, а никто из них не хотел ссоры, которая  должна
была бы продлиться пятьсот лет - и еще сколько-то. Потом  он  взглянул  на
часы.
   - Еще много времени. Займемся чем-нибудь?
   - Хочешь почитать?
   - Нет смысла, - отказался он. - Лучшее из того, что сейчас написано,  я
могу прочесть и там. А остальное не стоит. Лучше шахматы.
   - Слишком сложно. Не могу думать сейчас.
   - Что еще можно придумать?
   - Крестики-нолики, - подумав,  сказала  Кира  и  улыбнулась.  -  Как  в
детстве. Глупо?
   - Как и все остальное, - проворчал он. - Давай.
   Они играли в крестики-нолики, рисуя на бумаге одну табличку за  другой.
Кира выигрывала чаще. Внезапно Александр отшвырнул карандаш:
   - И все-таки не понимаю...
   - Что тут непонятного? - Кира отозвалась сразу:  каждый  миг  она  была
готова к продолжению разговора, отлично понимая, что Александр все еще  не
примирился с ее решением. - Ты предлагаешь мне великолепный медовый месяц.
Но он кончится; мы очнемся - и пожалеем, что возврата нет.
   - Медовый месяц? Ошибаешься. Войти в ту жизнь -  это  будет  не  так-то
легко. Это... Но ты решила окончательно?
   - Да, - сказала она, взяла карандаш и поставила крестик.
   - Тогда скажи: почему раньше женщины и не задумывались  над  этим?  Они
знали, что нужны, и они шли. Женщины были какими-то другими? Сильнее?
   - Раньше? - задумчиво спросила Кира, отдавая ему карандаш. -  Наверное,
у них было что-то, чего нет у меня. Ты хочешь, чтобы я знала все.  Я  ведь
не жила раньше. Не знаю.
   - Жаль, - сказал он и нарисовал на табличке жирный нолик. - И все равно
я не могу с этим примириться.
   - А я, ты думаешь, могу? Мне так хочется, так невыносимо хочется  найти
у себя хоть какую-то ошибку! Ты  ведь  не  представляешь,  каким  ущербным
кажется мне будущее без тебя... Но я не нахожу возражений, и ты  тоже.  Ты
прав - не надо больше об этом.
   Она поставила еще один крестик:
   - Ты проиграл.
   - Да.
   - Еще?
   - Нет, - сказал он. - Хватит. Все равно я проиграю. Еще два часа... Мне
придется провести их тут: хронокар - машина экспедиции вынырнет здесь,  за
домом, и я должен буду сесть сразу, чтобы никто не успел их заметить.
   - Пожалуйста. Что тебе предложить?
   - Да ничего. Посижу просто так на диване, подышу воздухом этого дома  -
в последний раз. Только не давай мне уснуть, а то просплю.
   - Понимаю: ночь без сна.
   - Вторая, - пробормотал он, устраиваясь на диване. - Перед стартом  там
тоже хватало работы... Я бы вышел в сад,  но  меня  ведь  тоже  не  должны
видеть: я теперь не человек, а феномен.
   - Ты мне напомнил: время полить цветы. Сиди, дыши... Я быстро.
   Кира вышла в соседнюю комнату,  прошла  в  автоматную,  открыла  дверку
приемника: заказанные кристаллы лежали там, никому ненужные.  Она  хотела,
нажав кнопку, отправить их обратно, потом  передумала:  это  она  сделает,
когда Александр уедет, при нем такой поступок выглядел бы так, словно  она
старалась поскорее избавиться от всего,  связанного  с  его  зовом...  Она
настроила садовые автоматы и вышла из дому.
   Цветы стояли, словно наблюдая за нею, листья переливались  в  отблесках
росы. Было тихо, и очень явственно  прозвучал  шорох  подъехавшей  машины.
Автоматы пустили воду, но и сквозь ее шелест Кира  услышала  звуки  шагов.
Кто-то открыл калитку. Кира вздрогнула: Александра  не  должны  увидеть...
Она шагнула навстречу.
   - Здравствуй, - сказал Евгений.  -  Как  ты  спала?  -  Он  внимательно
вгляделся в ее лицо. - Ого! Не ошибусь, сказав, что ты вообще не спала!  -
Он подошел ближе и остановился совсем  рядом.  -  Тебе  будет  нелегко,  я
предупреждал. С этим надо порывать сразу. Что поделать? Он не вернется...
   Она улыбнулась уверенности его слов.
   - Ага, - сказал он. - Уже лучше. Знаешь что? Я нашел для тебя  чудесную
квартирку. В твоем же доме. Машина ждет. А я не стану надоедать тебе, сама
понимаешь...
   - Спасибо, - сказала Кира, по-прежнему улыбаясь. - Спасибо  за  заботу.
Только не надо: я никуда не собираюсь отсюда.
   - Будешь терзать себя?
   - Наверное, - задумчиво сказала она, - я это заслужила.
   - Глупости.
