все это к чертовой матери. Понятно?
     - Нет.
     - Так вы обещаете?
     - Да.
     Испанского вида наш приятель в это время продолжал растирать горло  и
выпучив глаза глядел на марсианина. Мне  не  в  чем  было  его  упрекнуть.
Одетый полностью, марсианин еще мог сойти  за  человека,  но  никак  не  в
оранжевого цвета трусах. На груди его даже следов не  было  ни  волос,  ни
сосков, как и пупка на  животе.  Хулиган  метнул  взгляд  в  мою  сторону,
обнажив зубы в некоем подобии улыбки и спросил:
     - Кто это?
     - Здесь я задаю вопросы. Кто вы?
     - Дон Доминго.
     У  него  был  явно   испанский   акцент,   характеризующийся   мягким
произношением согласных. Если он и  был  встревожен,  то  внешне  виду  не
показывал.
     - Слушайте, как это могло случиться, что вы не упали, когда я  ударил
вас рукояткой пистолета?
     - Я что, не говорил, что вопросы здесь задаю я...
     - Ваше лицо покрылось румянцем. Вас что-то смущает?
     - Черт вас дери, Доминго, где Синк? Куда вам велели отвести меня?
     - В его резиденцию.
     - Какую именно? "Бел Эйр"?
     - Куда же еще. Вы знаете, такой крепкой башки, как у вас, мне еще  не
доводилось встречать...
     - Не ваше дело!
     - Ладно, ладно. И что теперь будем делать?
     В полицию я никак не мог звонить.
     - Ну, скажем, свяжу вас. Когда все поуспокоится, сдам вас за  попытку
напасть.
     - Когда все поуспокоится, вам уже  нечего  будет,  как  мне  сдается,
особенно делать. Вам в самом сроком времени продырявят  голову,  но  когда
точно это случится...
     - Ну-ка сейчас же выбросите ЭТО!
     В двери, что вела в кухню, появился  марсианин.  Рука  его  строилась
вокруг консервной банки с тушенкой, проходя и через жесть банки, и  сквозь
ее содержимое.
     Затем произошел страшный взрыв в спальне.


     Это  взорвалась  зажигательная  бомба.  Половина  гостиной  мгновенно
занялась пламенем. Я подхватил свой гиро, ткнул его в карман.
     Вторая бомба взорвалась в коридоре.  Взрывной  волной  дверь  вышибло
внутрь гостиной, язык пламени подхватил кресло, которым  я  воспользовался
для того, чтобы заблокировать дверь, и швырнул его через всю комнату.
     - Нет! - завопил, что  было  мочи  Доминго.  -  Хэнделю  было  велено
обождать! Что это значит?
     Теперь мы изжаримся, отметил про себя  я,  быстро  отступая  назад  и
хаотически размахивая руками, инстинктивно пытаясь отогнать от себя пламя.
     - Вы сейчас страдаете от избытка тепла? - спокойным тенорком  спросил
марсианин.
     - Да! Черт побери, да!
     Огромный резиновый мяч шлепнулся о мою спину, швырнув меня к  стенке.
Я обхватил туловище руками, чтобы хоть как-то смягчить удар, хотя смутно и
понимал, что все равно получу сотрясение мозга и выключусь. Однако в самый
последний момент перед тем, как я  должен  был  врезаться  в  стенку,  она
исчезла.  Это  была  капитальная   стенка   здания!   Совершенно   потеряв
равновесие, я полетел в пустоту ночи с высоты в шесть  этажей  на  асфальт
тротуара.
     Я сцепил зубы, чтобы не завопить от отчаянья. Земля быстро подо  мною
поднималась - именно земля поднималась - как,  черт  возьми,  такое  могло
произойти с землей? Я широко раскрыл глаза. Все теперь проходило, как  при
замедленной съемке. Секунда растянулась  до  бесконечности.  У  меня  было
достаточно времени, чтобы увидеть, как случайные прохожие, вытягивая  шеи,
запрокидывают головы вверх,  и  заприметить  Хэнделя  возле  угла  здания,
прикладывающего платок к раскровавленному носу. Времени хватило  даже  для
того,  чтобы  глянуть  через  плечо  на  Доминго,  фигура  которого  резко
выделялась на фоне бушевавшего пламени,  как  бы  паря  в  огромной  дыре,
проделанной в стене моей квартиры.
     Пламя лизнуло его. Он прыгнул вниз.
     Он будет падать, как при замедленной съемке?
