олжна принять  участие
в этой экспедиции.
   Она помолчала, пытаясь представить, насколько сложна задача.
   - И для этого я должна стать специалистом в одной из космических наук?
   - Или в космической технике. Но  не  просто  специалистом  -  одним  из
лучших. Конкурс будет жестким, если судить по тому, как отбирали нас.
   - И всего за два года?
   - Вдвое быстрее: состав экспедиции утверждается за год до отлета, разве
ты не помнишь?
   - А у меня еще на полгода работы с театром...
   - Брось ее.
   Кира покачала головой.
   - Не могу. Проект надо закончить.
   - Почему?
   - А почему ты не мог не лететь?
   Александр замедлил шаги.
   - Что же, некуда торопиться, если так...
   Он произнес это со вздохом, но Кире показалось, что кроме сожаления,  в
его вздохе и еще что-то. Она с подозрением взглянула на него.
   - Кажется, ты не совсем искренен.
   Александр молчал.
   -  Не  хочешь  говорить?  Но  ты  напрасно  сомневаешься,  Алька.   Мне
выносливости не занимать, я закончу проект -  и  за  это  же  время  стану
специалистом. Одним из лучших. Стану, ты понимаешь? Веришь?
   - Верю, - кивнул он, потому что  действительно  верил.  -  Хотя  ты  не
представляешь себе, какой это труд.
   - Ничего. Там ведь понадобятся специалисты по строительству станций  на
планетах?
   - Да, такие предусмотрены в экспедициях.
   - Вот этим я и займусь. Такая работа мне под  силу.  Я  ведь  не  самый
плохой архитектор в мире, - похвасталась она,  хотя  Александр  уже  давно
знал, что она была  хорошим  архитектором.  -  А  что  касается  работы  в
космосе... остановись на минутку. - Раскрыв сумочку, Кира торопливо рылась
в ней. - На, возьми... И это подержи...
   - Зачем?
   - Просто мне надо найти одну вещь. Ага!
   Она  вытащила  плоскую  коробочку  телеабонента.   Выдвинув   тоненькую
антенну, включила. - Ну вот, научная  микротека  -  прекрасная  помощница.
Называй побыстрее!
   - Что же? - спросил он, но тут  же  понял.  -  Так...  Программы  общей
подготовки для кандидатов в звездные экспедиции, с дополнениями прошлого и
этого годов - четыре кристалла...
   Кира негромко повторила, поднеся коробочку к губам.  Через  секунду  на
поверхности коробочки зажглась синяя точка: заказ был принят.
   - Основы космического  строительства  -  два  кристалла...  Минералогия
планет...  Стройматериалы:  организация  производства  и  использование  в
условиях систем звезд класса К... Космостроительная  техника...  Атмосферы
планет, издание этого года...  Дальше:  архитектура  внеземных  станций...
Биологическая  защита...  Водо-   и   воздухоснабжение   в   известных   и
предполагаемых условиях, два кристалла...
   - Не так быстро, - Кира положила  пальцы  на  его  рукав  и  продолжала
посылать заказы. Александр продиктовал еще десяток  названий,  после  чего
Кира назвала адрес и выключила аппарат.
   - Я использую свою технику, - сказала она, - буду учиться  наяву  и  во
сне. Ты доволен? Ну, говори же: ты счастлив, ты уверен во мне больше,  "ем
когда-либо, ты простишь мне за это все... что могло быть!
   Александр стоял, держа в ладонях содержимое ее сумочки.
   - Опять молчишь? Да сунь все это в сумку!
   - Кира, милая... Главного ты пока не знаешь.
   Его тон снова не понравился ей:
   - Слушаю?
   -  Понимаешь...  мы  там,  в  будущем,  знаем,   что   эта   экспедиция
возвращается. Но, судя по сообщениям, она оказалась не столь удачной,  как
наша. Они возвращаются, но не все. Не все!
   - Понимаю.
