фессором Асквитом. За несколько дней до прискорбных событий
в Таркоре профессор Асквит  вылетел  из  Макими  в  Мельбурн.  Как  только
произошла авария в лаборатории  Родбара,  мы  радировали  в  Мельбурн,  но
оказалось, что Асквит уже  выехал  оттуда.  Служащие  нашей  австралийской
конторы  лишь  вчера  смогли  разыскать  его  и  сообщить  о  случившемся.
Профессор вылетел из Австралии на специальном  самолете  и  сегодня  будет
здесь. Я с нетерпением жду его, однако я должен  еще  раз  напомнить  вам,
господа: ни Родбар,  ни  тем  более  Асквит,  который  в  последнее  время
вынужден был находиться  на  Паутоо,  еще  не  имели  никакой  практики  в
обращении с силициевыми созданиями, находящимися вне инкубационных  камер.
Если не считать паутоанского опыта борьбы с плазмой, то можно сказать, что
с  силициевыми  существами,  вырвавшимися  на  свободу,  мы   сталкиваемся
впервые. Опыт овладения, подчинения человеку силициевого живого  вещества,
вероятно, нам мало пригодится. Здесь мы имеем  дело  с  иными,  совершенно
неведомыми нам формами силициевой жизни. Сейчас, господа, следует  решить,
рискнем ли мы, найдем ли в себе силы и мужество начать сражение с ними.
   - Игра стоит свеч. Надо пробовать, дерзать, сражаться!
   - Но как?
   - Надо действовать, полагаясь на наш общежитейский опыт и разум.
   - Я готов, господа, - воскликнул старый генерал-артиллерист, - я  готов
отдать распоряжение стрелять!
   - Боюсь, господин генерал, - улыбнулся Ченснепп, - что  начинать  нужно
будет не с этого.
   - Совершенно верно. Если ничего не удастся поделать, то этим надо будет
заканчивать операцию. Прежде всего  необходимо  разведать,  где  находится
сейчас животное и что можно предпринять для его обуздания.
   Так решено было начать необычную охоту.
   Пока генералы и промышленники пререкались, обсуждая, как можно овладеть
столь заманчивой силой, Фурн действовал. Он успел пройти по пустырю  вдоль
стекловидной дорожки, проложенной таинственным животным, и дошел до места,
где недавно стояла статуя Августа. Проследить  дальнейший  путь  животного
было нетрудно.  Уничтожив  статую,  оно  двигалось  по  прямой  линии,  не
уклоняясь  ни  на  миллиметр.  Пройдя  римскую  балюстраду,  оно,  видимо,
уперлось в стену атриума, но и тут, кажется, не задержалось  надолго  -  в
стене было прорезано отверстие диаметром  около  полутора  метров.  Совсем
неподалеку от этого отверстия была широкая дверь - арка, ведущая в атриум,
но животное не воспользовалось ею и проникло в  помещение  сквозь  толстую
каменную стену. Пройдя немного наискось весь атриум, оно снова просверлило
стену, все так же не меняя взятого направления, и  очутилось  в  эллинском
дворике.
   Фурн смотрел через эти два отверстия, стараясь разглядеть,  что  делает
животное. Оно лежало на  мраморных  плитах  дворика,  не  подавая  никаких
признаков жизни. Фурн  почти  бегом  бросился  обратно  к  пустырю,  спеша
сообщить о виденном, но  на  середине  пути  остановился  и  снова  окинул
взглядом пройденный странным существом путь. Фурн встал на  дорожку  -  он
был первым человеком, вступившим на эту своеобразную мостовую, -  и  начал
внимательно присматриваться к  видневшимся  оттуда  отверстиям  в  римском
здании. Далеко на горизонте, как раз  на  том  месте,  где  оба  отверстия
совпадали, вздымался гигантский столб дыма. Там был  Таркор.  Стало  ясно:
животное стремилось на выручку себе подобных. Почему же оно остановилось и
больше не продолжает свой не знающий  никаких  преград  путь?  Закончилось
уничтожение  его  собратьев  в  Таркоре  или  оно   почему-либо   потеряло
способность двигаться?
   Фурн  поспешил  к  серебристому  строению,  около  которого   все   еще
продолжалось обсуждение, и рассказал о  своих  наблюдениях.  Пример  Фурна
заставил  собравшихся   направиться   к   эллинскому   дворику.   Животное
действительно лежало неподвижно, и группа рискнула наконец приблизиться  к
нему настолько, чтобы рассмотреть его хорошенько,  пользуясь,  разумеется,
биноклями. Биноклей было только два, и почтенные господа, забыв о чинах  и
субординации, вырывали их друг у друга, как мальчики,  которым  впервые  в
руки попал калейдоскоп.