     Нет, он пронесся мимо меня, как выброшенный через окно  металлический
сейф. Я слышал, как тело его ударилось об асфальт. Звук был далеко  не  из
приятных. Проживая на Уолл-Стрит в  ноябре  шестьдесят  восьмого  года,  я
каждую ночь слышал точно такие звуки в  течение  нескольких  недель  после
выборов. Я так никогда и не привык к таким звукам.
     Однако ни одна мышца не говорила мне о том, что я падаю.  Я  медленно
погружался  в  воздух,  как  будто  это  была  вода.  Теперь  уже  человек
шесть-семь наблюдали за тем, как я опускаюсь. У них  у  всех  были  широко
разинуты рты. Что-то  уткнулось  мне  в  бок,  я  шлепнул  его  ладонью  и
обнаружил, что сжимаю  в  кулаке  пулю  сорок  пятого  калибра.  Другую  я
буквально смахнул со совей щеки. В меня стрелял Хэндель.
     Я выстрелил в ответ, почти не целясь. Если бы марсианин не  "помогал"
мне, я бы, нисколько не задумываясь, разворотил ему череп. А так - Хэндель
развернулся и пустился наутек.
     Я коснулся земли и побрел побыстрее прочь.  Добрый  десяток  пылающих
любопытством глаз впились мне в спину, но  никто  даже  не  делал  попыток
остановить меня.
     Никаких признаков марсианина не наблюдалось. Никто не пошел  за  мною
следом. Полчаса я сворачивал то в один переулок, то в  другой,  по  старой
доброй привычке стряхнуть хвост, пока не завалился в небольшую  безымянную
пивнушку.
     У  меня  начисто  исчезли  брови,  что  придавало  моему  лицу  очень
удивленный вид. Я понял, что изучаю свое собственное отражение  в  зеркале
при входе внутрь бара, выискивая и другие признаки  того,  что  побывал  в
сражении.
     Лицо мое, никогда не блиставшее особой  красотой,  было  облагорожено
разными шрамами и наростами вживленной ткани, нажитыми за многие  годы,  а
светло-каштановые мои волосы никак не хотели держаться на одном месте. Мне
пришлось даже нарастить год тому назад некоторое количество  искусственных
для того, чтобы прикрыть шрам от  пули  на  коже  черепа.  Все  мои  шрамы
находились там, где им и полагалось быть, а новых ран синяков мне так и не
удалось обнаружить. Одежда моя была в полном порядке. Я нигде не испытывал
боль. Все теперь казалось каким-то нереальным, а  сам  я  чувствовал  себя
несколько раздосадованным.
     Однако следующая моя стычка с Синком наверняка будет всамделишной.
     Со мной были только верный  мой  гиро  и  горсть  реактивных  пуль  в
кармане. Особняк Синка охранялся не хуже Форта Нокс.  И  Синк  обязательно
будет меня ждать. Он прекрасно понимал, что я не стану спасаться бегством.
     Мы многое знали друг  о  друге,  слишком  многое,  если  учесть,  что
никогда не встречались лично.
     Синк был  абсолютным  трезвенником,  хотя  его  нельзя  было  назвать
фанатичным борцом с алкоголем. Спиртное  было  во  многих  помещениях  его
особняка-крепости. Но его всегда держали  так,  чтобы  оно  не  попадалось
Синку на глаза.
     Обычно в особняке с ним жила какая-либо женщина.  Вкус  у  Синка  был
отменный. Женщин он менял весьма  часто,  но  они  никогда  не  оставались
недовольными, вот что странно. Правда, они и  никогда  не  оставались  при
этом бедными.
     У меня было несколько свиданий с женщинами,  получившими  отставку  у
Синка, и я не препятствовал им рассказывать о Синке, если такое желание  у
них появлялось. Вот их единогласное мнение о нем: Синк  был  мужиком,  что
надо, во всех отношениях,  щедрым  транжиром,  находчивым  и  увлекающимся
всем, что того стоило.
     Однако никто из них не имел особого желание вернуться к нему.
     Синк платил хорошо, полной мерой. Когда возникала  необходимость,  он
вносил любые суммы в качестве залога, чтобы выручить  своего  человека  из
тюрьмы. Он никогда никого не предавал. И - что было еще более необычным  -
его тоже никогда не предавали. Мне стоило немалых трудов узнать  что-либо,
касающееся Синка. Никто не хотел раскалываться.
     Но вот теперь он предал Доминго.  Это  было  неожиданностью  для  нас
обоих.
