присоединяется к нам, значит, он тем самым утверждает, что никакого мнения
нет и у нас. Он словно говорит, что наши воззрения ничего не стоят.
   Я тут же схватился за ее слова.
   - Передайте ему это, как только он проснется. Он запишет ваши  слова  в
свою тетрадочку.
   - Но его тетрадочка врет. Он не станет совать свой транспарант под  нос
людям, с которыми во всем согласен, ведь так?
   - Наверное, не станет.
   -  Я...  лично...  полагаю,  что  люди  без  всякого  мнения  не  могут
нравиться. - Миссис Готорн встала. - Вы случаем не знаете, где тут автомат
с газировкой?
   Естественно, мы не знали. Впрочем, ни одна частная  компания  не  будет
рисковать своими аппаратами в том месте, где их будут ломать  и  разбивать
два раза в день. Зато старуха напомнила нам, что мы все  хотим  пить.  Так
или иначе, мы все поднялись и побрели в сторону фонтана.
   Все, кроме человека с пустым транспарантом.
   Мне было жаль, что его нет с нами. Как странно, думал я, как дико,  что
такое неотъемлемое право, как свобода  слова,  должно  зависеть  от  такой
хрупкой штуки, как висячая полицейщина.
   Мне хотелось пить.
   Парк, залитый светом ночного города, резали на  куски  острые,  длинные
тени. При таком освещении всегда кажется, что видишь больше, чем на  самом
деле. Я думал, что вижу насквозь каждый темный уголок. На самом  же  деле,
хотя повсюду ощущалось  чье-то  присутствие,  я  мог  увидеть  кого-нибудь
только тогда, когда человек начинал шевелиться.
   Мы мало разговаривали. И парк был погружен  в  молчание,  лишь  изредка
прерывавшееся смехом, доносившимся со стороны фонтана.  Мысль  о  воде  не
оставляла меня. Я чувствовал, что люди вокруг меня тоже хотят пить. Фонтан
был совсем рядом на открытой площадке. Знакомый бетонный  монолит,  вокруг
которого стояли пятеро.
   Они были одеты совершенно одинаково -  в  бумажные  шорты  с  огромными
карманами. Они выглядели  совершенно  одинаково  -  первоклассные  атлеты.
Может быть, они принадлежали к какому-нибудь ордену, или клану, или классу
ROTC?
   Они  захватили  фонтан.  Когда  кто-нибудь  подходил,  чтобы  напиться,
высокий пепельный блондин  делал  шаг  вперед,  выставив  руку  и  ладонью
преграждая путь. У него был большой рот, искривленный в  ухмылке,  которая
при иных обстоятельствах могла бы сойти за заразительную улыбку. Его голос
был густым и сочным. С театральными интонациями он говорил:
   - Изыди. Никто не смеет  здесь  ходить.  Только  бессмертный  Ктулху...
[Cthulhu - мифическое божество, тиранический правитель половины  Земли  во
времена, когда  не  существовало  людей;  впервые  персонаж  появляется  в
знаменитых "Мифах Ктулху" Г.Лавкрафта]
   Или еще что-нибудь, равно бессмысленное.
   Беда была в том, что они не шутили. Или, точнее, они-то шутили, но пить
все равно никому не давали.
   Когда мы подходили, какая-то девушка, опоясанная  полотенцем,  пыталась
образумить их, но ее слова не подействовали. Скорее, наоборот. Они  только
раздухарились - милая полуголая девица умоляет  их  дать  ей  напиться.  В
конце концов она прекратила уговаривать и ушла.
   При том освещении ее волосы казались мне красными.  Я  поймал  себя  на
том, что надеюсь, что эта девушка была той самой, в вуали.
   Какой-то плотный мужчина  в  желтом  деловом  свитере  очень  ошибался,
требуя соблюдать его Права. То была не самая подходящая ночь для его Прав.
Блондин дразнил его, пока мужчина в желтом свитере  не  начал  выкрикивать
оскорбления, перешедшие в  невообразимую  матерщину.  Поток  иссяк,  когда
мужчина  попытался  ударить  блондина.  В  то  же  мгновение  трое  парней
набросились на него. Мужчина покинул зону фонтана на  карачках,  перемежая
стоны требованиями вызвать полицию и принести смирительные рубашки.
   Почему же никто ничего не предпринимает? Сам я наблюдал все это, сидя у
дерева. Мне были  ясны  причины  собственного  бездействия.  Первая:  было
трудно осознать тот факт, что полицейский глаз не  парализует  сцепившихся
мужчин. Вторая: мне не очень-то нравился этот визжащий толстый  мужчина  в
желтом свитере. Уж очень грязно он ругался. Третья: я ждал, что  вмешается
кто-то другой.
