о  обеспечивало  им  еще   невиданное
человеком могущество.
   12 мая мы отметили, что непрестанный  гул,  исходивший  из  гигантского
колодца, несколько утих.  При  помощи  телекамер,  опущенных  с  подъемных
кранов в шахту, мы видели, как начались  "гонки  по  вертикальной  стене".
Невольно вспоминался этот цирковой аттракцион, когда отдельные  родбариды,
двигаясь по спирали, кое-когда обгоняя друг друга, стали вылезать из шахты
на поверхность,  неся  на  спине  небольшой,  металлически  поблескивающий
цилиндрик.  Вылезший  из  шахты  родбарид  подползал  к  одному  из   пяти
"сторожей", цилиндрик в какой-то едва уловимый миг оказывался уже на спине
"сторожа", тот поглощал "корм", и "добытчик" вновь уползал в шахту.
   Подкормка шла беспрерывно.
   Родбаридам не требовалось отдыха, сна, так  необходимых  всем  животным
Земли, но в их работе мы вскоре заметили некоторую периодичность. Особенно
активны они были в определенные часы суток, и это  были  именно  те  часы,
когда в институте  находился  Асквит.  Эту  закономерность  мы  с  Юсгором
подметили  первыми  и  на  очередном  совещании  отважились  поделиться  с
коллегами своими выводами. Кроме конфуза, из этого ничего не вышло. Асквит
нас высмеял - а это он  умел  делать  великолепно,  -  и  сразу  же  после
совещания обнаруженное нами явление больше не наблюдалось. Родбариды стали
круглосуточно таскать цилиндрики для своих "сторожей", и это  окончательно
убедило и меня, и Юсгора в том, что Асквит  скрывает  от  всех  нас  нечто
весьма существенное. Оставалось одно: как  можно  пристальнее  следить  за
неугомонным профессором.


   15 мая  состоялось  чрезвычайное  заседание  руководства  Объединенного
института совместно с членами Силицитового комитета ООН и  представителями
правительства метрополии Западного Паутоо. Обсуждался  проект,  выдвинутый
директором института доктором Дювьезаром.
   Шахта к этому времени имела  глубину  не  меньше  трехсот  метров.  Все
родбариды, как правило, находились там. Предлагалось выбрать момент, когда
на поверхности не окажется  ни  одной  особи,  и  взорвать  предварительно
опущенную в шахту атомную бомбу.
   Проект  был  несколько   неожиданным   и   впечатлял.   Мнения   ученых
разделились.  Нашлись  защитники  родбаридов,  считавшие  уничтожение   их
преждевременным, так как человек во что бы то ни стало  должен  изучить  и
освоить  привлекательную  силу  космоса,   но   большинство,   устрашенное
Пропилеями и Таркором, находило правильным  начать  ликвидацию  силициевых
существ, и притом  как  можно  скорее.  Юсгор  в  какой-то  мере  примирил
спорящих, напомнив, что законсервированные особи безопасны, их легко можно
держать в руках,  а  уничтожать  следует  только  те  экземпляры,  которые
получили возможность двигаться, разрушать и вообще вышли из-под  контроля.
Он был сторонником планомерного и целенаправленного  исследования,  считал
возможным по мере накопления опыта активизировать законсервированные особи
одну за  другой  и  таким  образом,  так  сказать,  неуправляемую  реакцию
перевести в управляемую. Доводы Юсгора сочли резонными, но все же в первую
очередь  стали  выяснять,  осуществимо   ли   полное   и   гарантированное
уничтожение родбаридов, вырвавшихся на свободу.
   Опыт бомбежки родбаридов  в  Таркоре  не  прошел  даром.  Обстоятельное
изучение "поля боя" показало, что родбариды все же уязвимы. В тех  местах,
где температура достигала 1500ьС, они плавились, где  давление,  созданное
взрывами, превышало 800 кг/см2, они  разрушались.  Это  было  естественно,
конечно, так как нельзя себе  представить,  чтобы  какие  бы  то  ни  было
структуры вплоть до очень  энергетически  стойких  молекулярных  или  даже
атомных при  всех  мыслимых  условиях  оставались  нерушимыми.  Гибли  при
определенных  условиях  и  силициевые  существа.  Неистребимость  их  была
кажущейся, и поначалу уверовали в нее лишь потому,  что  в  Таркоре  часть
родбаридов, разбросанных  взрывной  волной,  попала  в  такие  места,  где
температура и давление оказались ниже тех, которые для них были безусловно
опасны.  Эти  экземпляры  выживали  и  тотчас  же  принимались   за   свою
деятельность.