   - Да ведь оно совсем не страшное! - воскликнул министр.
   - Совершенно верно, милое, безобидное существо,  -  сыронизировал  Отэн
Карт, - которое уничтожает все попадающееся на его пути.
   - А я согласен с господином министром, - уверенно  проговорил  Фурн.  -
Существо действительно не  страшное,  больше  того,  я  убежден,  что  оно
добродушно по  природе  своей  и  разрушает  только  то,  что  мешает  ему
двигаться к цели.
   Прежде  всего  было  решено  проверить,   почему   животное   перестало
двигаться. Может быть, оно уже мертво?!
   Фурн счел возможным применить уже испытанный им способ и снова двинулся
вперед, вынув револьвер. Вся остальная компания довольно удобно устроилась
за солидными колоннами, предпочитая  находиться  в  большей  безопасности.
Отэн Карт боялся, что Фурн может застрелить животное, погубить  выращенное
профессором Род баром существо, но он понимал, что другого выхода пока  не
было.
   Пули, выпущенные Фурном, исчезали в теле чудовища, как камешки в  воде,
видимо не причиняя  никакого  вреда.  При  каждом  выстреле  по  его  телу
пробегала волна судорог, немного увеличивалось самосвечение. Попытка Фурна
не оказалась напрасной: животное подавало признаки жизни, и это подбодрило
участников охоты. Предложения посыпались одно за другим. Все они сводились
к тому, чтобы загнать животное в какой-нибудь загон. В  этих  предложениях
сказывался  тысячелетний  опыт  человека,  еще  в  доисторические  времена
справлявшегося с огромными мамонтами, загонявшего их в  ямы,  ловившего  в
сети и западни в десятки раз более сильных, чем он  сам,  зверей.  Но  что
предпринять в данном случае, никто не знал. Никакие каменные помещения для
этого не подходили: опыт уже имелся, было очевидно,  что  питомцы  Родбара
свободно проникают сквозь стены.  Загнать  животное  в  глубокий  бассейн,
находившийся  в  египетском  дворике?  Неизвестно,  как  оно  будет   себя
чувствовать в воде. Если оно просто утонет, то какой смысл возиться с ним,
рисковать людьми. Если оно  может  существовать  в  воде,  то  оно  сумеет
пробуравить каменные стены бассейна и выползет оттуда куда ему вздумается.
Ченснепп  знал,  что  небольшие,  законсервированные  существа  совершенно
спокойно лежали у профессора Родбара в металлических ящиках, их можно было
перетаскивать  куда  угодно.  Но  существо,  уже  получившее   возможность
двигаться,  вышедшее  из  состояния   своеобразного   анабиоза   благодаря
полученной  им  органической  углеродистой  пище  (роковой  кочан  капусты
Ритама!), вряд ли будет укрощено, даже  попав  в  металлический  сосуд.  В
Таркоре они сумели каким-то непонятным способом  высвободить  из  стальных
вольеров своих законсервированных собратьев.
   Положение казалось безнадежным. Время шло. Было неизвестно, как поведет
себя пока еще спокойно лежащее существо. Если оно будет продолжать путь  в
Таркор, стремясь на  выручку  себе  подобных,  то  это  может  привести  к
огромным  бедствиям:  на   прямой   от   Пропилеев   до   Таркора   лежала
густонаселенная часть города. Какие бы то ни было попытки  обуз  дать  его
можно  было  предпринимать  только  до  тех  пор,  пока  оно  не  покинуло
территорию виллы Отэна Карта. Здесь все было подготовлено к тому, чтобы  в
случае необходимости начать уничтожение, локализировать бедствие.
   Из  всех  предложений  участников  охоты  мысль  попробовать   обуздать
страшное животное, запутав его  в  стальных  сетях,  казалась  единственно
приемлемой. Фурн уже  направился  к  воротам,  чтобы  отдать  распоряжение
немедленно доставить сети, как животное вдруг зашевелилось. Словно  угадав
намерение своих противников, оно прямым путем двинулось  вдоль  эллинского
дворика и, встретив  на  своем  пути  высокие  перила,  густо  уставленные
балясинами, спокойно прошло сквозь них. Шарообразное, сплюснутое тело  его
растеклось на несколько  ручейков,  которые,  как  змеи,  проползли  между
балясинами и уже по ту сторону перил собрались в сплошной ком.