   В этот момент заговорила миссис Готорн:
   - Рональд, который сейчас час?
   Должно  быть,  Рон  был  единственным  человеком  в  Королевском  Парке
Свободы, который  знал  точное  время.  Обычно  люди  оставляли  все  свои
ценности в камере хранения на входе. Несколько лет назад, когда Рон утопал
в деньгах от удачной продажи гравированных пустых бутылок, он  купил  себе
имплантируемые часы. Теперь он определял время, глядя на красную отметинку
и две красных полосочки, сияющие прямо под кожей на запястье.  Хотя  между
нами сидели Джил и старуха, я увидел, как вскинулась его рука.
   - Без четверти двенадцать.
   - Вы полагаете, что им надоест и они уйдут? Уже двадцать минут никто не
подходит, чтобы напиться, - сказала миссис Готорн.
   Джил прислонилась ко мне.
   - Им не более скучно, чем нам. К тому же, я думаю,  что  если  даже  им
станет скучно, они все равно останутся. Тем более...
   Она вдруг запнулась.
   Я закончил вместо нее.
   - Тем более, что мы хотим пить сейчас.
   - Точно.
   -  Рон,  ты  нигде  поблизости  не  видел  своих  метателей  камней?  В
особенности хорошо было бы найти того, кто сбил полицейский глаз.
   - Нет.
   Я  не  был  удивлен  категоричностью  ответа.  Казалось  бы,  в   такой
темноте...
   - А ты помнишь его?
   Я не успел даже закончить, как Рон неожиданно вскрикнул:
   - Конечно!
   - Да ты шутишь.
   - Не шучу! Его звали Пучеглаз. Такие имена не забываются.
   - Ты хочешь сказать, что у него глаза навыкате?
   - Я не заметил.
   Что ж,  стоило  попробовать.  Я  привстал  и,  сложив  ладони  рупором,
прокричал:
   - Пучеглаз!
   Кто-то из Водяной Монополии тоже закричал:
   - Ну-ка помолчим-ка там!
   Буря остроумия разразилась возле бетонного квадрата.
   - Ну и привычки у этих крестьян...
   - По большей части они просто хотят питочки. А вот этот персонаж...
   Откуда-то издалека отозвались:
   - Чего ты хочешь?
   - Мы хотим поговорить с тобой. Оставайся, где стоишь.
   Потом, повернувшись к Рону, я сказал:
   - Вставай, пошли.
   Что же касается Джил  и  миссис  Готорн,  то  они  получили  приказание
оставаться на месте и не вмешиваться.
   Мы вышли на открытую лужайку. Пройдя половину расстояния до того места,
где по нашим предположениям должен был находиться Пучеглаз,  мы  заметили,
что двое из пяти парней, составлявших  Водяную  Монополию,  бросились  нам
наперехват. Должно быть, им действительно было очень скучно, и они  искали
развлечений. Мы кинулись вперед сломя голову и  влетели  под  густую  тень
деревьев прежде, чем те двое добрались до нас. Они остановились и,  смеясь
как полоумные, пошли назад к фонтану.


   Мы с Роном лежали под тенью низкого кустарника. Отсюда было  видно  всю
залитую светом  лужайку  и  четверых  крепких  ребят  в  бумажных  шортах,
которые, как на параде, вытянулись по углам  бетонного  фонтанчика.  Пятый
явно искал жертву.
   Внезапно в зону лунного света попал какой-то парень. Его  глаза  сияли.
Большие, выразительные глаза. Может быть, чуть-чуть навыкате. К тому же, у
него были большие руки с выпуклыми костяшками.  В  одной  руке  он  держал
пригоршню желудей.
   Он бросал их очень быстро, по  одному,  широко  размахнувшись.  Сначала
один, потом второй парень  из  Водяной  Монополии  согнулись.  Они  начали
смотреть в нашу сторону, а Пучеглаз все кидал. Совершенно неожиданно  двое
парней бегом бросились к нам. Пучеглаз продолжал бросать желуди,  пока  до
парней не осталось метров десять, а потом, швырнув всю пригоршню, нырнул в
кусты.
   Оба парня пробежали между мной  и  Роном.  Первого  мы  пропустили,  им
оказался широкоротый блондинистый говорун. Сейчас выражение его лица  было
низменным, в нем читалось убийство.  Второй  был  пониже  ростом  и  очень
широкоплечим - устрашающий силуэт, состоявший сплошь из мускулов.
