.
     - Хорошо, давай подойдем к проблеме объективно... Что нужно для эмиграции?
     - Прежде всего деньги, - буркнул Семен, не желая даже обсуждать данную тему. Улететь с Земли? Внутренне все его существо возмутилось против подобной перспективы. Бред какой-то! Да что я буду делать на лунах Юпитера?!
     - О деньгах позже, - отмахнулся от его аргумента отец.
     - Тесты, анкета, образование, здоровье... - вздохнув, перечислил Семен строки из рекламы. Все равно эта идея казалась ему заранее обреченной на провал, так почему бы и не ответить на пару-тройку вопросов?..
     - Вот именно, - кивнул отец, согласившись с оглашенным списком требований. - Давай рассуждать здраво, - предложил он. - На Ганимед может улететь очень ограниченное количество народа, и прежде всего туда попадают люди умные, с высоким уровнем интеллекта, духовно богатые, имеющие высшее образование и современные специальности. Теперь подумай, каким будет общество, составленное из таких личностей?
     Лада, скрытая стеной растений, вздрогнула.
     Мать Семена на минуту оставила ее одну, в дальнем углу оранжереи, спустившись вниз, чтобы заново поставить чайник. Было видно - она нервничает по поводу разговора отца с сыном и ей невыносимо ожидать его окончания.
     Лада стояла, всматриваясь в едва прикрытый чахлой зеленью урбанистический пейзаж, что простирался за панорамным окном зимнего сада, и невольно продолжала прислушиваться к долетающим до ее слуха фразам. Ей казалось, что этот пожилой человек разговаривает с ней, а не с собственным сыном...
     - Не знаю, - откровенно пожал плечами Семен, отвечая на предыдущий вопрос. - Пап, я не верю в утопии. Подумай сам, началось третье тысячелетие, и проповедовать идеи Сен-Симона сейчас по меньшей мере наивно, согласись
     Он не согласился, чего и следовало ожидать.
     - В любом случае, даже если допустить, что девяносто процентов той информации о колонии Ганимеда, что поступает на телевидение и прессу, не более чем рекламный трюк, даже в этом случае там живут умные люди, отдающие себе отчет в том, что они делают, внутренне и физически здоровые, свободные от большинства пороков цивилизации, таких, как наркотики, войны, расовая и религиозная ненависть... Если Земле суждено погибнуть или превратиться в отстойник для неудачников и дегенератов, то возрождение цивилизации в конце концов начнется именно оттуда, с одной из колонизированных лун Юпитера!..
     Его речь была страстной и убежденной.
     - Я допускаю, что на Ганимеде нет райских кущ, как то живописуют рекламные ролики, да и глупо в это верить, ведь с момента основания колонии прошло всего двадцать лет. Думаю, что там едва ли появилась первая растительность, способная выжить вне герметичных оранжерей. Но это не пугает, а радует меня, - люди там оказались ближе к земле, они сумели оценить, что значит для человека каждое растение, каждая кроха зелени. Не думаю, что они способны без оглядки и удержу начать вдруг уничтожать ту экосистему, что создают своим потом и кровью. Значит, следуя элементарной логике, Ганимед и подобные ему поселения до определенного времени останутся зелеными оазисами, где живут люди, осознающие значение живой природы... Это еще один плюс. И в-третьих, хочу тебе заметить, колония, в которую не сливают помои, а собирают сливки цивилизации, надолго останется уникальным хранилищем генофонда, поставщиком неординарных личностей...
     У Лады вдруг начала кружиться голова.
     Очевидно, что она больше, чем другие, была подвержена понятию "логика". Ей внезапно приоткрылась дверь в тайный, неизвестный доселе мир, который ее разум воспринял сразу и без оглядки, воспринял именно так, как то пытался внушить Семену отец, - как мечту...
