в, и в центре.
     - Смени посты, пусть ребята поспят. - Рощин отошел от бруствера в глубь укрытого маскировочной сетью КП. - И вот еще...
     Он не договорил, потому что в этот момент со стороны границы - и одновременно с тыла - послышался рокот моторов.
     Часовой у входа отступил на шаг и вскинул автомат, приподняв ствол в направлении городка.
     - Вертушка! - доложил он обернувшемуся на звук взводному.
     Рощин посмотрел сквозь маскировочную сеть в указанном направлении. По пасмурному небу, ниже серых лохматых туч действительно летел вертолет. Вот он слегка накренился, разворачиваясь над позицией взвода, на секунду завис и начал снижаться. Ветер, ударивший во все стороны из-под лопастей, низко пригибал траву; сквозь открытую рампу был виден пулеметный ствол, смотрящий куда-то за переправу, на тот берег, темный силуэт стрелка и еще кто-то, стоявший в полный рост за его спиной.
     Вертолет завис в метре от земли, и из машины легко спрыгнул военный в обычной камуфлированной форме, бронежилете и кевларовой каске, в темных солнцезащитных очках и без погон. Через плечо незнакомца оказалась перекинута зачехленная снайперская винтовка. Сбоку на отпущенном ремне болтался "АКСУ".
     Вновь прибывший боец махнул пилоту рукой и, посмотрев по сторонам, безошибочно зашагал к КП взвода.
     - Горюнов, связь есть? - не оборачиваясь, спросил Рощин, на всякий случай машинально скинув предохранитель автомата, который всегда находился под рукой.
     - Так точно. Пилот говорит, что это снайпер, которого вы просили вместо Ильина.
     - Понятно... - Рощин мягко отстранил часового и вышел из-под маскировочной сети.
     Вновь прибывший боец выглядел усталым. Это Рощин мог определить безошибочно. По тому, как человек идет, как держит оружие, по повороту головы, движениям рук он давно уже научился определять не только физическое состояние, но и некоторые черты характера тех, с кем приходилось или придется сражаться бок о бок.
     Не дойдя пары шагов до капитана, боец остановился, вскинул руку в уставном приветствии, но вместо ожидаемого доклада просто протянул Рощину бумагу с личным заверенным фото и снял очки.
     Быстро пробежав глазами по строкам сопровождающего приказа, Сергей поднял глаза.
     Не больно разговорчив оказался его новый взводный снайпер... Если присовокупить сюда, что им была женщина без определенного воинского звания, то первое впечатление складывалось не совсем благоприятное. Ее не отдавали в распоряжение Рощина, ее ПРИКОМАНДИРОВЫВАЛИ к его ребятам как отдельного, независимого бойца на период ближайших суток, а таких размытых, неопределенных в плане субординации формулировок Рощин не просто не любил - он их ненавидел.
     Однако подписей и печатей на сопроводительных документах оказалось больше чем достаточно, чтобы он оставил свое мнение при себе...
     - Ну, знакомиться будем? - преодолев внутреннее сопротивление, спросил он, протягивая руку.
     Она надела очки, но, прежде чем темные стекла закрыли ее усталые глаза, Сергей заметил в них выражение растерянности.
     - Лада, - односложно произнесла она, ответив на рукопожатие. Ее ладонь показалась Рощину ледяной и достаточно сильной.
     - Пойдем, - он повернулся, указав в сторону входа в КП. - Обедала?
     - Да. Мне ничего не нужно. - Ее голос был ровен, словно в нем отсутствовало само понятие тона. - Укажите позицию, которую я должна занять.
     Рощин резко остановился, но она среагировала, хотя шла почти вплотную за ним. Повернувшись, Сергей посмотрел на нее с некоторым насмешливым недоверием.
     Его смутила и насторожила не столько сама просьба, сколько та сухая, штампованная формулировка, в которую та оказалась облечена. Эта странная женщина-снайпер разговаривала так, будто была...
     "Нет. Так не пойдет", - мысленно одернул себя Рощин.
     - Иди вот туда, - указал он рукой на старые укрепления блокпоста, сложенные из известняковых плит еще в ту пору, когда автомобильный серпантин не был разрушен и тут действовал настоящий контрольный пункт, - представишься сержанту Горенко, он укажет тебе конкретную амбразуру. Еще вопросы? Просьбы?
