соприкосновение с соответствующим механизмом на обшивке "Трумэна".
     Джон вдруг поймал себя на мысли, что момент можно назвать историческим - впервые русский челнок стыкуется с боевым крейсером Соединенных Штатов.
     У шлюза нервно замигали лампочки, отметив работу бортовых компрессоров, что нагнетали сейчас воздух в тесную переходную камеру, но прошло еще несколько томительных минут, прежде чем внутренний люк отъехал в сторону с резким, неприятным шелестом приводящей его в движение пневматики.
     Кински обернулся, тяжелым взглядом уставившись на русского полковника, который, не считаясь с переданным по рации предупреждением, все же добрался до входных шлюзов его корабля. В глубине переходной камеры больше не было видно ни одной фигуры - очевидно, управлявший "Бураном" экипаж остался на борту челнока.
     Двое офицеров, выступив из-за спины Джона Кински, быстро и сноровисто обыскали скафандр Наумова. Затем, выполняя заранее отданный приказ, они заняли свои посты по обе стороны стыковочного шлюза.
     Кински кивнул полковнику и жестом указал на овальный люк, который вел в соседнее с предшлюзовой площадкой помещение.
     - Что вам угодно, сэр? - холодно спросил Джон, остановившись подле ряда вмонтированных в стену дисплеев и слушая, как автопереводчик эхом повторяет его слова на русском.
     Люк за спиной резко встал на место.
     Наумов усталым движением отстегнул тяжелый гермошлем и пригладил короткий ежик седеющих волос.
     Всю дорогу сюда он мысленно пытался представить свой разговор с Джоном Кински, прокручивал в мозгу какие-то штампованные фразы о человечности, ответственности офицера, взаимном сосуществовании... но сейчас в его сознании не осталось ничего - только сводящая с ума усталость...
     Исподлобья взглянув на Кински, он внезапно увидел его таким, как интуитивно описала того Лада, - такой же безумно уставший, растерянный, но не допускающий мысли о растерянности, мужественный офицер, которому отдали приказ, и вот он сошел с ума, проиграв бессмысленную схватку с окружавшей его на протяжении многих месяцев пустотой... Он потерял своих людей, не смог четко исполнить приказ, но он не понимал, что, по сути, невиновен...
     - Джон, там внизу - мои люди... У них тоже есть приказ... Дай им шанс, прошу... - Эти слова вышли как-то сами собой, и Наумов не знал, почему произнес именно их. Наверное, бездонная чернота расширенных зрачков Джона Кински подсказала ему - этот человек уже перешел ту грань, за которой адекватно воспринимаются угрозы или весомые аргументы.
     Впрочем, командир "Трумэна", похоже, не хотел вообще воспринимать что-либо. - Кински с удивительным проворством предупредил его следующую фразу - выхватив автоматический пистолет, он просто приставил его ствол ко лбу Наумова.
     - Ни слова больше, полковник, - ледяным тоном произнес он. - Просто посмотри сюда... - Он резко толкнул Наумова к экрану, где в фокус видеокамеры вплывал очередной труп.
     Нет... Это был не труп!
     Глаза Кински расширились, когда он увидел, что параллельно курсу разведчика через молочный клубящийся туман, сопротивляясь порывам ветра, бредут двое людей в белоснежных скафандрах.
     Зарево над ледником вдруг вспыхнуло, резко увеличив свою яркость, и оттуда сквозь прорехи в молочно-малиновом мареве начали прорезаться абсолютно чуждые человеческому восприятию силуэты...
     Они шли прямо на фигуры в скафандрах, протягивая к людям то, что с трудом можно было обозначить словом "руки".
     Наумов вздрогнул и вцепился побелевшими пальцами в край приборной панели пульта.
     Его зрачки медленно расширялись, наливаясь той же безысходной чернотой, что и у американского офицера.
     Похоже, что ракетный удар по процессорной станции действительно был неизбежен, и все это время заблуждался именно он, а не Джон Кински...

Глава 13

25 августа 2029 года. Ганимед. Район процессорной станции по переработке атмосферы...