   - Господа, - воскликнул Фурн, - это не одно животное, это целая колония
животных,  собранная  в  мощный  коллектив  и,  как  знать,  может   быть,
наделенная разумом! Строение этого кома, его шестиугольные частицы  -  это
элементарные родбаридики.
   - Как вы сказали? Родбаридики?
   - Ну да, как же их назовешь? Ведь их изобрел профессор Родбар!
   -  Изобрел!  -  Ченснепп  задумался.  -  Родбар  сделал  такое,  оживив
силициевые зародыши... Впрочем, сейчас не до этого. Сейчас надо во что  бы
то ни стало овладеть этим "изобретением", неважно, одно это  существо  или
целая колония.
   Поведение родбаридов навело на мысль, что их можно попробовать  "влить"
в какой-либо подходящий сосуд. Если срочно выкопать  яму,  поместить  туда
стальной котел, попробовать загнать в  него  непонятное  существо,  то  не
исключено,  что  с  ним  будет  легче  управиться.  Это  предложение  всем
показалось наиболее удачным. Решено было поспешить с его осуществлением.
   Отэн Карт распорядился немедленно доставить огромный,  диаметром  около
трех метров, стальной котел с завода силиконовых каучуков и  начать  рытье
котлована. Предстояло выбрать место для этого котлована с таким  расчетом,
чтобы с наименьшим трудом можно было  загнать  туда  родбарида.  Спор  был
коротким: всем понравилось предложение Фурна рыть яму на прямой, избранной
могучим существом как направление на Таркор.
   - Я думаю, господин министр, теперь  нам  понадобятся  услуги  капитана
Феррана.
   - Вы правы, господин Карт. Надо вызвать сюда Феррана с  его  танком,  -
согласился министр.
   - Танк сюда, в Анфиладу Искусств! - с негодованием воскликнул Ритам, но
на него никто не обратил внимания.
   Фурн был предусмотрителен настолько, что  при  отъезде  Отэна  Карта  к
военному министру напомнил  ему  о  капитане  Ферране.  Танкист,  завзятый
охотник, страстный  любитель  приключений,  человек,  побывавший  в  самых
невероятных переделках, он с  готовностью  согласился  принять  участие  в
небывалой, еще никем не виданной охоте. Ферран был давним приятелем Фурна.
Фурн считал, что на  него  можно  вполне  положиться,  можно  допустить  в
Пропилеи, не рискуя, что капитан разболтает о виденном. Не прошло и десяти
минут, как, к великому ужасу  Ритама,  тяжелый  танк  Феррана  появился  в
Пропилеях. Капитан уже около часа с нетерпением ждал, когда его  пригласят
принять участие в сражении, и  не  замедлил  появиться  вблизи  эллинского
дворика.
   Сминая  газоны,  ряды  штамбовых  роз,  искусно  подстриженного  букса,
опрокидывая на своем  пути  постаменты  с  уникальными  вазами,  огромная,
испускающая тепло машина  остановилась  у  изящной  колоннады,  замыкающей
дворик с юго-западной стороны.
   Из танка выпрыгнул поджарый военный, похожий на кузнечика, и  откозырял
высокому начальству. Военный министр в нескольких словах обрисовал Феррану
обстановку, подчеркнул, что сражение с существом  совершенно  неизученным,
могучим может оказаться опасным, но, видимо, нисколько не смутил отважного
капитана.
   - Мы с лейтенантом Тавуром готовы помериться силами с этим чудовищем. Я
понял все, господин министр. Задача заключается в том,  чтобы  попробовать
припугнуть  его  танком,  постараться   заставить   двигаться   в   нужном
направлении. Превосходно! Будет выполнено.  Господин  Карт,  мой  танк,  к
сожалению, не может пройти, не зацепив этой изящной колоннады.
   -  Действуйте,  господин  капитан,  не  считаясь  не  только   с   этой
колоннадой, но и вообще со всем, что вам будет попадаться на пути.
   Танк  взревел,  двинулся  на  колоннаду  и  через   несколько   секунд,
обсыпанный ее обломками,  уже  выворачивал  своими  гусеницами  прелестные
мозаичные плиты эллинского дворика, направляясь к родбаридам.