   - Мы еще не знаем, сколько погибло, и главное - кто...
   - Я полечу.
   - Но если...
   - А я не боюсь. Есть ради чего рисковать.
   - Ты хочешь сказать - ради меня?
   - Ради себя самой: ведь и ты нужен мне. "А кое-кто  напрасно  ждал  все
эти годы, - подумала она внезапно. Что же, его жаль. Но помочь нечем".
   - А я говорю откровенно, Кира: я боюсь.
   - Зачем же ты... зачем ты дал эту надежду?
   - Не знаю, что со мной, - сказал Александр  хмуро.  -  Я  ехал  к  тебе
именно затем, чтобы позвать. И был уверен: ни с одним  из  нас  ничего  не
может случиться. Даже в момент размыва...
   - Что это? Объясни.
   - Просто термин хронодинамики. Явление, сопутствующее  началу  поворота
во времени, выходу во второе  измерение,  момент  наименьшей  устойчивости
системы. Бывали случаи, когда...
   - Когда происходили катастрофы?
   - Ну, что-то в этом роде. Но даже и в это время я был уверен,  что  все
кончится благополучно. Знал, что еще увижу  тебя,  а  сейчас  -  боюсь.  И
думаю, что не имею права посылать тебя в опасность.
   - Да разве ты меня посылаешь?  Я  лечу  сама.  Кстати,  я  и  без  тебя
додумалась бы до этого. Не понимаю одного: судя по  твоему  рассказу,  эта
техника для перемещения во времени у вас еще не очень совершенна.  Как  же
они берут пассажиров?
   - Каких пассажиров?
   - Взяли же тебя!
   - Ну... мм... Я очень попросил.
   - Алька! - сказала она настойчиво. - Ну-ка, взгляни на меня!
   - Ну, я имел в конце-концов право...
   - Ага! Какое же? Молчишь? Кто обнаружил эти сигналы в экспедиции? И кто
связал их с проблемой времени?
   - Тот, кому повезло, - ответил Александр, пожимая плечами.
   - Милый, твои ответы, как загадки  для  детей:  разгадка  тут  Же,  она
просто написана вверх ногами. Я ведь знаю, чем ты должен был заниматься на
корабле! Даже больше: я не забыла, о чем вы спорили еще до отлета.
   - С Евгением? Он возражал. Но его сопротивление  и  помогло  мне  потом
найти нужную точку зрения.
   - Бедный Евгений, - сказала Кира, подавляя возникшее на  миг  искушение
рассказать о сегодняшнем визите этого человека.  -  А  теперь  скажи:  что
помогло тебе перехитрить время?
   Александр потянул себя за ухо и сказал:
   - Ты.
   - И после этого ты хочешь, чтобы я не шла на риск?  Послушай,  если  ты
просто намерен заставить решать меня одну, это  не  получится,  можешь  не
умывать рук. Я тебе по-настоящему нужна там?
   - Еще как! Я же объяснил тебе...
   - Вот ты и решил. Потому что слово "лети" - всего  лишь  другой  способ
выразить то же самое. Итак, через  два  месяца  мы  окажемся  вместе  -  и
навсегда!
   - Но для тебя пройдут не два месяца, Кир: двенадцать лет, и не таких уж
легких.
   - Ты же  перенес  их!  А  я  выносливее  тебя.  И  сейчас  у  меня  еще
прибавилось сил. "Мне только хочется  представить  все  как  можно  яснее.
Вообрази: время прошло, я  прилетела  и  мы  встретились  снова.  Как  это
произойдет?
   -  Будет  хорошая  погода,  -  начал  он  после  паузы.  -  Весь  город
переселится на пляж. Я привезу тебя туда прямо с космодрома. Возьмем яхту.
Под парусами уйдем на острова...
   - Погоди, какие острова?
   - А? Ну, там они есть, ты увидишь. Очень оригинальная кон...
   - А потом?