     Граница тумана обозначилась первыми рваными клочьями невесомого, эфемерного кружева, которое нес резкий, порывистый ветер. Дорога сразу же стала непредсказуемой, и Семен машинально сбросил скорость, - прошла всего минута или две с того момента, как вокруг заскользили первые облачка, а он уже едва видел обочину.
     Теперь мощный внедорожник еле полз по шоссе, освещая молочно-желтую мглу светом шести фар. Туман, несмотря на значительную скорость ветра, не только не редел, а, наоборот, сгущался, принимая причудливые, осязаемые формы.
     Капельки конденсата, из которых состояли новорожденные облака, оседали на лобовом стекле машины, покрывая его тонкой полупрозрачной пленкой, с которой едва справлялись включенные на полную мощность стеклоочистители.
     - Похоже, что скоро встанем... - мрачно предрек Семен, у которого вдруг начала кружиться голова. Он внезапно понял, что временами начинает терять ориентацию. Не видя окрестностей дальше вытянутой руки в любую сторону от машины, он уже не мог с точностью поручиться, едет ли он по прямой или ведет машину к какой-то из обочин.
     - Спокойно... - Лада протянула руку, помогая ему удерживать руль в верном, по ее представлениям, направлении.
     Машина резко вильнула в сторону, - вестибулярный аппарат Семена не согласился с ее мнением, - ему казалось, что ехать следует не туда, и в результате короткой борьбы за руль внедорожник снова резко вильнул, сошел с трассы, несколько раз подпрыгнул на кочках и покатил, уже не разбирая дороги, по бесплодной, каменистой пустоши...
     - О черт!.. - Семен резко ударил по тормозам, когда из молочной пелены тумана в свет фар внезапно выскочил обугленный борт какой-то перевернутой набок конструкции...
     Осев на подвеску, машина остановилась, не достав передним бампером каких-то сантиметров до обугленного остова десантного посадочного модуля.
     Несколько секунд Семен сидел, вцепившись в руль, а потом медленно разжал пальцы.
     - Могло бы быть хуже... - произнес он, не то пытаясь успокоить Ладу, не то оправдываясь перед самим собой.
     Лада попробовала ободряюще улыбнуться, но за забралом ее гермошлема едва угадывались черты лица, так что Семен не смог заметить ее мимики...
     Несколько секунд они оба напряженно молчали, пытаясь свыкнуться с плотной пеленой нездорового, желтого цвета, что окружила машину со всех сторон, облепила ее и, казалось, теперь желала просочиться внутрь, наплывая на стекла стремительными, деформирующимися прямо на глазах пластами и сгустками...
     - Дальше пешком? - наконец спросил Семен, не без содрогания глядя на скупо освещенное фарами внедорожника, покореженное днище огромного спускаемого аппарата.
     Лада кивнула, открывая дверь. Плывущий вокруг туман и на нее подействовал угнетающе, - она поняла, что БОИТСЯ его, но отчаянно боролась с собой, пытаясь не выдать охватившую ее робость. Потому и молчала.
     Обогнув машину, Семен нашел ее руку.
     - Пристегни, - попросил он, вложив в ее ладонь почти невесомый карабин своего страховочного фала.
     С тихим щелчком крепление встало на место. Теперь они оказались связаны страховкой.
     - Как будем двигаться? - Семен пытался оглядеться, но текущий мимо со скоростью ветра туман не давал никаких возможностей для ориентации.
     - Обойдем модуль и будем идти по прямой, пока не выйдем к какому-нибудь строению станции, - предложила Лада, взяв его за руку. Семен не возражал, - наоборот, он был рад, что страховка не кажется ей надежным средством защиты от неожиданностей в этой вязкой, текучей мгле.
     Ему казалось, что даже сквозь плотные оболочки скафандровых перчаток он чувствует дрожь ее пальцев.
     Огибая потерпевший крушение модуль, они молчали.
     Слова казались глупыми и неуместными в клубящемся мраке. Соединение рук и неровное дыхание обоих, слышимое через включенные коммуникаторы шлемов, выражало намного больше, чем могла передать речь...
     Семен внезапно споткнулся обо что-то мягкое... Спину мгновенно прошиб холодный пот.
