чтожение
моего корабля вам придется отвечать и перед Объединенными Человечествами.
   - Конечно. Кроме того, вы мне нравитесь. Это тоже играет роль.
   Юрганов про себя ухмыльнулся: оказывается как паук я даже симпатичен.
   - Что до остального, то я  уже  говорил:  мы  будем  сопротивляться  до
последнего.
   - Не поможет. Ведь наши корабли вообще передвигаются в надпространстве.
С достаточной точностью выхода. Вы заметите их лишь в последний момент.
   - Все равно, - грустно сказал Икс. - Все равно.
   - Но неужели вам ничего другого не пришло в голову?
   - Мне было труднее, чем вам. Вы думали лишь о том, как спастись. А  мне
приходилось бороться с собой и думать о том, как решиться  на  уничтожение
вашего корабля  и...  вас.  Вы  ведь  понимаете,  что  мое  предназначение
заключается вовсе не в этом.
   - Ну да, ну да, - торопливо подтвердил Юрганов. - Конечно. Никто из нас
не создан для того чтобы уничтожать. Так, может быть, все  же  примем  мой
первый проект?
   Икс покачал головой.
   - Нет.
   Наступило молчание; долгое молчание.
   - Скажите честно: вы еще надеетесь найти выход?
   Честно было бы сказать: нет, моих ресурсов оказалось маловато. Но тогда
- прощай, Земля, и та девушка - тоже.
   - Конечно, надеюсь, - бодро сказал он. - Как же иначе?
   - Но мы ведь не можем висеть здесь без конца!
   Вот это неплохо, хотя я опасно. У паука иссякло терпение: но прежде чем
он решится на убийство, надо заставить его сделать еще  одно  предложение,
на которое Юрганов согласится.
   - Ну, прошло не так уж много времени...
   - Для меня - много.
   - Но у меня сейчас ничего нет. Если бы вы  смогли  найти  еще  какую-то
возможность, я с радостью принял бы участие...
   - Такая возможность есть.
   Ага!
   - Итак?
   -  Вам  придется  лететь  со  мной.  На  моем  корабле.  Я  создам  вам
необходимые условия. И искать выход совместно с нашими учеными  у  нас  на
планете.
   Ах ты, подлый... Жить среди пауков?
   - А если я откажусь?
   - Тогда, - медленно произнес Икс, - мне больше нечего будет ждать.
   - Вы?..
   - Да. Я понимаю, конечно, что это не выход. Но пока  придет  ваш  флот,
мы...
   - Флот не придет, - устало сказал Юрганов. - Мы не мстим. И,  наверное,
ученые в конце концов найдут выход. Но если  бы  флот  пришел,  то  вы  не
успели бы даже опомниться. Надпространство! Там иные  скорости...  Там  мы
преодолеваем громадные расстояния за ничтожно малые промежутки времени.
   - Надпространство...
   - Да.
   - Скажите...
   - Ну, что там еще?
   - А это излучение, без которого вы не может обойтись...
   - Ну?
   - Его нельзя передавать в надпространстве?
   Вот оно - то предложение!  Можно  или  нельзя  передавать  излучения  в
надпространстве - кто знает? Надо быть астрофизиком.  Но  это  предложение
может спасти. Только не надо торопиться. Сделать вид...
   - Что вы сказали?
   - Я говорю...
   - Ну, да. Гм, надо подумать... Вы знаете, -  кажется,  это  и  в  самом
деле...
   Может быть, и в самом деле. А может - и нет. Но лучше сейчас  покривить
душой, чем потом неопределенно долгое  время  любоваться  на  твой  паучий
облик без помощи транскоммуникатора, чем лететь вдвоем с  тобой  в  тесном
корабле!
   -  ...И  в  самом  деле  замечательно!  Надпространство!  Конечно   же,
надпространство! Как я не подумал?!
   Юрганов  постарался  выразить  голосом  максимум  радости.   Это   было
несложно:  он  и  в  самом  деле  обрадовался  тому,   что   история   эта
заканчивается. Конечно,  лучше  бы  обойтись  без  обмана.  Но  раз  иначе
нельзя... Икс перебил его размышления:
   - Значит, это подходит?
   - Да конечно же!
   - Это правда?
   - Разумеется!
   Ох, как трудно было сказать это! Лишь ради той  девушки,  которая  ждет
кого-то на Земле, и еще не знает, что ждет меня. Ради девушки с  большими,
чуть диковатыми глазами...
   - Это очень хорошо, что вы говорите правду.
   - И что у вас нет необходимости меня уничтожить.
