пошарил в эфире, в районе той  частоты,
на которой работал передатчик "Синей птицы".
   - Сейчас попробуем, - сказал он, - и вызовем Землю, сообщим, что у  нас
полный  порядок.  -  Он  смотрел  на  стрелку  индикатора  настройки,  она
покачивалась вправо-влево.
   Внезапно Сивер вздрогнул: из помех вырвалось слово, оно  было  громким,
но хриплым и трудноразличимым.
   - Расстояние, - едва слышно повторил Сивер.
   Снова послышался громкий шорох, но Сивер  уже  включил  автоподстройку.
"Произведем посадку, - так же хрипло сказал репродуктор.  -  Квитанции  не
жду, отключаюсь, сеанс через два часа, привет вам,  Земля,  милые,  стоп".
Шорох в динамике сделался сильнее, затем опал. Брег подбежал, расплескивая
жидкость из стаканов; Сивер посмотрел на него счастливыми глазами  и  тихо
проговорил:
   - Это они.
   - Где-то очень близко?
   - Наверное, будут часа через два. Как  стремятся!  Я  думаю,  следующий
сеанс они хотят провести отсюда. Но вместо них это  сделаем  мы!  -  Сивер
затоптался, будто хотел тотчас же бежать куда-то. - А эти еще тут? Им пора
бы убираться!
   Он снова включил монитор, направил камеры на рудовоз.  Обшивка  корабля
была   чиста,   люк   закрыт.   Полукруглая   решетка   антенны   медленно
поворачивалась наверху. Зажглись навигационные огни, затем разом  погасли,
загорелись снова и теперь уже не выключались.
   - Смотри, - сказал Сивер, - кажется, уходят. Наверное, тоже приняли эту
передачу и поняли.  Торопить  их  не  придется.  -  Он  почувствовал,  что
начинает испытывать даже некоторую симпатию к людям  с  рудовоза,  которые
так хорошо все поняли. - Вызываю Землю!
   Он повернулся к пульту, но Брег сказал:
   - Погоди. Этот сейчас стартует, мы не пробьемся сквозь помехи.
   - А ничего этот кораблик, если его оттереть, -  сказал  Сивер.  -  Даже
жаль, что ему больше не придется летать.
   - Об этом не нам судить.
   - Уверен, что он вылетал уже все сроки.
   - А вот посмотрим, - сказал Брег.
   Он подошел к библиотечному  шкафчику,  который  гостеприимно  раскрылся
перед ним и, порывшись, обнаружил "Справочник космического регистра" между
томами Салтыкова-Щедрина и Стендаля. Полистав его, Брег  пожал  плечами  и
сказал:
   - Такого названия все же нет. Ничего  связанного  с  Солнцем.  Впрочем,
погоди-ка... - Он снова занялся справочником.
   Сивер уселся поудобнее, подвигал пульт по столу, приноравливаясь.
   - Попробуем свет... - пробормотал он и  повернул  выключатель.  Сильные
прожекторы "Ладоги" извергли потоки света.
   Сивер немного подумал, промычал что-то  и  включил  главный  прожектор,
укрепленный в поворотной оправе на самом носу. Обшивка рудовоза вспыхнула,
словно холодное пламя охватило ее.
   -  Вот,  -  сказал  Сивер.  -  То,  что  требовалось.  А  что  это  он?
Погляди-ка...
   Брег повернулся к экрану монитора.  Было  видно,  как  корабль  замигал
ходовыми огнями. "Благодарю", - вслух прочитал Брег. Сивер усмехнулся.
   - Думают, что это в их честь иллюминация, - сказал он.
   Огни все мигали. "Счастливо оставаться", - прочитал Брег.
   - Слушай, - сказал он торопливо, - они и в самом деле стартуют!  У  них
еще есть время, но они стартуют!
   - И хорошо, - сказал Сивер.
   - Ты отдал сверло?
   - Нет, - сказал Сивер. - Забыл.
   - Напрасно, - сказал Брег. - Так не делают.
   Он, спеша, достал  сверло  из  инструментальной  сумки  и  стал  ногтем
счищать загустевшую, перемешанную с пылью смазку с хвостовика инструмента.
Затем коротко выругался. Сивер недоуменно поднял брови. Через  секунду  он
настиг Брега в гардеробной: пилот рвал скафандр из зажимов.
   - Вызывай же их! Быстро! - прорычал Брег.
   Сивер пожал плечами:
   - Они уже втянули антенну. - Но все же стал влезать в скафандр, который
Брег уже держал перед ним.
   В тамбуре пилот танцевал на  месте  от  нетерпения.  Они  выскочили  из
станции в тот миг, когда корабль трижды промигал: "Внимание!.. Внимание!..
