ется настолько
тщательно, что ничего  угрожающего  -  иными  словами,  непредвиденного  -
возникнуть не может. На смену романтике неизвестности давно и основательно
пришел  пафос  достижения  запланированных  целей.  А  тут   под   угрозой
оказались, ни много ни мало, все результаты экспедиции. И жизнь людей.
   О ценности жизней и говорить не приходится. А результаты - разве  можно
пренебрегать ими? Вдруг в  словах,  словно  невзначай  брошенных  стариком
Арвэ, есть доля истины? Трудно  сказать,  что  будет  тогда:  может  быть,
расцветет теория - космогоническая, скажем, хотя об этом и трудно  судить,
не будучи специалистом; а возможно, произойдет переворот  в  энергетике...
Так или иначе, экспедиция, получившая  такой  результат,  перестанет  быть
просто рядовой экспедицией. Она...
   Колин опомнился, встретившись  глазами  с  выжидательным  взглядом  Ван
Сайези. Вздохнул.
   - Арвэ, Хомфельдт и Джордан в силлуре добились крупного успеха, -  сухо
сказал он. - Вот их материалы... - Он зачем-то  положил  руку  на  карман,
словно это должно было убедить всех в достоверности его  слов.  -  Но  они
лишились машины и запасов энергии  -  ее  осталось,  по  их  расчетам,  на
двенадцать часов, Сизов, как вы знаете, вернется лишь через трое суток. Им
грозит дехронизация.
   - Ужас... - после паузы тихо проговорила Зоя.
   Нина  лишь  закрыла  глаза.  Массивная  Лина  сидела  словно   каменный
монумент: Арвэ грозит гибель...
   -  Ты  ведь  знаешь,  -  медленно  проговорил  Ван  Сайези,  -  мы   не
хронофизики. Мы просто пассажиры... То есть вести машину может  каждый  из
нас, но решить, куда ее теперь вести... Ты здесь  единственный  специалист
сейчас.
   Колин опустил голову. Что тут решать? Все и так  знают:  отправляясь  в
прошлое, мы  берем  свое  время  с  собой,  защищаем  его  энергетическими
экранами и можем жить только в нем. Так подводный пловец берет  в  глубину
моря свою атмосферу, заключая ее в баллоны. Кончается газ - кончается все.
Мы возим в прошлое энергию в контейнерах, и когда она иссякнет -  исчезнет
все, до последнего  прибора,  до  последнего  кусочка  бумаги,  как  исчез
недавно Юрин платок. Это всем понятно.
   Он взглянул на товарищей.
   - Я объясню... По сути дела, поставлена задача из  сборника  упражнений
по теории времени. Цель: спасти результаты экспедиции - и  ее  участников,
конечно. - Колин рассердился на  себя  за  то,  что  результаты  выскочили
первыми, и продолжал решительно: - Средства - имеющиеся  здесь,  в  группе
мезозоя, запасы энергии и наш хронокар. Что же мы должны сделать?
   - Погоди... На сколько хватит нашей энергии  в  пересчете  на  всех?  -
спросила Нина.
   - Ну, - сказал Колин, - если оставить лишь необходимое...
   - Одну минуту, - перебил Ван.  -  Я  думаю,  надо  посчитать,  как  это
получится в цифири.
   Он вытащил из кармана карандаш и стал считать, выписывая  тупым  концом
карандаша цифры прямо на песке.
   - Всего нам этой энергии достанет - это  уж  абсолютно  точно,  строгий
расчет - ровно на двое суток. Ровно, - повторил Ван, - без всякого лишка.
   Нина вздохнула.
   - Сизов возвратится на сутки позже...
   - Значит, так нельзя.
   - Можно, если Сизов придет раньше, - уточнил Колин.  -  Но  коли  уж  в
расчете возникает "если", то надо всегда помнить, что  это  палка  о  двух
концах. Если раньше, а если позже, то что тогда?
   Все  молчали,  представляя,  что   будет   тогда.   Люди   в   глубоком
минус-времени будут долго с тоской следить за приборами, которые  покажут,
что все меньше и меньше остается энергии. Будут следить и с каждой минутой
все менее верить в то, что помощь  успеет.  Умрут  они  мгновенно,  но  до
этого, даже помимо своей воли, будут медленно умирать сто раз  и  еще  сто
раз...
   - Что же, - сказал Ван. - Разве есть другой выход?
   - Нет, - сказал Колин. - Другого выхода нет. Но...
   - Да?
   - Задача еще не вся. Ведь энергия - здесь, а они - там.
   - Привезти их сюда. На хронокаре можно забрать всех сразу.