   - Да. Это просто прекрасно, вы понимаете?
   - И вы поможете мне расцепиться?
   - Конечно!
   - Ура!
   - Ото, как вы экспансивны!
   "Милый  паучок,  дорогое  членистоногое!  Вот  теперь,   если   бы   не
транскоммуникатор, ей-богу, расцеловал бы тебя, - не в буквальном  смысле,
конечно".
   - Благодарю вас, - сказал Юрганов вслух.
   - Пожалуйста. Кстати: теперь вы не возражаете пропив совместного ужина?
Ведь нет никаких причин...
   Опять он за свое!
   Юрганов даже разозлился. Потрясающее качество у этого Икса: несколькими
словами  может  окончательно  испортить  и  без  того  не  самое  чудесное
настроение.
   - Благодарю, - сказал он как можно елейнее. - Конечно,  я  испытываю  к
вам самые теплые чувства...
   - Я знаю, - сказал ТК.
   - Конечно, конечно. Но, знаете ли, я привык к стряпне моего автомата. А
ваш...
   - Я обхожусь без автомата.
   - И вам это нравится?
   -  Нет,  -  транскоммуникатор  очень  искусно  показал  глубокий  вздох
собеседника. - Мне надоело. Но ничего не поделаешь.
   "Воображаю, как у вас готовят. Слизь какую-нибудь".
   - Тем более: зачем же доставлять вам неприятности? И к тому же,  у  нас
принято сначала завершить дела, а потом...
   - Как видно, - сказал Икс, - кое в чем я ошибаюсь. И вообще,  население
вашей планеты отличается многими странностями.
   "Ну, это как оказать", - подумал Юрганов, но промолчал.
   - Хорошо. Куда мне пристать?
   - К гравигену. И покрепче...
   - Не беспокойтесь. Но все же ужин за вами.
   Покриви душой еще раз. Однажды начав, это все легче проделывать.
   - Конечно, - оказал Юрганов. - За мной.



11

   Утонув  в  противоперегрузочном  кресле  центрального  поста,   Юрганов
зажмурил глаза. Сам того не замечая, он улыбался счастливой  улыбкой.  Вот
сейчас все и произойдет.
   Только  что  видеоустройства  показали  ему,   как   "Скачущий   паук",
развернувшись, тихо тронулся  с  места.  Далеко  за  кормой  "Оберона"  он
развернулся еще раз и медленно приблизился к кораблю со стороны гравигена.
Магнитные присоски прижались к поверхности громадного шара. Тогда Юрганов,
как было условлено, замигал кормовым прожекторам.
   Сейчас начнется...
   Юрганов ощутил слабый толчок. Какое это счастье: трогаться в путь...
   Он следил  за  приборами,  но  и  без  них  чувствовал,  как  нарастает
перегрузка.
   Еще, еще...
   Минуты текли. Ну,  кажется,  достигнута  достаточная  скорость.  Теперь
начнется резкое торможение...
   Юрганов снова зажмурился.
   Слабый толчок. И все. "Оберон" шел ровным ходом.
   Неужели готово?
   Сорвавшись с места, Юрганов подскочил к заднему экрану.
   Он увидел конус двигателя. А за ним...
   За ним - ничего.
   Нет этого громадного, надоевшего шара гравигена.
   Нет! Нет!
   Можно включать двигатель.
   Юрганов поискал глазами "Скачущего паука". Далеко остался  тормозящийся
кораблик Икс.
   Пусть бы он и оставался там. А мы теперь - домой.
   Не то, чего доброго, и впрямь придется ужинать с его обитателем?
   Юрганов уже положил было ладонь на стартер. Затем со вздохом взялся  за
реверс.
   Ужин не ужин, а попрощаться все же надо.
   Он выбрал рычаг реверса и лишь тогда включил двигатель, с удовольствием
ощутив всем  телом  легкое  содрогание  корабля.  Свой  ход!  Это  вам  не
что-нибудь!
   "Оберон" затормаживался. "Скачущий паук" на экране стал  увеличиваться;
он догонял, через полчаса их скорости уравнялись.
   Стоя у экрана, Юрганов без  прежнего  отвращения  увидел,  как  пухлое,
восьминогое тело отделилось от кораблика и направилось  к  открытому  люку
"Оберона".  Это  -  в  последний  раз.  Ничего  не  поделаешь  -   проявим
галактическую вежливость, Он  все-таки  неплохой  парень.  А  мыслительный
аппарат, кстати, у них, кажется, не хуже нашего. И они найдут  свое  место
среди Объединенных Человечеств.
   Ага: загорелся индикатор. Ну, пойдем в приемную.