   Засада.  Я  встал  перед  ним,  желая  испугать,  и  он   действительно
остановился как вкопанный. В этот момент я изо всех сил ударил его в рот.
   От удара он качнулся и невольно отступил на  шаг.  В  этот  момент  Рон
обхватил его рукой за шею. Парень тут же нагнулся, но  Рон  удержался.  Он
повис на нем, и я сделал то, что часто видел по телевизору. Сцепив  пальцы
замком, я изо всех сил ударил парня по затылку.
   Сребровласый говорун должен был, по моему разумению, уже  вернуться.  Я
посмотрел назад. Он был здесь. Он кинулся на  меня,  прежде  чем  я  успел
поднять руку. Мы покатились по земле. Мои руки были прижаты к  бокам.  Его
руки были заняты моими. Если бы он захотел меня ударить, то должен был  бы
сначала отпустить меня. Глупое положение для обоих. Но он все же сжал меня
так, что у меня перехватило дыхание. Тут  к  нам  подскочил  Рон,  выжидая
момент, чтобы нанести удар.
   Неожиданно вокруг нас появилось множество других людей.  Трое  оторвали
блондина от меня, а плотный  румяный  мужчина  в  желтом  деловом  свитере
шагнул из темноты и грохнул парня по голове обломком камня.
   Блондин осел, как мешок. Мужчина приготовился и нанес ему мощный прямой
удар левой рукой. Камень был зажат в кулаке. Голова блондина  бултыхнулась
назад и в сторону. Я заорал:
   - Эй! - и прыгнул вперед, схватив руку, зажавшую камень.
   Кто-то здорово ударил меня в горло. Я упал. Ощущение  было  такое,  что
все мои струночки оборвались. Кто-то  помогал  мне  подняться  на  ноги...
Рон... Голоса что-то шептали, кто-то крикнул:
   - Возьмите его!
   Мне  не  было  видно  блондинистого  парня.  Мне  было  видно  другого,
коренастого.  Он  поднялся  и,  шатаясь,  побрел  прочь.  Откуда-то  из-за
деревьев выступили тени, готовые сыграть с ним в темную. Деревья ожили. То
был лишь маленький участок рощи, полный злых и жаждущих  людей.  Откуда-то
снова появился Пучеглаз. Он широко улыбался.
   - Так, ну что теперь? Пошли еще куда-нибудь покидаем?
   - Ох, нет. Здесь столько злобы сегодня. Рон, мы должны  остановить  их.
Они ведь убьют парня.
   - Это ведь Парк Свободы. Ты сможешь сам держаться на ногах?
   Видно, остатки Водяного Треста, совершив обходной маневр, решили прийти
на выручку своим. У одного из них в руке была толстая ветка с  ободранными
листьями.
   Мы побежали.
   Сделав не больше десяти шагов, я вынужден был остановиться. Моя  голова
хотела взорваться. Рон посмотрел на меня, но я махнул рукой. Позади парень
с веткой уже прорвался сквозь линию деревьев и бежал на меня,  намереваясь
совершить убийство. Позади него  все  звуки  внезапно  смолкли.  Я  закрыл
голову руками, ожидая удара, и потерял сознание.


   Его тело лежало у меня на ногах. Ветка была все еще зажата в руке. Джил
и Рон тянули меня за плечи, а пара золотистых лун  плыла  над  головой.  Я
рывком высвободился и начал ощупывать голову. Похоже, она была цела.
   Рон сказал:
   - Полицейские глаза парализовали его, прежде чем он добежал до тебя.
   - А остальные? Их что, убили?
   - Я не знаю, - ответил Рон и взъерошил свои волосы.  -  Знаешь,  я  был
неправ  насчет  анархии.  Она  очень  нестабильна.  Все   слишком   быстро
распадается на части.
   Люди вокруг нас начали подниматься с земли. Они потянулись  к  выходам,
толпа  становилась  все  больше,  двигаясь   все   быстрее   под   желтыми
полицейскими глазами.



    Ларри Нивен.
    Как умирают герои

   -----------------------------------------------------------------------
   Larry Niven. How the Heroes Die (1966). Пер. - С.Степанов.
   Авт.сб. "Мир птаввов". Краснодар, "Советская Кубань", 1993.