     Скажем иначе. Кто-то предал Доминго. Доминго ожидал  спасения,  а  не
бомб. Как и я.  Синк  неукоснительно  придерживался  обыкновения  выручать
своих ребят, когда они попадали в передрягу.
     Или Доминго предали, нарушив инструкцию Синка,  или  Синку  очень  уж
захотелось увидеть меня мертвым.
     Я встречался с самыми различными людьми. Мне нравится это. Но никогда
и ни с кем мне не хотелось встретиться так,  как  с  Синком,  ведь  я  уже
столько знал о нем. И я был чертовски рад тому, что удалось отделаться  от
марсианина, так как...
     Стоп, чем собственно мне так сильно  не  угодил  этот  марсианин?  Не
своей необычностью, во всяком случае. Мне доводилось иметь дело  с  какими
угодно людьми. То, как он менял форму, могло вывести из себя какого-нибудь
слабонервного, но я куда более толстокожий.
     Своими манерами? Но он был даже слишком вежлив. И услужлив.
     Пожалуй, даже чересчур услужлив.
     Вот в чем частично была суть дела. Эскиз  предстоящего  сражения  был
наброшен вчерне... а затем в ход его вмешался посторонний из  космоса.  Он
был как бы древнегреческим "Богом из  машины",  ангелом,  спускавшимся  на
веревочке, чтобы все и вся уладить, и именно этим он непроизвольно  все  и
испортил. Моя  охота  на  Синка  с  помощью  марсианина  была  равносильна
ситуации, когда свидетельские показания  берутся  у  фараона.  Это  лишало
охоту всей ее  прелести,  ибо  теперь  собственные  мои  усилия  не  имели
никакого значения.
     Я разгневанно пожал плечами и заказал  еще  одну  рюмку.  Бармен  уже
собирался закрывать бар. Я быстро допил свое пойло  и  вышел  на  улицу  в
толпу усталых пьянчужек.
     Нужные мне инструменты хранились в  багажнике  моего  автомобиля,  но
теперь наверняка под его капотом уже находилась бомба. Я  поймал  такси  и
назвал место, находившееся в нескольких кварталах от особняка Синка,  если
можно вообще пользоваться термином "квартал"  в  том  районе,  где  обитал
Синк. Весь этот район расположен на холмах, а улицы его такие кривые,  что
могут свести с ума кого угодно. Огромный  участок  вокруг  особняка  Синка
имел   форму   неправильного   треугольника   с   извилистыми   сторонами.
Благоустроить участок подобных размеров на столь  пересеченной  местности,
должно быть, стоило не дешевле, чем обустройство базы на  Луне.  Как-то  в
послеобеденное время я прогуливался в этом районе и обошел участок кругом.
Кроме того, что  просматривалось  через  ворота,  мне  ничего  не  удалось
увидеть. Забор весь покрыт густыми зарослями вьющего плюща. Среди листьев,
конечно, припрятаны датчики охранной сигнализации.
     Я подождал, пока уедет такси, затем зарядил свой гиро и дальше  пошел
пешком. В кармане у меня еще оставалась одна лишняя реактивная пуля.
     В этом районе повсюду было что-нибудь, что могло служить  в  качестве
укрытия каждый раз, когда мимо проезжала машина. Деревья, живые  изгороди,
ворота с массивными каменными колоннами. Едва завидев свет фар, я нырял  в
одно  из  таких  укрытий,  на  тот  случай,  что  местность  вокруг  могли
патрулировать ребята Синка. Пройдя вот  так  совсем  немного,  я  вышел  к
увитому плющом забору. Стоит мне подойти еще ближе,  как  меня  тотчас  же
засекут.
     Поэтому я нырнул внутрь владений одного из соседей Синка.
     Место  это  оказалось   весьма   своеобразным:   здесь   располагался
прямоугольный пруд с изящней  купальней,  главное  здание  тоже  состояло,
казалось, из одних  лишь  прямых  углов,  а  между  этими  двумя  главными
достопримечательностями струился извилистый  ручей  с  небольшим  мостиком
через него и свешивавшимися в воду ветвями деревьев.  Ручей,  по-видимому,
протекал здесь еще до того, как было возведено здание и посажены многие из
деревьев.  Это  был  осколок  девственной  природы,  причудливым   образом
дисгармонировавший  со  всеми  этими  прямыми  линиями  по  соседству.  Я,
естественно, придерживался ручья в своем приближении к усадьбе Синка.