   Лицо Икса на экране выглядело оживленно. Ну, как  же:  он  выполнил  не
такую уж простую операцию. И помог человеку; а это ведь куда приятнее, чем
уничтожать.
   Надо только быть посдержаннее с ним. И -  никаких  контактов.  Не  надо
разочаровывать Икса: пусть уж он до конца думает, что и ты - такой же.
   - Я благодарю вас, - сказал Юрганов. - Благодарю от  всего  сердца.  Да
что говорить...
   - Я очень рад, - перевел транскоммуникатор в ответ.
   - Надеюсь, дружбе наших цивилизаций положено хорошее начало.
   - Да...
   Он как будто ждет чего-то.
   - К сожалению, - сказал Юрганов, - оказалось, что я несколько отвык  от
перегрузок. Сейчас я не очень хорошо себя чувствую. Поэтому...
   - Что с вами?
   Ого, как он встревожился!
   - Ничего страшного, но...
   - Разрешите, я посмотрю!
   - Нет, нет, что вы!
   Но ручка двери, соединявшей обе половины приемной,  задергалась.  Какое
счастье, что она заперта!
   - Откройте же!
   - Она... э... не открывается. Заблокирована.
   - Ах... - это был вздох досады. -  Да  неужели  вы  не  понимаете,  что
бояться нечего!
   Юрганов улыбнулся про себя, потом нахмурился. Пора кончать.
   - Так или иначе... мне надо торопиться. Еще раз благодарю  вас,  но  на
моей базе, наверное, начинают беспокоиться.
   Изображение Икса снова появилось на экране: значит, он  отодвинулся  от
двери. Транскоммуникатор показал грустное лицо и опущенные глаза.
   - Что ж, прощайте, - сказал Икс.
   Затем индикатор погас. Тогда Юрганов  медленно  нажал  кнопку  закрытия
люка. Нелепая восьминогая фигура  удалялась  на  третьем  экране.  Юрганов
сочувственно смотрел ей вслед.
   Вот и все. Но  грустно  немного.  Хитрая  машина  -  транскоммуникатор.
Заставляет сдружиться с кем угодно.
   Но он меня выручил, ТК.
   Пусть отдыхает: заслужил.
   Юрганов затворил за собой  дверь  приемной  и  неторопливо  прошагал  в
центральный пост.
   Подумать только: вскоре он увидит людей! Настоящих людей! Бывает же  на
свете такое счастье...
   Звезды он так и не зажег.
   Но это вовсе не означает, что он не умеет обращаться  со  звездами.  Не
эта, но другая звезда ждет его на Земле.
   Что же: дорога к звездам нелегка. И тогда, когда звезда - женщина.
   Но к чему медлить?
   Локаторы? Есть. Экраны видео? Есть.
   Где паучий крейсер? Все  еще  висит  в  сторонке.  Видно,  хочет  потом
расправиться с гравигеном. Тем лучше: я тронусь первым.
   Смотри, восьминогий дружище! Нет, ты все-таки хороший  парень.  Того  и
гляди, на свадьбу приглашу!
   Юрганов нажал на клавишу. Стрелки приборов взметнулись, показывая,  как
растет напряжение поля. Затем просигнализировали, что диареактор готов.
   Ну, тронулись?
   Юрганов дал ход. И почувствовал, как кресло мягко прижимается к спине.
   Тронулись. К Земле. К островам. К девушке. Высокой, с чуть диковатыми и
решительными глазами.



12

   Высокая девушка с чуть  диковатыми  и  решительными  глазами,  сидя  на
краешке  кресла,  подперев   подбородок   ладонями,   проводила   взглядом
стремительно уменьшающийся "Оберон". Потом, глубоко вздохнув, она оглядела
тесноватую рубку: все ли в порядке?
   Взгляд ее с досадой остановился на висевшем  в  углу  одеянии.  В  этом
полете - одни невезения:  за  день  до  того,  как  она  издалека  увидела
неизвестный корабль, нарушилась герметизация скафандра. Исправить не  было
времени, и для  выхода  в  пространство  пришлось  пользоваться  неуклюжей
ремонтной гондолой. В набитой механизмами кабинке поместиться  было  очень
трудно,  а  восемь  манипуляторов,   очень   полезных   при   обследовании
рефлектора, сейчас не только не помогали, а напротив, мешали. Недаром  она
даже упала при первом посещении чужого корабля.
   Но это, конечно, не главная неудача.
   Впрочем, сейчас уже не стоит об этом. Пора уходить своей дорогой.