     С таким же успехом он мог разговаривать с куклой в универмаге. Он еще не закончил, а Лада уже повернулась и пошла вверх по склону, в сторону указанных укреплений.
     Рощин некоторое время смотрел ей вслед, потом покачал головой и скрылся в узкой расселине хода сообщения, который вел к замаскированному КП. Кто бы знал, как не любил капитан подобные "сюрпризы" со стороны начальства...

***

     Возвращаясь на командный пункт, капитан Рощин и подумать не мог о том, что то самое начальство, которое он только что помянул в своих мыслях, находится совсем неподалеку, буквально в нескольких километрах отсюда, на специальной, подготовленной заранее площадке, среди скал, что возвышались в тылу окопавшегося в районе старого блокпоста взвода.
     Три генерала, пять полковников, несколько гражданских плюс офицеры связи, два оператора и наладчики видеоаппаратуры.
     На переносном тактическом пульте помигивали лампочки. Два стереоэкрана размером в квадратный метр каждый были укреплены на специальных подставках. Один, связанный с заранее установленной видеокамерой, показывал всю позицию взвода, а изображение на втором очень сильно походило на кадры из компьютерного "3D-ACTION" - передающая камера была закреплена на кевларовой каске Лады и давала в полном смысле вид "от первого лица".
     - Когда начнется? - негромко спросил у Барташова один из присутствующих на испытаниях гражданских. Он уже видел Ладу в условиях полигона и сейчас нетерпеливо ожидал продолжения военного шоу. С настоящей войной этот человек был явно знаком только понаслышке. Судя по выражению его лица, он ощущал себя в полной безопасности и, возможно, даже допускал мысль об "условном противнике" и инсценировке боя.
     - Скоро, - односложно ответил Барташов. - Воздушная разведка доложила, что караван уже на подходе, в нескольких километрах отсюда.
     - Караван?
     - Да, караван, господин Ивлев. - Николай Андреевич был взвинчен и с трудом скрывал свою нервозность от остальных. - Караван с наркотиками - обычное дело для данной территории. Подразделению капитана Рощина приказано перекрыть брод и не допустить бандитов в глубь территории дружественного государства.
     - То есть бой будет настоящим?
     - Это БОЕВЫЕ ИСПЫТАНИЯ, господин Ивлев, - не выдержал Барташов.
     - Ноль-Первый докладывает: севернее тропы наблюдает столбы пыли! - Это сообщение, прозвучавшее на скалистой наблюдательной площадке, вызвало секунду тишины. Затем Барташов, бросив своего собеседника, подошел к связисту и взял из его рук коммуникатор.
     - Борт Ноль-Первый, доложи! Что значит - севернее тропы? Ты видишь караван?
     - Так точно. Караван идет по уцелевшему участку серпантина. Расчетное время появления у переправы - через пятнадцать минут. Столбы пыли наблюдаю севернее. Движутся вдоль противоположного берега реки в сторону брода.
     - Твои соображения, Ноль-Первый? Что это может быть?!
     - Похоже на бронетанковую колонну, господин генерал!..
     Добравшись до старых укреплений блокпоста, Лада вошла в сумеречную прохладу сложенного из плитняка дота.
     Здесь пахло хлебом, овечьим пометом и полынью. Земляной пол покрывал слой старой прелой соломы. Очевидно, до недавнего времени кто-то из местных жителей держал тут коз или овец...
     У расчищенной амбразуры, на станине, обложенной опорожненными цинками, стоял "ДШК" довольно старого образца. Двое парней в камуфлированной форме - сержант и рядовой - сидели тут же, разговаривая и изредка поглядывая в сторону обвалившегося серпантина горной дороги и мутных вод разлившейся реки, из которых еще торчали огрызки ферм от взорванного моста. Очевидно, о прибытии Лады их предупредили по рации. Сержант лишь хмуро посмотрел на нее, кивнул в сторону смежного помещения, где в глухой стене так же располагалось несколько узких амбразур, но приставать с расспросами не стал.
     Лада прошла в указанное помещение и огляделась.
