такое?
     Я влез в машину, вызвал  Строкина.  Мой  напарник  по  смене  мне  не
ответил.  И автоматический  радиопередатчик  его  вездехода  тоже  молчал.
Строкин,  в  принципе,  мог  просто  уснуть,  что,  конечно,  было   очень
маловероятно. Но датчику положено было бодрствовать все время, пока машина
находилась на <Красавице>.  Причин для волнения было уже предостаточно.  И
по крайней мере в одном я был виноват: перед тем как выйти из вездехода, я
не сообщил Строкину о странной конструкции, не поставил его в  известность
о своих предполагаемых действиях.  И все из-за того, что работа  в  модели
была какой-то обыденной.  Кончится смена,  и  я  сразу  домой.  А  вот  на
настоящей планете я бы так не поступил.
     Связь между вездеходами на <Красавице> еще  никогда  не  прерывалась,
никогда не было и помех радиоприему.  Возможно, и это как-то  усыпило  мою
бдительность. Спокойствие и однообразие, песок и солнце.
     Неужели со Строкиным что-то случилось? Да что здесь может  произойти?
И эта конструкция? А странные маршруты Крестьянчикова и Вольнова?  Значит,
что-то может!
     Я еще колебался, хотя алгоритм моего поведения в данной ситуации  был
однозначным.  Пусть <Красавица> хоть на голове пляшет, но самое главное  -
это жизнь человека.
     Чтобы не объезжать непонятную конструкцию, я дал задний ход и проехал
метров пятьдесят.
     Все так же мурлыкал Строкин, ничего странного не было видно до самого
горизонта, след от вездехода обрывался метрах в пяти-семи передо мной. Все
это я воспринял мгновенно.
     - Курилов Строкину! Курилов Строкину! Ты слышишь меня? Прием! Прием!
     - Строкин Курилову.  Слышу тебя прекрасно. Что произошло?  Почему  ты
так кричишь?
     - Я вызывал тебя, но ты не ответил. Минуту назад...
     - Никакого вызова не было.
     - И радиодатчик твоего вездехода не отвечал.
     - А сейчас?
     - Сейчас все нормально.  Отвечает. Но сейчас и ты меня  слышишь.  Тут
странное дело...
     - Красавицу в песках увидел?
     - Красавицу?  Да,  да,  именно  <Красавица>!  Тут  какая-то  странная
конструкция была...
     - Что значит: была?
     - Была.  А теперь нет. Я даже обошел  вокруг  нее,  руками  потрогал.
Метров восемь высотой и метров пятнадцать-двадцать в диаметре, это если не
учитывать выступающие части.
     - У нее даже и выступающие части есть?
     - Есть, есть, у нее все есть, что надо. Да только дело в том, что она
исчезла.  Сначала я хотел, чтобы ты отправился в институт  и  вызвал  сюда
кого-нибудь еще. Но показывать больше нечего. Что делать?
     - Ты уверен, что она действительно была?
     - Думаешь, галлюцинация? Даже если и так, все  равно  на  <Красавице>
есть что-то странное.  У меня никогда раньше не было галлюцинаций. А что в
твоем квадрате?
     - Мой квадрат пуст,  как  и  все  другие  на  нашей  <подопечной>.  А
<Красавица> это что, название такое, имя? И давно ты придумал?
     - Совсем   недавно.   Да  только  дело  сейчас  не  в  этом.  Ведь  и
Крестьянчиков  и  Вольнов  чувствовали  в  этой  точке  что-то   странное,
непонятное...  След!  След.  Я  только  что  проехал  задним  ходом метров
пятьдесят, а след от вездехода обрывается прямо передо мной.
     - Полагаю, что нам нужно встретиться, - сказал Строкин.
     - Похоже, что так.  Только сначала один небольшой эксперимент. Я буду
двигаться вперед и все время что-нибудь говорить, а ты внимательно слушай.
Понял? Начали!..  А <подопечная> действительно красавица. Вот  вернемся  в
институт, и я официально предложу называть ее <Красавицей>.  Слушай! Снова
та же самая конструкция! Строкин! Стро...  Курилов Строкину! Прием! Прием!
Курилов Строкину! Прием!
     Но мне никто не отвечал.
     Теперь я уже сознательно не стал разворачивать вездеход.  В этом моем
движении то вперед, то назад что-то было... А конструкция все возвышалась.
