тарика.  Тот
выбрался из кресла  и  молча  с  трудом  подошел  к  валявшемуся  на  полу
бластеру. Взял его и двинулся к Стису.
   - Что ты хочешь делать, Ройд? Почему ты взял бластер? Почему  ты  идешь
на меня?
   - Стис, я приказываю тебе  вернуться  на  Землю.  Здесь  ты  больше  не
помощник.
   - Ты гонишь меня как труса. Но ведь я только хотел проверить. Я  только
хотел проверить...
   - Ролики в кармане твоей куртки. Здесь ты не нужен.
   Стис обмяк, мешком скользнул на пол, пополз к Ройду и прошептал:
   - Я больше не могу. Прости... Не могу.


   ...Он  вывалился  из  четырехмерного  пространства  в   психиатрической
лечебнице, прошептал: "Это был Ройд" и потерял сознание.



6

   Ройд выронил бластер, и тот с тупым звуком упал на пол. Старик поставил
на ножки кресло, опустился в него.
   - Стис, Ройд, - позвал Бимон.
   - Я здесь, мой мальчик, - ответил старик. - Ничего не бойся. У нас  все
нормально.
   - Что там у вас произошло?
   - Я отправил Стиса на Землю. Так было  нужно.  Он  ушел  не  с  пустыми
руками. Все в порядке. Возвращайся на корабль. У нас еще много работы.
   У Бимона гудело в голове, и неприятная слабость заполнила все тело.  Но
страх прошел. Он уже больше не умирал.
   Бимон вытащил  ролики  из  записывающей  аппаратуры,  растолкал  их  по
карманам и неровным шагом вышел из помещения базы.
   Ройд полулежал в кресле и, казалось, спал. Но  когда  Бимон  подошел  к
нему, он открыл глаза и тихо сказал:
   - Мы пережили детские страхи Эго и страх перед смертью Стиса.  Что  нам
осталось еще?
   - Сейчас я не боюсь ничего.
   - Продолжай таким и оставаться. А я боюсь. Боюсь за тебя и за...  -  он
хотел сказать "за Землю", но промолчал. - Я устал. Помоги мне добраться до
постели.
   - Он ударил тебя! - крикнул Бимон. - Как у него поднялась рука!
   -  Стис  экспериментировал,  сынок.  Он  очень  хотел  оправдать  себя.
Несколько секунд я  был  без  сознания.  И  все-таки  остался  здесь.  Это
значит...
   - Это значит, что ты не  можешь  вернуться  на  Землю!  Так  вот  какие
эксперименты проводил Стис!
   - Помоги мне добраться до кровати. Одному мне не дойти.
   Бимон уложил Ройда в постель, и тот затих в каком-то полусне. Иногда он
открывал глаза, смотрел невидящим взглядом сквозь Бимона и  не  произносил
ни слова.
   Бимон около часа просидел  рядом  с  кроватью  Ройда,  потом  вышел  из
комнаты и направился в отсек управления, чтобы посмотреть ролики,  которые
принес с собой. Он успел просмотреть видеозаписи, сделанные  автоматами  с
воздуха.  Работа  продвигалась  быстро,  и  он  даже  успевал  следить  за
показаниями анализаторов полей. Все было спокойно. Появись  _оно_  сейчас,
анализатор поля сознания наверняка бы засек его.
   Бимон так увлекся работой, что первый приступ страха просто удивил его.
Он бросился  к  анализатору,  но  было  уже  поздно.  Поле  сознания  было
искривлено его страхом.
   Он не боялся за свою жизнь. Она теперь была в безопасности.  Он  был  в
этом твердо уверен. Страх был за кого-то другого. И не его собственный,  а
навязанный извне. Чужой страх. Но ведь их здесь  было  всего  двое.  Он  и
Ройд. Если Ройд спит, то страх можно было рассматривать поданным в  чистом
виде. Страх,  которым  мучило  его  _оно_.  Близость  к  разгадке  немного
приободрила его. Да и страх был какой-то  неясный.  Страх  вообще,  не  за
себя. Это Бимон мог утверждать наверняка.
   Стараясь держать свою волю собранной, он вернулся к Ройду.  И  пока  он
шел к старику, страх принял  более  конкретное  содержание.  Теперь  Бимон
боялся, что _оно_ добралось до Земли. Теперь он  видел,  что  делается  на
Земле. Всеобщее безумие и слабые попытки группы людей как-то справиться  с
_ними_. К чувству страха  приметалось  сознание  собственной  вины.  Вины,
потому что он так и не узнал, что представляет собой _оно_. И  теперь  уже
было поздно. Земля гибла.
   Бимон рывком открыл дверь комнаты Ройда. Тот метался в  постели.  Бимон
трясущимися руками смочил тряпку холодной водой из стакана  и  наложил  ее
старику на вспотевший лоб, а потом попытался разбудить  его.  Наконец  это
ему удалось. Ройд проснулся. Лишь секунду он не  понимал,  что  происходит
вокруг  него.  Потом  взгляд  его  стал  осмысленным,   и   он   попытался
приподняться. Бимон помог ему. Страх внезапно прошел.
   - Бимон, _они_ были?
   - Да.