     - Стой!.. - хрипло произнес он и, отпустив ладонь Лады, склонился над занесенным пылью бесформенным бугром.
     Через секунду он понял, что ЭТО БЫЛО ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ ТЕЛО!..
     Семен судорожно сглотнул, невольно озираясь по сторонам.
     Они ехали сюда, внутренне готовясь увидеть нечто подобное, но все равно - первая встреча со страшной реальностью, подробности которой до сих пор милосердно укрывал туман, в буквальном смысле потрясла его...
     - Мертвый... - Он провел дрожащими пальцами по забралу чужого гермошлема, открывая взору искаженные агонией черты.
     Семен никогда не видел насильственную смерть так близко. Он ощутил дрожь, дурноту, страх - весь сонм острых и неприятных чувств, казалось, ринулся на него, вырвавшись из окружающего небольшой пятачок света густого тумана, который мгновенно превратился в его сознании в страшную, враждебную субстанцию, откуда пришло нечто, совершившее данное зверство...
     - Отчего он умер?.. - дрогнувшим голосом спросила Лада, опускаясь на корточки. Ее правая рука до судороги в пальцах сжимала цевье снайперской винтовки.
     - Не знаю... Сейчас посмотрю...
     Превозмогая естественный страх и некоторую брезгливость, Семен стал осматривать труп, стряхивая с того пыль, песок и мелкие частички липкой черной грязи, которые абсорбировали пыль, превращая ее в вязкую, трудно удаляемую массу.
     Он не находил ровным счетом никаких признаков насильственной смерти, пока его рука не коснулась груди скафандра.
     - Посмотри сюда!.. - не веря собственным глазам, вскрикнул он, указав на два расположенных рядом пулевых отверстия. Выстрелы пробили грудную пластину скафандра точно посередине, словно тут поработал снайпер, но Семен понимал: их расположение - это скорее всего случайность.
     - Огнестрельное оружие...
     Лада не нашлась, как прокомментировать это страшное и неприятное открытие. Откровенно говоря, исходя из скупых сведений о трагедии на леднике, она ожидала встретить тут что угодно, например, следы когтей на обезображенных телах, но только не аккуратные дырочки входных пулевых отверстий, обагренные по краям запекшейся кровью...
     Следующий труп попался на их пути через сто-сто пятьдесят метров от первого.
     - Дьявольщина какая-то!.. - не зная, как выразить свои эмоции, выругался Семен, глядя на пулевое отверстие в забрале гермошлема, окруженное мелкой сеточкой трещин.
     Третий найденный ими труп имел тот же самый вид, за исключением разве что количества огнестрельных ран - человека прошило очередью из автоматического оружия, а за несколько шагов от него виднелась свежая воронка от попадания ракеты. Дно воронки все еще слегка дымилось, а по краям оказались разбросаны фрагменты обугленной экипировки и несколько покореженных металлических листов от разорванного взрывом защитного кожуха какого-то устройства.
     Будь они на Земле, Семен без колебаний бы сделал вывод, что тут шел ожесточенный бой между двумя группами хорошо вооруженных людей...
     Но беда заключалась в том, что они все еще пребывали на Ганимеде, где не могло оказаться никаких вооруженных отрядов, кроме того взвода, что был десантирован в район процессорной станции с борта "Гарри Трумэна"...
     Все это сильно смахивало на сумасшествие, помешательство, и Семен вдруг подумал о том, что еще не готов делать какие-то далеко идущие выводы. Встретившись взглядом с Ладой, он понял - она думает о том же, о чем и он...
     Куда ни глянь, везде угадывались следы, нанесенные ЧЕЛОВЕЧЕСКИМ оружием, и никаких признаков тех самых чужеродных организмов, на которых настаивал Джон Кински.
     Ничего - ни самих нечеловеческих тел, ни их фрагментов, даже намека в виде следов, отпечатков, царапин от когтей, все попавшиеся им на пути трупы выглядели совершенно одинаково - они были ЗАСТРЕЛЕНЫ...
     Разогнувшись, Семен опять попытался оглядеться вокруг и на этот раз действительно увидел в нескольких метрах от себя куполообразную стену какого-то приземистого здания.