И все было как несколько минут назад.  Только  я  тогда  не  все  заметил,
потому что был уверен, что  странность  заключается  только  в  непонятной
конструкции,  неожиданно  возникшей  передо    мной.    Теперь    я    был
повнимательнее.  Во-первых, связь со Строкиным снова оборвалась. Я  сейчас
дам  задний  ход  и  услышу  от  своего  напарника,  на  каком  слове  она
прекратилась.  Во-вторых... Или это мне только кажется?.. За окнами машины
было не такое уж и пекло, как всегда...  В-третьих,  колея  от  вездехода,
которую я перешел пешком, тянулась перпендикулярно движению  моей  машины.
В-четвертых, это была колея только от одной гусеницы.
     Но сначала связь со Строкиным.
     Я дал машине задний ход и почти тотчас же услышал:
     - ...рилову! Прием! Прием!
     - Курилов Строкину! Слышу нормально. Когда прекратилась связь?
     - На фразе: <И я официально предложу называть ее <Красавицей>.
     - Все   верно.   Следующей   фразой   было:   <Слушай!  Снова  та  же
конструкция!>  Что  будем  делать?  Похоже,  что  дело  тут  не  в  плохом
распространении  радиоволн.  Я куда-то попадаю.  Только наш вычислительный
центр вряд ли смог бы это смоделировать.  А какой-либо сбой в  машине  уже
давно бы заметили и исправили.
     - Выхода два: или  обоим  немедленно  возвращаться  в  институт,  все
рассказать, а там уж пусть начальство принимает  решение,  или  попытаться
кое-что разузнать об этой твоей конструкции, но  только  вдвоем.  Впрочем,
уже  одно  то,  что  на  <подопечной>,  <Красавице>  то  есть,   пропадает
радиосвязь - немаловажно. И если это не причуды вычислительного центра, то
работы хватит всему институту.
     - Я уверен, вычислительный  центр  здесь  ни  при  чем.  Жду  тебя  в
квадрате  Крестьянчикова.  -  Я  назвал  координаты  места,  где    сейчас
находился. - Придумаю  для  тебя  какой-нибудь  буй.  Или...  даже  просто
оставлю на этом самом месте свою машину, а сам пойду пешком.
     - Думаешь, туда можно пройти пешком?
     - Почему нет? Сейчас попробую.  Иди по радиодатчику. Минуты через две
я тебя вызову.
     Я вылез из вездехода и пошел по  следам  машины.  Лицо  мое  защищала
только кислородная маска, а кисти рук были открыты вообще.  Я  чувствовал,
какая жуткая  жара  стояла  здесь.  Колея  от  моего  вездехода  кончалась
внезапно, словно срезанная ножом. Я постоял с секунду и сделал шаг вперед.
Передо мной высилась конструкция.  Воздух, несомненно, стал прохладнее.  И
еще одна странность - горизонт как бы сузился.  Но это  могло  быть  и  от
того, что в вездеходе мои глаза  находились  метра  на  полтора  выше.  На
ровном месте и это имело значение.
     Несколько минут у меня ушло на то, чтобы вернуться в машину,  вызвать
Строкина, сказать ему о том, что я намерен делать дальше,  убедиться,  что
тот на предельной скорости  идет  в  мой  квадрат,  и  снова  вернуться  к
странному сооружению.


                                    5

     На связь со Строкиным я должен был выйти через полчаса.
     Еще раза три я обошел вокруг странной конструкции,  уже  более  смело
заглядывая в ниши и похлопывая рукой по выступающим частям.  И если раньше
я отметил, что оно, кажется, было изготовлено  из  металла,  то  теперь  я
начал различать цвета металла.  Преобладающим был малиновый  с  множеством
оттенков,  переходящих  в  желтый  и  фиолетовый.    Завершенность    форм
конструкции привела меня к мысли, что это какой-то законченный, отдельный,
специальный аппарат,  у  которого  нет  никаких  функциональных  связей  с
окружающим миром.  То есть я пришел к мысли, что это какой-то летательный,
скорее  всего  космический  аппарат.  Одна  из  ниш  оказалась   настолько
глубокой, что свет в нее уже не проникал.  Уверенность, что ничто здесь не
причинит мне вреда, возникла у меня давно.  Она окрепла  и  даже  казалась
внушенной, внешней, не подавляющей, но какой-то призывной.  Словно  кто-то
приглашал меня войти и просил помощи.