     Странно, но она испытала внезапную симпатию к сержанту, который не стал тревожить ее досужими расспросами.
     В пяти километрах к северу тянулся шлейф пыли, слышался урчащий звук моторов и лязг гусениц.
     В голове гигантской пылевой змеи действительно шел танк. Это был "Т-100" российского производства - первая и не совсем удачная модель плавающего танка. Несколько сот таких машин было произведено в начале века, но в 2009-м программу закрыли, а существующие образцы продали в страны ближнего зарубежья, в основном таджикам и узбекам. В то время среди оборонщиков ходил анекдот о том, что первую плавающую машину, которая зарекомендовала себя не с лучшей стороны, продали туда, где плавать ей уж точно не придется, - чтобы не бросать, так сказать, тень на качество отечественных вооружений.
     Но, судя по всему, на этот раз танки, что двигались колонной недалеко от берега, собирались именно поплавать...
     "Главный недостаток всех тщательно разработанных планов военных операций заключается в том, что они иногда срываются..." - приблизительно так высказался один из военачальников прошлого, и в данном случае его высказывание оказалось абсолютно справедливым.
     Казалось бы, все спланировано на самом высоком уровне, вплоть до правительственных контактов, произведена космическая и наземная разведка, задействована агентура среди местного населения, - все полученные данные свидетельствовали о том, что район в данный момент спокоен и тут ожидается прохождение одного не сильно вооруженного и охраняемого каравана с оружием и наркотиками.
     Откуда тогда, спрашивается, взялась тут танковая колонна, которую заметил пилот вертолета прикрытия?
     - Я не намерен больше терять груз! - Человек в халате зло одернул покрывающую лоб повязку. Разговор шел на одном из местных наречий. Головной танк остановился, и вслед за ним с лязгом притормозила вся колонна. Сизые выхлопы двигателей смешивались с пылью проселка, заставляя людей кашлять и прикрывать рот свисающими концами тюрбанов. - Эти русские совсем потеряли страх! - Предводитель зло сплюнул скрипящую на зубах пыль. - Мамад, свяжись со Сталбеком, пусть попробует поговорить с ними. Если они уберутся от переправы, я не буду их убивать!
     - Сталбек будет недоволен, когда узнает, что мы разоружили заставу... - осторожно напомнил предводителю тот, кого назвали Мамадом.
     - Заткнись и делай, что тебе говорят! - Глаза главаря вдруг налились кровью. - Это моя страна и мой товар, а Зураб перестал выполнять договор! Его танки теперь будут служить мне, раз он не смог вовремя доложить, что тропа перекрыта!

***

     На позициях взвода тоже слышали звук мотора, но приближался он не со стороны брода, а от городка.
     - Вижу "мерс", - доложил по рации наблюдатель. - Пылит сюда.
     - Игорь, следи за тем берегом! - приказал Рощин своему заместителю и пошел к выходу из КП.
     Действительно, вниз по склону от горного села пылил одинокий черный "Мерседес".
     - Стрижелов, Логвин, за мной, - коротко бросил Рощин, машинально пригладив короткий ежик седых волос. Сорок два - солидный возраст для воздушно-десантных войск.
     Машина притормозила, не доехав до блокпоста метров триста. Рощин остановился, глядя, как открылась обширная дверь и оттуда вылез здоровый для своей национальной принадлежности таджик в спортивном костюме и неизменной тюбетейке. В другой момент капитан, может быть, и улыбнулся бы, глядя на это издевательство над одеждой, но обстановка не располагала - вслед за молодым представителем местного клана, чье широкое лицо лоснилось от пота, вылезли еще двое похожих на него и по габаритам, и по одежде, быков.
     Откровенно говоря, Сергей не любил жителей Азии. По своей наглости и развязности они могли поспорить с любым "чехом", но те были смуглыми, сухощавыми и хоть походили на бойцов, а эти вызывали чувство, схожее с брезгливостью, какое испытываешь к шакалам, роющимся в облепленных мухами остатках тигриного ужина.
     - Салам, начальник... - Таджик остановился в двух шагах от Рощина, широко расставив ноги.