   - Пойдем в концерт. А  ночью  поплывем  в  подводный  город.  Хочешь  в
подводный город?
   - Куда угодно, - сказала она. - Только с тобой.
   - А мне угодно, - проговорил Александр, - нести тебя на руках.
   Он и в самом, деле поднял ее на руки и понес - он и раньше носил ее так
и не уставал, силы в нем было много, и  двенадцать  лет,  кажется,  ее  не
убавили.
   - Вот так я унесу тебя к морю. Будем просто лежать на песке и загорать.
   - Или строить из песка внеземные станции, - сказала  Кира,  делая  вид,
будто засыпает у  него  на  руках.  Но  тут  же  напрягла  мускулы,  чтобы
высвободиться: она была слишком возбуждена и ей не хотелось покоя.
   - Да, - сказал Александр, помогая ей встать на ноги. - Так оно и будет.
   - Не пойму одного, - сказала Кира, оправляя плащ. -  Разве  ты  не  мог
перед тем, как вернуться ко  мне,  найти  в  архивах  список  улетевших  с
последней экспедицией?
   - Возможно, я и сумел  бы,  -  задумчиво  ответил  он.  -  Хотя  трудно
проследить за судьбой каждого отдельного человека. Я  не  пытался,  потому
что... ну, потому что боялся не найти там твоего имени.
   Кира кивнула. Они возвращались в город другим путем, все время  держась
близ реки, уходя от зари,  которая  догоняла  их.  Позади,  на  горизонте,
возникла яркая полоса и  быстро  расширялась.  Ее  отблеск  поднялся  выше
деревьев. Кира взглянула вверх. Звезды гасли,  но  солнце  уже  готовилось
сиять, и птицы пробовали голоса.
   - А птицы там есть?
   - Птицы, и цветы, и все. Тебе там понравится.
   Кира кивнула, представляя себе тот мир,  легкий  и  элегантный,  и  уже
отыскивая свое место в нем.
   - А как там строят? Расскажи.
   - Ну, ты же знаешь, - я ничего в этом не понимаю.
   - Просто опиши, что видел.
   - Попробую, - вздохнул он. - Представляю, как беспомощно это  прозвучит
для специалиста...
   Он  стал  рассказывать,  рисуя  в  воздухе  руками,  и  один  раз  даже
остановился, чтобы нацарапать  на  песке  контуры  -  получилась  какая-то
виноградная гроздь.  Рассветные  бестеневые  сумерки  делали  линии  почти
неразличимыми, но Кира разобралась и пожала плечами:
   - Не понимаю, какой в этом смысл.
   - Они ведь не связаны гравитацией, у них в каждой  системе  свой  центр
тяготения, - пояснил Александр. - Наше направление верх  -  низ  в  данном
случае неприменимо.
   - Ах, вот оно что...
   Все было новым и странным, кое с чем Кира не  согласилась  бы,  многого
просто  не  понимала.  Было  ясно  лишь,  что  это  -  архитектура  других
материалов и техники, задач и потребностей,  и  эстетические  критерии  за
пятьсот лет тоже, конечно, подверглись изменениям.
   - А что у вас находится там, где сейчас площадь?..
   Она назвала место,  где  встанет  здание  театра.  Александр  помолчал,
припоминая.
   - Ну конечно, как я сразу не сообразил: там сейчас Большая игла.
   - Там стоит большая игла? Что  это?  -  спросила  Кира  каким-то  чужим
голосом.
   -  Устройство  для  гиперсвязи.  Не  стоит,  а  парит.  Очень  красивое
сооружение, для тех времен...
   - Ты - как пророк, - грустно сказала  Кира.  -  Но  пророкам  хочешь  -
веришь, хочешь - нет, а ты все знаешь точно, с тобой не поспоришь, как  бы
ни хотелось подчас. Вот, значит, и театр мой не доживет...