   - Как это было? В чем проявилось?
   - Страх за Землю. Страх, что они уже там.
   - Я бредил?
   - Ты метался в постели.
   - Это был мой страх. Я бредил этим страхом. Но пока я бодрствую, я буду
держать себя в руках. Положи мне подушку под голову. Повыше.
   Бимон исполнил просьбу. Ройд тихо улыбнулся и сказал:
   -  Мне  долго  не  протянуть.  Когда  меня  не  станет,  ты  немедленно
катапультируешься на Землю.
   Бимон отрицательно покачал головой.
   - В твоем присутствии здесь не будет смысла. Ты должен будешь вернуться
на Землю и рассказать  все...  Помнишь  первые  минуты,  когда  мы  только
прибыли сюда? Страх тогда не проявлялся  конкретно.  Нас  просто  окружало
что-то враждебное, неприятное,  липкое.  Мы  все  время  ждали  враждебных
действий. Мы были готовы поддаться страху. Первым не выдержал  Эго.  И  мы
увидели его "материализованные" страхи. Они были первыми, поэтому казались
предельно невыносимыми. Потом не выдержал Стис.  Не  осуждай  его  строго.
Стис был железный человек. Мы летаем с ним десять  лет.  И  начали  тогда,
когда о катапультировании на Землю никто из космолетчиков и не  мечтал.  И
снова его страх передался нам.  Почему?  Пытка  страхом  наиболее  ужасна,
потому что она сразу же лишает человека воли. Теперь нас  только  двое.  И
снова мой ужас, мой страх передался  тебе...  Но  ведь  сейчас  мы  ничего
подобного не чувствуем...
   Бимон согласился.
   - Почему мы сейчас с тобой ничего не боимся?  Потому  что  я  не  боюсь
смерти? Хохота? Выстрела из бластера?  Прыжка  дикого  зверя?  Мне  нечего
бояться. И теперь _оно_ надо мной не властно. А ты?
   - Я спокоен. Меня сейчас интересуют только две вещи:  твое  здоровье  и
суть того, что мы называем _оно_.
   - Моему здоровью ни ты, ни я помочь не сможем.  Я  слишком  стар.  А  у
Стиса слишком крепкие кулаки. И потом...  я  очень  устал.  Устал  вообще,
устал от всего, устал от жизни... Нет. Давай говорить только о _нем_.
   - Согласен.
   - _Оно_ действует на нас только страхом. Страхом, повод к  которому  мы
ему сами же и выдаем  на  тарелочке.  Стоит  испугаться  одному,  как  все
оказываются под гнетом тех же страхов. Я бы назвал это  усилением  страха.
Ведь ничто, кроме того, что мы сами придумали, нас  не  мучило!  Даже  тот
убитый человек.
   - Да. Эго сказал, что он убил человека. Это  ему  показалось.  Ведь  он
даже не стрелял.
   - Но он испугался того, что  убил  человека.  А  _оно_  предъявило  нам
доказательства этого.
   - Это не доказательства.
   - Пожалуй, ты прав. Мы-то знаем, что этого не могло быть. Но для Эго  с
его страхами это было неопровержимым доказательством. И  он  не  выдержал.
Так происходит везде. _Они_ усиливают наши страхи.  Но  что  _они_  такое?
Неизвестное поле или чуждое нашему сознание?  Сознание,  у  которого  есть
только один метод борьбы?
   - Ройд, когда-нибудь раньше случалось такое?
   -  Нет,  я  не  слышал.  Не  знаю.  В  экспедициях  всегда   кто-нибудь
оказывается слабее других. Но его поддерживают остальные. Те, кто оказался
сильнее. И он постепенно мужает. Сейчас же все наоборот.  И  началось  это
пять лет назад.
   - Хорошо, что не раньше. Раньше не было катапультирования на Землю. Что
бы делали экипажи экспедиций, не имей они сейчас возможности в любое время
вернуться на Землю? Все бы посходили с ума.
   - Да. Хорошо, что есть катапультирование.
   Ройд закрыл глаза. Было видно, что этот разговор отнял у него все силы.
   - Мне плохо, Бимон. Я приношу теперь только вред. Бластер,  Бимон,  или
укол. Я не...
   Он не договорил, потеряв сознание.
   Ройд снова бредил страхами за Землю. Его видения передавались Бимону  с
такой отчетливостью, словно  происходили  наяву.  Исчезли  стены  корабля.
Исчезла Агриколь-4. Только горячая рука  Ройда  удерживала  его  на  грани
помешательства.
   Он не знал, сколько времени это продолжалось.
   Внезапно Ройд очнулся. Слабеющей рукой прикоснулся он к щеке Бимона.
   - Бимон, _оно_ в нас. Я не могу больше.
   Рука Бимона повисла в воздухе. Ройда рядом с ним не было. Сначала Бимон
ничего не понял. Потом  восхитился:  вот  это  старик!  Даже  в  бреду  он
удерживал себя от желания очутиться  на  Земле.  Даже  когда  он  был  без
сознания. И только когда он убедился, что не может  катапультироваться  на
Землю, боль и случайная фраза, совпавшая с его желанием, перенесли старика
на Землю.


