Но как будто молотком врезали.
   - Он плохо гасит динамический удар, - сказал Филатов, возблагодарив  Бога
за то, что у госпитальера инквизиторы не отняли одежду - видимо, решили, что
тут не на что польститься. - Теперь за мной - и не зевай. Сейчас здесь может
быть целая армия.
   Насчет   армии   разведчик   преувеличил,   но   что   поблизости   стоит
подразделение, которое рассылает такие засады - это факт.
   - Мы куда? - откашлявшись, прошептал Сомов.
   - Вперед, - махнул рукой разведчик. - Впереди деревня. Там, скорее всего,
вояки.
   - Но зачем? - обеспокоился госпитальер. - Надо смываться.
   - И тогда сюда нагрянет дивизия и нас будут гонять  по  лесам,  не  давая
высунуть нос.
   - А что в деревне?
   - Транспорт, доктор. Транспорт. Они двинулись вперед. Шли  параллельно  с
дорогой. Пока опасности Филатов не ощущал.
   - Теперь вот, - сказал он. - Будешь делать все, как я говорю.
   - Да я и так...
   - Молчать. Скажу стоять - стоишь.
   - Угу.
   - Скажу лежать - лежишь. Скажу полететь - полетишь. Понял?
   - Угу.
   - Скажу загавкать - загавкаешь. Скажу...
   - Да понял я уже.
   - Ничего не понял. Я же тебе сказал молчать. Ну, ясно?
   Госпитальер кивнул и не ответил,  из  этого  Филатов  сделал  вывод,  что
кое-что он действительно понял.
   Солдат они увидели через четверть часа.  К  тому  времени  Филатов  зарыл
госпитальера в ворох прошлогодних листьев, а сам устроился в  кроне  дерева,
куда взобрался с ловкостью кошки. Оттуда была видна деревня.
   Цепочка солдат осторожно двигалась вперед. Вскоре они наткнутся на  своих
товарищей. И тогда начнется такой  шум.  До  того  времени  нужно  выполнить
задуманное. Удача сама лезла в руки. Если, конечно, это  была  удача,  а  не
смерть с косой. Перед деревенским домом стоял, раскинув крылья,  махолет,  и
около него скучало всего лишь двое солдат.
   Филатов вытащил из листьев госпитальера.
   - Значит, так, болезный...
   Он объяснил коротко, что требуется, и выражение лица Сомова стало кислым.
   - Но...
   - Молчать!
   Пилот Гражданин Ришар скучал возле своего  махолета.  Он  ненавидел  свою
машину. Его товарищи по летной школе давно порхали на  новых  винтокрылах  и
выкуривали еретиков из  восточных  и  западных  районов,  получая  при  этом
хорошие  деньги.  А  он  летал  на   рыдване,   который   изобрел   какой-то
душевнобольной. И теперь тут - ищи каких-то бунтовщиков. В  этих-то  лесах?!
Но силы на поиск были брошены огромные, и по всей территории близ населенных
пунктов были выставлены секреты. Так не  ловили  самого  предводителя  южных
повстанцев Моджа Хеуса.
   Ришар бросил в рот жевательный табак. Хоть табак здесь дают  хороший.  Он
начал его меланхолически пережевывать, смотря прямо перед собой.
   Неожиданно со стороны леса появился человек в жутко  замызганной  одежде.
Он шел прямо к солдату, стоящему с ружьем около махолета.
   - Стой! - прокричал солдат.
   Человек пожал плечами,  сделал  еще  шаг  и  остановился.  Дверь  дома  у
лесополосы распахнулась,  и  на  пороге  возник  лейтенант  Хост.  Его  рука
потянулась к револьверу в кобуре.
   Но  он  ничего  сделать  не  успел.  Сзади  возник  некто.  Видимо,   сам
еретический черт,  поскольку  двигался  он  слишком  быстро  и  сшиб  походя
офицера, далее не задержавшись. Солдат, державший  на  мушке  пришельца,  не
повернулся, сосредоточившись на жертве,  до  которой  было  четыре  шага.  И
сильно ошибся - металлический шарик, служащий  для  религиозных  ритуалов  в
Церквях Механики, впился ему в затылок.
