упени. Люсиль шагнула на  платформу  и  осторожно
спустилась вниз по  десятиметровой  лестнице.  Она  перебирала  ступеньки,
пристально разглядывая полированный металл, словно  зачарованная.  Строчка
на перчатках, складки ткани, движение  теней  в  ярком  утреннем  свете  -
каждая мелочь казалась Люсиль невероятно важной и сложной.  Она  цеплялась
за каждую подробность, откладывала ее в памяти,  наслаждалась  понятным  и
знакомым, понимая, что сейчас придется  столкнуться  с  чем-то  совершенно
иным. Последняя ступенька находилась на высоте полутора метров над землей.
Достигнув ее, Люсиль неловко спрыгнула.
   Она забыла про внушительную массу скафандра и тяжело ударилась о землю,
чуть не  упав.  Взмахнув  руками,  Люсиль  удержала  равновесие  и  успела
схватиться за посадочную штангу. Отвернувшись  от  шлюпки,  она  оказалась
лицом к лицу с инопланетянами.
   Они ждали - на расстоянии всего нескольких метров,  отделенные  от  нее
только высокой травой.
   Внезапно  Люсиль  поняла:  в   происходящем   есть   что-то   странное,
неправильное. Вокруг слишком тихо. До нее не доносились звуки снаружи. Она
включила внутреннюю связь, коснувшись кнопки подбородком.
   - Густав, я совсем забыла! Есть ли в  скафандре  наружные  микрофоны  и
динамики?
   Внутри у Люсиль все сжалось:  она  представила  себе,  как  подходит  к
инопланетянам, останавливается так близко, что могла бы коснуться  их,  но
обнаруживает, что не в состоянии ни слушать, ни говорить.
   - Да, черт возьми, забыл объяснить: на левом рукаве скафандра находятся
кнопки, помеченные "МИК" и "ДИН". Нажмите их и еще  одну,  самую  крайнюю.
Тогда мы тоже сможем слушать. Я начинаю запись. Камеры направлены на вас и
на аборигенов, наружные  микрофоны  шлюпки  уже  работают.  Мы  сделаем  и
видео-, и аудиозапись.
   Люсиль подняла левую руку и нашла кнопки, осторожно нажала три  из  них
неловким из-за толстого скафандра движением.
   Внезапно внутрь скафандра влился шорох листьев, далекие крики  каких-то
птиц и животных - тысяча негромких звуков незнакомой планеты.
   Люсиль шагнула навстречу хозяевам этой планеты. Трава  оказалась  выше,
чем она предполагала, - достигала почти метра в высоту, земля была влажной
и скользкой. Люсиль  все  острее  ощущала,  что  от  окружающего  мира  ее
отделяет только скафандр и хрупкое стекло шлема. Что  подумают  аборигены?
Может, примут скафандр за ее кожу? Разглядят ли они  ее  голову  в  шлеме,
поймут ли, что она живое существо, облаченное в нелепую одежду?
   Она  шагала  к  ним  медленно  и  неловко,  избегая  резких   движений.
Пятнадцать метров, десять, пять, три... Люсиль остановилась.
   Аборигены нервно зашевелились, не сводя с нее черных кукольных глаз.
   Теперь Люсиль сумела разглядеть их вблизи. Их головы казались огромными
и  безлицыми,  глаза  -  непроницаемыми,  а  рты   -   маленькими,   почти
незаметными. Впервые она заметила,  что  кожа  вокруг  глаз  и  на  черепе
аборигенов постоянно и ритмично пульсирует. Вероятно,  эти  движения  были
как-то связаны с дыханием, в процессе которого участвовала вся голова.
   Жители Заставы казались огромными.  Люсиль  решила,  что  размером  они
превышают небольшую лошадь. Покров тел был гладким и кожистым.
   Ближайший из аборигенов сделал жест правой рукой. Его пальцы  выглядели
непривычно: четыре штуки, гибкие, взаимопротивопоставленные, словно каждый
из них был большим пальцем.
   Существо неопределенного пола, которое  Люсиль  решила  пока  именовать
"он", издало несколько звуков - гулких, бухающих звуков странного тембра и
тона. В его речи отчетливо прозвучали гласные и согласные звуки, но ничего
похожего на слова. Люсиль терялась в догадках - кричал ли  ее  собеседник,
произносил ли речь, пел или визжал, оттого, что кто-нибудь наступил ему на
хвост? Что это было - приветствие или угроза?