     Я уже не мог, да и не хотел противиться этому зову.
     Ниша заканчивалась лазом, в  котором  я  мог  проползти.  Я  двинулся
вперед и метров через  пять  очутился  в  помещении,  светлом,  достаточно
просторном, круглом, с какими-то стойками по окружности, с двумя  креслами
или чем-то отдаленно напоминающим кресла, с пультом управления.  Во всяком
случае, здесь что-то переливалось  всеми  цветами  радуги  и  походило  на
перемигивание лампочек на мнемосхеме какого-то очень сложного  устройства.
В одном из кресел лежало существо и  глядело  на  меня  двумя  немигающими
глазами. Мне показалось, что оно мертво или без сознания. Призыв о помощи,
безмолвный, но страстный, исходил, несомненно, от него.
     Что-то  перевернулось  в  моей  голове  и  вновь  стало  на    место.
Спокойно... Спокойно... Спокойно...
     Чьи бы это ни были штучки, но передо мной лежал человек.  Да я  и  не
рассуждал, человек это или не человек. Просто разумное существо. Я подошел
и положил руку на высокий лоб.  Он был теплым.  И  черты  лица  были  явно
человеческими.  Глаза, уши, рот, нос. Руки, ноги, туловище.  Он,  кажется,
был точной копией человека,  хотя  человеческими  мне  сначала  показались
только глаза. Что же делать? Что с ним? Чем я могу ему помочь? Я чуть было
не  сгреб  его  в  охапку  и  не  потащил  в  вездеход,  чтобы  немедленно
транспортировать  в  наш  институт.  Но  вовремя  опомнился.    Во-первых,
атмосфера.  Лаз в это помещение, каюту или рубку  управления  был  открыт.
Вполне возможно, что существо дышало именно таким воздухом, какой  был  на
этой планете.  А он ведь далеко не похож на земной. Может  случиться,  что
один глоток земного воздуха - и спасать будет некого.  Во-вторых, еще одно
кресло.  Я не знал, есть ли здесь второй член экипажа. А если есть, то жив
он или мертв? Колея  одногусеничного  вездехода  наводила  на  мысль,  что
второе существо должно быть. Я бы сейчас сделал все, что нужно, вот только
не знал, что именно.  Осмотреть корабль? Теперь  я  был  уверен,  что  это
космический корабль.  Да чем же все-таки помочь ему?  Я  рванулся  в  одну
сторону, в другую, чуть было не  сбил  со  стойки,  графин  с  водой...  и
остановился.
     Ладно.  Космические корабли, представители другой цивилизации,  очень
похожие на нас, вычислительная машина, продолжающая играть цветовые гаммы,
- все это возможно. Для меня по крайней мере. Я ведь никогда не встречался
с пришельцами, как, впрочем, и все остальные люди на Земле.  Но... но этот
обыденный, простой, слишком уж человеческий  графин  с  водой.  Стеклянный
графин, похожий на тот, что стоял в холле нашего института.
     - Пить... - сказало существо.
     Понятно. Если есть графин, почему бы существу не сказать на чистейшем
русском: <Дай-ка, дружище, водицы испить!>
     Я спокойно взял в руки графин,  даже  вода  в  нем  булькнула  как-то
знакомо, и поднес его ко рту человека! Только вот рта он не  раскрыл.  Мне
пришлось приложить значительное усилие, чтобы раздвинуть стиснутые челюсти
и влить в рот немного воды. Человек был без сознания. Тогда как же он смог
попросить воды?
     Я поставил графин на место и осмотрелся  еще  раз.  Никакого  другого
выхода отсюда не было.  В  это  помещение  можно  было  проникнуть  только
одним-единственным образом:  через  тот  самый  лаз,  его  даже  ходом  не
назовешь.
     - Спасибо... - сказал человек. - Помоги еще...
     - Как? Как тебе помочь?!
     Глаза человека по-прежнему были  открыты.  И все-таки  он  лежал  без
сознания.  Во всяком случае, он не пошевельнулся.  Да  и  говорил  он,  не
открывая рта. Ладно. Переживем. Телепатия! Передача мыслей непосредственно
из мозга в мозг.  Поэтому он и говорит на русском. Даже в самом непонятном
есть  какой-то  порядок,  который  успокаивает,  делает  это    непонятное
приемлемым, во всяком случае.  Сейчас он скажет,  подумал  я,  что  у  них
сломалась дюза или отражатель фотонного двигателя, и  попросит  помощи.  Я
даже ответа ждал на свои невысказанные вслух мысли. Но не получил. Человек
не сказал больше ничего.