   Девушка опустила пальцы на клавиатуру управления фотонным двигателем.
   Круглый  корпус,  от  которого  отходили  восемь  ферм,  поддерживавших
рефлектор, двинулся вперед и заскользил все быстрее.
   Усевшись поудобнее, девушка пожала плечами.
   Жаль. Это был как раз такой человек, какого она, кажется, ждала. Но  на
своей планете пока не встретила.
   Такой, хотя, по правде говоря, странный. Он чего-то боялся.  Так  и  не
решился ни сам пригласить ее, ни принять приглашение.
   На какое-то время мысли ее  приняли  иное  направление:  надо  поточнее
пристать к оставленному гравигену. Будет работа ученым на планете...
   ...Да, много странного. Например, он явно полагал, что его  цивилизация
во всем выше, раз у нее больше кораблей, и корабли эти мощнее.
   А если это не так?
   Странно, что он ни разу  не  воспользовался  прямой  связью.  Сама  она
переходила на прямую связь неоднократно. В  первый  раз  она  сделала  это
сразу же, как только увидела его корабль в центре Облака. Не  может  быть,
чтобы он не принял ее сигнала, чтобы не увидел ее как бы  рядом  с  собой.
Ведь он и вправду очень похож на жителей ее планеты,  каждому  из  которых
прямая связь давно доступна.
   Да и позже он ни разу не взглянул прямо на нее. Разговаривая при помощи
своего электронного, переводчика, он почему-то смотрел не  на  нее,  а  на
экран. А экран показывал, в общем, плохо: человек с Земли на экране был не
очень похож сам на себя. И к тому же был одет точно так же, как она сама.
   А ведь через разделяющую их металлическую переборку она отлично видела,
что он одет иначе, да и сам - совсем другой. Лучше и... вообще.
   Но он так и не решился. Трудно ведь предположить, что он ее  не  видел:
металл, как известно, прозрачен.
   Хотя у нее все время было ощущение, что она ему нравится.  И  очень.  А
ощущения не обманывают...
   Ага, присоединились к этому шару. Теперь осторожно - домой.
   Включив противоперегрузочную систему, девушка пустила двигатель.  Шкала
гамма-реактора засветилась желтым, потом сменила розовый, красный цвета и,
наконец, приобрела нужный оттенок. Пора.
   "Скачущий паук" рванулся по прямой.
   Конечно, жаль. Но,  может  быть,  жалеть  не  стоит?  Ведь  он  не  был
искренним. Говорил, что их много, хотя даже  не  вышел  из  помещения  для
"совещания с друзьями". И когда она нашла, наконец,  выход  из  положения,
человек вовсе не был рад настолько, как хотел показать.
   Она-то видела...
   А ей так хотелось, чтобы все кончилось хорошо... И она уже  приготовила
лучший наряд.
   Прилетит ли он еще когда-нибудь? Или ей придется  искать  его  в  чужом
мире?
   Странные все-таки люди живут на Земле!



   Владимир Михайлов.
   "Адмирал" над поляной

   -----------------------------------------------------------------------
   Журнал "Искатель", 1973, N 4.
   OCR & spellcheck by HarryFan, 30 July 2000
   -----------------------------------------------------------------------


   Дальняя разведка не профессия, а  образ  жизни,  и  люди  определенного
сорта приходят к ней, как иные  к  живописи  или  литературе,  раньше  или
позже, но обязательно. Хлебнув этой жизни, люди потом порой клянут ее,  но
уйти уже не могут: это крепкое питье. Куда уж крепче.
   Мы вышли не то что в поле тяготения, но чуть ли не  в  самой  атмосфере
планеты, оказавшейся тут так же кстати, как песок в затворе. Нас ломало, и
крутило, и швыряло из стороны в сторону, в нижних палубах что-то  лопалось
с противным, ноющим звуком, а моя скакалка, висевшая на крючке, сама собой
завязалась узлом, который у моряков носит название "восьмерки". Сесть  мы,
однако, сели. Не успел я как следует потянуться и пошевелить костями,  как
зажужжал интерком, и Старый Пират снял трубку.
   Он поднес ее к уху и подтянул вечно спадавшие  штаны.  На  покое  Пират
выглядел настоящим недотепой, и тот, кто не видал его в  деле,  не  мог  и
представить себе, насколько способен  преобразиться  человек,  никогда  не
бывший профессиональным актером. Старый  Пират  доложил,  что  внимательно
слушает. Я тем временем вылез из амортизатора и подошел к шкафчику, где  у
нас  стояли  избранные  произведения  конструкторов-оружейников.  Проверил
трассер, магазин и конденсаторы, полюбовался оптикой и  на  всякий  случай
раза два прошелся по контактам: в этой модели если что и  может  подвести,
то только контакты, и за ними надо приглядывать. Пират в это  время  нашел
глазами Марка Туллия и поднял два пальца - одеваться, значит, следовало по
второй программе.