     Это было самой невинной частью моего начинания.  Обвинение  в  ночной
краже со взломом - наиболее тяжелое из  того,  что  могло  быть  мне  пока
инкриминировано.
     Наконец я вышел к забору. За ним виднелись  уличные  фонари,  а  чуть
дальше - увитый плющом забор, окружавший владенья Синка.
     Ножницы для резки проволоки остались в машине. Я стал  бы  прекрасной
мишенью, если бы попытался перелезть через забор. Я крался  вдоль  забора,
пока не набрел на поржавевшую  стальную  калитку.  Висячий  замок  на  ней
оказался очень сговорчивым. Мне понадобилось всего  несколько  секунд  для
того, чтобы перебежать улицу и прижаться к плющу, как раз там,  где  я  не
поленился заранее нейтрализовать несколько датчиков сигнализации.
     Десятью минутами позже я уже оседлал забор.
     Стал ли я при этом мишенью? Безусловно. Кто-то,  должен  быть,  очень
четко меня увидел в свете одного из фонарей. Однако  отсюда  очень  хорошо
просматривался дом, огромный и почти весь темный.
     Я спрыгнул с забора и неожиданно для себя оказался  перед  внутренним
ограждением, представлявшим собой прочную кирпичную кладку  высотой  около
метра, а над нею - два метра проволочного  заграждения,  к  которому  явно
подведен ток высокого напряжения.
     Что же теперь делать?
     Может быть стоило попытаться найти  что-нибудь,  чем  можно  было  бы
вызвать  короткое  замыкание.  Но  в  этом  случае  охранная  сигнализация
сработает точно же, как и от датчика на внешнем заборе.
     Или лучше перелезть назад,  за  увитую  плющом  ограду  и  попытаться
проникнуть через ворота? Может быть,  мне  удастся  попасть  внутрь,  взяв
как-нибудь охрану на пушку? Синка разбирает любопытство  по  отношению  ко
мне не меньше, чем меня по отношению к нему. Если он уже прослышал о  моем
благополучном замедленном полете с окна шестого этажа совсем в  духе  Мери
Поппинс... то, пожалуй, стоит попытаться. По крайней мере я доживу до того
момента, когда воочию увижу, что  же,  собственно,  представляет  из  себя
Синк. Все, что мне было  известно  о  Синке,  характеризовалось  настоящим
временем. О его прошлом я знал  только  то,  что  ни  один  из  архива  не
содержал никаких упоминаний о нем.
     А может быть...
     - Привет. Как протекает ваша частная война?
     Я тяжело вздохнул. Он плавно опустился  рядом  со  мною,  все  еще  в
человеческом обличье, одетый в темный костюм.  Свою  ошибку  я  обнаружил,
когда он подошел поближе. Он просто изменил цвет своей кожи, чтобы создать
прямо на ней видимость костюма, рубахи и галстука. На расстоянии выглядело
это вполне правдоподобно. Тем более, что ему ничего не нужно было скрывать
под одеждой.
     - А я-то думал, что избавился от вас, -  признался  я.  -  Вы  сейчас
стали больше?
     С виду размеры его почти что удвоились.
     - Да. Я проголодался.
     - Вы не шутили, когда жаловались на свой аппетит?
     - Война, - напомнил он мне. - Вы намерены осуществить вторжение?
     - Уже осуществил. Только вот мне ничего  не  было  известно  об  этом
втором заборе.
     - Может быть, я смогу...
     - Нет! Нет, я запрещаю вам все, что только ни взбредет вам в  голову!
Только наблюдайте!
     - А что наблюдать?  Вы  ничего  не  сделали  вот  уже  на  протяжении
нескольких минут.
     - Что-нибудь придумаю.
     - Разумеется.
     - Но что бы я ни делал, я не  стану  прибегать  к  вашей  помощи,  ни
сейчас, ни когда бы то ни было. Если вам так уж  хочется  наблюдать,  ради
Бога, будьте моим гостем.  Только  ни  в  коем  случае  не  вздумайте  мне
помогать.
     - Никак не пойму, почему вы так против этого.
     - Это все равно что прослушивать чужой телефон.  У  Синка  тоже  есть
определенный права, хоть он и сам плут каких  мало.  ФБР  не  имеет  права
прослушивать его телефон. Его нельзя убивать, если  только  он  первым  не
попытается это сделать по отношению к другому. Его нельзя наказывать, если
только он не нарушит закон. И уж тем более нельзя подвергать его опасности
нападения со стороны до зубов вооруженных марсиан!