     - Это, наверное, диспетчерская, - интуитивно предположил он, чувствуя, что в любом случае недалек от истины - строений внутри периметра процессорной станции было не так уж и много.
     Лада кивнула, с явным усилием оторвав взгляд от обезображенного автоматной очередью человеческого тела.
     - Пойдем... - сказала она, крепко сжав руку Семена в своей ладони, словно ей было жизненно необходимо ощущать рядом с собой его присутствие...
     Собственно, так оно и было. Не произнося никаких слов, не обмениваясь мыслями и мнениями, в эти роковые секунды их души сближались с невероятной стремительностью, будто густой, ядовито-желтый туман сначала растворил их в себе, а потом смешал воедино и разделил обратно...
     ...Впереди внезапно проявилось пятно белого света. Еще через пару шагов свет обрел четкие контуры, превратившись в укрепленный над входом в купол фонарь, который направленным лучом освещал вскрытую кем-то панель управления, через которую можно было отдавать команды автоматике шлюза.
     Лада огляделась вокруг, но ветер, несущий мимо длинные полосы густого тумана, не позволял что-либо разглядеть вне освещенного фонарем круга. Вокруг по-прежнему царили плотные сумерки.
     Пока она озиралась, пытаясь обнаружить неведомую им опасность, Семен склонился над вскрытой панелью. Отпустив руку Лады, он полез внутрь обнаженных электронных схем. Спустя секунду оттуда ударил сноп искр, резко щелкнул сработавший электромагнит, и массивный внешний люк купола начал открываться, уползая в сторону.

***

     Внутри купола оказалось почти так же темно, как и снаружи. Где-то высоко под потолком скупо светила одинокая аварийная лампочка, да еще статичные, недобрые огни на многочисленных пультах управления и приборных досках разгоняли полумрак, наполняя помещение смутными, неясно очерченными тенями...
     "Как в Новый год в темной комнате от разноцветных гирлянд на елке..." - внезапно подумал Семен. Воспоминание детства, такое же смутное, как и тени вокруг, вынырнуло из глубин подсознания помимо его воли, поразив воображение кажущейся неуместностью...
     А что тут было правильным и уместным?
     Внезапно в тишине купола раздался посторонний, ударивший по натянутым как струна нервам звук - то был хриплый, едва слышный стон:
     - Help... me.
     Семен почувствовал, как напряглась Лада, но он знал английский и потому придержал ее руку, когда она попыталась вскинуть оружие.
     - Подожди...
     Его самого было впору спасать от того запредельного, нечеловеческого напряжения, что сжимало разум стальным обручем страха, но он все же нашел в себе достаточно мужества, чтобы самому пойти вперед, в расцвеченный контрольными огнями сумрак, туда, откуда до его слуха донесся этот едва слышный хрип.
     Из-за центрального пульта управления действительно торчала чья-то нога в мягком скафандровом сапоге.
     Семен присел и осторожно заглянул за выступающую консоль.
     - Лада, иди сюда, скорее! - секунду спустя позвал он.
     Людей оказалось двое. Тот, кто лежал внизу, очевидно, тащил навалившееся сверху тело на себе, покуда мог ползти. На полу под ними натекла липкая лужа уже начавшей подсыхать крови.
     Стон повторился, но он уже не нес в себе никакой связной мольбы.
     - Давай вытащим их... Осторожнее...
     Вдвоем им удалось приподнять бессознательное тело и перенести его в установленное неподалеку операторское кресло.
     Лада принялась осматривать его, но скафандр незнакомца оказался так щедро заляпан смешавшейся с пылью кровью, что она никак не могла понять - куда того ранило.
     Семен, ни слова не говоря, метнулся назад.
     Второй человек, что лежал на полу, похоже, пришел в себя за те секунды, что потребовались им для переноса первого тела.
     Прыгающий в его ослабевших руках ствол автоматического пистолета не оставлял в этом никаких сомнений.
     - Не подходи... - едва слышно прохрипел он на английском.