   OCR & spellcheck by HarryFan, 26 March 2001
   -----------------------------------------------------------------------



   Лишь ценой предельного вероломства  он  смог  бы  теперь  выбраться  из
города живым. Толпа за спиной Картера и не пыталась охранять марс-багги  -
слишком много времени ему потребовалось бы, чтобы провести  машину  сквозь
транспортный шлюз. Там его сразу накроют: они знали  это.  Хотя  несколько
человек стояли  около  шлюза  на  случай,  если  Картер  все-таки  рискнет
воспользоваться им.
   Он мог бы решиться на это. Стоит только захлопнуть у  них  перед  носом
одну дверь и тут же открыть другую - изолирующие системы не пустят  внутрь
никого, пока он не пройдет сквозь третью, четвертую дверь и,  наконец,  не
выйдет наружу.
   Но на марс-багги он оказывался пленником воздушного пузыря. Хотя  здесь
было достаточно места, чтобы свободно  двигаться:  было  возведено  меньше
половины  сборных  домиков,  а  остальные  строения   шарограда   в   виде
пенопластиковых  плит  аккуратно   лежали   на   полу   из   оплавленного,
остекленевшего песка.
   Впрочем, рано или поздно его  неминуемо  настигнут.  Они  уже  заводили
второй марс-багги.  Они  и  помыслить  не  могли,  что  Картер  на  машине
протаранит стену воздушного пузыря.
   Сначала марс-багги качнуло, но он тут  же  выправился.  Вокруг  Картера
ревела, поднимая облачка тончайшего песка,  искусственная  атмосфера.  Она
быстро исчезала в дыре и смешивалась за стенками пузыря  с  разреженной  и
ядовитой атмосферой Марса.
   Оглянувшись, Картер злорадно усмехнулся. Теперь они все  погибнут.  Все
до единого. Он - единственный,  на  ком  в  момент  прорыва  оболочки  был
изолирующий костюм с искусственным давлением.  Уже  через  час  он  сможет
вернуться и залатать дыру... А потом до прилета следующего  корабля  будет
время, чтобы придумать трогательную историю обо всем, что произошло.
   Картер нахмурился. Что они там делают?
   По меньшей  мере  с  десяток  человек,  подталкиваемых  мощным  потоком
вылетающего воздуха, боролись  с  блоком  стены,  лежащим  на  оплавленном
песчаном полу. Картер снова оглянулся и заметил, что они подняли  блок  за
один  край,  поставили  его  вертикально  и  тут  же   отпустили.   Легкая
пенопластиковая стена подлетела вверх, ураганная скорость воздуха потянула
ее,  и  плита  со  шлепком  ударилась  о  стенку  пузыря,   закрыв   собой
десятифутовую пробоину.
   Картер даже остановил  свой  багги,  чтобы  посмотреть,  что  из  этого
выйдет.
   Никто пока не умер. Искусственный воздух больше не вылетал из пробоины,
слышалось лишь легкое шипение от утечки. Медленно и методично группа людей
облачилась в костюмы и вышла через  шлюз  для  персонала,  чтобы  починить
пузырь. Второй марс-багги вошел в транспортный шлюз. Третий, и  последний,
тоже заводили. Картер завел свою машину и рванул вперед.
   Максимальная скорость марс-багги двадцать пять миль в час. Такой  багги
катит на трех широких надувных колесах, каждое из которых смонтировано  на
конце пятифутовой руки. То,  что  нельзя  переехать,  багги  перепрыгивает
благодаря маленькому компрессионному двигателю,  встроенному  в  днище.  И
воздушный компрессор для перепрыгивания, и основной двигатель работают  от
батарей Литтона. Каждая  такая  батарея  содержит  заряд  в  одну  десятую
мощности бомбы, сброшенной когда-то на Хиросиму.
   Картер предусмотрел все. Настолько, насколько позволяло время. Он  имел
полный запас кислорода - двенадцать четырехчасовых баков были  у  него  за
спиной в барабанном воздухоотсеке, еще один бак лежал под ногами.  Батареи
были почти полными - их заряд кончится гораздо  позже,  чем  кислород.  Он
сможет двигаться, пока не иссякнет дыхательный ресурс  преследователей,  а
потом на дополнительном баке с кислородом вернется к пузырю.
   Его багги и те два, что шли теперь прямо  за  ним,  были  единственными
подобными машинами на Марсе. Картер шел со скоростью двадцать пять миль, и
они тоже. Ближайший был на расстоянии в полмили. Картер  включил  рацию  и
попал на середину разговора:
   - ...не можем себе такое позволить. Одному из вас  придется  вернуться.
Пусть мы потеряем два багги, но один должен остаться.