Внимание!" Брег резко остановился, хватаясь за глыбы,  чтобы  не  взлететь
высоко.
   - Смотри! - сказал он негромко.
   Согнутые ноги амортизаторов  стали  медленно  выпрямляться  в  коленях,
словно присевший корабль хотел встать во весь рост, в то же время он еще и
вставал на цыпочки, упираясь в грунт лишь  концами  пальцев,  и  дальше  -
становясь  на  пуанты,  как  балерина.  Ровно  обрезанный   снизу   корпус
поднимался все выше, но не весь: нижняя, самая широкая  часть  его  так  и
осталась на уровне приподнявшихся пяток, с которыми была намертво связана,
а остальное уходило вверх,  вверх...  Брег  опустился  на  колени  и  стал
смотреть снизу  вверх.  Нос  корабля  поравнялся  с  вершиной  "Ладоги"  и
продолжал расти.
   Брег, наверное, увидел, что хотел, потому что быстро поднялся и ухватил
Сивера за плечо.
   - Немедленно назад! - прокричал он. - В станцию! Ну же!
   Сивер возразил:
   - Лучше посмотрим отсюда, мне не приходилось видеть...
   - И не придется, кретин! - рявкнул Брег и толкнул Сивера ко входу.
   В станции они, не  снимая  скафандров,  кинулись  к  монитору.  Корабль
теперь стоял неподвижно. Брег повернулся к  пульту  и  начал  поворачивать
внешние камеры так, чтобы они смотрели на корабль  снизу  вверх  и  давали
самым крупным планом.
   Сивер взглянул на экран, на Брега, опять на экран; объективы приблизили
нижнюю часть корабля и взглянули на нее искоса вверх, и Сиверу показалось,
что он увидел бездонное озеро с тяжелой, спокойной водой, знающей, что под
нею нет дна.
   - Понял? - крикнул Брег.
   Сивер не успел ответить.  Скалы  дрогнули.  Сивер  ухватился  за  стол:
планету качало. Миллионы  фиолетовых  стрел  ударили  в  камень.  Полетели
осколки. Сивер замычал, мотая  головой.  Корабль  висел  над  поверхностью
Япета, выпрямившийся,  стройный.  Фиолетовый  свет  исчезал,  растворялся,
становился прозрачным и призрачным, но люди с "Ладоги" представляли, какой
ураган гамма-квантов бушует теперь за стенами станции. Корабль  поднимался
все быстрее.
   - Мои камеры! - закричал Сивер. - Черт бы его взял!
   Он быстро переключил. Первая камера ослепла, дождь осколков еще сыпался
сверху. Сивер вновь включил вторую. Корабль был ужо высоко;  он  светился,
как маленькая, но близкая планета.
   - Красиво, - уныло сказал Сивер. - Он мне удружил. Все шло так хорошо -
и под конец разбил камеру.
   - Да зачем тебе камера?
   Сивер покосился на пилота.
   - Кто мог знать, что рудовоз окажется на фотонной тяге?
   - Да почему рудовоз? - с досадой спросил Брег. - Кто  сказал,  что  это
рудовоз?
   Несколько секунд они молчали, глядя друг на друга.
   - Да нет, брось! - сказал Сивер. - Не может быть.
   - На, - сказал Брег.
   Он толкнул толстое сверло, и оно покатилось по столу, рокоча.
   Сивер взял сверло и  прочитал  выбитую  на  хвостовике,  едва  заметную
теперь надпись: "Синяя птица". И следующей строчкой: "Солнечная система".


   - Их так и делали, первые субзвездолеты, - сказал Брег. -  При  посадке
они складывались, корпус почти садился на зеркало. Если на планете плотная
атмосфера и ураганные ветры, им иначе бы и не выстоять. Ждали,  что  такие
планеты будут. Гордились, что впервые в истории вышли за пределы солнечной
системы. Эта надпись под названием - от такой гордости. Она,  конечно,  не
для тех, кто мог с ними встретиться: они все равно бы не поняли ее. Она  -
для самих себя. Для тех, кто летел и кто оставался. Солнечная система! Как
сразу милее становится свой дом, когда смотришь на него со стороны!
   - Ага, - без выражения сказал Сивер. - Вот как. - Он сидел на  стуле  и
глядел на земной пейзаж на стене.  Вода  все  еще  булькала  в  желобе,  в
единственном ручье на Япете. Сивер поднялся и выключил воду. - Мы  его  не
догоним? - спросил он равнодушно.
   - Нет, - ответил Брег, - у нас же автомат разобран.