   - Нет... Наша машина неисправна.
   Колин хотел сказать, по чьей вине,  но  что-то  помешало  ему,  и  лишь
повторил после паузы:
   - Неисправен...  вернее,  ненадежен  рест.  Конечно,  можно  рисковать.
Съездить за ними. Но риск очень велик. Можем не добраться.
   - Ага, - невозмутимо сказал Ван Сайези. - Это несколько меняет дело.
   - Если бы мы и привезли их сюда, - медленно проговорила Нина, - то  все
равно погибли бы. Все, Сизов ведь не знает.
   - Все - или никто, - сказала Лина, думая об Арвэ.
   - Главное, чтобы не пропали результаты, - сказала Нина. - Энергию лучше
использовать  для  их  защиты.  Они  берут  мало.  Сизов  найдет   все   в
сохранности.
   Юра испуганно заморгал.
   - Причин для паники нет, - медленно проговорил Колин, - и рано думать о
самопожертвовании. Во-первых, но расчету времени Сизов может успеть.  Трое
суток даны ему  с  учетом  того,  что  половину  этого  времени  он  будет
заниматься профилактикой и осмотром машины на базе. Погрузка и путь в  оба
конца занимают лишь вторую половину этого времени.  Так  что,  если  Сизов
будет знать...
   - Это уже второе "если", - вставил Ван. - А построение с  двумя  "если"
не заслуживает уважения.
   - И все  же  шансы  есть.  При  условии,  конечно,  что  мы  не  станем
дожидаться, пока  судьба  решит  все  за  нас.  На  предельно  облегченном
хронокаре надо спешить в современность. К Сизову. Чтобы  никакой  проверки
сейчас, никакого ремонта, поскольку  это  ремонт  предупредительный.  Пока
наша машина  доберется  туда,  его  энергетические  контейнеры  будут  уже
погружены. С ними он сразу же хронирует сюда. Он успеет.
   - Рест может сгореть и на пути в современность,  -  пробормотала  Нина,
покачивая головой.
   - Тут риск меньше: давление времени возрастает с погружением в минус  и
уменьшается с подъемом к современности. Это должен знать и  ботаник,  коль
скоро он участвует в экспедиции. Нагрузка на рест будет не  возрастать,  а
постепенно уменьшаться. Больше шансов дойти.
   Группу  Арвэ  сюда  можно  доставить  и  без  хронокара.  У  нас   пять
индивидуальных хронолангов, такую дистанцию они выдержат: прошел же  Арвэ.
Двое из нас пойдут в силлур, три хроноланга возьмут с собой. Все данные  о
работе привезти сюда. Приборы придется бросить. Здесь будем ждать  помощи.
А предупредить Сизова, я считаю, все же возможно.
   - При условии, -  сказал  Ван,  -  что  машину  поведет  самый  опытный
минус-хронист. Кто у нас самый опытный?
   На миг наступило молчание, затем Колин тихо проговорил:
   - Я.
   - Ну вот ты и поведешь.
   - Это было  бы  целесообразным,  -  сказал  Колин.  -  Но  капитаны  не
спасаются первыми.
   - Да, - согласился Ван. - Ты мог  бы  еще  сказать,  что  кто-то  может
обвинить тебя в бегстве. И что обстоятельства  могут  сложиться  так,  что
никто из нас не сможет слова молвить в твою защиту. Конечно, для тебя было
бы спокойнее остаться здесь. Но не для экспедиции.
   - Бедный Колин, - сказала Зоя. - Правда, ему не повезло.
   - Итак, - сказал Ван, - ты поведешь машину.
   - Да.
   - Вот все и решено. Разумеется,  если  бы  мы  обладали  более  богатым
опытом по части критических положений, то  не  стали  бы  подвергать  тебя
такому риску. Если бы обладали опытом  наших  предков.  Они,  быть  может,
нашли бы и другой выход из положения.
   - Нет, - сказал Колин. - Чем может помочь нам опыт предков?  У  них  не
было таких машин. Они даже не имели представления о них. Окажись предки на
нашем  месте,  они  просто  растерялись   бы.   Не   надо   их   чрезмерно
идеализировать... Нет, на опыт прошлого нам  нечего  надеяться.  Да  и  на
будущее  тоже.  Ближе  всего  к  будущему  находится  наш  Юра,  -   Колин
постарался, чтобы при этих словах в его голосе не прозвучало презрение,  -
но я не думаю, чтобы он смог нам помочь. Нет, мы Здесь одни -  под  толщей
миллионов и миллионов лет, и только на себя мы можем рассчитывать.