   Ошарашенный Ришар начал шарить по поясу, забыв, что  пистолет  оставил  в
доме. Он хотел заорать - в  деревне  оставалось  более  десяти  солдат,  они
сидели по домам. Но незнакомец уже был рядом.
   - Тихо, - посоветовал он, сжимая горло летчика. - В машину.
   Они залезли в тесный салон, рассчитанный на восемь человек.
   - Заправлена? - спросил Филатов.
   - Нет, баки пусты, - прошептал пилот и  добавил  с  яростным  испугом:  -
Сдавайтесь, вам не уйти.
   - Еще как уйти.
   Разведчик бросил взгляд на деревянную  приборную  доску,  которая  больше
подходила бы для бензиновой лесопилки - на ней  было  лишь  четыре  жестяных
циферблата со стрелками. Филатов потянулся к красному рычажку, щелкнул им, и
стрелки задвигались. Указатель горючего был на максимуме.  Филатов  взял  за
шкирку пилота и прорычал; - Я самый страшный еретик, которого ты можешь себе
представить! И если ты через минуту не поднимешь свою железную курицу, то  я
намотаю твои кишки на руку. А черти потащат твою душу в ад, даже если  ты  и
думаешь, что его нет!
   Ришар побледнел. Стальные пальцы сжимали его  шею,  страшные  богохульные
речи лились на его уши, и он понял, что не может сопротивляться.
   - Взлетаем, - он уселся в кресло пилота.
   Чихнул и начал раскручиваться двигатель. По корпусу, сделанному из дерева
и железа и похожему на знаменитую бочку из "Сказки о царе  Салтане",  прошла
лихорадочная  дрожь.  Одно  крыло  пришло  в  движение  и  качнулось.  Потом
заработало второе. Вверх выдвинулись и зонтиком расправились два винта - так
и есть, без них эта штуковина не поднялась бы ни на сантиметр.
   Солдаты в деревне заволновались. Появилась  сначала  одна  фигура.  Потом
другая. Один махнул пилоту, видя, что тот  не  реагирует,  поднял  винтовку.
Филатов послал ему пулю в ногу. Потом достал второго. Остальных  воинов  как
ветром сдуло. А потом по обшивке застучали пули.
   - Быстрее же! - прикрикнул разведчик.
   - Это не  автомобиль,  -  огрызнулся  Ришар.  -  Нужно  набрать  обороты,
разогнать на рабочий режим...
   - Заткнись! - оборвал Филатов. - Поднимайся!
   Махолет вздрогнул и начал натужно подниматься.
   - Не выдержит двигатель, - застонал Ришар.
   - Убью!
   Пуля ударила по крылу. Филатов срезал стрелявшего, в магазине  оставалось
два патрона.
   С зубовным скрежетом заходили крылья, и Змеем  Горынычем  махолет  поплыл
над землей, забираясь все выше и выше...
   *** - Гильотинки бы им, - мечтательно произнес жандарм  огромного  роста,
сидящий за конторкой и развлекающийся тем, что  макал  перо  в  чернильницу,
капал кляксу на бумагу, потом складывал лист  и  смотрел,  какие  получаются
фигурки.
   - Давненько  у  нас  никому  не  сносили  голову,  -  произнес  начальник
жандармского участка, при этом дергая  себя  за  редкие  сивые  волосенки  и
накручивая ус. Он был нервен и угрюм.
   - Да-а, - многозначительно произнес его помощник.
   -  Давненько!  Это  у  вас  там,  в   столицах,   недограждане   еретики,
гильотинируют, вешают, скармливают собакам, - повернулся начальник участка к
пленным. - Масса развлечений. А тут, я вам скажу, скука.
   Он потянулся, кинул в рот табак, с тоской посмотрел по сторонам.  Он  три
дня назад бросил пить, и теперь душа его горела таким  обжигающим  пламенем,
что жить не хотелось. Но и пить так больше  было  нельзя  -  можно  лишиться
кресла начальника участка, под началом у которого целых три жандарма.
