а музыка. Любимые записи  Юрганова.  С  ними  легче  думалось;
полная, мертвая космическая тишина наводила на мысль о безысходности.
   Юрганов медленно покачивал головой в такт  протяжному  напеву.  Мелодия
говорила о земных зеленых островах - там, в Тихом  океане,  -  где  всегда
рады людям. Юрганов никогда не был на этих островах: не пришлось.  Однажды
совсем было собрался, но его - третьего  пилота  -  пригласили  вторым  на
"Антарес". В другой раз  подвернулся  рейс  на  корабле  навой  системы  -
испытание реверсивного устройства. Так и не пришлось побывать там.
   Придется ли?
   Ну, голыми руками нас не возьмешь. Не то воспитание, как говорится. Вот
оценим обстановку...
   Вспомним, как все произошло. Работая реверсом, пилот остановил  корабль
в Облаке. Этим завершилось выполнение первой части задания.
   Вторая  заключалась  в  отделении  гравигена.  Как  это  было?  Юрганов
прищурился, руки задвигались над пультом, производя заученные движения.
   Вся операция по отделению  гравигена  производится  при  помощи  одного
рычага.  Прежде  всего  ручка  устанавливается  в   позицию   отсоединения
дополнительного двигателя, того самого, который дотащил всю  махину  сюда.
Разрываются и отбрасываются энерговоды и прочие коммуникации.
   Так и было сделано; мускулы правой  руки  еще  хранят  память  об  этом
движении.
   Затем рычаг переводится во вторую позицию: освобождение захватов. И это
было выполнено. Но захваты  почему-то  разомкнулись  только  до  половины.
Заминка  в  механизме?  Возможно;  в  таком  случае,  ты  не  имел   права
переключать  рычаг  на   выполнение   третьей   операции:   на   включение
разобщительных ракет. Ведь приборы должны были ясно показать, что  захваты
не сработали.
   А они и показали. Ты поздно спохватился, вот что.
   Почему?
   Юрганов вздрогнул и  поднял  голову.  Что  за  чертовщина!  Неужели  он
начинает сходить с ума?
   Чем иным можно объяснить, что секунду назад Юрганов  смотрел  на  шкалу
указателя режима реактора, но вместо прибора увидел  вдруг  лицо  девушки.
Очень явственно увидел...
   Причем  тут  девушка?  Да  и  кто  она?  Почему  именно  ее   подсунула
расшалившаяся память?
   И вдруг Юрганов вспомнил совершенно точно, что такой девушки он никогда
не видел. Нет, она ему просто почудилась. Он  еще  подумал:  вот  если  бы
встретить... До сих пор он встречал каких-то не таких: чувствовал, что они
- не настоящие. Для других, может  быть,  но  не  для  него.  Сердце,  как
говорится, молчало.
   Да; и вдруг такая девушка ему почудилась. Ни с того ни с сего.  Высокая
- чуть пониже его  самого,  большеглазая,  с  таким  немного  диковатым  и
решительным  видом.  Собственно,  он  запомнил,  главным  образом,  глаза,
остальное воспринималось не совсем ясно, но вот такой она ему привиделась.
Вдруг.
   Только сейчас не до девушки.
   Да-да. Он и тогда подумал: сейчас мне не до девушки. И...
   И?
   Юрганов вдруг почувствовал, что мысли начинают заикаться.
   Подумал, и... включил зажигание разобщительных ракет!
   Значит, это тогда и произошло?
   Память подтвердила: вот именно. Почему я тебе и подсунула эту  девушку.
Ты тогда смотрел  на  контрольные  приборы,  а  вместо  них  видел  эту  -
решительную. И не помнишь, как произошло раскрытие захватов только потому,
что не заметил этого. Прошла положенная секунда, - и ты машинально, как на
тренировке, перевел рычаг и включил ракеты.
   А предохранитель?
   Чертыхаясь, Юрганов поднял панель.  Предохранитель  был  смят.  Тоже  -
предохранитель:  восьмиугольная   пластинка   с   усиками.   Паукообразное
какое-то, а не предохранитель. Плюнуть и выкинуть. Ну, и ты, наверное;  от
прилива чувств рванул рычаг, как следует: сила-то есть...
   Ракеты сработали. А захваты так и остались полусомкнутыми.
   Вот и думай теперь.
   Хороший толчок помог бы тут. Если подразогнаться, а потом тормознуть  -
резко, на пределе перегрузок, - захваты не выдержат.
   Только разгоняться не на чем.
   Веселые дела! Впору вызывать свою базу - просить помощи.
