ери.  Они  закрыты.  Из  этого
здания нет других выходов. Чудовище будет взаперти.
   Капитан Ферран, не задумываясь, не боясь, что  может  разделить  участь
Ритама и крокодильчика, поспешил к двери. Но Ферран был так же смел, как и
осторожен, и выждал ровно  столько  времени,  сколько,  по  его  расчетам,
потребовалось, чтобы животное  продвинулось  вперед  на  более  безопасное
расстояние.
   Животное было заперто в помещении со стенами метровой толщины,  но  все
понимали безнадежность попытки. Действительно, не прошло и тридцати минут,
как до замерших в вынужденном ожидании ловцов стал доноситься уже знакомый
им гул. Было очевидно: родбариды,  пробуравив  толстые  каменные  стены  с
таким же успехом, как и тонкие, не преминут вскоре появиться там,  где  им
это будет угодно.
   И они появились. Теперь это уже был не  один  ком,  а  четыре.  Получив
необходимую для их деятельности обильную пищу -  кремний  гранитных  стен,
они достигли таких размеров, при которых одна колония могла разделиться на
четыре; Колония родбаридов  с  удивительной  легкостью  покинула  убежище,
показавшееся людям пригодным для того, чтобы удержать чудовище взаперти.
   Родбариды расползались в разные стороны, как  бы  намереваясь  заселить
возможно большие просторы. На их пути будет  попадаться  немало  строений,
пригодных им в пищу, и они  будут  размножаться  делением,  все  дальше  и
дальше расходиться и, не боясь никаких преград, не встречая  сопротивления
ни со стороны животных, ни со стороны человека,  распространяться  на  все
большие и большие пространства. Все это было осознано первыми  свидетелями
ужасного нашествия  немного  позже,  но  в  тот  момент,  когда  родбариды
покинули здание, окруженное египетскими пилонами, никто из наблюдавших эту
сцену не мог прийти в себя. Наиболее  сметливым  из  них  было  ясно,  что
дальнейшие  попытки  обуздать  чудовищных  животных  бесполезны   и   пора
последовать  совету  старого  генерала-артиллериста.  Однако  принять  это
решение, и притом самым безотлагательным образом, заставило нечто новое  в
поведении силициевых существ.
   Теперь  они  двигались  несколько  быстрее.  Двое  из  них  уже  успели
развалить на своем пути цоколи со сфинксами, а  двое,  как  только  прошли
каменные плиты, устилавшие Дорогу Молчания, и достигли песчаного  пологого
откоса, стали внедряться в него и вскоре скрылись с глаз.
   - Они уйдут! - вскричал Карт. - Они исчезнут под землей и,  прокладывая
неведомые ходы, смогут...
   - Бомбить!
   - Уничтожать все немедленно!
   Теперь, когда решено было действовать методами привычными и  понятными,
всеми  овладело  достаточное  спокойствие.  Фурн,  Ферран  и  Пуно  Тавур,
вооруженные киносъемочными камерами, вызвались не покидать район Пропилеев
до  последнего  момента,  чтобы  проследить   за   дальнейшим   поведением
родбаридов. Отэн Карт распорядился прежде всего удалить охрану территории,
состоящую из служащих его контор и заводов.
   Начали отходить отряды полицейских. Кольцо людей, окружавшее  Пропилеи,
становилось все более  широким.  Горноспасательные  отряды  были  отосланы
обратно в Лонар, отправлены в порт непонадобившиеся водолазы с их тяжелыми
металлическими скафандрами, уехали в город почти все санитарные машины,  а
к позициям, занимаемым войсками, стали прибывать все новые и новые  части,
главным образом ракетные и артиллерийские.
   Стало темнеть. Теплый апрельский день подходил  к  концу.  Подходили  к
концу и приготовления людей, намеревавшихся начать еще одно, такое же, как
в Таркоре, уничтожение существ, так и не познанных, страшных  и  вместе  с
тем  прельщающих  неугомонного  человека  своей   непостижимой   мощью   и
невиданной жизнеспособностью.
   На ближайшей от Пропилеев возвышенности, неподалеку  от  озера  Эно,  в
штабной  палатке  собрались  участники  неудачной  охоты.   Связисты   уже
закончили свою  работу,  а  артиллерийский  генерал,  оживленный,  как  бы
помолодевший в эти минуты, уже готов был отдать  команду  "огонь!",  когда
послышался стрекот вертолета.