   Люсиль широко развела руки и разжала ладони, показывая, что они  пусты.
Смутившись, она  долго  подыскивала  слова,  прежде  чем  остановилась  на
простейшей фразе:
   - Мы пришли с миром.
   Пристально  глядя  на  незнакомцев,  она  вспомнила  гардианов   и   их
многочисленный флот. "По крайней мере,  я  надеюсь  на  это",  -  мысленно
добавила она.
   Абориген-оратор шагнул ближе, и процесс переговоров начался.



ИНТЕРЛЮДИЯ

   Главный штурмовой флот покорил  Новую  Финляндию,  и  об  этой  новости
трубили на каждой улице  городов  Столицы.  Играли  оркестры,  маршировали
войска, день был объявлен выходным. Даже на такой отдаленной границе,  как
"Ариадна", праздновали победу, хотя и не все  обитатели  станции  пожелали
присоединиться к празднику. "Левиафан" вскоре последовал за флотом,  чтобы
упрочить победу и управлять новыми  территориями;  это  событие  некоторые
обитатели "Ариадны" тоже не сочли нужным отмечать.
   Но ни основной флот, ни "Левиафан" так и не  вернулись.  Однажды  после
того,  как  "Левиафан"  покинул  орбиту  станции,  ликующие,  лихорадочные
сообщения о великих завоеваниях попросту прекратились. Слыша это молчание,
военнообязанные иммигранты ОСГ "Ариадна" вздохнули с облегчением.
   Медленно и нехотя слухи и новости распространялись по станции, и  никто
не знал, чему верить. Армия Лиги появилась словно из-под  земли,  говорили
одни, и разгромила войска гардианов. Жестокая битва завязалась в космосе и
в небесах над Новой  Финляндией,  и  в  ходе  этой  битвы  "Левиафан"  был
уничтожен.
   У ВИ на станции "Ариадна" не  было  других  источников  информации.  Но
внезапное молчание и отсутствие сообщений с Новой  Финляндии  пробудили  в
них надежду.
   Гардианы выдали себя, открыто заявили о своем существовании.  Рано  или
поздно Лига должна была отыскать их. Бывшие курсанты провели в  плену  уже
больше года. Но корабли Лиги наверняка пустятся в  погоню  за  гардианами.
Они прилетят. Непременно прилетят.
   И все-таки на  это  понадобится  немало  времени  -  так  предупреждали
некоторые из  пленников.  Ибо  даже  если  Лига  выиграла  великую  битву,
зачастую победителям подолгу приходится ждать, когда затянутся раны...



4

   Март 2116 года. Здание Адмиралтейства. Планета Кеннеди

   Пит Гессети последовал за командиром флота Республики Кеннеди Терренсом
Маккензи Ларсоном, повернул ручку, открыл дверь и шагнул в  зал,  где  ему
предстояло услышать приговор трибунала. "Он  не  мог  не  знать,  что  все
кончится именно так, - думал Пит. - Он знал и все-таки пошел на риск".
   В старомодном мрачном зале с высоким потолком стены  и  полы  покрывало
полированное дерево ценных пород, выращенных на Кеннеди.  Судьи  ждали  за
массивным столом, за их спинами спускались тяжелые  складки  темно-красной
драпировки с флагом  Республики  Кеннеди  и  эмблемой  флота.  На  стенных
панелях были искусно вырезаны орнаменты, героические сцены битв на море  и
в воздухе, славные события истории флота Республики Кеннеди. В зале царила
подавляюще серьезная атмосфера.
   Пит вошел в зал вслед за Маком  Ларсоном  и  его  адвокатом,  капитаном
Брауном, и оглядел резьбу на стенах. "Им следовало бы оставить здесь место
для подвига Мака, - подумалось Питу,  -  а  вместо  этого  они  собираются
пригвоздить к стене его самого".
   Мак Ларсон выглядел героем, способным занять достойное место в истории;
впрочем, такое сравнение ему самому  не  пришлось  бы  по  вкусу.  Высокий
белокурый загорелый мускулистый красавец с волевым лицом представлял собой
внушительную фигуру в черном мундире Республики Кеннеди.