   Да ведь не вызвать! База далеко. Установить связь отсюда, из  Облака  -
дело непростое. Ничего же не видно. Даже антенну не наведешь как следует.
   А там его так скоро  не  хватятся.  В  лучшем  случае  -  месяца  через
полтора. Потому что он раньше и не должен был выйти из пределов Облака.
   Месяц, полтора - по космическим масштабам, немного. Но тут, в Облаке...
   Оно довольно плотное: десять в минус двенадцатой степени граммов частиц
на сантиметр в кубе. Килограмм вещества на кубический километр.
   Как будто ничего особенного. Но здесь эти кубы не меряны, не считаны. И
пылинки мечутся в облаке с хорошими скоростями. А ведь  корабль  вместе  с
гравигеном - это немалая масса. К тому же, на  "Обероне"  -  искусственная
гравитация. Слабая, конечно, но  все  равно,  корабль  создает  свое  поле
тяготения. Траектории пылинок в нем искривятся...
   Частицы вещества будут падать на корабль.
   Сначала очень редко. Но они будут падать и падать, масса корабля станет
увеличиваться, притяжение - возрастать, и пылинок закапает все больше.
   ...Ну, что же: со временем здесь вспыхнет звезда.  Ведь  температура  в
клубке  вещества,  центром  которого  явится  "Оберон",  будет   постоянно
возрастать.
   Вспыхнет звезда. Но не в этом ли и заключается цель полета?
   В этом, друг мой, в этом. Потому ты и полетел на малознакомом  корабле:
уж очень хотелось тебе зажечь в небе свою звезду. Пилот ты известный, тебя
послали без слова возражения.
   И  полетел  ты  один.  Это  тоже  было  несложно:  корабль,  по   сути,
автоматический, человек на нем присутствует на всякий случай.
   Но ты-то знаешь, что дело не только в этом. Можно бы лететь  и  втроем.
Но ты хотел, чтобы звезда эта была твоей. И все.
   И звезда будет. Будет...
   Даже без  помощи  гравигена.  Хотя  его  назначение  именно  в  этом  и
заключается: включенный, он стал бы очень  сильным  центром  тяготения,  и
Облако  стало  бы   постепенно   концентрироваться   вокруг.   Так   нужно
Человечеству.
   Почти так все и произойдет. Только  ты  этого  не  увидишь.  Разве  что
изнутри...
   Во всяком случае, такого надгробного памятника еще ни у кого не было!
   Но не лучше ли подождать с выводами? Даже из этого положения  наверняка
можно найти еще не менее ста выходов. Надо только поискать.
   Для начала хотя бы включим локаторы кругового обзора.
   Юрганов включил субмиллиметровые. Несколько секунд просидел неподвижно,
ни о чем не думая, только глядя на экраны.
   И увидел.
   Слабая искорка сверкнула на экране. И погасла.
   Юрганов  понял:  это   пылинка.   Первая,   может   быть;   неощутимая,
неразличимая простым глазом  космическая  пылинка,  крохотный  кристаллик,
частица мироздания - упала на обшивку корабля.
   На другом экране тоже вспыхнул огонек.
   Упала вторая...



3

   Пылинки падали вот уже целый месяц. Конечно, дождем  назвать  это  было
нельзя; однако давно уже стало  возможно,  выходя  из  корабля,  начертить
что-нибудь пальцем на обшивке.
   Когда-то - очень давно - Юрганов написал на обшивке что-то бодрое.  Вое
попытки высвободить двигатель были еще впереди. Он расходовал  их  сначала
помногу, пробуя каждый день  два,  а  то  и  три  способа  разомкнуть  или
разрубить  захваты  при  помощи  инструментов,  горелок,  -   всего,   что
подвертывалось под руку. Время шло, не принося успеха.  Тогда  пилот  стал
экономить. Попытки были его хлебом, они были надеждой. И он с каждым  днем
все урезал свой паек.
   Тем не менее, наступил  день,  когда  запасы  надежды  иссякли.  Клешни
по-прежнему прочно держали гравиген, двигатель был все так же бессилен.
   В последний раз Юрганов вышел,  чтобы  убедиться  в  нормальной  работе
антенны  сверхдальней  связи.  Ориентированная  в   направлении,   которое
казалось  Юрганову  наиболее  выгодным,  она  непрерывно  излучала  сигнал
бедствия.  Чуть  покачиваясь,  решетчатый  рефлектор  рисовал  в   пустоте
невидимую спираль, возвращался к ее центру  и  вновь  начинял  разматывать
бесконечный клубок поиска. Вдруг на одном  из  витков  сигнал  попадет  на
чью-то антенну?