     - Послушай, - долетел до нее резкий ответ Семена. - Все равно, раз такой разговор случился, скажу прямо: даже при невероятном стечении обстоятельств, допустим, я пройду все тесты, окажусь пригоден по здоровью и психической карте личности, найдется какой-то мифический спонсор, который вдруг согласится профинансировать мой отлет, даже в этом случае я вас не брошу.
     - Глупо, Семен! - с внезапной резкостью в голосе заметил отец. - Я не собираюсь повиснуть гирей на твоих ногах. Пора бы понять, что мы с матерью не из разряда тех родителей, что приковывают детей к своей постели, ломая их судьбу. Лично для меня будет легче от одного сознания, что этот мир может идти своей дорогой, а ты пойдешь своей. А что касается денег, сынок, то мы уже решили этот вопрос. - Лада услышала тонкий шелест протянутых Семену бумаг.
     - Что это? - подозрительно спросил он.
     - Почитай. Это договор-завещание. Ты же знаешь, строительные компании давно точат зубы на наш участок.
     Лист плотной пластбумаги дрогнул в его руках.
     "Наш дом?! - со смятением подумал Семен. - Неужели отец..."
     Да, это было именно так.
     Пробежав глазами по ровным машинописным строчкам, он понял, что дом и вся принадлежащая ему территория отходили во владение агентства по недвижимости, как при обычном завещании, написанном по последнему члену семьи. Это означало, что мать и отец будут жить тут, как и прежде, пока не скончаются. Только после их смерти сюда сможет подойти первый бульдозер...
     Единственным условием, при котором вступал в силу данный договор, была полная оплата со стороны агентства всей подготовительной процедуры тестирования и его непосредственного отлета на Ганимед.
     У Семена вдруг отчего-то запершило в горле.
     Он в одну секунду припомнил все: детство, юность, то, как родители вкалывали, на его глазах превращая старую развалину в надежный, удобный дом, который всегда с неизменной гордостью называли не иначе как "наша крепость".
     Видимо, отец почувствовал, что творится сейчас в душе сына, подошел к нему, тронул за плечо и сказал:
     - Тебя никто не заставляет, Семен. Просто подумай. Подумай обо всем, что услышал сегодня. В конце концов существует пространственная связь, и звонок с Ганимеда ничуть не хуже разговора по сотовому. Будь взрослым и будь мужчиной, подумай о той семье, которая у тебя рано или поздно появится, о своих детях, об их будущем. И не забывай, чему я тебя учил в детстве. Главный инструмент выживания человека - это его разум, способность предвидеть и загодя принимать решения.
     Что он мог ответить ему?..
     ...Стоя у окна, Лада плакала, не осознавая, что делает. Она уже поняла: ей многое придется потерять и еще больше переоценить в своей жизни... Слишком горько оказалось думать о том, что она была марионеткой. Всего несколько часов назад ее выстрел мог смять, скомкать жизнь этих людей, как ненужную бумагу...
     Она не имела морального права находиться тут.
     Она хотела бы подойти к отцу Семена, но не нашла в своей душе ни слов, ни сил.
     У нее была своя жизнь. Где-то поблизости ее возвращения ожидали двое в "Лендровере"... За тысячу километров отсюда в вязкой, наполненной страхом тишине квартиры сидел Колышев - окончательно свергнутый с пьедестала божок... В одной из комнат той же квартиры лежал подключенный к аппаратуре поддержания жизни Антон Петрович...
     Спустившись вниз, Лада огляделась, но матери Семена нигде не оказалось - ни в столовой, ни в коридоре.
     Облегченно вздохнув, она взяла свою сумку, ощутив вес спрятанного в ней оружия, и вышла, плотно притворив за собой дверь.