   - Последнего вора, укравшего белье с веревки, здесь  задержали  пять  лет
назад, а последнего еретика - восемь, - с грустью продолжил он. - Но  теперь
Гражданин Комиссар узнает, кто такой начальник участка Делюк!
   Двери клеток для арестованных выходили в большое помещение, где находился
дежурный. Отсюда же вели двери в кабинет начальника и в комнату архива.
   Черный шаман раскачивался в своей клетке из стороны в  сторону  и  что-то
приглушенно напевал. Магистр сидел, сжав в руке Талисман Демона  Пта,  и  не
двигался. Делюк понял, что они с ним говорить не собираются.
   - Неужели это проходимец заграбастает всю премию? - спросил  жандарм.  На
листе у него как раз получилась стрекоза, и он дорисовывал ей глаза.
   - Такую награду браконьеру Крюшо?! - возмутился начальник участка.  -  Не
бывать! Хорошо, если он получит треть. А где роль доблестной жандармерии?  С
каких пор браконьеры могут заменить нас, Ледье?
   - Не могут.
   - Так давай выпьем за это, Ледье! - решительно воскликнул Делюк.
   - Но тебе нельзя, - засуетился Ледье.
   - Кто сказал, что нельзя выпить за нашу удачу? - глаза начальника участка
забегали и остановились на шкафчике рядом с большим потрескавшимся,  залитым
чернилами столом дежурного. Он кивнул как раз в ту сторону  и  вопросительно
уставился на Ледье.
   - Но я сегодня ничего не брал, - затравленно произнес жандарм.
   - Что я слышу?
   - Ну если со вчерашнего чуток осталось, - пожал плечами  Ледье,  понимая,
что с  надеждой  на  добрый  глоток  вина  придется  расстаться.  Он  припас
бутылочку на ночное дежурство, но начальнику участка она - лишь  чуть  горло
промочить. Он вздохнул, направился к шкафчику и открыл его.
   Начальник участка нервозно начал потирать  руки  в  предвкушении  хорошей
выпивки. Неделя воздержания от спиртного должна считаться за  подвиг.  Можно
считать, что он уже бросил пить. А сегодня так, немножко промочит  горло.  И
опять не будет пить. Ну, если иногда. Немного. Не больше раза в день.  И  не
больше стаканчика... Двух... Ну, бутылки.
   Делюк оборвал эти дурные мысли. А  потом  ему  пришел  в  голову  вопрос,
который волновал его всегда - почему его коллеги так любят  пьянствовать?  И
почему именно на рабочем месте? И ответил себе - работа настолько  тяжела  и
требует  такой  отдачи  делу  Равенства  и  Братства,  что  не  пить  просто
невозможно. И на этом успокоился.  Начал  напряженно  наблюдать,  как  Ледье
нехотя открывает шкафчик и извлекает пыльную бутылку.
   - Так, красное, - потер руки начальник участка и почувствовал, как внутри
все подводит от ожидания скорого блаженства.
   С  грустным  лицом  Ледье  поставил  на  стол  бутылку  и  два  небольших
стаканчика, но Делюк запустил руку в стол и выудил свою  любимую  кружку,  в
которую вполне можно было опрокинуть половину бутылки.
   - Этот наперсток не для настоящих мужчин, Ледье! Жандарм вздохнул и начал
разливать.
   - Да не жалей! - велел Делюк.
   Ледье сжал бутылку со злостью.
   И тут будто ветер пронесся по помещению. Будто голубой шлейф прошелся  по
углам. Запахло жженой  резиной.  И  бутылка  в  руках  Ледье  сначала  пошла
трещинами, а потом взорвалась,  разлетелась  на  кусочки.  Красная  жидкость
брызнула во все стороны и лужей растеклась по столу.
   - Это... Это что такое, жандарм?!  -  возопил  начальник  участка.  -  Ты
издеваешься?! Ты! Меня! Да я! Недопивший Делюк был страшен в гневе.