   Только  на  это  и  оставалось  надеяться.  Иначе  погибнет   "Оберон",
прекрасный корабль,  оснащенный  первоклассной  защитой,  хорошим,  только
пока, к сожалению, беспомощным, двигателем и даже  транскоммуникатором,  -
хотя  это  устройство  здесь  уж  никак  не  могло  пригодиться.  Погибнет
исправный, в сущности, корабль Объединенных Человечеств, да еще с  пилотом
на борту.
   Антенна работала, и Юрганов возвратился к себе.
   Он медленно снял скафандр и аккуратно, слишком аккуратно  водворил  его
на место. Замкнул дверцу, потом снова открыл  ее:  показалось,  что  замок
работает недостаточно четко. Юрганов принес инструменты и полчаса  возился
с замком. Полчаса или сутки, - не все ли равно? Время  потеряло  ценность;
оно сейчас было, как золото на необитаемом  острове,  где  нет  воды.  Да,
ручей надежды иссяк, и дно его трескалось от зноя...
   Теперь замок действовал безотказно. Юрганов собрал  инструменты,  вытер
пальцы. Чем заняться дальше? Нужно обязательно что-то  делать  -  и  чтобы
работы было много, и чтобы результат был. Явный, ощутимый  результат!  Так
приятно видеть какое-то дело завершенным...
   Пилот  возвратился  в  центральный  пост;  шел  фланирующей   походкой,
помахивая инструментальной сумкой. Чем заняться?
   Он даже остановился, чтобы топнуть ногой,  -  так  ему  стало  досадно:
такой корабль - и совершенно делать нечего.  И  вдруг,  словно  этот  удар
ногой пробил какую-то преграду, сразу понял, куда девать время.
   Пассажирская палуба!  "Оберон"  недаром  был  кораблем  не  только  для
приборов, но и для ученых. Для мужей науки отведена целая  палуба  под  их
каюты и лаборатории. И уж наверное, в каютах этих можно  найти  что-нибудь
интересное. Такое, от чего легче станет жить и дожидаться, пока кто-нибудь
вытащит тебя отсюда и даст возможность заняться звездой по-настоящему.
   Он спустился на пассажирскую палубу. Ого, как все здесь  отличалось  от
делового убранства центрального поста! Как будто попал в другую страну.
   Юрганов носком туфли откинул угол ковра в обширном  холле.  Палуба  под
ковром  была  не  пластиковая,  а  из  настоящего  дерева.  Дуб!  Вот  как
перегружают двигатель... Он уселся в кресло, с удовольствием откинулся.  В
ковре,  конечно,  полно  пыли.  И  откуда  она  только  берется?   Юрганов
отмахнулся от мысли о той, другой пыли, которая бралась известно откуда, и
продолжал оглядывать холл. Принимая  корабль,  он  пробежал  здесь  рысью,
потому что времени было мало, а пассажирская палуба - не главное место  на
корабле. А сейчас ему тут понравилось. Здесь было куда лучше.  Не  потому,
конечно, что пилотов уважали меньше, чем  ученых.  Там,  наверху,  слишком
много места занимали механизмы, а жить в другой палубе пилот  все-таки  не
мог: он для того и предназначен, чтобы  находиться  поближе  к  аппаратам.
Поэтому наверху было тесновато, и вот такую  махину,  например,  поставить
было вовсе некуда.
   Юрганов смотрел на рояль: не электронный, программный, а настоящий,  на
котором надо  играть.  Пилот  встал,  подошел  к  роялю,  откинул  крышку.
Протяжный звук прошелся по холлу. Еще один, потоньше  и  порезче.  Юрганов
бережно опустил крышку. Жаль, играть он не умеет. Только слушать.
   И все равно хорошо.
   Юрганов уселся за стол. Пообедать здесь? Он послал заказ. Тут  хотя  бы
не видишь автомата... Из широкой шахты в центре стола выдвинулась одинокая
тарелка - на обширном подносе она показалась маленькой и  жалкой.  Закажем
еще. Хоть десять блюд.
   После  обеда  следовало  отдохнуть.  Юрганов  открыл  дверь  в   первую
попавшуюся каюту. Пришлось повозиться: он не  сразу  вспомнил,  что  дверь
здесь отворяется, а не откатывается, как наверху. Все, словно на планете.
   Юрганов бросился на широкое  ложе.  Потянулся.  Соснем...  Вахту  несут
автоматы, и пусть несут.