   Животное не двигалось.
   Спокойно пульсировало его слабо люминесцирующее тело. Танк  подошел  на
расстояние десяти метров и остановился.
   Генерал, устроившийся у радиоприемника,  запросил  у  Феррана,  что  он
намерен делать дальше, и тотчас же получил ответ:
   - Отступая, наступать!
   Танк попятился назад, снова придвинулся к животному и так, немилосердно
уродуя уникальные плиты,  сшибая  драгоценные  статуи,  приминая  все  еще
струившие кристальную воду фонтанчики, атаковал его со всех сторон, как бы
дразня, вызывая на бой.
   - Ни в коем случае не подходите к  нему  слишком  близко,  -  радировал
генерал. - Не прикасайтесь к нему танком. Мы не знаем  его  свойств.  Оно,
быть может, способно выделять  какие-нибудь  излучения  или  электрические
разряды!
   Танк упорствовал в  своем  намерении  непременно  побудить  животное  к
деятельности, наступая все более и более рьяно.  В  керосиновом  перегаре,
пыли обломков  наблюдающим  довольно  смутно  было  видно,  как  протекает
поединок. Но вот общий крик  восторга  вырвался  у  всех,  за  исключением
Ритама, - животное сдвинулось с места, поползло  прочь  от  танка.  Первая
победа была одержана. Маленькая,  но  уже  дававшая  надежду.  Создавалось
впечатление, что животное испугалось танка,  уходит  от  него,  а  значит,
можно было ожидать, что удастся направить его  путь  так,  как  это  нужно
человеку.
   Танк  ревел,  скрежетал  своими  металлическими  частями,   в   Ферране
пробудился азарт охотника.  Он  продолжал  наступление,  стремясь  загнать
животное в проход между двумя постройками, выполненными в греческом стиле,
за которыми уже была приготовлена  ловушка.  Казалось,  что  животное  уже
мечется, стремясь  избежать  встречи  с  металлическим  громадным  зверем,
казалось, оно готово бежать, так оно ускорило свои до тех пор медлительные
движения, но  вдруг  остановилось.  Остановился  и  танк.  Животное  стало
светиться более интенсивно. Теперь  даже  сквозь  рев  мотора  можно  было
услышать его гудение. Пульсация его тела увеличилась, оно сделалось  более
плоским и начало быстро зарываться в землю.
   Этого не ожидал никто.
   Растерялся даже Ферран. Наступать он готов был на что  угодно,  и,  чем
рискованнее было наступление, тем неистовее он его вел, но тут... Нет, его
танк не имеет никакой  возможности  преследовать  противника  под  землей!
Однако этого и не потребовалось. Через несколько минут животное, вобрав  в
себя массу грунта, увеличилось в размерах  и  само  стало  приближаться  к
танку, оставив за собой значительных размеров воронку.
   Танк отступил. Животное  ускорило  свое  наступление,  Ферран  увеличил
заднюю скорость и вдруг смело бросил танк вперед.
   Дальнейшее произошло с ужасающей быстротой. Каждый из  наблюдавших  эту
сцену составил о ней свое  собственное  мнение,  мало  сходное  с  мнением
других. Никто не мог толком разобрать,  каким  образом  танк  за  какие-то
несколько секунд был накрыт, как огромным одеялом, темной, чуть светящейся
массой. Радиосвязь мгновенно прекратилась,  замолкли  моторы  танка.  Танк
стоял  неподвижно,  скованный  родбаридами,  изменившими  свою  форму,  из
приплюснутого шара  ставшими  плоской,  как  блин,  залепившей  весь  танк
массой. Гудение усилилось еще больше, и так как теперь, кроме него, ничего
не было слышно, то казалось, это гудение главенствует над всем,  заполняет
воздух чем-то плотным и страшным.
   Как только танк Феррана был вынужден остановиться, пыль,  поднятая  его
гусеницами, немного осела,  стало  лучше  видно,  что  делается  на  месте
сражения. Ритам первым обратил внимание ошеломленных наблюдателей  на  то,
что родбариды продолжают двигаться по направлению к выходу  из  эллинского
дворика, приближаясь к египетским залам. Охватив  всю  поверхность  танка,
остекловав его полупрозрачной и, очевидно, очень прочной массой,  лишающей
танк возможности двигаться, животное уменьшилось почти до прежнего объема,
снова приняло форму приплюснутого шара и преспокойно  двинулось  в  нужном
ему  направлении.  Теперь  оно  гудело  едва  слышно,  светилось  не   так
интенсивно, как несколько минут назад, ползло медленно,  не  то  устав  от
содеянного, не то прикидывая, стоит ли продвигаться дальше.