   Он повернулся и стремительно направился к машине. Перед глазами его все
еще стояло лицо Юры - такое, каким оно было только что,  в  момент,  когда
парень осознал всю трагическую непоправимость  своего  проступка.  "Да,  -
подумал Колин, - совесть у пего, конечно,  есть,  против  этого  возразить
нечего, и слава богу, как  говорится.  Только  что  сейчас  толку  от  его
совести?"
   Он проверил, как установлен  рест,  -  кажется,  хорошо,  да,  по  всем
правилам, - и начал  во  второй  уже  раз  сегодня  освобождать  багажник,
облегчая машину. Остальные все еще сидели в кружке там, где он их оставил.
До Колина доносился каждый напряженный вздох - и ни одного  слова,  потому
что слов не было. Наконец Ван спросил - так же спокойно, как всегда:
   - Кто же сжег рест?
   - Я, - ответил Юра, и голос его дрогнул.
   Зоя сказала:
   - Да, представляю, как тебе скверно.
   - Ему сейчас, конечно, не очень хорошо,  я  полагаю,  -  отозвался  Ван
Сайези.
   Громко сопя, чтобы не слышать этих разговоров, Колин яростно выбрасывал
лишнее из багажника. Вновь  заговорил  Ван  Сайези.  Колин  выглянул:  Ван
сидел, положив ладонь на затылок мальчишки,  уткнувшего  лицо  в  поднятые
острые колени.
   - Пожалуй, ничего лучшего нам не придумать.  Жаль  -  в  субвремени  не
существует связи, и мы не можем ни предупредить, ни просить о помощи. Но я
надеюсь на Колина...
   Колин торопливо отошел от двери: не хватало еще слышать  комплименты  в
собственный адрес. Ну-ка, что еще можно выкинуть?
   -  Лишь  бы  рест  не  сгорел,  -  пробормотала  Нина.  -  А  вообще-то
минус-время не терпит вольностей. Ты не забывай этого, Юра.
   Юра поднял голову, глаза его были красны. Он шмыгнул носом.
   - Сизов мог оставить ресты в верхних группах, - сказал он. -  Сизов  же
будет брать для зарядки и их контейнеры и обязательно залезет в багажник.
   Колин поднял брови. А ведь действительно! Но тогда...
   Он вылез из багажного отделения, неторопливо подошел к сидящим.
   - Ну, машину я подготовил.
   - Погоди минутку, - сказал Ван. - Надо что-то сделать с парнем. Ожидать
эти двое суток здесь ему будет не под силу, тем более что придется  сидеть
на месте, выходить за  экраны  -  лишний  расход  энергии.  Парень  просто
свихнется от угрызений совести.
   Решение пришло неожиданно. Колин сказал:
   - А не взять ли мне его с собой? Поехали, Юра?
   Парень поднял на пего глаза, и Колин даже испугался - такая была в  них
благодарность.
   - Мало ли что: поможет мне в дороге...
   Именно так. И вовсе  ни  к  чему  говорить,  что  он  просто  оберегает
экспедицию от мальчишки.
   - Ну вот и хорошо, - сказал Ван. -  Второй  человек  тебе  будет  очень
кстати.
   - Почти сутки физического времени - не шутка, - поддержала  Нина.  -  А
вдвоем куда легче. Сможешь отдохнуть, когда он будет сидеть за пультом.
   - Слишком много  рестов  надо  иметь  для  такого  удовольствия,  -  не
удержавшись, пробормотал Колин.
   Он снова перехватил обращенный на него  взгляд  Юры  и  опустил  глаза;
говорить этого,  конечно,  не  следовало:  дважды  за  один  проступок  не
наказывают.
   - Шучу, - сказал он и взглянул на часы. - Ого! Время! - Он кивнул  Юре:
- Пошли! Ну, так вы здесь... осторожнее с энергией. Маяк проверьте - вдруг
в шахте окажется еще чья-нибудь экспедиция, будет проходить  мимо.  Только
если вас подберут - оставьте здесь вымпел суток на  трое,  на  это  хватит
одной батарейки. Что, мол, с вами все в порядке. - Он умолк и подумал, что
сказал, кажется, все. Или нет? - Да, лишнее сразу же дехронизируйте. -  Он
кивнул в сторону выброшенных из машины вещей. - Нечего тратить энергию  на
всякую рухлядь.
   Теперь,  кажется,  сказано  было  уже  окончательно  все.  И,   однако,
оставалось ощущение, что разговор не закончен. Все словно ждали чего-то...
Тогда Колин пробормотал:
   - Ну ладно. Ну все. Значит, в случае чего...