   - Ну да, - сказал Сивер, - вот и автомат разобран. - Он умолк.
   Брег включил камеру, потом начал отсоединять кабель от пульта.
   - Погоди, - сказал Сивер.
   Брег взглянул на него.
   - Чего ждать? - спросил он. - Больше ничего не будет.  -  Он  надел  на
кабель изолирующий наконечник и тщательно завинтил его.
   - Ну да, - повторил за ним Сивер. - Больше ничего не будет.
   - Что будем делать с кабелем? - спросил Брег.
   - Оставим, - сказал Сивер. - Кому-нибудь пригодится. Только  не  мне...
Почему они не сказали? А я даже не подумал. Вернее, подумал, но не  понял.
Я дурак!
   Брег сказал:
   - Наверное. Ничего, ты еще молод, а они не последние герои на Земле и в
космосе.
   - Молчи, не надо, - сказал Сивер.
   - А я и молчу, - сказал Брег.
   Они вышли из станции и потащились к кораблю. Сивер сказал:
   - И все же, почему?..
   Брег ответил:
   - Наверное, они не хотели  легенд.  Они  хотели  просто  выспаться  или
посидеть, опустив ноги в воду. У них на корабле нет ручья.
   Кончив закреплять груз, оба поднялись наверх и сняли скафандры.
   - Да, - сказал Сивер, - а на  Япете  они  нашли  ручей.  А  пейзаж  был
плохой.
   - Им было все равно, - проговорил Брег. - Им была  нужна  Земля.  -  Он
подошел к автомату. - Займемся-ка трудотерапией:  замени  вот  эту  группу
блоков.
   -  Давай,  -  торопливо  согласился  Сивер  и  стал  вынимать  блоки  и
устанавливать новые. Потом, вынув очередной сгоревший, он швырнул  его  на
пол. - Нет, - сказал он, - все не так! Это не они! Там не было человека  с
фамилией Край. Совершенно точно! Ну проверь по справочнику! -  Он  вытащил
корабельный справочник из ящика с наставлениями и техническими паспортами.
- Ну посмотри!
   - Да нет, - ответил Брег, прозванивая блоки, - я тебе и так верю.
   - Нет! - сказал Сивер. - Нету! Понятно?
   - Тогда посмотри, нет ли такой фамилии в другом месте, -  сказал  Брег,
задумчиво глядя мимо Сивера. - Поищи, нет ли  такого  в  экипаже  "Летучей
рыбы".
   - "Летучей рыбы"?
   - Той самой, что не вернулась оттуда.
   Пожав плечами, Сивер перелистал справочник. Он  нашел  "Летучую  рыбу",
прочитал и долго молчал.
   - Кем он там был? - спросил Брег после паузы.
   - Штурманом, - сказал Сивер, едва шевеля губами.
   Они снова помолчали.
   - Они садились там, - тихо сказал Брег. - Садились, чтобы спасти его  -
единственного уцелевшего. Да, так оно и должно быть.
   - Садились на лиганте - и смогли подняться?
   - Выходит, так, - сказал Брег. - Не сразу, наверное...
   Он  снова  нагнулся  за  очередным  блоком  и  стал  срывать   с   него
предохранительную упаковку.
   - Выходит, их осталось всего трое, считая со спасенным?  И  они  смогли
привести корабль?
   - Да, - сказал Брег. - Спать им было, пожалуй, некогда.
   - Но ведь, - нахмурился Сивер, - в живых должно остаться восемь!
   Брег грустно взглянул на Сивера.
   - Просто мы оптимисты, - сказал он. - И если  слышим  число  "три",  то
предпочитаем думать, что это погибшие, а вернутся восемь. Но иногда бывает
наоборот. - Он взял у Сивера блок и аккуратно поставил его на место.
   - По-твоему, лучше быть пессимистом? - спросил Сивер обиженно.
   - Нет. Но оптимизм в этом случае - в том, что  трое  вернулись  оттуда,
откуда, по  всем  законам,  не  мог  возвратиться  вообще  никто.  -  Брег
установил на место фальшпанель автомата. - Ну, можно лететь.
   Сивер уселся в кресло.
   - Жаль, - сказал он, -  что  нельзя  махнуть  куда-нибудь  подальше  от
Земли.
   - Нельзя, - согласился Брег и включил реактор.
   Замерцали глаза приборов, пульт стал похож на звездное небо.
   - Он слепой, Край, - сказал Сивер, - он больше не видит звезд. Я думал,
он потерял глаза на рудниках.
   - Нет, - Брег покачал головой, - на рудниках пилоты даже не выходят  из
рубки, там вообще нет людей - автоматика.
   Сивер только зажмурился.