   - Ладно, - сказал Пират в трубку. - Это беда  небольшая,  мы  выйдем  и
поспрошаем первого встречного. - Такая была у него присказка перед выходом
не чужую планету; он положил трубку и стал, покряхтывая, влезать в костюм.


   Мы окунулись в ночь, как в холодную воду. Слегка  перехватило  дыхание.
Люк прошипел, закрывшись за нами, и мы остались наедине с чужими широтами,
шептавшими что-то голосом ветерка на языке, которого мы  не  понимали.  Мы
постояли в темноте, голубой от множества звезд. Нам было странно; только с
предчувствием любви можно сравнить ощущение первого выхода.  Это  миг  для
стихов, но я, откровенно говоря, не люблю их: плохие - они ни  к  чему,  а
хорошие приводят в расслабленное состояние, когда хочется нюхать  цветы  и
гладить собак. Нет, я не люблю стихов и сейчас просто  подумал:  мир  вам,
серебряные туманности, -  и  почувствовал,  как  перехватило  горло.  Марк
Туллий сопел рядом, а стажер Петя что-то шептал. Но  тут  Старый  Пират  с
присущей ему деликатностью  просигналил:  "Ну  утрите  слезы  и  займитесь
делом, сынки!" - и все стало на свои места.
   Опыт -  великая  вещь,  отец  интуиции.  Интуиция  -  стержень  Дальней
разведки, ее спинной хребет. Земля - небольшая  планета,  множество  людей
исследует ее вот уже очень долгое время, и  все  же  нельзя  сказать,  что
планета изучена досконально. Что же могут три-четыре человека, оказавшиеся
в одной точке совершенно незнакомого небесного тела? А ведь  им  предстоит
сделать  первые,  основные,  а  часто  и  единственные  выводы,  высказать
решающие суждения. Разведчик без интуиции, фактограф,  уместен  среди  нас
так же, как слепец в группе снайперов.  Интуиция  -  за  нее  нам  прощают
многое.
   Так что мы не прошли еще и двухсот метров, а трое  уже  знали,  что  на
этой планете есть жизнь, хотя никто из нас не взялся бы объяснить,  почему
он так  считает.  Человек  может  больше,  чем  знает,  порой  срабатывает
какое-то его качество, им самим не контролируемое. Мы просто знали, что на
мертвой планете мы чувствуем себя иначе, чем на живой.  И  вот  сейчас  мы
явственно ощущали, что планета жива. Живая - не значит дружественная, и мы
покрепче ухватились за свои игрушки, а Старый Пират  сказал  -  беззвучно,
конечно, на линтеле:
   - Топать больше нечего. Полетели.
   - Вот здорово! - сказал стажер Петя, любивший летать. Но ему  пока  еще
по рангу не полагалось обсуждать команды. К тому же линтель был им  усвоен
в училище в основном пассивно - слышать он нас  слышал,  но  говорить  ему
приходилось вслух. В училище их заряжают в основном энтузиазмом, остальное
приходит потом. Так что  Пират  тут  же  поставил  его  на  место,  сказав
безмолвно:
   - Еще одно сотрясение воздуха, этюдьен, и вместо  разведки  пойдешь  на
кухню.
   Стажер понял намек и умолк. Мы откинули крышки двигателей. Каждый встал
на курс - это нетрудно,  что-то  вроде  компаса  живет  у  нас  в  больших
полушариях мозга, и  время,  и  направление,  и  расстояние  мы  фиксируем
бессознательно; это приходит где-то на втором, а у иных и на третьем  году
работы, а коли нет, то человек ищет для себя другое  занятие.  Со  стажера
спрос пока что был невелик, и я сказал ему:
   - Мой каблук - твоя звезда. Не теряй из виду.
   - Все? - спросил Старый Пират, включил  стартер  и  поднялся  в  воздух
первым. Я лег за ним, стажер взлетел почти без заминки, а Марк Туллий, как
всегда, замкнул колонну.
   Мы летели на высоте ста метров и поглядывали вниз и по сторонам.  Внизу
был оплошный камень, и Старый Пират сказал:
   - Если он гробанулся здесь, то я за него не дам ни затяжки.
   Старого Пирата за  такие  обороты  речи  и  наградили  этим  прозвищем,