   Губы всех шевельнулись одновременно, беззвучно прощаясь.
   Колин захлопнул за собой дверцу. По узкому проходу добрался  до  своего
кресла в передней части машины.
   - Видеть барохроны, - распорядился  Колин  на  жаргоне  хрономехаников.
Надо было сразу же  дать  парню  определенное  задание.  -  Если  давление
скакнет к красной, скажи сразу. Субвремя не шутит. Не забудь, - он  поднял
палец, - мы везем с собой, может быть, важнейшее открытие,  ради  которого
должны...
   Он вдруг умолк и ухватился за карман: почудилось, что материалы  больше
не лежат там. Нет, они были на месте, пленки из силлура...
   Сквозь прозрачный купол он  улыбнулся  тем,  кто  стоял  снаружи,  чуть
поодаль от машины. Кивнул им и включил ретаймер.



   3

   Постепенного перехода не было. Просто какой-то очередной квант времени,
реализуясь, продолжил мир уже без них. Для оставшихся хронокара  вдруг  не
стало, лишь воздух колыхнулся, заполняя возникшую пустоту;  для  Колина  и
Юры не существовало больше ни поляны, ни людей. Время исчезло.  Часы  шли,
но они ничего не отсчитывали.
   Колин усмехнулся про себя: "Исторического времени нет, и никто не может
сказать, в каком году мы сейчас находимся.  Но  физическое  время  -  наше
собственное - не обмануть, оно есть, и пройдет еще немало часов,  пока  мы
вынырнем в эоцене.
   Там почти наверняка лежат ресты - драгоценные, оставленные Сизовым. Вот
он ругался, когда вдруг увидел их в своем багажнике! Но это ничего.
   А пока будем внимательнее следить за тем единственным,  который  только
что унес нас из исторического времени".
   Колин медленно, по раз навсегда установленному порядку, читал показания
приборов. Иногда, когда стрелки устремлялись враздрай, слегка  поворачивал
лимбы  на  пульте.  Этим  внешне  и  ограничивалось  искусство  управления
хронокаром,  сущность  же  его  заключалась  в  умении  предвидеть  все  и
совершать  необходимые  действия  хотя  бы  на  полсекунды   раньше,   чем
произойдет еще один скачок плотности времени.
   Колин покосился на барохрон, потом на Юру, не  отрывавшего  взгляда  от
прибора. Нет, можно еще жить. И усилить темп, а?
   Ну нет. Усилим темп  -  возрастет  сопротивление  субвремени,  странной
среды, где господствуют неопределенность и вероятность. Так что  потерпим.
Пока лучше отдохнуть: чем ближе к современности, тем больше возни. А  пока
за приборами может последить Юра. Только следить, самому же не прикасаться
из боязни немедленной, беспощадной и ужасной расправы.
   Колин так и сказал. Юра вздохнул.
   Проснулся Колин сам; Юра уже занес руку, чтобы подергать его за  плечо.
Курсовой хронатор только что получил сигнал маяка группы эоцена. Этот этап
прорыва кончался. "Мои ресты, - весело подумал Колин. - Подать их сюда!"
   Розовый туман исчез так же мгновенно, как и наступил -  никому  еще  не
удавалось уловить тот момент, в котором происходило это  преобразование  и
хронокар вновь возникал в историческом времени. Колин выключил ретаймер  и
сладко потянулся.
   Затем он влез в отделение ретаймера и потрогал ладонью рест. Горяч,  но
еще  не  настолько,  чтобы  следовало  бояться  всерьез.  Все-таки  у  них
колоссальный запас прочности. Затем Колин  открыл  дверцу  и  выбрался  на
землю третичного периода.
   Было раннее утро. Овальное солнце, потягиваясь, разминало лучи.  Петька
спал в палатке, голые пятки торчали из-под синтетика. Юра  стоял  рядом  и
глядел на пятки, во взгляде его было вдохновение. Он оглянулся  в  поисках
прутика, но прутика не было, и Юра присел и с наслаждением пощекотал пятки
мизинцем. Пятки втянулись,  из  дверцы  в  противоположном  конце  палатки
показалась голова.
   - Где у тебя ресты?
   - Какие?
   - Такие, - сказал Юра. - Те самые  ресты.  Мои.  Которые  тебе  оставил
Сизов.
   - А он не оставлял, - сладко простонал Петька  и  закрыл  глаза.  -  Он
торопился. Я погрузил контейнеры, и  он  отбыл.  Будет  через  два  дня  с
лишним. А зачем вам ресты?