   Это был голос  Шюта,  начальника  исследовательской  службы  шарограда,
единственного военного  человека.  С  весельем,  в  котором  чувствовалась
изрядная доля нервозности, ему ответил другой  голос.  Глубокий  и  низкий
голос биохимика Руфуса Дулитла.
   - Так что же, подбросим монетку, чтоб узнать, кому возвращаться?
   Третий голос, жесткий и решительный, врезался в их разговор:
   - Останусь я. У меня здесь личные счеты...
   Картер невольно почувствовал, как холодок пробежал по спине.  Он  узнал
этот голос.
   - О'кей, Элф. Удачи тебе, - снова заговорил Руфус  и  прибавил,  словно
был уверен, что Картер слышит их: - Удачи и... доброй охоты.
   - Главное, почините шар. А уж я сделаю так, чтобы Картер не вернулся.
   За машиной Картера самый ближний из преследователей вдруг резко  принял
в сторону и, описав широкую петлю,  взял  курс  на  город.  Другая  машина
продолжала неотступно следовать за ним. Вел ее лингвист Элф Харнесс.


   Большая  часть  из  дюжины  работников  шарограда  суетилась,  стараясь
починить десятифутовую дыру с помощью специальных  нагревателей  и  кусков
листового пластика. На это уйдет немало времени, хотя задача сама по  себе
не так уж сложна. По приказу Шюта пузырь тут же выкачали. Он лежал  теперь
прозрачными мягкими складками на крышах блочных домиков, сложившись вокруг
них наподобие шатров.  Между  домиками  под  складками  пузыря  оставалось
достаточно места, чтобы двигаться безо всяких затруднений.
   Старший лейтенант Майкл Шют внимательно  оглядел  каждого  работника  и
решил, что они держат ситуацию под контролем. Стараясь не пригибать головы
под складками пузыря и как можно меньше спотыкаться,  Шют  удалился  шагом
солдата на параде.
   Он остановился только рядом с Гондо, работавшим с генератором  воздуха.
Гондо заметил его и, не отрывая глаз от приборов, спросил:
   - Мэр, зачем вы позволили Элфу гнаться за ним в одиночку?
   Шют не возражал, чтобы его называли мэром. Он веско сказал:
   - Мы не можем позволить себе роскошь потерять все машины.
   - Ну, так поставьте кого-нибудь охранять выходные шлюзы на пару дней.
   - А что, если Картер  прорвется  сквозь  охрану?  Он  ведь  явно  решил
уничтожить купол. Он же поймает нас со спущенными штанами. Пусть некоторые
успеют влезть в изолирующие костюмы: мы все равно не выдержим второй  дыры
в оболочке.
   Задумавшись, Гондо хотел почесать свою коротенькую бородку,  но  пальцы
заскребли по пластиковому шлему, и Гондо вернулся к реальности.
   - Пожалуй, не выдержим. Я-то успею накачать пузырь воздухом по  первому
же сигналу. Но это значит, что в генераторе не останется ничего.  Баки  со
сжатым воздухом опустеют как раз к тому времени, как  мы  успеем  залатать
эту дыру. Так что вторая дыра нас погубит.
   Шют согласно кивнул и пошел дальше. Воздух,  которым  дышали  все,  был
здесь, рядом, за пузырем. Тонны кислорода и азота, но в форме газообразной
двуокиси. Генератор успевал превратить эту смесь в реальный воздух  в  три
раза быстрее, чем люди использовали его, но пробей Картер вторую дыру -  и
генератор не успеет.
   Но Картер не пробьет. Уж Элф позаботится об  этом.  Так  что  нештатная
ситуация исчерпана. В очередной раз. Поэтому он, Шют,  может  вернуться  к
себе и начать обдумывать причины того, что случилось.
   Его доклад об этих причинах был закончен еще месяц назад. Шют несколько
раз обновлял его, и каждый раз доклад казался ему вылизанным до блеска.  И
все же ему часто казалось, что доклад мог быть написан  еще  лучше.  Нужно
сделать его максимально эффективным. То, что он собирался сказать,  должно
быть сказано раз и навсегда. После этого его карьера оборвется,  никто  не
станет его слушать.
   Казинс писал для  развлечения  художественные  штучки,  даже  умудрился
что-то кому-то продать. Пожалуй, он согласился бы помочь...  Впрочем,  Шют
не желал втягивать кого-нибудь другого  в  то,  что  считал  своей  личной
революцией.
   И все же придется теперь снова переписывать доклад. Или хотя бы сделать
необходимые добавления. Лью Харнесс погиб. Точнее, был убит.  Джон  Карт