   Иначе дело обстояло бы  в  глубокой  шахте.  Собранные  в  сравнительно
небольшом замкнутом объеме,  родбариды  не  смогли  бы  уцелеть,  так  как
температура и давление при взрыве атомной бомбы  оказались  бы  гибельными
для них.
   Одним  словом,  атомная  бомба,  взорванная  в   шахте,   должна   была
ликвидировать  силициевую  опасность  -  в  этом  никто   не   сомневался.
Беспокоило другое: как быть с остальными  родбаридами.  Законсервированные
коричневые особи, видимо, не очень-то интересовали вырвавшихся на  свободу
родбаридов. Мы увезли их в самые отдаленные участки полигона, и  родбариды
не выказали по  этому  поводу  никакого  беспокойства.  А  как  они  будут
реагировать,  если  мы  тронем  так  усердно   охраняемую   ими   "голубую
принцессу"?
   Решено было попытаться проверить.
   На полигон-заповедник все необходимое доставлялось как  по  волшебству.
Десятки стран с готовностью посылали  в  Объединенный  институт  все,  что
только  нам  требовалось.  Приборы,  аппаратура,  любые  приспособления  и
материалы мы получали быстро, совершенно  не  заботясь  о  стоимости.  Уже
через двое суток после принятия "атомного варианта" на  полигоне  появился
дистанционно  управляемый  бульдозер.  17-го   утром   началась   решающая
проверка.  На  полигоне  остались  только   сотрудники,   выделенные   для
проведения эксперимента. Такая предосторожность была не лишней:  никто  не
мог знать, чем закончится наша проба.
   С проверкой аппаратуры было  покончено,  и  мы  собрались  в  блиндаже,
откуда по радио можно было управлять бульдозером-автоматом.
   Асквит, не столько истово, сколько забавляясь,  перекрестился  и  нажал
кнопку. На пульте загорелось табло готовности, профессор взялся за  рычаги
управления, кинокамеры  пришли  в  движение,  а  мы  уставились  в  экраны
телевизоров.
   Бульдозер наступал на голубоватое создание медленно, но уверенно. Можно
было ожидать всего: и мгновенной "аннигиляции", как  это  было  недавно  с
контейнером, и набрасывания стекловидного одеяла, как это было в Пропилеях
с танком, и чего угодно. Как только бульдозер приблизился к мирно сидевшей
на полигоне пятиугольной звезде  с  "голубой  красавицей"  посредине,  все
шесть особей отодвинулись от  бульдозера.  Это  нас  удивило.  Голубоватая
особь, так сказать нерасконсервированная,  еще  не  приобрела  способности
двигаться самостоятельно подобно остальным родбаридам.  Каким  же  образом
она могла переместиться? Оставалось предположить,  что  "солдаты",  ни  на
миллиметр не нарушавшие взятую раз навсегда  дистанцию,  создали  какое-то
силовое поле и перенесли подальше  от  беспокойного  бульдозера  свой  так
тщательно охраняемый объект. Однако тогда нас  больше  всего  интересовало
другое: нападут ли "сторожа" на бульдозер или не нападут? Они, очевидно не
имея права оставлять свои посты, не напали. Это уже было победой.  Правда,
оставалось  еще  не  выясненным  многое.  В  решающий  момент  на  выручку
"солдатам" могли подоспеть "шахтеры". Родбариды могли, например, отступать
только до тех пор, пока не  подойдут  к  самому  краю  шахты,  и  уже  там
отважиться на защиту. Словом, вариантов могло быть множество,  затея  наша
столкнуть их всех в огромную шахту  могла,  конечно,  провалиться,  однако
пробовать все же стоило.
   Несколько подбодренные удачным экспериментом, мы приступили еще к одной
проверке. Кроме автомата-бульдозера мы располагали  управляемым  по  радио
подъемным краном, установленным у самого края шахты.
   - Креститесь и начинайте! -  предложил  Асквит,  обращаясь  ко  мне.  Я
включил кнопку готовности на своем пульте и взялся за рычаги.
   В шахту, на четыреста  пятьдесят  метров  (родбариды  к  этому  времени
успели проникнуть на эту почтенную  глубину),  был  спущен  макет  атомной
бомбы.