   Вертолет, прибывший  с  центрального  столичного  аэродрома,  опустился
метрах в тридцати  от  штабной  палатки.  От  него,  без  шляпы,  на  ходу
сбрасывая макинтош, бежал к палатке Асквит.
   - Не бомбить, ни в коем случае не бомбить! Есть выход.




ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ПОТОК ИНФОРМАЦИИ

                                     Прошлое нам не подвластно, но будущее
                                  зависит от нас.
                                                                   Чаадаев


17. 70 355 653 361 664

   Доктор Дювьезар и я прилетели в столицу метрополии на двенадцать  часов
позже Асквита, утром 28 апреля. На аэродроме нас, как членов Международной
комиссии, встретили несколько помпезно и тотчас же препроводили  в  лучший
отель города. Такое внимание было лестно, однако нас  интересовало  совсем
другое. Мы не рассчитывали, что подобно Асквиту нас сразу  же  доставят  к
штабной палатке, но и не ожидали заточения в  комфортабельных  гостиничных
номерах без обещания допустить на "передовую".  Положение  наше,  конечно,
было несколько двусмысленным. Мы являлись членами Международной  комиссии,
но  прекрасно  понимали,  что  комиссия  эта  была  создана   Организацией
Объединенных  Наций  для  борьбы  с  силициевой  плазмой  на  Паутоо  и  в
метрополии, разумеется, могли не признавать наших полномочий.  Рассуждения
эти, однако, мало успокаивали. Хотелось поскорее окунуться в гущу событий,
и мы не отходили от телефонов, стараясь  пробиться  через  окружившие  нас
наивежливейшие заслоны.
   Выручил Асквит. Он позвонил из Пропилеев, просил извинить, что  сам  не
мог встретить - его не отпускали ни на шаг от штабной палатки, -  пообещал
немедленно уладить все формальности. Допуск к месту  сражения  и  в  самом
деле был получен быстро. Объяснялось это просто: в те  часы  обстановка  в
метрополии была настолько тревожной, что правительство не рисковало  взять
на себя всю ответственность за последствия силициевого вторжения.
   В полдень мы подъехали к Пропилеям, охраняемым строже любого секретного
объекта. Асквит  встретил  нас  радушно.  Выглядел  он  неважно.  Волнения
последних дней, бессонная ночь, сознание огромной ответственности,  взятой
на себя, - все это, конечно, отразилось на нем, но  нисколько  не  умерило
задора.  Осунувшийся,  уже  не  казавшийся  моложе  своих  лет,  но  очень
оживленный, он, видимо, наслаждался своим положением, упивался  сознанием,
что стоит в самом центре необычайных событий, -  словом,  чувствовал  себя
Наполеоном под Аустерлицем.
   Больше всего Асквит был доволен тем, что смог убедить промышленников  и
военных не учинять в Пропилеях такого же уничтожения,  как  и  в  Таркоре.
Удалось  ему  это,  видимо,  потому,  что   первоначальное   предположение
охотников за родбаридами оказалось ложным. Родбариды,  как  это  вышло  на
поверку, не  собирались  распространяться,  подкапываться  под  столицу  и
рушить все и вся.  Деятельность  их  была  менее  воинственной.  Попав  на
песчаную почву, они сразу же занялись делом чисто созидательным.  На  этот
раз они не возводили перламутровую постройку из стройных красивых  колонн,
а  трудились  над  чашей,  употребляя  песок  в   качестве   строительного
материала. Через несколько часов работа была закончена, и на  вилле  Отэна
Карта образовалось пятнадцатиметровое, идеально отполированное  углубление
параболической формы. Для чего? Кто же тогда мог знать об этом!
   Закончив сооружение, на  которое  людям  потребовались  бы  невероятные
усилия и масса времени, родбариды мирно устроились по краям чаши,  как  бы
застыв в ожидании чего-то. Они не издавали гула, не пульсировали. Такими я
их и увидел впервые. Словно сваренные из шестигранных щитков, они в  самом
деле немного напоминали черепах.