   А  Пит  Гессети,  заместитель  министра  государственного  департамента
Республики Кеннеди по делам Лиги, был невысоким и  круглолицым  -  из  тех
мужчин, на которых любой костюм кажется мятым. От прежней буйной  шевелюры
у него сохранилось лишь несколько жидких каштановых  прядей.  Профессия  и
неисправимо  дурные  манеры  научили  Пита  придавать  внешности   большое
значение. Пит не сомневался, что внешность Мака станет его  преимуществом:
Мак был вовсе не похож на предателя. Кроме того, Пит твердо  верил  в  то,
что успех зависит от каждой пущенной в ход карты: он заставил Мака  надеть
все его ордена - никогда  не  помешает  напомнить  трибуналу  о  репутации
обвиняемого.
   С  суровым  выражением  на  лице  Мак  твердым  и   размашистым   шагом
приблизился к  столу,  отдал  честь  членам  трибунала,  вынул  из  кобуры
револьвер  и  положил  его  перед   председателем,   контр-адмиралом   Луи
Левенталем.
   - Командир Терренс Маккензи Ларсон приказание выполнил, сэр.
   - Благодарю, командир. Сержант, примите у обвиняемого оружие. Садитесь,
командир. - Левенталь поправил лежащие перед ним бумаги и  отвернулся,  не
глядя, как сержант уносит револьвер. Пит не  отвел  взгляд,  но  ему  было
больно видеть позор Мака.
   Древний ритуал - подсудимый сдает оружие. Приказывая унести револьвер в
сейф, судьи  безмолвно  задавали  вопрос:  достоин  ли  обвиняемый  носить
оружие? Виновен ли он в преступлении,  или,  что  для  военного  трибунала
имело равное значение, оправдал ли он оказанное доверие? Сам револьвер был
бесполезной игрушкой; он не был заряжен, возможно, из него еще не  сделали
ни единого выстрела. Но это оружие  считалось  символом  доверия,  которое
оказывало государство своим  молодым  гражданам.  К  примеру,  космические
корабли  были  мощным  оружием.  Достоин  ли   Терренс   Маккензи   Ларсон
командовать таким кораблем?
   Пит Гессети исподтишка рассматривал председателя  трибунала,  человека,
которому предстояло  разобраться  в  этом  деле.  Председатель  был  стар,
настолько стар, что, вероятно, провел на планете не меньше двадцати лет  и
присутствовал на десятках трибуналов. Его лысина поблескивала,  лицо  было
усталым  и  суровым.  Должно  быть,  в  молодости  он  прикрывал  волосами
оттопыренные уши, теперь же был настолько стар и известен,  что  никто  не
осмелился бы смеяться над неустранимым недостатком. Его большой тонкогубый
рот то и дело сжимался, выдавая не гнев и  не  печаль,  а  сосредоточенную
задумчивость.    Чистые,    ничем    не    затуманенные     глаза     были
пронзительно-серыми.
   Пит знал: председательствование Левенталя на трибунале  -  преимущество
обвиняемых. Сын адмирала, пропавший вместе с "Венерой", был  однокурсником
и другом Мака. Адмирал с Маком были немного знакомы. Пит с трудом добился,
чтобы председателем сделали именно Левенталя, и теперь надеялся,  что  его
усилия оправдаются.
   - Мистер Гессети, - обратился к нему Левенталь.
   Пит поднялся:
   - Да, адмирал?
   - Вы причастны к этому делу? Меня не осведомили,  что  им  интересуется
государственный департамент.
   - Не совсем так, ваша честь. Я запросил и получил отпуск,  чтобы  стать
вторым адвокатом обвиняемого. Видите ли, я юрист и являюсь служащим  флота
в запасе.
   "И если бы государственный департамент  не  был  заинтересован  в  этом
деле, меня и на десять километров не подпустили бы к этому залу  -  ты  не
можешь этого не понимать, адмирал".
   - Понятно... Позвольте узнать, какую школу вы закончили и  каково  ваше
звание?
   - В девяносто восьмом я закончил школу права в колледже Нью-Амхерста. Я
капитан запаса. - "Только приказа о  присвоении  звания  тебе  не  видать,
адмирал: на нем еще не успели  высохнуть  чернила".  Воинское  звание  Пит
получил  путем  нескольких  хитроумных  комбинаций,  желая  оказать   Маку
поддержку на суде.