   Александр проворчал что-то, досадуя на себя: увлекся и сказал, чего  не
следовало. Он попытался утешить ее:
   - Откровенно говоря, из того, что есть  в  городе  сейчас,  сохранилось
немногое, да и то - не всегда лучшее. Ты огорчилась?
   - Нет, - неохотно ответила она.
   - О чем ты думаешь?
   - Ни о чем. Просто: ночь прошла, наступило утро...



10. УТРО. ДОМА

   Наступило утро, и город, в который они вошли, охватил их  сразу  -  еще
по-ночному тихий, но  неуловимые  краски  ночи,  ее  иррациональные  линии
исчезли, уступив место трезвой ясности. Они  взяли  машину.  Город  бежал,
торопясь зайти им за спину. Из невидимых магистралей  в  срезах  тротуаров
ударили струи воды, светлый пластик улиц потемнел, потом в нем  отразилось
утро. Из машины Кира вышла первой и несколько секунд постояла перед домом.
Ей вдруг показалось, что ничего не было и она только  что  возвратилась  с
космодрома, и сейчас снова услышит шаги за спиной. Шаги  и  в  самом  деле
раздались - шаги Александра. Он обогнал ее и распахнул дверь. Она медлила.
   - Прошу, королева, - произнес Александр, склоняясь.
   - Ответь: ты будешь меня любить? Что бы ни произошло?
   Вместо ответа он подхватил ее на руки и внес в  дом.  От  прикосновения
его рук возникла тревога; кто-то посторонний подумал за нее, что она так и
не успела навести дома порядок. Эта  была  последняя  мысль  из  реального
мира. Затем время остановилось.
   Минула вечность, когда Кира порывисто  поднялась,  чтобы  взглянуть  на
часы.
   - Нет, - сказал Александр, не  открывая  глаз.  -  Не  беспокойся.  Они
предупредят - за четверть часа.
   Она кивнула и отвернулась, не  пытаясь  объяснить,  что  ее  интерес  к
прибору,  измеряющему  время,  был   вызван   иной   причиной:   почему-то
подумалось, что все сроки уже прошли, а  Александр  остался  с  нею  и  не
случилось ничего страшного... На самом деле время, оказалось, шло  гораздо
медленнее. Александр обеспокоенно спросил:
   - Ты обиделась? Но ведь я...
   - Нет, нет, - устало проговорила она. - Хочется пить. - Она и  в  самом
деле ощутила во рту какую-то горечь.
   Он неохотно поднялся, затем Кира услышала шаги. Александр еще не  успел
отправить заказ, когда Кира, надев халат, показалась в дверях. Он  подошел
к ней и хотел обнять, но она отстранилась:
   - Алька, подожди. Скажи: у тебя нет сомнений  в  том,  что  мы  избрали
правильный путь?
   - Не понимаю, - проговорил он, настораживаясь.
   - И я не понимаю, но что-то не так...
   - Конечно, готовиться будет тяжело...
   - Разве дело в этом? Работать я умею. И даже то, что новые  знания  там
не пригодятся - тоже ничего: мало ли ненужных вещей мы запоминаем... Но...
Вот: что же в том мире буду делать я?
   - Ах, вот что! - Александр облегченно перевел дыхание.  -  Ну,  найдешь
занятие по вкусу.
   - А мне по вкусу мое дело. Но там - окажется ли оно мне по силам?
   - Ну... я полагаю, - сказал он без уверенности в голосе.
   - Только искренне.
   - Н-не знаю, - сказал он, ухватившись за мочку уха.
   - А я почти уверена, что нет. То, о чем ты рассказывал,  мне  чуждо.  Я
вряд ли смогу, как ты говорил, дышать этим.
   Александр почувствовал, что должен сказать сейчас что-то значительное и
хорошее, чтобы все их  планы  не  рухнули,  опрокинутые  непониманием.  Но
ничего не приходило в голову.