   С нашим приездом  возобновилось  обсуждение  вопроса,  как  же  быть  в
дальнейшем, что  предпринять.  Настороженность  и  страх  перед  неведомым
оставались, но, убедившись в довольно спокойном поведении родбаридов, люди
стали уже подумывать, как бы  не  лишиться  этих  проворных  и,  очевидно,
способных строителей. Всех нас, по правде сказать, мучила  одна  смелая  и
очень заманчивая мысль: как заставить их работать.
   "План спасения", предложенный Асквитом, прельщал  и  вызывал  споры.  С
момента, когда он вбежал в палатку  с  криком  "Есть  выход!",  обсуждение
этого плана длилось почти беспрерывно. Включились  в  обсуждение  и  мы  с
Дювьезаром, а через два часа совещание наше было перенесено в  только  что
созданную правительственную комиссию. Я не буду  описывать  это  заседание
подробно, скажу только, что в тот момент Асквиту  не  помогла  страсть,  с
какой он  отстаивал  свое  предложение.  Отчаянные  его  попытки  защитить
родбаридов,   засевших   в    Пропилеях,    оказались    безрезультатными:
правительственная комиссия вынесла решение "уничтожать!".
   В момент, когда загромыхали стулья и  мы  все  поднялись,  уставшие  за
бурный день настолько, что даже не имели сил огорчаться принятым решением,
председатель  комиссии  получил  сообщение,  заставившее  его  побледнеть.
Дрогнувшим голосом он произнес:
   - Господа, кажется, это катастрофа!
   ...Двадцать четыре часа на Таркор сыпались бомбы, не умолкали орудия  и
минометы, низвергались струи  напалма.  Все  доступные  человеку  средства
уничтожения   (кроме   ядерного   оружия)   применялись   там   с    такой
ожесточенностью  и  сноровкой,  при  которых,  казалось,  ничто  не  могло
уцелеть.
   Родбариды уцелели.
   Теперь уже никого не интересовал вопрос, уничтожать или  не  уничтожать
Пропилеи. Всем стало ясно,  как  бессмысленны  попытки  человека  что-либо
предпринять по отношению к силициевым существам.
   Не помню, кто - кажется, доктор Дювьезар - предложил немедленно выехать
к Таркору. Необходимо было создать хотя бы  иллюзию  деятельности,  и  его
идея показалась особенно важной. Через несколько минут  Дювьезар,  Асквит,
еще два члена правительственной комиссии и я уже были в автомобиле.
   Никогда не забуду этой поездки. Ночь. Фары выхватывают из темноты куски
ярко освещенного шоссе. Впечатление такое, будто деревья, стоящие  плотной
толпой  у  обочины,  валятся  на  быстро  несущуюся   машину.   Сонливость
преодолеть трудно. С момента вылета из Макими фактически ни  часу  отдыха.
Временами охватывает дремота, но вдруг вспоминаешь о надвигающейся беде  -
и усталости как не бывало. Что  там?  Что  ждет  нас  при  столкновении  с
родбаридами?
   А  родбариды,  побывавшие  в  аду,  искусно  имитированном   человеком,
чувствовали себя не так уж  плохо.  Видимо,  в  каждой  планетной  системе
структура ада должна быть своя. Нельзя сказать, что силициевые создания не
понесли никакого урона. В тех местах,  где  наблюдались  прямые  попадания
бомб и снарядов, где развивалось чудовищное давление  и  колоссальная,  по
нашим понятиям, температура, родбариды несли потери. Но какие?  Родбариды,
как это и предполагалось при первом же  с  ними  знакомстве,  представляли
собой колонии силициевых существ. При бомбежке  шарообразные  конгломераты
распадались, отдельные их части разлетались в стороны, некоторые гибли, но
большинство  элементарных  родбаридиков  уцелело.  В   тех   местах,   где
температура и давление  не  достигали  максимума,  они  переждали  слишком
пылкую встречу с человеком, и, как только нападение на  них  прекратилось,
особи, оставшиеся невредимыми, вновь принялись группироваться, делиться  и
немедленно продолжили свою неутомимую деятельность.
   Когда закончилась двадцатичетырехчасовая бомбежка и  немного  рассеялся
дым, офицеры, руководившие операцией, решили с воздуха  осмотреть  Таркор,
предвкушая удовольствие насладиться плодами своей  добросовестной  работы.