***

     Машина поджидала ее на краю парка.
     Двое, что сидели в сумеречной прохладной тиши салона, напряженно смотрели в одну и ту же сторону: на красный забор с металлической калиткой, откуда должна была появиться Лада.
     - Почему она вошла внутрь? - нервно комкая край носового платка, спросил тот, что был за рулем.
     Его спутник промолчал. Он уже высказал все, что мог, по данному поводу и теперь просто ждал развязки событий.
     Она появилась внезапно.
     Бесшумно отворилась калитка, и в тени парковой аллеи прозвучали ее шаги.
     На этот раз на ней не оказалось солнцезащитных очков. Лада шла, не оглядываясь назад и не озираясь по сторонам. Ее губы были сжаты в горестную, упрямую линию, кисть правой руки тонула в глубинах перекинутой через плечо дорожной сумки.
     - Там пистолет, - без колебаний констатировал водитель.
     - Это ничего не меняет, - негромко ответил пассажир. - Я справлюсь сам. Нет смысла рисковать.
     - Но...
     - Никаких протестов. Я был прав, - открывая дверь машины, произнес он.
     В этот момент Лада, уловив звук отчетливо клацнувшего замка, начала резко поворачиваться, и одновременно на темной ткани дорожной сумки в такт ее движению выросла небольшая выпуклость, там, где изнутри в нее уперся пистолетный глушитель.
     Она завалила все. Все испытания, тесты, все, что только было возможно завалить. Позволила обвести себя вокруг пальца, и теперь ей уже было все равно. Она понимала, что приговорена тем непонятным, неведомым ей кругом обстоятельств, что сомкнулся вокруг нее жестоким, неразрывным кольцом.
     Двое из "Лендровера" наверняка поджидали ее тут.
     В ее душе царила абсолютная пустота. Покинув дом, Лада вдруг отчетливо поняла, что там, вместе с отчаянным бессилием, осталась и ее непрожитая жизнь. Теперь она уже точно не сможет ничем помочь ни себе, ни Антону, - скорее всего именно тут, в этом парке будет поставлена жирная точка в списке ее мучений...
     Она не ошиблась.
     От звука хлопнувшей сбоку дверцы по ее коже прошел озноб.
     Поворачиваясь на звук, она одновременно чуть надавила на курок, так, что палец заныл на упругой собачке спускового механизма...
     - Лада!..
     "Это НЕ ТА МАШИНА!.." - метнулась в ее сознании отчетливая запоздалая мысль, но рефлекторное движение пальца уже невозможно было остановить - ткань дорожной сумки прорвалась маленьким обгорелым пятнышком...
     Из простреленного радиатора "Волги" с правительственными номерами ударила шипящая тоненькая струйка перегретого тосола...
     - Антон!..
     Костюм с чужого плеча мешковато сидел на его исхудавшей фигуре. Лада остановилась, словно обезумев... Она НЕ ВЕРИЛА ТОМУ, ЧТО ВИДЕЛА...
     Это был Колвин. Похудевший, с землистым лицом, заострившимися чертами - точно такой, каким она видела его несколько дней назад, неподвижного, застывшего в состоянии между жизнью и смертью, под постоянным попискивающим контролем реанимационных аппаратов...
     Это был он...
     Тонкие дрожащие пальцы Лады непроизвольно поднялись к лицу, зажимая рот. Сумка, соскользнув с ее плеча, глухо стукнула о землю.
     Живой...
     - Антон... - вдруг поверив в его реальность, горестно выдохнула она и, уже не состоянии удерживать брызнувшие слезы, кинулась к нему.
     - Ладушка... - Он неловко прижал ее к себе, сам еще не до конца веря в то, что все происходит на самом деле.
     В салоне министерской "Волги" водитель в чине полковника контрразведки сидел, потрясенно переводя взгляд со струйки бьющего вертикально вверх пара из простреленного радиатора машины на Антона Петровича и Ладу, которые, не замечая ничего вокруг, стояли, опершись о простреленный капот, и смотрели друг другу в глаза, не говоря больше ни слова.
     У них не было слов. Да они в некоторых ситуациях ни к чему для людей, чьи души только что прошли свой личный тест на ЧЕЛОВЕЧНОСТЬ.
     - Ну, Антон Петрович... - наконец, очнувшись от транса, пробасил полковник, открывая дверь. - С меня ведь врачи голову снимут, ей-богу!
     Казалось, они по-прежнему не слышат его.
     - Как же, Антон? - тихо спросила Лада, наконец оторвав мокрое от слез лицо от его плеча.
     - Я просто очнулся, Ладушка... - так же тихо ответил он, проведя дрожащей рукой по ее короткой стрижке. - Очнулся и позвонил куда нужно... - За скупыми словами Колвина таилось много больше, чем пространный рассказ о свершившихся в ее отсутствие событиях. Лада слишком хорошо представляла себе, КАК ЭТО БЫЛО...
     - А Колышев? - вздрогнув, спросила она.
     - Его арестовали. С этим иудой еще будут разбираться. А тобой заинтересовались в службе внешней разведки... - вдруг виновато сообщил он.
     - Ага... - Она вдруг горько улыбнулась сквозь слезы. - Я никуда не гожусь, Антон. Я не смогла доказать, что я...
     - Ты доказала, Ладушка... Ты доказала то, что ты - Человек...
     За их спиной в салоне "Волги" тонко пискнул зуммер связи.
     - Да? - ответил полковник, сняв трубку внутреннего радиотелефона. - Да, это я. Операция закончилась. Да, все в порядке. Все, что говорил о ней Колышев, подтвердилось, - чуть понизив голос, доложил он. - Реакция феноменальная. Она сумела изменить траекторию выстрела буквально в момент вылета пули. Да, своими глазами видел. Что? Нет времени? Почему?
     - Американцы произвели подвижку спутников на орбитах Ганимеда, - ответил ему голос в трубке. - Это значит только одно - они знают про объект. Так что смотри, у нас осталось времени всего ничего. Вербуй как хочешь, но если слухи о ее возможностях не преувеличены, то она нужна мне в составе группы.
     - Сомневаюсь... - еще тише ответил полковник, покосившись на Ладу и Колвина. - Она не пройдет медицинского осмотра. У нее ведь половина костей - биомеханические протезы...
     - Это не твое дело. Внедрим на борт нелегально. Главное, чтобы она не отказалась. И еще...- выдержав паузу, добавил голос. - Смотри поосторожнее с Колвиным. Напортачишь - голову сниму.