     - Здравствуйте, - коротко ответил капитан, спокойно и испытующе посмотрев на здоровенного, нависающего над ним детину. Был Рощин ниже его сантиметров на тридцать, но едва ли уступал в силе и ширине плеч. О ловкости говорить не приходилось - не с чем оказалось сравнивать.
     Пауза начала затягиваться.
     - Машины едут... - не то сообщил, не то пожаловался таджик, прислушиваясь к отдаленному рокоту. - Надо пропустить, а? - Он вопросительно посмотрел на офицера.
     Рощин прищурился, глядя в его маленькие, похотливые, чуть раскосые глаза, и медленно покачал головой.
     - У меня приказ, - коротко и однозначно ответил он. - Если это едут обычные машины - мои бойцы их осмотрят и пропустят.
     - А если нет? - сощурился в ответ посетитель.
     - Тогда мы их задержим.
     - Зачем задержим?!
     - У меня приказ, - повторил капитан. - Есть соглашение между Москвой и Душанбе.
     Слова офицера произвели на таджика самое тягостное впечатление.
     - Слушай, Душанбе, что Душанбе?.. Душанбе далеко, Москва - вообще... - Он даже чуть присел от волнения. - Давай смотри, никто вокруг! Душанбе не видит, Москва не видит, два мужчины бьют по рукам, якши?! - С этими словами он открыл принесенный с собой кейс и на вытянутых руках протянул под нос Рощину.
     "Очень своеобразный способ дипломатии... - с трудом сдерживая подкатившую к горлу ярость, подумал капитан. - Ясно, МГИМО он не кончал, зато пробороздил окрестные горы и равнины на своем "мерсе", раз мешает в кучу и "якши", и "салам". Космополит хренов..."
     В "дипломате" ровными стопками лежали десятидолларовые купюры. "Тысяч двадцать, - прикинул Сергей, спиной ощущая, как напряглись двое страховавших его сзади бойцов. - Дешево за нашу кровь..."
     - Закрой чемодан, а то баксы просыпешь... - спокойно, негромко произнес он, но бойцы за спиной, которые хорошо знали своего взводного, еще больше напряглись от этой тихой, будто не со зла оброненной фразы.
     Таджик, еще не сообразив, в какую сторону зашли переговоры с русским капитаном, послушно закрыл кейс и разогнулся, глупо и нагло ухмыльнувшись.
     Капитан Рощин слыл в дивизии командиром спокойным, даже уравновешенным, но существовали в его жизни вещи, которых он не прощал.
     Слишком много крови было пролито на его глазах: он видел ребят, сгоревших в танках на безымянном блокпосту в Дагестане после налета чеченских "духов", он погибал вместе со своим взводом в Абхазии, форсировал Терек и брал Грозный, он видел и пережил такое, что не укладывалось ни в человеческий разум, ни в кадры хроники - никуда, потому что не существовало в природе настоящей цены одной-единственной жизни, как не было меры для того количества человеческого горя и отвращения к войне, которое смогла бы вместить в себя память конкретного человека...
     Но самыми страшными в жизни офицера оставались моменты, когда вся эта кровь вдруг начинала рваться наружу, выплескиваться из тайников души...
     Таджик, пытавшийся купить капитана, встретившись взглядом с Рощиным, понял это, но слишком поздно для себя...
     Удар ноги, обутой в шнурованный армейский ботинок, пришелся точно в переносицу. Голова таджика мотнулась назад, как в кино, издав глухой чавкающий звук, словно от пощечины, а Рощин уже пружинисто приземлился на обе ноги, будто и не трогался с места. Только его глаза еще больше посерели от вырвавшейся наружу ярости. Не останавливаясь, он ухватил за ворот обмякшего детину и поволок его к машине, словно куль с дерьмом.
     Два сопровождавших того охранника дернулись было вперед, но моментально остыли, встретившись взглядом с бешеным русским, что волок к машине их бея. Кейс, ручка которого оказалась зажата в сведенных судорогой, скрюченных пальцах неудавшегося взяточника, волочился по пожухлой траве склона, подскакивая на камнях.
     Рощин остановился около машины и разжал пальцы.