   Ройд выпал из четырехмерного пространства на операционный стол.
   - Инструменты, - сказал хирург. - У него раздроблена височная кость.


   Бимон невольно восхитился выдержкой и силой воли старика. А в следующее
мгновение до него дошло, что это _его_ система катапультирования вышла  из
строя и что он остался один на один с _ними_.



7

   Сначала  его  охватил  ужас,  но  он  сумел  овладеть   собой.   Нельзя
поддаваться страху. Страх  будет  все  усиливаться  и  усиливаться.  Нужно
держать себя в руках. И ему удалось остановиться. Страхи, правда,  теснили
его со всех сторон, но он не поддавался им. Он запел песню. Любимую  песню
Эго. Он выпрямился. Он даже усмехнулся. И страх стал проходить.  Тогда  он
вышел из комнаты Ройда, вышел из корабля. Он не взял с собой бластера. Его
не прикрывал колпак силового поля.
   Солнце  вставало  над  планетой.  Краешек  его  уже   показался   из-за
горизонта.
   Постепенно страхи Бимона исчезли окончательно. Он шел к  восходу,  пока
солнце не поднялось настолько, что стало жарко. Тогда он  снял  рубашку  и
повернул назад. Он вернулся на корабль и начал работать. Спасатели с Земли
все равно придут. Надо только выдержать два месяца. Почему выдержать? Ведь
сейчас ему было легко и радостно. И пережитые страхи теперь только смешили
его.
   Он сварил себе кофе и приготовил обед.  А  после  обеда  начал  изучать
материалы,  которые  накопили  автоматы-исследователи.  Вечером  он  вышел
погулять и в лесу обнаружил странные, непохожие на земные цветы  и  нарвал
целый букет.
   После ужина он просмотрел  ролики-дубли,  на  которых  было  заснято  и
записано все, что произошло с ними на Агриколе-4.
   И на следующее утро у него было прекрасное настроение,  и  даже  нудный
шестичасовой дождь не испортил его.
   Но что бы он ни делал, его мысли возвращались  к  одному:  что  же  это
такое было? В чем смысл этого?
   И постепенно мысли его складывались в  гипотезу,  постепенно  возникала
уверенность, что он разгадал тайну _этого_.
   Ему  помогли  и  ролики-дубли,  и  память,  воскрешавшая  в  мельчайших
подробностях все его  мысли,  чувства  и  поступки.  И  отчеты  предыдущих
экспедиций, и рассказы, слышанные им когда-то. И слова Ройда.
   Он переворошил многое и  сделал  первое  открытие.  _Это_  появилось  в
областях,  контролируемых  Землей,  одновременно   с   введением   системы
катапультирования. И произошло это сначала в одном-единственном месте. Что
там произошло конкретно, он не знал, да это было и неважно. И пока об этом
событии не узнали другие экспедиции, _это_ никого не  тревожило.  А  потом
началась лавина.
   Экспедиция, находившаяся на переднем крае фронта Дальнего  Космоса,  не
выдерживала. Она узнавала, что появилось _это_.  Но  никто  не  знал,  что
именно. И случайный страх одного из членов экспедиции, усиленный во  много
раз, передавался другим.  Возникали  новые  страхи,  снова  усиливались  и
передавались на Землю. И тогда наступала очередь  тех,  кто  был  ближе  к
Земле.  Теперь  они  оставались  один  на  один  с  неизвестным.  И  новые
экспедиции сыпались  на  Землю.  И  создавалось  впечатление,  что  что-то
неумолимое и враждебное стягивает узел вокруг Земли.
   Второе открытие он взял у  Ройда.  _Это_  являлось  усилителем  страха.
Усиление страха  было  единственным  признаком  _этого_.  Не  существовало
ничего,  что  являлось  причиной  страха.  Вернее,  существовало  лишь   в
воображении перепуганных насмерть людей. Бимон тщательно изучил ролики.  В