   Родбариды не обратили никакого внимания на наши упражнения и продолжали
усердно трудиться, щедро снабжая своих "воинов" цилиндриками. Даже немного
жаль их стало. Асквит, пожалуй, больше всех нас сомневался в  правильности
принятого решения и все нежнее отзывался о силициевых существах:
   - Они еще  никого  не  обидели,  никому  не  принесли  никакого  вреда.
Господа, Поль Ритам  поправляется.  Нет,  это  вполне  серьезно.  Господин
Курбатов, вы  вчера  навещали  его  в  больнице,  подтвердите  мои  слова.
Крокодильчик?  С  крокодильчиком  худо.  Ну  а  что  касается  Таркора   и
Пропилеев, то черт с  ними:  Ченснепп  и  Карт  наживут  новые,  используя
силициевую плазму. Жаль, господа, ей-богу, жаль родбаридиков.  Сейчас  они
очень милы и забавны, во всяком случае скучать не приходится, а  сумей  мы
овладеть ими, они могут принести не малую пользу.
   Вероятно, многие разделяли сомнения Асквита, однако вслух никто  их  не
высказывал и приговор силицитам был вынесен.  Оставалось  определить  дату
уничтожения.
   Вот тут-то и возникло затруднение. Метрополия Западного Паутоо не имела
атомного вооружения.  Начались  переговоры  с  "атомными"  державами  -  и
"волшебства" как не бывало. Нужный нам прибор, если он вдруг оказывался  в
Японии, и только в Японии, прибывал буквально на другой день,  после  того
как был затребован, а вот атомная бомба...
   По поводу атомной бомбы  переговоры  продолжались.  Конца  им  было  не
видно, а время шло. Кормежка "солдат", охранявших "голубую красавицу",  не
могла длиться вечно, и нам было понятно, что, как  только  они  насытятся,
должны будут начаться какие-то еще неведомые нам метаморфозы.  Биосилициты
прельщали своими способностями, но, так как  совершенно  неизвестно  было,
что они еще могли выкинуть, насытившись, промедление  с  бомбой  тревожило
все больше и больше.
   Пока в высших сферах решался вопрос о бомбе, мы отважились еще на  один
опыт. Кран, превосходно оборудованный для  дистанционного  управления,  не
давал Асквиту покоя. Даже не согласовав ни с кем из нас  (доктор  Дювьезар
вообще ничего не знал о его проделке), он сумел сделать так, что на  конце
троса крана установили манипулятор. О  затее  предприимчивого  ученого  мы
узнали только тогда, когда у  него  все  было  готово.  Соблазнившись  его
интереснейшим и по сути дела не  очень-то  рискованным  планом,  мы  стали
дружно уговаривать директора. Доктор Дювьезар, будучи прежде всего ученым,
не устоял и разрешил эксперимент.
   Асквит из бульдозериста захотел превратиться в крановщика,  но  мне  не
хотелось уступать ему кран:
   - Если вы считаете, профессор, что я плохо  справился  с  обязанностями
крановщика, опуская в шахту макет бомбы, то я потребую доказательств...
   - И что?
   - И все равно не поверю доказательствам.
   - Правильно сделаете. Но суть не в том. Идея  моя,  и  я  хочу  сам  ее
осуществить. Уступите кран. Ну, я вас очень прошу.  И  знаете  почему?  Из
чисто практических соображений: роль вора мне подходит больше, чем вам.
   С Асквитом определенно ничего нельзя было поделать.
   К опыту все было подготовлено. Шуток в  бункере  наблюдения  больше  не
слышалось. Все, и в первую очередь Асквит, стали  серьезными,  как  только
вспыхнул сигнал готовности.
   Манипулятор, укрепленный на кране вместо крюка, опускался  все  ниже  и
ниже. Мы переключили телевизоры на максимальное увеличение.
   Из   шахты   показался   очередной   "снабженец",   несший   на   спине
поблескивавший на солнце цилиндрик. Асквит повел  кран  за  ним.  Родбарид
приблизился  к  "охраннику".  Настал  момент,  когда  "пища"  должна  была
перенестись на спину "сторожа", и в этот миг профессор Асквит с ловкостью,
достойной зависти, сработал манипулятором. Трос взвился, унося  цилиндрик.
Мы замерли в ожидании.
   Родбарид-поставщик, не обратив  никакого  внимания  на  пропажу,  снова
отправился в шахту.
   В бункере было тихо. Мы долго  смотрели  на  поднятый  краном  цилиндр,
стараясь осмыслить происходившее. Я нарушил молчание:
   - А не механизмы  ли  это,  господа?  Трудно  себе  представить,  чтобы
животное, учтите, очень могучее животное, так  безучастно  отдало  добычу.