   Он зажмурил глаза, с силой стиснул веки. Нелепо  все-таки...  Ведь  для
отделения гравигена тоже стоит автомат. Но  Юрганов  намеренно  переключил
устройство на ручной привод. Хотелось хоть что-то сделать самому!
   Вот и сделал.
   Странно: мысль эта не причинила боли. Словно все было далеко в  прошлом
Корабль,  гравиген,  Облако...  Точно   кто-то   другой   взял   на   себя
ответственность за все, что произошло и чему еще предстояло совершиться.
   Волноваться не хотелось. Хорошо было лежать здесь, отрешившись от забот
о чем бы то ни было, окончательно  откинув  всякую  суету  сует.  Юрганову
показалось даже, что он не пилот на этом  корабле,  а  пассажир.  Летит  в
пассажирской каюте, ни о чем не думая.
   Почему вдруг такое?
   Ах да, каюта-то двухместная.
   Когда-нибудь и ты полетишь вдвоем. Здесь - ты, а там... ну, хотя бы  та
неведомо почему почудившаяся девушка.
   Он попытался представить ее тут,  рядом.  Но  не  смог.  Увидел  только
глаза. Они были живыми, следили за ним.
   А ведь есть такие глаза где-то на Земле...
   Помечтаем, а?
   Полет завершен.
   То есть как - завершен? Ты ведь не знаешь, как уйти отсюда...
   - В том-то и дело, что знаю, - громко сказал он. - Знаю!
   Он знал; это знание все время жило в нем. Но Юрганов не  позволял  себе
обратиться к этому знанию. Такой выход был  недостоин  его.  Его,  который
никогда еще не возвращался, не выполнив задания.
   Возвратиться можно. Надо только отказаться  от  задачи  и  пожертвовать
гравигеном. Вырезать захваты вместе с кусками его оболочки. Она достаточно
тонка. Аппарат, естественно, придет а негодность. Но корабль сможет уйти.
   Вернуться на Землю.
   Там он возьмет отпуск. И обязательно разыщет эту девушку. Только этим и
будет заниматься. И найдет. Во что бы то ни стало.
   А найдя, подойдет к ней.
   Представится. Скромно назовет свою фамилию.
   И она, улыбнувшись, окажет...
   Юрганов вдруг почувствовал, как начинает гореть лицо.
   Она скажет: "Юрганов? Тот  самый,  которого  послали  зажечь  звезду  и
который не смог этого сделать? Слышала, как же! Вся Земля слышала об этом,
и еще сорок человечеств. Вы там, в  Облаке,  великолепно  струсили!  Очень
приятно".
   Потом она повернется и уйдет, не оглянувшись.
   Юрганов уже не лежал: он сидел, сжав кулаки.
   Нет, лучше совсем не возвращаться,  чем  вернуться  так.  Звезду  нужно
зажечь!
   Это ведь очень просто: включить гравиген можно хоть сейчас.
   Тогда задание будет выполнено. Но ты не вернешься.
   Это  тоже  нехорошо.  Если  можно  обойтись  без  жертв,  лучше  их  не
приносить.
   А если...
   Он вскочил и стремительно зашагал по каюте.
   А если действительно включить гравиген?
   Возникнет мощное поле тяготения. Вес "Оберона"  сразу  увеличится.  Все
равно как с некоторой высоты вдруг упасть та те самые захваты, от  которых
сейчас нельзя освободиться.
   Захваты не выдержат. Они сломаются. Корабль высвободится.
   Тогда "Оберон" и гравиген образуют систему из двух тел, которые  начнут
вращаться  вокруг  общего  центра  тяжести.  "Оберон"   станет   спутником
гравигена. Отдалится немного.
   И можно будет включить двигатель!
   Чем не выход? Все-таки, ты молодец, Юрганов!
   Честное слово, так. Только... только что не выдержит первым: захваты  -
или оболочка гравигена? Ведь тут придется не раздвигать захваты,  как  при
разгоне и торможении, а ломать их. И клешни могут  оказаться  крепче,  чем
оболочка, в которую они вмонтированы.
   Зададим эту задачу вычислителю. Введем в него  данные  о  сопротивлении
металлов, о конструкции, направлении и величине сил и напряжений,  которые
возникнут.
   Будем надеяться, что вычислитель не захочет огорчить...
   Фу, какие постыдные нелепости! Уж не суеверен ли ты?
   Торопливо идя в центральный пост, Юрганов так  и  не  успел  решить,  в
какой степени он  суеверен.  Он  ввел  необходимые  данные  в  электронную
машину, запустил ее. Придется немного подождать...