   - Слушай, - спросил он, - а если бы  ты  был  все  время  со  мной,  ты
разобрался бы?
   Брег ответил, помедлив:
   - Думаю, что да. Для меня каждый пилот - герой, если даже он и  не  был
на лиганте, а просто возит руду с Япета на Титан. Потому что и  в  системе
бывает всякое.
   Сивер опустил голову и не поднял ее.
   - Что мне скажут на Земле? -  пробормотал  он.  -  Меня  теперь  никуда
больше не пошлют?
   - Нет, отчего же, - утешил Брег, - пошлют со временем. Но вот они - они
никогда уже не будут возвращаться в солнечную систему и останавливаться на
Япете. Это бывает раз в жизни и, наверное, могло получиться  иначе.  -  Он
несколько раз зажег и погасил навигационные огни,  затем  трижды  промигал
слово "внимание", хотя  внизу  не  осталось  никого,  кто  нуждался  бы  в
предупреждении.
   - Я хотел... - отчаянно сказал Сивер.
   - Да что ты мне объясняешь! - сказал Брег.
   Он  положил  руку  на  стартер,  автоматически  включилась   страхующая
система.
   - Действует, - слабо улыбнулся Сивер.
   - Теперь его хватит надолго, - ответил Брег. - Наблюдай за кормой.
   Сивер кивнул; он и без того смотрел  на  экран,  на  котором  виднелась
поверхность Япета, маленькой планетки, на которой нет атмосферы,  но  есть
ручей с чистой водой, необходимой героям больше, чем торжества.



   Владимир Михайлов.
   Черные Журавли

   -----------------------------------------------------------------------
   Авт.сб. "Ручей на Япете".
   OCR & spellcheck by HarryFan, 13 September 2000
   -----------------------------------------------------------------------


   Пространство было бесконечно.
   Обманчиво представляясь наивному глазу пустотой, на  деле  оно  кипело,
сгустками  и  завихрениями  полей,  незримо  изгибалось  вблизи  звезд   и
облегченно  распрямлялось  вдалеке  от  них,  подобно  течению,  минующему
острова.  В  этой  вечно  изменчивой   бескрайности   корабль   становился
неразличимым, словно капля в океане.
   Вытянутый и легкий, окрыленный выброшенными далеко в стороны кружевными
конструкциями, он вспархивал - летучая  рыба  мироздания  -  над  грозными
валами  гравитационных  штормов,  способных  раздробить  его,  швырнув  на
невидимые рифы запретных ускорений. Он тормозился и разгонялся  вновь,  он
окутывался облаком защитных полей - уходил,  ускользал,  увертывался  -  и
продолжал свой путь, и его кристаллическая  чешуя  тускло  отблескивала  в
рассеянном свете звезд.
   Но что бы ни происходило вовне,  под  защитой  крепких  бортов  корабля
царил  покой.  Даже  когда  машина  пробивалась   сквозь   внешний   рукав
субгалактического   гамма-течения   и   стрелки   приборов   гнулись    на
ограничителях, словно пытаясь  вырваться  из  тесных  коробок  и  спастись
бегством,  а  стремительные  токи,  перебивая  друг  друга,  колотились  в
блестящих артериях автоматов, - даже в эти часы в рубке,  салоне  и  каюте
было тихо и уютно. Желтые и  зеленые  стены  отбрасывали  мягкий  свет,  а
голубой потолок излучал спокойствие. Такое спокойствие вошло  в  уверенную
привычку двух людей, населявших корабль, потому что младший из них вряд ли
догадывался, чем угрожали здесь бури, старший  же  представлял  все  очень
хорошо, а спокойствие дается только одним из этих полюсов знания.
   Казалось, была тишина.  Приглушенный  аккорд,  слагавшийся  из  голосов
множества приборов и аппаратов, которые обладали каждый  своим  тембром  и
высотой, более уже не воспринимался притерпевшимся слухом. Он  проникал  в
сознание, лишь  когда  раздавался  фальшивый  звук,  означавший  внезапное
изменение режима. Чаще всего такое изменение бывало связано с опасностью.
   Один из приборов оборвал вдруг свое бесконечное "ля".
   Он умолк, словно у него кончилось дыхание. Затем  начал  снова;  но  на
этот раз вместо протяжной песни  из  узкой  прорези  фонатора  просыпалась
горсть коротких, рубленых сигналов. Как если бы прибору надоело петь, и он
решил заговорить, еще не умея произносить слова. Торопливые звуки катились
по рубке, из-за своей необычности становясь слышимыми. Они набирали высоту
и через несколько секунд уже достигли верхнего "до".