Подобным образом действуют автоматы. Посмотрите,  родбарид  совершил  свой
урок, дошел до "сторожа", освободился от ноши и  вновь,  слепо  и  покорно
повинуясь высшему приказу - не то  заложенной  в  него  программе,  не  то
вековому инстинкту, отправился добывать следующую.
   Кое-кто поддержал меня, кто-то возразил,  но  это  впервые  высказанное
тогда предположение не привлекло особенного внимания:  всем  не  терпелось
узнать, что же похитил у родбаридов профессор Асквит.
   Цилиндр оказался чистейшим германием, близким родственником и углерода,
и силиция.
   Стоит ли описывать, как  разгорелись  тогда  страсти!  Манипулятор  без
устали выуживал цилиндрики. За день мы их натаскали  десятка  три,  и  уже
одно  это  могло  окупить  все  затраты,   произведенные   на   содержание
Объединенного силицитового института.  Родбариды  кормили  своих  "солдат"
обильно и разнообразно. Германий преобладал, но  попадались  цилиндрики  с
иридием и осмием, рением, вольфрамом и даже чистейшим полонием. Рассеянные
в  земной   коре   элементы   концентрировались   родбаридами,   родбариды
отбрасывали все им ненужное, укрепляя стены шахты,  доводя  ее  плотность,
как  мы  впоследствии  выяснили,  до  непостижимой  величины,  и  прилежно
снабжали свою избранную пятерку.
   Зачем? Мы, конечно, не знали этого.
   В то время трудно было разобраться  во  всем  происходящем.  Привлекали
добываемые родбаридами поистине сказочные богатства, и не покидало чувство
страха, чувство ответственности за благополучие и  даже  за  существование
человечества. Не терпелось узнать,  когда  же  решится  вопрос  с  атомной
бомбой, и вместе с тем теплилась какая-то надежда  на  лучший  исход,  при
котором  очень  привлекательные  для  человека  биосилициты  будут  как-то
освоены. Асквит был возбужден больше остальных. Он уже тогда замысливал  и
начал выполнять свой дерзновенный и неприглядный план. Смелость его  порой
граничила с безрассудством: он непременно хотел  поближе  познакомиться  с
родбаридами,  собирался  подойти  к  ним,  к  шахте,  к  "охранникам",   к
"принцессе".
   - Это безумство, Асквит.
   Асквит, против обыкновения, не сумел скрыть обиды,  но  все  же  слегка
унялся. На другой день в  механических,  но  очень  ловких  и  осторожных,
пальцах манипулятора, укрепленного на кране, находилась собака.  Профессор
Асквит, теперь действительно  лучший  наш  крановщик,  как  только  увидел
выползавшего из шахты родбарида,  опустил  на  него  подопытное  животное.
Яркая вспышка - и пса не стало.  Асквит  погрустнел  и  уже  не  рвался  к
"шахтерам".


   Наконец с бомбой было все улажено. 20 мая ее должны  были  доставить  к
нам на  полигон.  Обогащаться  за  счет  силициевых  тружеников  было  уже
недосуг: спешно начали подготовку к  взрыву.  Но  судьба  (а  может  быть,
силициты?!) рассудила иначе.
   В ночь на 19 мая вновь раздались сигналы тревоги.
   Дежурил  Асквит.  Когда  мы  с  Юсгором  вбежали  в  командный  бункер,
последние из сорока трех родбаридов уже вылезали из шахты,  пробуравленной
ими к этому времени на глубину больше километра. Через несколько минут все
они  двойным  кольцом  окружили  свою  "голубую  принцессу".  От  их  тел,
пульсирующих,  гудящих,  вырывались  вверх  тончайшие  иглы-лучи,  образуя
переливчатую, как северное сияние, завесу.
   Вскоре один из "охранников" двинулся к "принцессе". Мы  ждали,  что  же
произойдет, но так в первый момент  ничего  и  не  поняли.  "Воин"  как-то
неуловимо слился с "голубоватой красавицей",  за  ним  последовал  второй,
третий. Не прошло и получаса, как  "охранников"  не  стало,  а  охраняемая
особа ярко засветилась, испуская  фиолетовое  сияние,  и  вдруг  померкла.
Больше всего  нас  поражало  ее  пристрастие  к  сохранению  фигуры:  она,
поглотив свою стражу, почти не  увеличилась  в  объеме,  следовательно,  в
несколько раз увеличила плотность.