   - А если уеду -  то  куда-нибудь  очень  далеко.  В  Африку,  на  Южный
полюс... Может быть, я позову тебя оттуда. Приедешь?
   - Сразу же! - сказал он.
   - Вот как? Расскажи, как ты это сделаешь?
   Он пожал плечами:
   - Очень просто.  Упакую  свою  лабораторию...  Закажу,  чтобы  там,  на
полюсе,  мне  построили  подходящее  здание...  Кстати,  а  как  у  них  с
энергетикой? Мне нужны немалые мощности.
   - Боюсь, что мощностей не хватит. И здание - построят ли его?
   - Ну, - сказал  он,  -  что-нибудь  да  придумается.  И  потом,  почему
обязательно полюс? На побережье  Антарктиды  великолепные  энергоцентрали,
они там не знают, куда девать мощность. Соглашайся на побережье, а?
   - Подумаю, - сказала она. - Значит, со всей лабораторией?
   - У меня сейчас решаются такие проблемы!  Не  бросать  же  их.  Или  ты
хочешь туда ненадолго?
   - Насовсем.
   - Ну, может, я успею к тому времени закончить...
   - Да нет, не торопись, - сказала Кира. - Я шучу. Никуда я не собираюсь.
И не жди меня, советую от души. Не стоит. Я ведь достаточно упряма.
   - Будешь хранить память?
   - Буду.
   - Знаешь что? Иди, поспи. А я приду вечером.
   - Вечером меня не будет дома.
   - Тогда завтра утром. Нет, не завтра... Послезавтра утром.
   Он повернулся; Кира отрицательно покачала головой, но он уже  не  видел
этого. Снова зашуршала машина, потом шорох рассеялся  в  утренней  тишине.
Автоматы кончали поливку. Значит, лабораторию - с собой.  Он  такой  же...
Выходит,  мы  одинаковы?  Значит,  прав  Александр,  если  мы  с  Евгением
одинаковы. Но в чем ошибка?..
   Она все еще глядела вслед уехавшей машине,  опираясь  о  полуотворенную
калитку. Потом что-то другое привлекло ее внимание и  заставило  повернуть
голову. Из соседнего дома вышел человек. Светлые вьющиеся волосы падали на
его лоб. Очень большие глаза отражали мир, ход важнейших мыслей угадывался
по лицу - размышлений о  мире,  который  весь,  до  последней  травинки  и
винтика, принадлежал этому человеку, и оставалось только освоить его,  как
следует. Преобразователь, он стремился вперед, пытливо оглядывая все,  что
попадало в поле его зрения; встретив взгляд Киры,  он  улыбнулся,  и  Кира
улыбнулась в  ответ  так,  как  не  улыбалась  еще  никому  и  никогда,  и
почувствовала, как что-то  поворачивается  в  ее  душе,  причиняя  боль  и
радость одновременно. Человек поздоровался исполненным достоинства  кивком
и прошел дальше. Еще не умея как  следует  ходить,  он  широко  расставлял
ноги, иногда с размаху садился на  тротуар,  но  тотчас  же  поднимался  и
упрямо шел дальше, волоча за собой какую-то из новейших моделей  звездного
корабля с отломанным рефлектором  и  расплющенным  жилым  отсеком...  Кира
затаила дыхание и почувствовала, как влажнеют глаза. Потом  повернулась  и
кинулась в дом.
   Александр спал сидя, откинув голову на спинку дивана.  Кира  подошла  к
нему и тряхнула за плечо.
   - Я готов, - пробормотал он, не открывая глаз. - Сигнал? Сейчас... Одну
минуту...
   - Алька! - настойчиво сказала она. - Да проснись  же  на  миг!  Ты  мне
ничего не рассказал о детях!
   Он открыл глаза и поморгал, с трудом приходя в себя.
   - Прости... Дети?  Что  дети?  Ах,  там?  Обыкновенные...  маленькие...
Смешные...
   - Да нет! Слушай, а если бы мы были там... нам дали бы  разрешение?  Мы
могли бы?..
   Александр недоуменно взглянул на нее:
   - Разрешение? Погоди... А, я совсем забыл... Там ничего этого не  надо.
Эти  проблемы  давно  решены.  Забыл,  что  тут,  у  нас,  еще  существует
ограничение...
   - Значит, мы сможем?
   Но Александр, так и не совладав со  сном,  опять  шумно  задышал.  Кира
отпустила его плечо и села рядом, и почувствовала, как он, не  просыпаясь,
нащупал ее пальцы и сжал в своих. Кира сидела, улыбаясь.  "Архитектор!"  -
подумала она о себе. Потом нахмурилась.
   - Алька! - сказала она вслух. - Но если в  эти  два  месяца  ты  что-то
позволишь себе... Смотри!
   Спящие часто улавливают настроение  находящихся  рядом;  странный  звук
раздался, и Кира взглянула, не понимая. Звук повторился,  подобный  плеску
воды, и на этот раз она сообразила. Александр спал; ему, наверное,  снился
счастливый сон, и он смеялся во сне, как смеются дети, у которых еще много
хорошего впереди.