     - Спокойно! - В этот миг Семен удивился сам себе. Он никогда не считал, что способен смотреть в черный зрачок ствола и при этом еще и соображать, быстро и ясно, будто из души испарился гнездившийся там всего минуту назад страх, а в кровь кто-то подбросил добрую порцию стимулятора... - Спокойно... - повторил он, стараясь как можно внятнее произносить английские слова. - Вы только что просили о помощи! - напомнил он.
     Этот человек тоже был в скафандре. Забрало его шлема оказалось разбито, и из-под нависающего над бровями обода на Семена смотрели горящие глаза. Губы человека растрескались, словно у того был жар.
     - Мне плохо... - внезапно простонал он, бессильно уронив руку с оружием. - Боже, как мне плохо!.. - Он вдруг повалился на бок и забился в конвульсиях. - Проклятый газ... Я отравился... - судорожно выдавил он в промежутке между душившими его спазмами...
     Не рассуждая больше, Семен шагнул за пульт, подхватил грузное, бьющееся в конвульсиях тело и поволок его к центру отсека, под тусклый свет единственной лампы.
     - Помогите... - опять теряя сознание, прохрипел человек, судорожно выгибаясь, когда очередной спазм пытался освободить его желудок от давно отсутствующего там содержимого.
     - Что с ним? - резко спросила Лада, на секунду оторвавшись от своего жуткого занятия. В ее застывшей на весу руке оказался зажат окровавленный тампон, которым она обрабатывала обнаруженную наконец рану на плече пострадавшего.
     - Погоди... - отмахнулся от ее вопроса Семен, озираясь по сторонам в поисках какого-то конкретного предмета. - Я знаю, что делать! - заверил он, кинувшись в дальний угол операторского отсека
     Отравление непереработанными газами продолжавших таять ледников было одной из постоянных угроз, что висели над жителями колонии словно дамоклов меч... Семен действительно знал, что нужно делать. Здесь, у самых процессорных станций такая опасность была наиболее реальной, а потому каждое помещение обязательно должно было снабжаться специальными аптечками первой помощи при отравлениях.
     Он не ошибся в своей уверенности. Продолговатый серебристый цилиндр с преувеличенно большим красным крестом на выпуклой поверхности оказался закреплен на стене около ручного огнетушителя. Вырвав его из захватов, Семен бегом вернулся к стонущему на полу солдату.
     Бесцеремонно перевернув того на живот, он надавил коленом на спину пострадавшего, задрал его голову, другой рукой сорвав замки покалеченного гермошлема, и, отшвырнув помятый шлем в сторону, плотно прижал тупой конец цилиндрической аптечки к обнажившейся шее задыхающегося от конвульсивных спазмов бойца.
     Раздалось несколько характерных щелчков, потом на аппарате первой помощи заморгали огоньки, и вновь раздались щелчки, но уже более приглушенные и мягкие, - это в оголенную шею впивались наконечники иньекторов.
     Через несколько минут тело безвольно обмякло, и на всех оголенных участках кожи вдруг начали обильно проступать крупные бисеринки пота.
     Семен осторожно отпустил голову, перевернул потерявшего сознание человека на спину и, убедившись, что тот дышит, обернулся к Ладе.
     - Что у тебя? Давай помогу! - не узнавая собственного осипшего голоса, произнес он и тут же осекся - Лада беззвучно плакала, машинально комкая в пальцах испачканный кровью бинт.
     По ее лицу катились слезы, а губы беспомощно кривились оттого, что она пыталась задавить подкатившие к горлу рыдания...
     - Он умер... - наконец сумела выдавить она и резко отвернулась, не в силах больше смотреть на распростертый в кресле труп.
     Семен молча подошел сзади и обнял ее за плечи. На единственном работающем экране продолжала клубиться враждебная, ядовитая мгла...

***

     - Спроси, как его зовут?
     Лада стояла в стороне от кресла, куда Семен усадил пришедшего в сознание незнакомца. С того момента, как они проникли в купол, прошло около пятнадцати минут.
     Боец в разодранном скафандре, к которому присохла уличная грязь и чья-то кровь, сидел абсолютно безвольно, словно одетый в экипировку манекен, и лишь глаза и губы жили на его мертвенно-бледном лице.
     Глаза настороженно следили за Семеном, который обернулся, чтобы перевести во