Часть III

ЛУНЫ ЮПИТЕРА

Глава 10

Ганимед. 25 августа 2029 года. Район станций атмосферной переработки

     - Двенадцатый, здесь Седьмой. Выхожу в точку десантирования...
     - Седьмой, слышу вас хорошо.
     Десантный модуль ВКС США резко накренился, описывая петлю над местом предполагаемой посадки. Внешне летательный аппарат напоминал иссиня-черного, отполированного до блеска жука-скарабея - выдвинутые из-под брюха телескопические посадочные опоры делали его разительно похожим на это древнее насекомое, а два вращающихся в шарнирных искателях прожектора, чьи лучи жадно облизывали клубящуюся паром и пылью поверхность Ганимеда, сильно напоминали вывороченные в разные стороны, горящие недобрым, ослепительным огнем глаза какой-нибудь мифической твари.
     Внизу, в районе контрольного купола станции переработки атмосферы, порывистый ветер рвал тяжкий саван молочно-желтых испарений, свивая из эфемерной субстанции спиральные фигуры смерчей, которые блуждали меж навигационных огней телеметрических вышек, словно покинутое пастухом стадо...
     - Приготовиться! - Резкий голос командира десантно-штурмовой группы заставил бойцов вскочить, придерживаясь за идущие под потолком отсека поручни, и выстроиться в две шеренги по обоим бортам машины, напротив закрытого зева десантной рампы.
     Тяжелый модуль мотало в вихрящихся турбулентных потоках, будто щепку в водовороте океанской бури; впервые в своей практике два пилота не смогли осуществить посадку при первом заходе - на их пути внезапно выросло препятствие в виде перевернутой бесноватым ветром емкости из-под химических реактивов...
     - Второй заход, сэр, - доложил по внутренней связи командир спускаемого аппарата.
     Лейтенант Броган кивнул, хотя пилот и не мог этого видеть. Офицер, так же как и солдаты, стоял в проходе меж двумя рядами покинутых противоперегрузочных кресел. Его экипировка серого цвета напоминала нечто среднее между космическим скафандром и обычной амуницией десантника. В этот момент его кислородный аппарат был спущен ниже подбородка, открывая широкое загорелое лицо с крупными угловатыми чертами.
     Броган считался профи высшей пробы. Он прошел все мыслимые "горячие точки" Земли и боролся за право попасть в экипаж "Гарри Трумэна". На испытаниях, предшествующих его появлению на борту, врачи удивлялись железному здоровью и абсолютной уравновешенности психики этого офицера.
     Сейчас, глядя на застывшее лицо Рилла Брогана, по которому метались красноватые блики от предупреждающих сигнальных огней, что вспыхнули по всей площади отсека за несколько секунд до того, как модуль начал окончательное снижение, нельзя было в точности определить, что за мысли роятся в голове командира десантно-штурмовой группы, но в глубине его серых глаз таилось в данный момент нечто, что могло бы не только заинтересовать, но и обеспокоить тестировавших его на Земле психологов.
     В глазах Брогана почти отсутствовал белок.
     Они были серыми, с черной поволокой. Непомерно расширившиеся зрачки поглотили почти всю площадь глазных яблок - то же самое можно было наблюдать во взгляде его подчиненных, таких же, как он, молодых, десятки, если не сотни раз проверенных на психическую совместимость и устойчивость, - они казались собранными, дисциплинированными и... неживыми.