     - Мы не продаемся, - произнес он, обращаясь к двум телохранителям, когда грузное тело их хозяина безвольно сползло на сухую, исстрадавшуюся без дождя землю. - Вам надо еще пару тысчонок лет пасти своих овец и глотать гашиш, чтобы понять - почему. Если нам в спину будет сделан хоть один выстрел, сровняю с землей ваш поселок к чертовой матери... - Он говорил тихо, внятно, а гул с той стороны реки все усиливался, приближаясь к позициям роты...
     "Дождь так и не пошел...", - с досадой подумал капитан, возвращаясь к КП.
     Сзади испуганно хлопнула дверка и мягко заурчал мотор.
     На душе Рощина вдруг стало муторно, будто он только что окунулся в чан с дерьмом.
     "Вот потому ты до сих пор не генерал", - язвительно подсказал внутренний голос.

***

     - Это была попытка дать взятку, да? - заинтересованно осведомился замминистра, с трудом заставив себя оторвать взгляд от плоского экрана фирмы "SONY", на котором только что развернулось прелюбопытнейшее с его точки зрения действо.
     - Да, - сухо и односложно ответил Барташов, который уже не пытался скрыть своего волнения: ситуация становилась неуправляемой - в игру вступили не предусмотренные сценарием силы, а у него не было способа как-то радикально воздействовать на ход событий, разве что прекратить всю операцию и предупредить капитана Рощина о той ловушке, в которую спустя некоторое время должен был угодить его взвод. "Да и поддержку с воздуха нужно обеспечить..." - подумал генерал, оборачиваясь к собравшимся на площадке. Конечно, за срыв испытаний его никто не погладит по голове, но ведь сюда идет бронетанковая колонна! Еще минута промедления, и там, внизу, начнут убивать ребят из российского погранвзвода.
     - Господин командующий! - решительно обратился он к стоявшему рядом генерал-полковнику. - Я считаю необходимым отложить испытания и вызвать поддержку с воздуха. Нужно также предупредить капитана Рощина об изменении оперативной обстановки, чтобы он мог подготовиться к отражению танковой атаки.
     - Ты в своем уме, Барташов? - Генерал обернулся и уничтожающе посмотрел на Николая Андреевича. - Это БОЕВЫЕ ИСПЫТАНИЯ, ведь так?
     - Да, но соотношение сил... там внизу всего один взвод!
     - И ваш супербоец, не так ли, генерал? Там РОБОТ, достоинства и потенциал которого вы так рекламировали. Вот и посмотрим, на что он способен. - Произнеся это, командующий демонстративно повернулся к двухметровым стереоэкранам, на которые продолжало транслироваться изображение с позиций окопавшегося у блокпоста взвода.
     - Караван на подходе. Головной дозор двигается к переправе. Танковая колонна возобновила движение вдоль берега. - Это был голос наблюдателя, позиция которого располагалась чуть выше площадки на отвесном выступе скалы.
     Барташов побледнел еще больше, но заставил себя поднять взгляд.
     Что он мог сделать в данной ситуации, черт побери? Признаться в собственной фальсификации? Расписаться во лжи, сказать им, что Лада вовсе не робот? Николай Андреевич понял, что оказался заложником собственной лжи...
     "Ты кто, карьерист или патриот?" - внезапно всплыли в его памяти слова Колвина.
     Патриот... Он хотел сделать как лучше, хотел, чтобы наука наконец достигла той высоты, когда обыкновенные ребята перестанут умирать среди политых кровью скал...
     Его благими намерениями оказалась выстлана дорога в ад для целого взвода ничего не подозревающих бойцов...
     Нет, этого нельзя допустить - в последний момент Барташов все же сумел сделать выбор между собственной совестью и интересами карьеры.
     - Господин генерал-полковник... - вновь обратился он к командующему, но тот, к изумлению и досаде Николая Андреевича, лишь раздраженно отмахнулся от него, не отрывая глаз от экрана.
     - Отстань, Барташов, ты уже ничего не можешь изменить! - не поворачивая головы, прошипел он. - Испытания состоятся, хочешь ты того или нет!..
     Напряжение на площадке достигло своего апогея. Взгляды всех присутствующих были прикованы к экранам, и потому никто не обратил внимания на то, что майор Колышев отошел в с