Их вертолет медленно прошел несколько раз над  тем  местом,  где  накануне
возвышались  корпуса  ченснепповского   института.   Наблюдаемая   картина
разрушения  превосходила  самые  смелые  ожидания.  Они   уже   собирались
радировать о достигнутом успехе, но в это время один из  офицеров  обратил
внимание  на  странное  состояние   небольшого   участка,   расположенного
неподалеку  от  Таркорского  озера.  Все  вокруг  являло   собой   картину
первозданного (вернее, созданного  человеком)  хаоса,  и  только  тут,  на
площади диаметром метров десять,  было  как-то  необычно  чисто  и  ровно.
Вертолет снизили. Рассмотреть происходящее внизу удалось получше, а  когда
вертолет неподвижно повис над гладкой площадкой, офицеры содрогнулись: два
приплюснутых коричневатых шара плавно ходили по кругу.
   К тому времени, когда наша группа добралась до места  недавнего,  столь
бесславно закончившегося сражения, родбариды заканчивали  свою  работу.  С
рассветом  мы  увидели,  как  эти  труженики   перемололи   нагромождения,
созданные  бомбежкой,  тщательнейшим  образом  выровняли  всю   территорию
Таркора, превратив ее  в  идеальную,  сверкавшую  в  первых  лучах  солнца
площадку (теперь это  один  из  лучших  в  Европе  аэродромов),  а  затем,
значительно увеличившись в размерах, направились к Таркорскому озеру.
   Я не был участником ни одной из войн, но представляю  состояние  группы
военачальников,  обязанных  в  самый  короткий  срок  принять  единственно
правильное решение при натиске грозного врага; представляю, как на картах,
сообразуясь с полученными разведкой данными, наносятся линии, показывающие
расположение  противника,  намечаются  направления  контрударов,  отдаются
предельно точные приказы, все готовится к бою.
   Готовились и мы. Теперь  выбора  не  было:  или  надо  было  немедленно
приступить к осуществлению плана Асквита, или сложить  руки,  сдавшись  на
милость наступающих родбаридов. Но последнее менее всего присуще человеку,
существу неугомонному, всегда стремящемуся к победе даже в схватке с самым
могущественным  противником.  И  человек  научился  побеждать  мамонтов  и
пещерных львов, чуму и черную оспу. Именно  человек-победитель  обуздал  и
заставил служить себе огонь и воду, химические процессы и энергию атома.
   Теперь предстояла схватка с  силициевыми  существами...  Асквит  создал
свой план еще в Мельбурне,  как  только  получил  информацию  о  действиях
родбаридов. Он решил использовать для обуздания силициевых существ  их  не
признающее никаких преград стремление друг к другу. Сразу же по прибытии в
Пропилеи он при помощи геодезистов уточнил наблюдение, сделанное Фурном, и
определил  истинное  направление  движения   "черепахи"   Ритама.   Линия,
проведенная через ось стекловидной дороги, чудесно  созданной  "черепахой"
за одну ночь, проходила не через Таркор, а отклонялась немного в сторону и
пересекала  маленький  городок   Нельм,   в   котором   находился   филиал
ченснепповского  института,  куда  при  эвакуации  Таркора  были  вывезены
законсервированные  родбариды.  Именно  они,  видимо,   привлекали   своих
собратьев сильнее, чем выпущенные на  свободу  Питом  Фурном.  Этот  вывод
окончательно подтвердился, когда выяснилось, что  родбариды,  разбросанные
взрывами по всей территории Таркора, но уцелевшие,  изрядно  подкрепившись
останками ченснепповского  института,  тоже  двинулись  по  направлению  к
Нельму.
   В начале бомбежки их было пять, теперь их стало сорок восемь.
   На планах столицы и ее пригородов, как на боевых  картах,  мы  намечали
красные линии. Точные промеры  показывали  путь  родбаридов.  Те  четверо,
которые закусили Пропилеями, двигались, не задевая на  своем  пути  ничего
существенного, но полсотни чудовищ из Таркора начали свое шествие, угрожая
по пути изуродовать промышленное предместье столицы.
   В эти минуты вся надежда была на план Асквита. Асквит уже превратился в
диктатора. Его распоряжения выполнялись мгновенно, команды звучали властно
и подавались толково. Глядя на него, нельзя было  поверить,  что  он  двое
суток не имел ни минуты отдыха.