   - Вечерами будем гулять, - вернулся он к самой спокойной из тем. - Ты и
не узнаешь окрестностей...
   - Да? - безразлично спросила  она,  но  за  кажущимся  безразличием  он
почувствовал боль.
   - Тебе неинтересно?
   Кира вздохнула.
   - Ну ладно, - сказала она, - все будет очень хорошо. Давай  завтракать,
время идет.
   Они ели лениво и мало - у обоих  сразу  пропал  аппетит.  Почти  полные
тарелки одна за другой возвращались на диск и исчезали где-то  в  путанице
пищевых коммуникаций. Александр налил вина и теперь  задумчиво  глядел  на
пузырьки; растворенный в вине газ улетучивался, и так же  улетучивалось  -
он чувствовал - взаимопонимание, которое совсем  было  установилось  между
ними. Этот процесс надо было прервать, пока он не зашел слишком далеко.
   - Можно подумать, - сказал он, - что ты сомневаешься.
   - Нет. Я вижу все, о чем ты рассказывал. Но этого слишком  мало.  Скажи
еще раз: я нужна тебе - там?
   - Говорю еще раз: нужна - даже не то слово.
   - А какая?
   - Что - какая?
   - Какая я тебе нужна?
   Он пожал плечами.
   - Такая, какая ты есть.
   Она рассмеялась, но смех этот был похож на рыдание.
   - Но ведь такая я - здесь. А там?
   - Ах, так это тебя смущает? Конечно, ты станешь на дюжину  лет  старше;
но какое это имеет для нас значение?
   Кира усмехнулась; конечно, она думала и об этих  двенадцати  годах,  но
главное заключалось вовсе не в них.
   - Ты не угадал. Дело в том, что там ведь я не буду такой, как сейчас.
   Он взглянул недоуменно.
   - Я, наверное, разучился понимать тебя.
   - Ну, зачем же так мрачно, - сказала Кира, улыбаясь,  хотя  губы  плохо
слушались ее. - Налей еще.
   - Пожалуйста. Поставить музыку?
   - А ты не привез ничего оттуда?  Хоть  бы  послушать,  что  и  как  там
исполняют...
   - Нет, - он развел руками, - собирался наспех. Да ты скоро услышишь все
на месте.
   - Знаешь, - сказала она, - я не полечу, - и выпила вино.
   - Ты...
   - Я решила. Так будет лучше.
   В наступившей тишине жужжание часов казалось  оглушительным.  Александр
взял стакан и медленно  водил  пальцем  по  его  верхней  грани.  Раздался
печальный, пронзительный звон; стакан запел. Кира повела плечами.
   - Что же, правильно, - сказал Александр  почти  беззвучно,  глядя  мимо
нее. - Риск слишком велик.
   - Не поэтому, - ровным голосом возразила она.
   - Почему же?
   - Не знаю... Это не нужно.
   - Кому?
   - Никому. Тебе.
   - Ну, - запальчиво сказал он, - мне лучше знать!
   - Ты просто не подумал как следует. Со мной тебе не станет легче. Вдвое
тяжелее.
   - С чего бы это?
   - Очень просто. Ведь там я не смогу жить так, как здесь.
   - Куда лучше!
   - Ведь работать всерьез я там не сумею!
   - Мало ли на свете дел?  Главное  -  оставаться  самим  собой.  Вот  я,
например.
   - Нет, и ты тоже не тот. Совсем не тот.
   - Ага, хуже?
   - Нет. Но - другой. Да ты и сам знаешь... Ты привез туда открытие. А  с
чем приеду я? Мои дома не доживут до той эпохи. А начинать сначала в сорок
лет - смогу ли я? Будут ли силы?
   - Ладно! - Александр махнул рукой. Не станем дискутировать. Все  решено
и чудесно.  -  Он  отвернулся,  но  не  смог  сдержаться:  -  Если  бы  ты
по-настоящему любила...