   Сидевший  в  удобном  кресле  за  ходовым  пультом  старший  из  двоих,
казалось, дремал. Но реакция у него была  великолепной.  Младшему  события
вспоминались потом в такой последовательности: сначала капитан  пригнулся,
мгновенно став похожим на подобравшуюся перед взлетом хищную птицу, - даже
крылья, почудилось, шевельнулись за спиной,  -  и  лишь  в  следующий  миг
раздался дробный сигнал. На самом деле, конечно, все  произошло  наоборот;
но сделалось это так быстро, что не мудрено было перепутать.
   Еще через долю секунды, точно стремясь обогнать все более частую дробь,
старший резко повернулся в сторону. Вращающееся  кресло  под  ним  коротко
проворчало. Капитан сделал неуловимо  быстрое  движение.  Дверцы  высокого
шкафа, лицом к которому он сидел  теперь,  беззвучно  разошлись.  За  ними
оказался экран и усеянная переключателями панель. Младший видел этот пульт
впервые.
   Руки капитана метнулись к пульту. Он  не  смотрел  на  пальцы,  как  не
смотрит на них пианист. Пальцы жили сами. Похоже, каждый  из  них  обладал
собственным зрением и действовал независимо от  других.  Что  они  делали,
понять  было  невозможно:  пальцы  шарили   в   гуще   переключателей,   и
соприкосновение их с каждой кнопкой или тумблером было столь кратким,  что
взгляд младшего не поспевал за ними; длинные, сухие, они  исчезали,  чтобы
вновь возникнуть в другом месте пульта.
   Вспыхнул экран над  новым  пультом,  до  сих  пор  тускло  серевший.  В
разладившийся аккорд вплелись новые звуки;  тембр  их  был  неприятен.  По
кораблю волной прошла  характерная  дрожь:  включились  дельта-генераторы.
Зажглись индикаторы; их свет, сначала тускло-кровавый, быстро  усиливался,
как если бы за круглыми стеклышками разгоралось яркое пламя.  На  обзорных
экранах  можно  было  заметить,  как  за  бортом,   дрогнув,   повернулись
решетчатые шары, далеко разнесенные на концах ферм. Еще что-то  защелкало;
блестящие титановые цилиндры поднялись  с  боков  пульта  и  остановились,
подрагивая, а в круглом окошке ниже  экрана  тронулся  и  завертелся,  все
убыстряя  вращение,  небольшой  черный  диск,  издававший   низкое,   едва
доступное слуху гудение. За это время младший, придя в себя, успел  только
раскрыть рот, чтобы задать естественный вопрос. Но старший, по-видимому  и
впрямь  обретя  способность  предугадывать  события,  в  тот  же  миг,  не
оборачиваясь, прошипел:  "Тише!"  -  и  младший  осторожно,  миллиметр  за
миллиметром, сомкнул челюсти, словно боясь стукнуть  зубами.  Капитан  же,
моментально забыв о своем спутнике, снова впился взглядом в мерцающий круг
экрана. Правая ладонь его лежала на большой красной рукоятке,  и  вены  на
руке вздулись, как если бы сжимать этот рычаг было непосильным трудом.
   Полминуты прошло в молчании. Внезапно напряжение спало, старший  тяжело
распрямился и медленно, с усилием снял руку с рычага. Одновременно  что-то
промелькнуло в поле зрения видеоустройств - чиркнуло по экрану и  исчезло.
Старший вздохнул.  Голос  поднявшего  тревогу  прибора  начал  понижаться,
дробные сигналы, соединяясь краями, снова превратились в  протяжное  "ля".
Индикаторы погасли, блестящие цилиндры ушли  в  панель.  Старший  медленно
повернул кресло и встал. Глядя прямо перед собой, он пересек рубку -  шаги
глухо ударяли в пол - и вышел, не сказав ни слова. Дверь уже  захлопнулась
за ним, когда распахнутые створки незнакомого пульта сдвинулись с места  и
через миг сошлись с мягким щелчком.
   Тогда поднялся младший и тоже направился к выходу.


   Он вышел в широкий коридор, где налево была каюта, направо -  салон,  а
дальше тянулись узкие дверцы генераторных и приборных отделений.
   Младший подошел к двери, за которой была каюта.
   Остановившись, он прислушался. За дверью раздавались непонятные звуки.
   Эти звуки были песней, такой старой, что  можно  было  лишь  удивляться
тому, как она не рассыпалась от ветхости. Как видно, лишь память  немногих
долгожителей еще скрепляла вместе ее ноты.  В  первое  мгновение  молодому
показалось, что поет капитан. Но голос умолк, раздалось какое-то шуршание,
и ста