них были и Эго, и Стис, и Ройд, и сам Бимон, и выстрел с  "Клеопатры".  Но
теперь в роликах не было хохота, не было мерзкого гада на краю поляны,  не
было выстрела из бластера, не было человека, лежащего со смертельной раной
под левым соском. Все это исчезло вместе с исчезновением страха.
   "_Они_ в нас", - сказал Ройд.
   Третье открытие заключалось в том, что поводом для атак _этого_  всегда
являлся страх самого человека.
   Четвертое открытие касалось причины явления. Бимон пришел к выводу, что
усилителем страха  являлась  система  катапультирования.  _Оно_  появилось
одновременно с введением систем катапультирования. Да разве он сам  с  его
страхами  не  доказательство  этого?  Пока  здесь  были  другие  люди,  их
усиленные страхи передавались ему. И с ними  невозможно  было  справиться,
пока человек, излучавший страх, не катапультировался на Землю. А когда он,
Бимон, остался один, никаких страхов не стало. Так  и  должно  было  быть.
Ведь он не включен в систему катапультирования. Он такой же человек, как и
миллиарды других на Земле, как и космолетчики прошлых десятилетий.
   Бимон понимал, что с его системой катапультирования  произошла  нелепая
ошибка. Но какая ошибка! Ведь именно она поможет человечеству справиться с
_этим_.   Ну   что   ж.   Возможно,   придется   отказаться   от   системы
катапультирования. И космолетчики будут осваивать  Дальний  Космос  как  и
прежде. Будут жертвы. Наверняка будут. Но  зато  не  остановится  движение
вперед.
   И он сам снова уйдет в Дальний Космос.
   Система катапультирования. На одной ее стороне -  полная  безопасность.
На другой - страх. Так они и будут вечно соседствовать друг с другом.
   Он провел на Агриколе-4 неделю.
   А на восьмой день рядом с "Клеопатрой" опустился еще один корабль. И из
него вышли люди.
   - _Этого_ больше нет! - крикнул Бимон и рассказал им все.
   - Похоже, что наш эксперимент был правильным, - сказал  один  из  вновь
прибывших.
   -  Так,  значит,  неполадка  в  моей  системе  катапультирования   была
запланирована?! -  закричал  Бимон.  Но  закричал  без  гнева,  просто  от
удивления.
   - Да, неполадка была  запланирована.  Иначе  бы  мы  не  прилетели  так
быстро. Ведь автомат ушел только через два месяца после вашего  отлета.  А
мы - через неделю.
   - Я хочу на Землю. Я хочу видеть Сибиллу. Я хочу видеть всех!
   - И своего сына?
   - Сына? У  меня  родился  сын?!  Ни  минуты  больше  на  этой  планете!
Немедленно старт! Три месяца... Я не выдержу такого длинного  перелета.  Я
надеюсь, ваш корабль предназначен для обратных перелетов?
   Командир корабля с улыбкой покачал головой:
   - Нет, не предназначен.
   - Мы вернемся на Землю мгновенно, - сказал другой.
   - Вы... А я? Ведь я не могу катапультироваться.
   - Отчего же? Хоть сейчас.
   - Разве систему катапультирования можно восстановить?
   - Нет.
   - Тогда...
   - Она у тебя с самого начала была в полном порядке.
   - И я мог в любое время вернуться на Землю?
   - Конечно.
   - Значит, моя теория не верна?
   - Напротив. Верна более чем на сто процентов. Система катапультирования
действительно усиливает человеческие страхи.
   - Но у меня же их не было.
   - И это самое главное. Ты сумел побороть страх, усиленный в сотни  раз,
материализованный страх. Теперь это сумеют сделать и другие. И все экипажи
будут возвращаться из Дальнего Космоса.
   - Прекрасно! - крикнул Бимон. - Хочу на Землю!


   - ...Здравствуй, Сибилла!