   Родбариды подходили к Таркорскому озеру. Не меняя взятого  направления,
они погрузились в его воды. Мы в это время находились  на  противоположном
берегу, ожидая, когда они появятся на песчаной  отмели  и  продолжат  свое
неутомимое наступление. Мы стояли лицом к лицу  с  сильным,  но,  кажется,
незлобивым врагом. За нашими  спинами  был  огромный  промышленный  город.
Разрушат ли родбариды его предместья, или план профессора  Асквита  спасет
от бедствия тысячи людей?
   Около нас на поляну, простирающуюся перед озером,  садились  вертолеты.
Они беспрерывно сновали между Нельмом и Таркорским озером  с  подвешенными
контейнерами,   в   которых   находились   ящики   с   законсервированными
родбаридами,  и   напоминали   ястребов,   таскающих   в   когтях   ягнят.
Металлические ящики, такие же, как увезенный в  бельевом  фургоне  Фурном,
устанавливались вместе с контейнерами на трейлер.
   Пришел последний вертолет. Все двенадцать ящиков были  на  трейлере,  и
почти одновременно с этим из воды, как сорок  восемь  богатырей,  один  за
другим показались мокрые, окутанные легкими струйками пара родбариды.
   Асквит  вскочил  в  свой  открытый  автомобиль.  Доктор  Дювьезар  и  я
устроились рядом с ним. Асквит не смотрел назад, крепко держась за  спинку
переднего сидения.
   - Боитесь? - спросил я его тихо.
   - Нет, живу: страх и  надежда  -  вот,  собственно,  содержание  жизни.
Пошли! - скомандовал Асквит и положил руки на плечи своего шофера.
   Машины двигались  медленно.  За  роскошным,  сияющим  лаком  и  никелем
автомобилем, строго соблюдая дистанцию в десять  метров,  полз  трейлер  с
контейнерами, в каждом  из  которых  помещался  недвижимый  родбарид.  Обе
машины начали продвигаться по поляне.
   На этой поляне решалось большее, чем участь предместья  столицы.  Сорок
восемь родбаридов наползали на трейлер, трейлер  уходил  от  них.  Так  мы
проехали метров сто. Асквит схватил шофера за плечи и  стал  разворачивать
его  влево.  Шофер  поеживался  под  сильными  руками   Асквита,   но   не
сопротивлялся, все прощая ему в этот момент.
   Машины делали огромный плавный разворот на поляне. Когда было  пройдено
четверть круга, Асквит, белый, словно гипсовый, позволил себе не то  чтобы
обернуться, а скосить глаза влево.
   Родбариды послушно, точно следуя за машинами, шли по окружности.
   Асквит оставил шофера и закричал:
   - Вперед! Вперед!
   Машины ускорили ход. Родбариды  двигались  в  нужном  нам  направлении,
уводимые от города.
   Асквит бросился на сидение, но тут же вскочил, проворно залез в  карман
к своему шоферу, вынул оттуда губную гармошку  и,  стоя  в  машине,  начал
наигрывать, отчаянно фальшивя, бравурный марш.
   Теперь он напоминал средневекового кудесника, уводившего  из  Гаммельна
грызунов, грозивших уничтожить этот город.


   Пуно Тавур выиграл пари у своего шеф-редактора: в газетах метрополии не
появилось ничего мало-мальски разъясняющего читателям сущность  событий  в
Таркоре и Пропилеях. Недавно я просмотрел подшивки газет того  времени.  О
чем  только  не  кричала  в  те  дни  пресса,  какие  только  сенсации  не
вылавливали журналисты, стремясь отвлечь внимание читателей от  силициевой
проблемы! В какой-то мере это усердное  замалчивание  было  оправданно:  о
биосилицитах было известно  еще  слишком  мало,  а  надвигающиеся  события
считались   грозными.   Решение   предотвратить    возникновение    паники
представлялось разумным.
   В "спасителях отечества" Асквит пребывал недолго. Больше  того,  о  его
подвиге известно было только в очень узком кругу. В газетах  его  портреты
не появились, и это огорчило профессора самым искренним образом. То  ли  в
шутку, то ли  всерьез,  но  он  угрожал  городу  отомстить,  как  отомстил
волшебник, выведший грызунов  из  Гаммельна.  Легенда  утверждала,  будто,
утопив крыс, он вернулся в Гаммельн за вознаграждением,  но  отцы  города,
почувствовав себя уже спасенными, забыли о щедрых посулах и  не  заплатили
обещанног