   - Это, - Ледье ошарашенно смотрел на свои руки. - Это... Ну-у...
   Тут треснула полка, и на пол полетела  фотокамера,  которая  должна  была
использоваться при осмотрах места происшествия, но до  сих  пор  применялась
преимущественно для фотографирования главы деревенского  совета,  начальника
жандармского участка, а также, тайно, обнаженных девиц, которых затаскивал в
укромные уголки  Ледье.  Потом  окна  заходили  ходуном,  стул  приподнялся,
пепельница сделала круг и пролетела сквозь окно, не повредив стекло, хотя по
всем законам природы этого не могло быть.
   - Это галлюцинация, - произнес Ледье, немного успокоившись.  Галлюцинаций
он боялся куда меньше, чем своего недопившего начальника.
   - И бутылка галлюцинация?! - воскликнул Делюк, все  еще  не  пришедший  в
себя после того, как ему обломали удовольствие.
   - И бутылка - галлюцинация, - добавил перепуганный Ледье.
   - Не кощунствуй!
   - Как скажешь, Гражданин, - огромный Ледье съежился и стал  куда  меньше,
когда над ним нависла тщедушная фигура начальника.
   Ледье заозирался и увидел шевеление в камерах задержанных.
   - Это все  они,  проклятые  еретики!  -  указующий  на  них  перст  Ледье
затрясся. - Как только они появились, это  уже  третья  галлюцинация.  Вчера
мамаша Шаро видела светящийся круг. А позавчера пастух наблюдал, как вода  в
реке потекла обратно.
   - Ладно, - начальник участка махнул рукой. Дикое раздражение прошло. И он
со вздохом решил, что напиться сегодня не судьба. Если, конечно, не отослать
негодяя Ледье за новой бутылкой. - Вот-вот прилетят из Инквизиции из  самого
Парижа. И им воздадут по заслугам.
   - Поскорее бы, - вздохнул Ледье.
   - Ты слышишь?
   - Стрекот какой-то. Похоже на керосиновую молотилку.
   - Глупец! Это винтокрыл... Ну что, еретики, за вами прибыли.
   Начальник  участка  встал  перед  зеркалом,  поправил  усы,  поблагодарил
судьбу, что не дала ему напиться перед визитом важных  персон.  И  шагнул  к
двери.
   Но дверь  с  треском  распахнулась.  На  пороге  возникли  две  фигуры  с
автоматами наперевес. Они были в  темных  рубашках,  узких  брюках,  тяжелых
ботфортах. Их лица скрывали черные маски с прорезями для глаз и ртов.
   - На пол! - заорал один из прибывших.
   -  Что?  -  непонимающе  спросил  начальник  участка.  Удар  в  солнечное
сплетение стволом выбил из него дыхание. Делюк опустился на колени.
   Ледье, завороженно глядя на зрачок автомата, быстро опустился на колени и
завел руки за голову.
   В комнату залетели еще три человека.
   Они действовали очень быстро и четко. Один оборвал  телефон,  вытащил  из
стола две пары наручников, которые уже заржавели,  поскольку  ими  давно  не
пользовались кроме как для того, чтобы приковать норовистую корову к стойлу.
На этот раз они устроились на руках стражей порядка.
   Другой террорист выудил ключи, отпер замки и распахнул двери камер.
   - Выходите! - потребовал главный - высокий человек с тонким голосом.
   Магистр, ни слова не говоря, встал. Но Черный шаман  завизжал:  -  Ни  за
что! Нет, нет, нет! Его ткнули автоматом.
   - Жирная скотина, ты сейчас потяжелеешь  на  двадцать  пуль!  -  произнес
террорист, тыкая в Черного шамана автоматом.
   Тот вскочил, встряхнул головой  и,  оглядев  угрожавшего  ему  с  ног  до
головы, прошептал: - Така му баку! - и двинулся к выходу.
   На площади стоял пузатый одиннадцатиместный винтокрыл.  Пилот  не  глушил
двигатели, винты вращались, гоняя мусор по п