   Ждать, ничем не занимаясь, было невозможно. Тогда Юрганов вспомнил, что
он давно уже не наблюдал за тем, что происходит снаружи.
   Вот ведь чем надо было коротать время: наблюдать  за  частицами!  Никто
раньше не видел, как зарождается звезда из пылевого  Облака.  А  тут  тебе
представляется такая великолепная возможность! Да любой ученый, предположи
он такое, ни за что не отказался бы. А чем ты хуже? И придешь к девушке не
с пустыми руками!
   Юрганов решительно нажал кнопку выключателя.
   ...Белые крохотные зайчики скользили по экранам. Иногда  они  совершали
какие-то замысловатые движения, чаще пролетали по  прямой.  Приближаясь  к
кораблю, они двигались все скорее и скорее. Поле гравитации заставляло  их
ускоряться.
   А вот эта, например, не ускоряется. Замедляется. Каково?
   Проследим за ней.
   Пылинка все замедляла падение. Вдруг она метнулась  в  другую  сторону.
Вернулась  обратно.  Затем  световое  пятнышко  почти   совсем   перестало
двигаться.
   Остальные летели по-прежнему.
   Это  уже  похоже  на  открытие.  Юрганов   на   всякий   случай   навел
видеоприемник на то место, где могла находиться пылинка, хотя и знал,  что
увидеть ничего не удастся.
   Он посмотрел на экран. Потом машинально почесал нос.
   Как это он сразу не сообразил? Ведь именно так  выглядел  бы  на  чужом
экране свет его прожектора!
   Значит, это...
   Свершилось: в пределах видимости затормаживался корабль.



4

   Юрганов включил и навел на корабль второе видеоустройство.  Изображение
появилось на втором экране. На третьем,  четвертом,  пятом...  Вскоре  все
видеоприемники были направлены на  корабль,  и  казалось,  будто  не  одна
машина  появилась  здесь,  а  целая  эскадра  окружила  беспомощный   пока
"Оберон", чтобы спасти человека. Такое зрелище радовало глаз.
   Правда, пока что корабль был еще слишком далеко и на  экранах  выглядел
едва  ли  не  точкой.  Но  Юрганов-то  знал,  как  распознать   машину   в
пространстве.
   Чья же это? Стурис? Говард? Еще кто-нибудь?
   Терпение. Свершается все, чего  хотелось.  Только  не  нервничай.  Веди
себя, как в обычном полете.
   Поймали сигнал, или случайно?..
   Все-все узнаешь. Погоди немного.
   Юрганов уселся поудобнее, положил руки на колени и принялся ждать.
   Точка на экране  превратилась  в  кружок.  Он  рос.  Локаторы  исправно
показывали расстояние:  семьсот  километров,  пятьсот,  триста...  Юрганов
напряженно вглядывался.  Очертания  корабля  ничего  не  говорили  пилоту.
Немного похоже на Ямасаки, но это  не  он.  Машина  не  принадлежит  Базе:
своего Юрганов узнал бы издалека.
   Да и вообще корабль не принадлежит Земле. Не беда. Просто  какое-то  из
Объединенных  Человечеств  тоже  заинтересовалось  Облаком.  На  одной  из
ступеней обмена информацией что-то не сработало: так бывает, хотя и редко.
Вот в Облаке одновременно и оказались два корабля.
   Представимся, как того требует вежливость.
   Юрганов  нажал  клавишу.   Зашифрованное   общим   кодом   Объединенных
Человечеств слово  -  интерстелларное  название  Земли  -  соскользнуло  с
антенны "Оберона" и унеслось к приближающемуся кораблю.
   Ответ  должен  был  поступить  через  несколько  секунд,   нужных   для
раскодировки. Но прошло три минуты, и пять, а приемник молчал.
   Гость не желал отвечать.
   Это не то, чтобы обеспокоило,  а  просто  немного  разозлило  Юрганова.
Флибустьер этакий - старается подобраться неузнанным.  Ну,  ладно,  ладно.
Пусть поиграет.
   А мы пока разглядим его, как следует.
   Это было  не  так  сложно:  изображение  корабля  на  экране  сделалось
достаточно  большим.  Сейчас  Звездный  справочник  идентифицирует  его  и
сообщит название и принадлежность.
   Память  справочника  включилась   автоматически.   Вспыхнули   огоньки,
электронные иглы торопливо забегали  по  граням  кристаллов.  Бег  их  все
ускорялся. Машина искала  долго,  но  ответ  был  предельно  кратким:  "Не
значится".
   Нет? А