   Виктор Колупаев.
   На дворе двадцатый век

   -----------------------------------------------------------------------
   Авт.сб. "Качели Отшельника".
   OCR & spellcheck by HarryFan, 21 September 2000
   -----------------------------------------------------------------------


   - Микола! - крикнул Андрюха. - Посмотри, что там на дворе!
   Никто не ответил. Андрюха  сердито  заерзал  на  печи,  скинув  с  себя
изодранный полушубок, свесил голову вниз. Темнота,  ничего  не  различишь.
Тихо, только едва слышное посапывание на полу.
   - Микола! - снова крикнул Андрюха. - Проснись! Чтоб тебя!
   - А!.. Что?.. - Микола взмахнул рукой,  ударился  о  березовый  чурбан,
сморщился, сел прямо на полу, растирая кисть руки, буркнул: -  Опять  этот
полушубок...
   - Ты бы сходи" посмотрел, что там на дворе? А?
   - И смотреть тут нечего, все и так понятно.
   - Все-таки... Может, березка подросла?
   - Черта с два она подросла. Сидим здесь уже третий день.
   - Все-таки...
   - Ладно, схожу.
   Микола поднялся с пола, в темноте нашарил руками лапти, надел их  прямо
на босу ногу и, как был в одних портках и без рубахи, шагнул через  порог.
Еле слышно сработала блокировка.  Это  чтобы  ничего  не  случилось,  пока
Миколы нет в избенке.
   Уже заметно светало. Все небо заволокло тучами. Моросил  мелкий  дождь.
Листвы на деревьях уже почти не  было.  Микола  погладил  ствол  тоненькой
березки, что стояла около полуразвалившегося крыльца. Какая была, такая  и
осталась. Ничего не изменилось. Подставив руки под струю  воды,  стекающую
из деревянного желоба с крыши,  Микола  умылся,  подставил  грудь,  спину.
Холодно, а хорошо. Взбадривает.
   Андрюха уже слез с печи и теперь пытался найти огрызок свечи, кремень и
трут. За этим занятием и застал его Микола.
   - Светает уже. Побереги.
   - Ну что там? - спросил Андрюха. Он  еще  надеялся.  Чуть-чуть,  совсем
немного, но надеялся.
   - Засели мы. Вот и все, - спокойно ответил Микола.
   - Так. Приключеньице.
   - Сходи умойся. Харч надо добывать.
   Пока Андрюха хлюпался на крыльце,  Микола  оделся,  навернул  портянки,
завязал лапти, сел на чурбан.
   Андрюха оделся тоже, спросил:
   - Возьмем сегодня чего-нибудь?
   Микола покачал головой:
   - Бластер бы, а с этим оружием... сдохнем с голоду. Зима скоро.
   - С бластером мы были бы уже не здесь. Однако надо  идти.  Сидеть  тоже
толку мало.
   - Пойдем вдвоем. Веселее.
   - А если здесь что произойдет?
   - Ненадолго же.
   Микола взял в руки рогатину, подбросил ее в руке. Ну и оружие! Вот жили
люди! И Андрюха взял в руки рогатину, здоровую, на медведя разве что. Но с
медведем лучше не встречаться. Они надели  сверху  старенькие,  изношенные
полушубки, лохматые треухи и вышли в нудный, противный дождь.
   Рядом с покосившейся избой начинался лес, непролазный,  нетронутый.  Ни
тропинки, ни просеки.
   - Куда пойдем? - спросил Андрюха. - Хорошо бы по компасу.
   - Ха! По компасу, - усмехнулся Микола. - Компас  того,  может  и  будет
когда.
   - Прямо, что ли, пойдем?
   - Пойдем прямо, - согласился Микола.
   С деревьев на них сразу же хлынули потоки воды. Идти было трудно. А тут
еще рогатины мешали. Как с этим оружием можно добыть зверя, они понятия не
имели. Но что-то нужно было делать.
   За полчаса они продвинулись  метров  на  пятьсот.  Устали,  промокли  и
оказались на берегу реки, на небольшом обрывчике. Внизу,  у  лодки,  стоял
мужик, разбирая латаные сетки, и что-то бормотал под нос. На  днище  лодки
поблескивала рыба. Андрюха не сдержался и начал глотать  слюну.  Очень  уж
хотелось есть. Микола переступил с ноги  на  ногу,  чавкая  грязью.  Мужик
оглянулся. Сначала испуганно, потом злобно зыркнул на них глазом,  схватил
топор и бросился наверх, хрипло выкрикивая:
   - Порешу! Антихристы! Порешу!
   Андрюха бросился было  бежать,  но  остановился.  Мужик  никак  не  мог
взобраться наверх, а может быть, просто не хотел. Пугал только.
   - Давай руку, - сказал Микола и нагнулся.
   - Тебе чего? - сердито спросил мужик.
   - Мне ничего. Живем мы тут.
   - Никто тут не живет. Зверье разве одно.
   - А мы вот живем. Рыбы продай,