   Колин посмотрел на Юру взглядом, хлестким, как плеть. Мальчишка стоял с
опущенной головой. Колин хотел кое-что  сказать,  но  промолчал  и  только
сплюнул.
   - Ладно, - сказал он затем, приведя мысли в порядок.  -  Проверьте  все
батареи, как здесь с запасом энергии.
   Он присел около Петькиной  палатки,  пока  оба  парня,  кряхтя,  лазили
вокруг оставшегося контейнера.  Хорошее  настроение  исчезло,  словно  его
никогда и не было. Вообще, конечно, глупо - поверить так нелепо, на скорую
руку сконструированной фантазии относительно того, что Сизов найдет  пакет
и оставит его Петьке. Наивно, конечно. С  другой  стороны,  пробиваться  к
Сизову надо было так или иначе. Так что горевать пока нечего. Вот если  не
удастся пробиться...
   - Ну долго там? - спросил он.
   - У нас готово, - чуть испуганно,  как  показалось  Колину,  проговорил
Петька. Он подошел и остановился в нескольких шагах. - Слушай, парень  мне
все объяснил. В общем, невесело, а?
   - Да, - сказал Колин.
   - Но, может быть, вы его еще поймаете...
   - Ветра в поле.
   - Да нет... Сизов будет брать два контейнера в миоценовой  группе.  Так
вот, там он наверняка наткнется на ресты.
   - Понятно, - сказал Колин. Он оживился: ну, еще один  этап  они,  может
быть, проскочат без приключений. А там, если Сизов и в самом деле  полезет
в багажник... - Ты правда так думаешь? - строго спросил он. -  Или  только
утешаешь?
   - Вот ей-богу, - ответил Петька.
   - Тогда мы поехали. Позавтракаем в дороге.
   - Давайте. Поезжайте поскорее. Буду ждать вас.
   - А ты не спи, - сказал в ответ Колин. - Работай. Из  глубокого  минуса
данные есть, остановка за вами.  Срок  экспедиции  истекает.  Ну,  удачной
работы!
   - Счастливо! - откликнулся Петька.
   Снова настала розовая тьма. Теперь Колин больше не думал  о  сне  -  за
рестом надо было  следить,  ни  на  миг  не  спуская  глаз  с  барохронов.
Указатели давления времени, которые раньше казались  неподвижными,  теперь
плясали, отмечая флуктуации плотности. От этих явлений можно было  ожидать
всяческих неприятностей.
   Хронометр неторопливо  отсчитывал  физические  секунды,  минуты,  часы.
Колин сидел; и ему казалось, что с каждым движением стрелки он все  больше
тяжелеет, каменеет, превращается в инертное тело, которое даже посторонняя
сила не  сразу  сможет  сдвинуть  с  места,  пусть  и  при  самой  крайней
надобности. Сказывалось расхождение между напряжением  нервов  (его  можно
было сравнить с состоянием средневекового узника, голова которого лежит на
плахе, и топор занесен, но все не опускается, хотя и  может  обрушиться  в
любую минуту)  и  вынужденной  неподвижностью  мускулов  всего  тела,  для
которого сейчас не было никакой работы - никакого способа снизить  нервный
потенциал. Колин подумал, что руки у него, по сути дела, так  же  связаны,
как и у только что придуманного им узника. Да, невеселое положение...
   - Сходи посмотри, как там рест, не очень нагрелся? - сказал Колин, хотя
термометр находился у него перед глазами.  Ничего,  пусть  парень  сделает
хоть несколько шагов, все-таки разомнется. Сам, и то устаешь,  а  новичку,
наверное, и вовсе невыносимо: ведь ощущения движения нет совсем,  все  тот
же розовый туман за бортом, и можно  верить,  глядя  на  приборы,  что  ты
перемещаешься, - ощущать этого нельзя,  к  этому  долго  не  привыкают.  -
Посмотри, равномерно ли греется, - сказал Колин вдогонку.
   Юра вернулся через несколько минут; он был озабочен.
   - Так я и думал, - сказал Колин. - У него  одна  сторона  была  сильнее
подношена.
   - Надо охлаждать, - сказал Юра.
   - Система охлаждения действует.
   - Еще надо. Вручную. Возьму баллончик с азотом, буду обдувать  по  мере
надобности.
   - Не лишено целесообразности, - пробормотал Колин. - Только там  же  не
то что сесть - стоять негде. В три погибели... Долго так не простоишь.
   - Простою, - сказал Юра.
   - Иди. Только не злоупотребляй.
   - Понятно.
   Парень торопливо ушел в корму. Смотри - пригодился и в  самом  деле.  А
мысль неплоха. Свидетельствует о том, что начатки технического мышления  у