   Теперь Юсгор волновался больше всех нас:
   - Это  непременно  должно  привести  к  каким-то  особенным  изменениям
биосилицитов. Я уверен, господа, мы присутствовали при чрезвычайно  важном
событии в их жизни.
   С этого времени Юсгора интересовало только одно - "голубая  красавица".
Она, поглотив своих верных  прислужников,  лежала  неподвижно.  Оставшиеся
сорок три родбарида разомкнули кольцо и выстроились в ряд, растянувшись по
полигону. Все замерло, стало бездейственным. Уже тогда Юсгор  предположил,
что  замирание  это  временное,  в  какой-то  мере  напоминающее   процесс
превращений,  наблюдаемых  у  наших  земных   насекомых.   Из   "гусеницы"
голубоватый родбарид превратился  в  "куколку".  Несомненно,  в  ней  идут
какие-то процессы и в результате должна наступить новая фаза, при  которой
образуется нечто другое, может  быть  более  совершенное.  Но  что?  Какая
бабочка вылетит из этого неподвижного кома?
   Мы уже тогда шутили: в будущем должен появиться юсгорид.
   А между тем надо было думать о настоящем. Неожиданное (раньше,  чем  мы
раздобыли бомбу) действие родбаридов сорвало  план  атомного  уничтожения.
Применить бомбу  можно  было  только  в  том  случае,  когда  все  "враги"
оказались бы в шахте, а теперь... Теперь мы  вновь  совещались,  неустанно
дежурили и очень устали от ожидания.
   Не знаю почему, но мы немного осмелели  к  тому  времени.  Может  быть,
этому способствовало затишье  в  деятельности  силициевых  существ,  может
быть, мы стали привыкать к ним. Как  бы  то  ни  было,  нам  не  терпелось
познакомиться с ними поближе. Опыт с собакой был повторен, и на  этот  раз
смирно сидевшие в длинном ряду родбариды ничем не обидели пса.  Совершенно
невредимым  он  был  доставлен  в  лабораторию,  исследован  биологами   и
медиками, совершил полеты  в  лапах  манипулятора  еще  несколько  раз,  и
профессор Асквит уверенно заявил:
   - Не живые они. Вы правы, господин Курбатов. Это  роботы.  Они  сделали
свое дело и теперь стоят,  словно  утерявшие  или  закончившие  программу.
Непонятно только, что же с ними происходит? Чем больше  мы  их  наблюдаем,
тем  яснее  становится  первоначальное  и  вполне  естественное,  конечно,
заблуждение, в силу которого все мы считали их силициевыми существами.
   -   Если   это   и   роботы,   профессор,   то   они,   вероятно,    не
электронно-механические подобно нашим, земным, а биосилициевые, снабженные
совершеннейшей системой энергетики. Не исключено, что пославшие их...
   Асквит схватил меня за руки и смотрел прямо в глаза, не отрываясь.
   - Как вы сказали? Пославшие их... Пославшие их! Да  ведь  это  ключ  ко
всему. А что, если это и в  самом  деле  не  случайно  попавшие  на  Землю
существа, притаившиеся в метеорите, а... Пойду посмотрю.
   - Не стоит рисковать.
   - Стоит, стоит! А ключ  не  в  этом.  С  ключом  еще  надо  повозиться.
Микроорганизмы, которые  вы  на  Паутоо  превратили  в  плазму,  зародыши,
которые оживил Родбар и из которых вывел  родбаридов,  -  все  это  как-то
схоже между собой, и только одно стоит несколько особняком.
   - Сиреневый Кристалл?
   Асквит молча кивнул и чуть поспешно выпустил мои руки.


   В ту ночь я нес очередное дежурство по институту,  сменив  Асквита.  На
полигоне  все  было  по-прежнему,  и   в   пультовой   приборы   светились
обнадеживающими зеленоватыми лампочками. Порядок был установлен  для  всех
один, и  очень  строгий:  в  то  время  когда  не  проводились  какие-либо
эксперименты, предусмотренные программой, на полигон никто не допускался.
   Под утро, когда особенно тянет ко сну, мне  вдруг  показалось,  что  на
одном из телеэкранов мелькнуло темное  пятно.  Я  быстро  осмотрел  пульт.
Скорее,  по  привычке.  Приборы  были  настроены  на  родбариды,   система
наблюдения не предусматривала контроля за