   Все наблюдавшие происшествие застыли как изваяния. Только Ритам, развив
невероятную для него скорость, бросился к месту  сражения.  Спотыкаясь  на
обломках, падая, он спешил наперерез "черепахе". С него слетела шляпа,  он
потерял свою палку, двигаться ему было труднее, чем обычно, но он  все  же
обогнал  животное,  подбежал  к  невысокой  колонке,  на  которой   стояла
мраморная статуя, высеченная его учителем Антонио Ульмаро, и уже  прилагал
все усилия, чтобы снять ее с возвышения.
   - Остановите безумца! Ведь он погибнет!
   - Оно сейчас наползет на него и раздавит.
   - Ритам, Ритам! Вернитесь, Ритам!
   - Оставьте его, Отэн, мы еще не знаем... мы не  знаем,  как  оно  ведет
себя при встрече с человеком.
   Никто ничего не ответил Фурну, но никто  уже  больше  и  не  звал  Поля
Ритама.
   Художник, напрягши все силы, все же  стащил  статую  с  колонки.  Сумев
взвалить ее на плечо, Ритам не удержал равновесия и упал. Не  выпуская  из
рук дорогое ему создание учителя, он безуспешно старался  снова  подняться
на ноги.
   Родбариды приближались. Не  меняя  взятого  направления,  они  спокойно
перекатывали свое темное пульсирующее тело. Ритам понял, что встать ему не
удастся, и пополз, волоча за собой статую.
   Яркая вспышка. Резкий звук, напоминающий звук,  с  которым  разряжается
мощный  конденсатор,  и  неведомая  людям  сила  отбрасывает   Ритама   от
родбаридов.
   - Это ужасно! Господа, это...
   - Это означает, что там, где будет стоять заслон из родбаридов,  пехота
не пройдет! Это означает...
   Слова генерала покрыл орудийный выстрел.
   Стрелял капитан Ферран.
   Скованный стекловидной массой,  как  муха  затвердевшим  полупрозрачным
клеем, его танк потерял способность двигаться, но капитан довольно  быстро
сообразил, что орудия могут стрелять. После первого  выстрела  последовала
целая серия выстрелов, сотрясавших  танк.  Вскоре  сковывавшая  его  масса
стала отпадать кусками.  Ферран  включил  электромоторы,  башня  пришла  в
движение, и капитан показался из люка. Выскочив из танка,  он  вприпрыжку,
еще больше напоминая кузнечика, приблизился к министру и отрапортовал:
   - Господин военный министр, по не зависящим от меня причинам танк вышел
из строя. Готов продолжать сражение пешим порядком.
   Министр поблагодарил капитана  и  пообещал  награду.  Сражение  все  же
решено было продолжать.
   Собственно, это уже нельзя было назвать сражением. Всем стало ясно, что
справиться с родбаридами нет никакой возможности. Оставалось только одно -
следить за действиями невиданного  животного,  состоявшего,  вероятно,  из
десятков отдельных особей, попробовать изучить их повадки.
   Животное оставило позади себя эллинский дворик  и  вошло  в  египетский
зал. Здесь, круша на ходу частокол мрачных древних колонн, сминая пальмы и
бамбук, окружавшие бассейн с крокодильчиком,  оно  двигалось  все  так  же
плавно, не меняя взятого направления. Приблизившись к воде,  оно  тоже  не
изменило скорости, не остановилось, а шлепнулось в воду и исчезло  под  ее
поверхностью. Крокодильчик мгновенно вышел из своего дремотного состояния.
С быстротой, на которую способны эти обычно малоподвижные  и  медлительные
существа, когда бросаются на добычу, он метнулся в глубь  бассейна.  Через
секунду сопровождаемый целым  водопадом  брызг  крокодильчик  со  страшной
силой был вышвырнут из бассейна.
   Пройдя  свой  путь  под  водой,  выбравшись  из   бассейна,   родбариды
направились к тяжелой бронзовой двери, ведущей в массивную,  сложенную  из
огромных камней постройку, представлявшую собой вход в египетский двор.
   - Закрыть, закрыть эти двери! - вскричал хозяин  Пропилеев.  -  Там,  с
другой стороны здания, на входе, такие же дв