     - Сколько вас здесь? - спросил я. - Двое?  Или  больше?  Что  это  за
аппарат? Космический корабль? Вы хоть знаете, что вы находитесь на Земле?
     Я мог продолжать этот ряд вопросов до бесконечности. Мне самому нужна
была помощь. Я не знал, что делать.
     Но ведь где-то на подходе уже был вездеход Строкина.
     Здесь мне мог помочь только он.


                                    6

     К своему вездеходу я вернулся вовремя.  Машина Строкина приближалась.
Вот она остановилась.  Еще минута, и Валерий появился передо мной. На  нем
был такой же комбинезон, как у меня, и кислородная маска.
     - Ну! - нетерпеливо спросил он. - Что тут у тебя?
     - Полагаю, что  это  космический  аппарат,  -  ответил  я.  -  Внутри
находится человек.  Он даже  попросил  у  меня  пить,  хотя  и  лежит  без
сознания.
     - Ты хоть представляешь, что говоришь? - не поверил Строкин. - Машина
нашего института создала математическую модель этой планеты.  И  вдруг  на
математическую модель преспокойно садится космический корабль пришельцев!
     - Не знаю, преспокойно он сел или нет,  но  существо,  находящееся  в
нем, нуждается в помощи.  Вот  кончается  колея  моего  вездехода.  Можешь
сделать шаг вперед и все сам проверить.
     Строкин шагнул. Минут через пять он вернулся.
     - Оказывается,   ты   прав.   Только   их  корабль  находится  не  на
<подопечной>, не на <Красавице> то есть.
     - Это в каком же смысле?
     Вместо ответа Строкин сказал:
     - Давай загоним туда один вездеход, и пусть  он  определит  некоторые
параметры окрестности, а мы займемся самим человекообразным существом.
     - Человеком, - поправил я.
     Предложение Строкина было правильным. Мы так и сделали. Моя машина по
стандартной программе занялась исследованием местности, которая,  как  мне
теперь казалось, действительно заметно отличалась от <Красавицы>.  Но  чем
мы могли помочь человеку? Валерий оказался находчивее меня. Он прихватил с
собой аварийную аптечку.
     - Уж не собираешься ли ты лечить его земными лекарствами?  -  спросил
я.
     - Нет, не собираюсь.  Но попытаться определить, что же  с  ним  такое
произошло, стоит.
     - Как ты сможешь это сделать? Ведь мы же ничего о нем не знаем!
     - Тогда предложи что-нибудь другое.
     - Его нужно немедленно транспортировать в  наш  институт.  А  уж  там
пусть разбираются. - Я еще немного порассуждал о научном потенциале нашего
института и других научных организаций  родного  города,  в  том  числе  и
медицинских.
     Строкин слушал меня вполуха, то прикладывая ладони ко  лбу  человека,
то выслушивая его.  Ясно, он пытался определить, бьется  ли  сердце  этого
существа.
     - Жаль, - наконец сказал он.
     - Совсем уж безнадежно?
     - Жаль, что мы его не можем транспортировать в наш институт.
     - Да почему же?! - вскричал я и тут же все понял.
     Нет! Ведь все это существует только в модели. Ведь это только модель,
созданная  вычислительным  центром  нашего  исследовательского  института.
Ничего мы не сможем вынести отсюда, так же, как и внести сюда.  И  никакие
вредные отходы промышленного производства сюда тоже не перебросишь.  И  не
создашь невиданные синхрофазотроны...
     - Ты, Алексей, срочно возвращайся, - сказал Строкин. -  Расскажи  там
все подробно.  Здесь нужен опытный врач. Я уверен, что такого найдут, и он
согласится посетить нашу седьмую модель.
     Мне не хотелось оставлять Строкина здесь одного. Но и выхода другого,
кажется, действительно не было.
     - Поторопись, Алексей, - сказал Строкин.
     - Я все понял.  Сделаю.  Только  учти,  что  несколько  фраз  он  мне
все-таки сказал.
     - Хорошо, учту.  А ты не забудь сообщить, что все это происходит не в
нашей модели. Не знаю уж где, но только не в нашей модели.
     Я мчался на своем вездеходе к точке выхода из математической  модели.