     В их взглядах, устремленных в одну точку, а именно к закрытой десантной рампе, не отражалось никаких чувств Солдаты, которые готовы выполнить свой долг. Солдаты, призванные защитить нацию. Отменные бойцы, у которых присутствовал свой неписаный кодекс чести. Профессионалы.
     Девять месяцев в тесных отсеках космического корабля, наедине с самим собой, чернотой бездонного космоса и ровно сияющими шеренгами сигналов на неживых приборах.
     Девять месяцев личного ада для каждого из них...
     "Гарри Трумэн" оказался способен доставить свой экипаж почти что на другой конец Солнечной системы, но он не мог сохранить в такой же целости их души, как сохранил физически сильные, здоровые тела...
     Этот корабль не конструировали для транссистемных перелетов. Он был первенцем, и, как у любой ПЕРВОЙ модели, многие его составляющие оказались отданы не в угоду людям, а в дань надежности и функциональности.
     - Приготовиться!
     Сигнал, раздавшийся по внутренней связи, привел к заметному оживлению среди застывших как изваяния фигур. Они скупыми заученными движениями натягивали укрывающие пол-лица кислородные маски и опускали пластиковые забрала боевых шлемов, которые вставали на место с резким чавканьем герметизирующих уплотнителей.
     Не было ни привычных по земным операциям ободряющих шуточек, ни лишних жестов - ничего, будто Дальний космос действительно пожрал их разум, оставив там лишь черноту...
     Солдаты действовали четко, слаженно, и когда десантная рампа дрогнула и начала открывать свою пасть, первая двойка спокойно, деловито шагнула вперед и выпрыгнула в вязкую, наполненную беснующимся туманом мглу
     Они были готовы встретиться лицом к лицу с любой мыслимой опасностью.
     Где-то в невидимой отсюда фиолетовой вышине, среди заметных даже днем звезд двигалась по своей орбите смутная темная тень "Гарри Трумэна", совершившего свой тайный беспрецедентный рывок к Ганимеду.
     Новый, недавно созданный на лунных стапелях транссистемный корабль "Бета" разгрузился и убыл к Земле два месяца тому назад. До прибытия "Альфы" оставалось меньше двенадцати часов.

***

     - Купол молчит, сэр! - доложил компьютерный техник, вытаскивая контактные разъемы из кабеля связи, змеящегося по стене полусферического здания. - Либо внутри никого нет, либо они не в состоянии выйти на связь.
     Выслушав техника, Броган устремил свой взгляд вперед, туда, где в десятке метров от них сиротливо горел направленный параллельно земле прожектор. "Скверно..." - подумал он, глядя, как Хогинс прячет свой тестер. Лейтенант знал - в куполе должны находиться два оператора. План изъятия объекта предполагал их молниеносный захват и нейтрализацию при помощи специального препарата. Очнувшись через несколько часов после убытия группы, те даже и не вспомнили бы о их посещении...
     По бокам от командира застыли двое десантников. Стволы их автоматических штурмовых винтовок были направлены в разные стороны.
     - Эндрюс, Шеборт, - вперед! - приняв решение, скомандовал он. - Действуй, Марк, - обратился он к технику.
     Три фигуры короткими перебежками двинулись ко входу в купол.
     Ветер по-прежнему заунывно выл, заблудившись в узких проходах между постройками процессорной станции. Его шквальные порывы гнали по мертвой земле песок и камни.
     - Двенадцатый, докладывает Седьмой, - проговорил Броган в коммуникатор. - Никого не обнаружил. Связь с куполом не установлена. Осуществляю попытку проникнуть вн