     - Безусловно, безусловно, но  если  Синк  сам  нарушит  установленные
правила...
     - Даже в  отношении  правонарушителей  действуют  определенные  нормы
закона! - свирепо рявкнул я марсианину.
     Он ничего не ответил. Просто стал рядом со  мною,  в  тусклом  свете,
исходившем из окон дома, - два  с  лишним  метра  то  ли  человек,  то  ли
неизвестно чего.
     - Эй, каким образом вам удается  проделывать  все  эти  ваши  фокусы?
Врожденная способность?
     - Нет. У меня с собой все необходимые причиндалы.
     Что-то само высунулось из его гладкой, как у ребенка,  груди,  что-то
твердое и блестящее, как металл.
     - Вот это,  например,  уравновешивает  механическую  инерцию.  Другие
столь же портативные орудия уменьшают силу тяжести или преобразуют  воздух
в моих легких, делая его пригодным для дыхания.
     - И вы храните все это у себя внутри?
     - А почему бы и нет? Я могу держать внутри предметы любого размера.
     - Ого!
     -  Вы  сказали,  что  имеются  определенные  правила,  которых   надо
придерживаться, даже когда имеешь дело с преступниками. Но  вы  ведь  сами
уже нарушили  эти  правила.  Вы  без  разрешения  вторглись  во  владения,
являющиеся  чужой  собственностью.  Вы  покинули  место,   где   произошел
несчастный случай в данной случае, гибель дона Доминго. Вы...
     - Ладно, хватит.
     - Тогда...
     - Ладно, я еще раз попытаюсь растолковать вам все с самого начала.
     Я зря тратил слишком много драгоценного для меня времени. Куда важнее
сейчас для меня было преодолеть забор. Но  тут,  сам  не  знаю  почему,  я
ничего не мог с собою поделать. Ибо в каком-то смысле марсианин был  прав.
Мое поведение ничего общего не имело с правилами...
     - Так вот, правила здесь совсем ни при чем, - так я сказал ему. -  По
крайней мере, не в них суть. А суть в том, у кого власть. Синк  прибрал  к
своим рукам весь этот город, а потом  ему,  безусловно,  захочется  то  же
самое сделать и с другими городами. Слишком уж многое сгреб  он  под  себя
власти. Вот почему кто-то обязательно должен его остановить. Но  вы  даете
мне тоже слишком много силы. А человек, у которого слишком много силы  или
власти, в конце концов теряет голову. Я сам себе уже не доверяю, когда  вы
находитесь на моей стороне. Ведь я детектив. Нарушая закон, я не  исключаю
возможности того, что меня посадят в тюрьму, если только  мне  не  удастся
обосновать  причины,  по  которым  я  это  сделал.  Это  заставляет   меня
действовать осторожно. Если я имею дело с преступником, который может меня
провести,  то  мне  достаются  синяки  и  шишки.  Если  же   я   пристрелю
кого-нибудь, кто этого не заслуживает,  то  попаду  за  решетку.  Все  это
приводит к тому, что я проявляю максимальную осмотрительность. А вот когда
я ощущаю вашу поддержку...
     - Вы теряете бдительность, - изрекла темная глыба рядом со мною.
     Голос его при этом звучал  как-то  почти  задумчиво,  такой  присущей
только людям выразительности я от него еще не слышал прежде.
     - Вы можете поддаться искушению присвоить себе больше власти, чем это
нужно для вашего же собственного блага. Что ж, честно говоря, я не  ожидал
такого проявления мудрости от вашей породы.
     - Вы считали нас безнадежными глупцами?
     - Возможно. Я ожидал, что вы будете мне благодарны за  любую  помощь,
которую я в состоянии вам оказать,  и  будете  настойчиво  ее  домогаться.
Теперь я  начинаю  постигать  смысл  вашего  отношения  ко  мне.  Мы  тоже
стараемся  уравновесить  количество  власти,  которым  наделены  отдельные
личности. Что это за шум?
     Раздалось негромкое шуршание, как будто кто-то очень быстро бежал  по
траве и даже не пытался это делать украдкой, а тихо это получалось как  бы
само собой.
     - Не знаю.
     - Вы уже решили, каков будет ваш следующий шаг?
     - Да, я... Черт возьми! Да ведь это псы!
     - Что это - псы?
     Они уже были тут как тут. В темноте я не мог различить, какой  породы
эти собаки, но были они крупные и совсем не  лаяли.  Шурша  скребущими  по
асфальту когтями, они срезали угол