Параметры  планеты,  на  которой  остался  Строкин,  действительно   резко
отличались от нашей <подопечной>.  Она была меньше  по  размерам  и  имела
другой состав атмосферы, почти  пригодный  для  дыхания  человека.  Только
кислорода в ней было чуть меньше, чем в земной.


                                    7

     Оказывается, моего возвращения уже ждали.  К  ангару  сбежался  почти
весь институт, по крайней мере все необходимые мне сейчас люди.
     Вычислительный  центр  проанализировал   странности    в    поведении
Крестьянчикова и Вольнова.  И хотя рекомендаций  никаких  не  выдал,  весь
институт уже ждал чего-то необычного.
     Первое, что попытались  сделать  программисты,  это  найти  ошибку  в
модели нашей собственной <подопечной>.  Ошибки или сбоя не  было.  Тут  же
начали готовить спасательную экспедицию, в состав  которой  включили  двух
врачей.  Мне предложили  отдохнуть,  но  я  чувствовал  себя  проводником,
первопроходцем и поэтому  отказался.  У  них,  конечно,  не  хватило  духу
отстранить меня от дальнейших работ.
     В модель  меня  перебросили  первым.  Я  вышел  из  вездехода,  и  он
автоматически вернулся в институт.  Через минуту  он  появился  с  врачом.
Затем возникло  сразу  три  машины.  Ясно.  Это  впервые  начали  работать
спасатели. Машины снимали даже с модели самого Маркелова.
     Через  час  экспедиция  прибыла  к  тому  месту,  где  стояла  машина
Строкина.  Несколько человек остались возле нее, остальные пошли по колее,
которая и вывела нас в какой-то другой мир.
     Строкина мы нашли сидящим  во  втором  кресле.  Он  сидел  совершенно
неподвижно.  И я вначале подумал, что  и  он  тоже  находится  в  глубоком
обмороке.  Но испытатель вдруг шевельнулся и открыл глаза. Лицо  его  было
очень усталым. Поднялся он с большим трудом.
     - Можете не торопиться, - сказал он. - Контакт надежен.  Этот человек
моделирует не только окружающий его мир, но и самого себя. Он не знал, что
для нас столь важно казаться живым, двигающимся. Скоро он встанет и пожмет
нам руки.  А желающие поговорить с ним должны  сесть  вот  в  это  кресло.
Разговор будет идти на чистейшем русском, потому что  передача  информации
идет непосредственно из мозга в мозг. Кто желает?
     Желали все, но предпочтение отдали мне. Все-таки, как-никак, а именно
я нашел странное сооружение. Я сел в кресло и расслабился.
     - Повторяю еще раз, - сказал человек. - Спасибо тебе за спасение!
     - Но я не спасал тебя! - удивился я. - Я  даже  не  знал,  что  нужно
делать, если ты и нуждался в помощи!
     - Контакт  установлен,  и  это  главное.  Мой  корабль  действительно
потерпел аварию. Координаты его не имеют для тебя значения. По космическим
меркам это наверняка в какой-нибудь другой галактике.  На случай  подобных
происшествий у нас имеются устройства для моделирования  планет,  совершив
посадку на которые мы могли бы произвести ремонт, а если планеты обитаемы,
то и вступить с их обитателями в контакт.
     - Но ведь все это фикция! - вскричал я. - Модели  на  самом  деле  не
существуют. Они только в нашем воображении!
     - Конечно, - согласился человек. - И наш контакт существует только  в
нашем воображении, а вернее, в нашем сознании, хотя без воображения здесь,
конечно, не обойтись.  Мой корабль потерпел аварию. Я  начал  моделировать
разные миры, но все они были мало пригодны для меня.  Дело еще в том,  что
пострадала и моя вычислительная  машина.  Но  почти  все  цивилизации  при
моделировании миров проходят через этап вот  таких  песчаных  планет.  Тут
какая-то закономерность.  Или люди думают, что проще песка уже нет  ничего
на свете? Поскольку модели существуют не в обычном пространстве и времени,
вероятность встретить на одной из них разумных существ очень велика. Вот я
и встретил вас.
     - Но чем мы можем помочь тебе?
     - Мыслями, идеями, участием.
     - Подожди, между нашими моделями  связь  можно  установить  только  в
одной-единственной точке, которую я нашел случайно.
     - Ты же сам не веришь в эту случайность.  В принципе,  если  вам  так
хочется, наши модели можно совместить полностью.
     - Это было бы ин