   - Молчи! Вот если бы я не любила - тогда я могла бы и не рассуждать  об
этом. Я ведь не очень честолюбива,  и  создать  что-нибудь  настоящее  мне
хочется в первую очередь не  ради  себя.  Я  полетела  бы,  не  колеблясь:
как-никак интересно посмотреть, что происходит там, в будущем. Будь ты мне
безразличен, я не стала бы бояться, что тебе со мною станет тяжелее. А так
оно и будет. Я чувствую, что моя вершина - еще впереди, и не  хочу,  чтобы
нас обоих всю жизнь терзала мысль, что я ее так и не достигла. А  там  мне
до нее не добраться.
   - Да почему? - взорвался он и вскочил на ноги.  -  Почему?  Как  ты  не
понимаешь, что здесь тебе тоже будет недоставать меня, а там - вдвоем - мы
станем вчетверо сильнее?
   Кира молчала, и со стороны могло показаться, что  она  анализирует  его
слова, стремясь поверить им. На самом же деле она просто прислушивалась  к
голосу логики, и голос этот говорил ей то же, что и раньше.  Через  минуту
она покачала головой:
   - Такие - вдвоем - мы не станем сильнее. Наоборот...
   - Чушь. Прости, конечно... - спохватился он и поставил бокал  на  стол,
сильно стукнув донышком.
   - Не будем спорить, Алька. Прекрасно черпать силы в любви: я - в  тебе,
ты - во мне. Но сколько этих сил понадобится, чтобы справиться со всем:  с
тоской о своем деле, своем времени...
   - Хроностальгия, - проговорил он.
   - Что?
   - Так это называется. Болезнь. Тоска по своему времени, по своей эпохе.
Но не есть ли это...
   - Видишь, даже название есть...
   - Я говорю: не есть ли это  всего  лишь  неизбежная  тоска  о  детстве,
посещающая порой каждого? Но разве...
   - Да, черпать силы в любви. Но, чтобы черпать, надо  откуда-то  браться
этим силам? Я готова отдать тебе все, и  если  ради  тебя  надо  лететь  и
погибнуть - я полечу без слов. Но не погибнуть, прилететь, быть с тобой  -
и ощущать, как с каждым днем будет иссякать то, ради чего все  сделано,  -
это ужасно. Ведь у нас только и есть, что наше дело...
   - Как оно может иссякнуть?
   - Что же останется от меня там? Любовь - не только объятия,  это  знает
каждый пятнадцатилетний. Нужная тебе я - это еще и то, что  я  делаю,  что
думаю, и - как делаю, как думаю... Но ведь там я  буду  делать  не  то,  и
думать не так, и это уже не буду  я,  которую  ты  любишь.  Хуже,  слабее,
неопределеннее... И жить так, ежедневно видеть,  как  другой  нуждается  в
твоей поддержке, - и не уметь поддержать его - вот что ожидает каждого  из
нас. Я не хочу убить любовь  своими  руками.  А  это  значит:  у  нас  нет
дополнительного источника сил - общей эпохи; и мы должны остаться каждый в
своем времени.
   - Вот тут-то она и кончится, - сказал Александр мрачно. - Другое  дело,
если бы я не возвращался и ты сохранила бы меня в памяти  таким,  каким  я
был до старта - на вершине. А сейчас...
   - Я очень, очень  благодарна  тебе.  Ради  меня  ты  пронизал  время  в
обратном направлении, совершил подвиг...
   - Не надо; я тоже давно переболел честолюбием, и мне нужны  не  титулы.
Но только... Признайся, Кир: может быть, ты просто  побаиваешься?  Тут  ты
права: жертвы будут.
   - Ну, хорошо, - согласилась она. - Пусть все дело будет в  том,  что  я
испугалась. Струсила. Не решилась. Это тебя устраивает?
   Александр  не  ответил;  оба  замолчали,  чувствуя,   что   продолжение
разговора приведет к ссоре