   - Вам известно, что этот судебный процесс является секретным?
   - У меня имеется допуск к еще более секретным делам, адмирал.
   "Стоит известию об этом фарсе попасть в прессу, и поднимется  небывалая
шумиха, - думал  Пит.  -  "Бонзы  флота  судят  героя!"  Не  искушай  меня
прибегать к помощи такого оружия, адмирал".
   - Хорошо, капитан Гессети, благодарю вас. Огласите дело, секретарь.
   -  Военный  трибунал  Республики  Кеннеди  выдвигает  обвинение  против
командира флота Республики Кеннеди Терренса Маккензи Ларсона и  привлекает
его к суду сегодня, в девятый день пятого месяца девяносто  седьмого  года
по календарю планеты Кеннеди и 19 марта 2116 года по стандартному  земному
календарю.  Состав  трибунала:  председатель  -   почетный   адмирал   Луи
Левенталь, помощники - капитаны Бенджамин Стивенс, Эрик Эмбри, Дэвид  Уайт
и Сандра То. Подсудимый, командир Терренс Маккензи Ларсон,  обвиняется  по
статье седьмой, раздел  три,  параграф  три  единого  военного  кодекса  -
"публичные заявления, порочащие союз, заключенный Республикой Кеннеди",  и
параграф шесть - "публичные заявления, порочащие ведение военных  действий
флота".  Оба  обвинения  усугубляются  нарушениями  класса   IV   и   III,
предусмотренными статьей  первой,  раздел  два,  параграф  четыре  -  "при
пребывании Республики в состоянии войны каждое  нарушение  рассматривается
как превышающее на одну степень класс, предписанный  кодексом".  Обвинения
выдвинуты  на  основании  показаний,  свидетельствующих  о  многочисленных
публичных устных заявлениях обвиняемого против использования  КРК  "Орел",
КСШ "Йорктаун" и КЕВ "Беспощадный", трех  больших  космических  авианосцев
Лиги Планет, в военных действиях против гардианов.
   - Капитан Браун, каково заявление вашего подзащитного?
   - Невиновен, ваша честь.
   - Отразите в деле заявление о невиновности подсудимого.  Капитан  Цунь,
можете начать обвинительную речь.
   - Ваша честь, поскольку сами факты являются  неоспоримыми,  по  заранее
заключенному соглашению с  другой  стороной  я  предпочитаю  сделать  свои
замечания и изложить соображения после речи защитника.
   - Значит, слово предоставляется адвокату подсудимого, капитану Брауну.
   - Благодарю, ваша честь. В своей вступительной речи я буду краток.  Как
уже отметил капитан Цунь, защита не станет оспаривать  факты  этого  дела,
которые хорошо известны. Подсудимый  действительно  сделал  вышеупомянутые
заявления и замечания,  позволил  себе  вступать  в  беседы  с  некоторыми
людьми, зафиксированные в показаниях по делу. Но в своей речи я  хотел  бы
обратиться к совершенно иному разделу воинского закона и традиций.
   Слово "долг" считается  одним  из  наиболее  возвышенных  в  английском
языке. Долг относится к службе, и к воинской службе - в особенности.  Долг
превыше самосохранения, долг превыше чести, превыше даже приказов старшего
по званию. Любой солдат или матрос  Республики  Кеннеди  подлежит  аресту,
суду и наказанию за исполнение преступных приказов - к примеру, приказов о
массовом  убийстве  гражданского  населения.  В  подобных  обстоятельствах
священный долг наших воинов - не только ставить под сомнение приказы, но и
отвергать их.
   Традиции флота Республики Кеннеди  восходят  к  векам  существования  -
сначала  океанского  флота  Англии,   уничтожившего   Непобедимую   Армаду
испанцев, а затем - американского флота, отвоевавшего  водные  просторы  у
гитлеровской Германии. Предшественник нашего флота - первый отряд  особого
назначения,  три  космических  корабля  флота  США,   совершивших   первое
путешествие за пределы Солнечной системы столетия назад. С тех пор как наш
народ  покинул  Солнечную  систему,  наши  владения  разрастались,   связь
делалась все более затрудненной, замедленной,  менее  надежной.  В  то  же
время корабли становились быстрее, мощнее -  и  потенциально  опаснее.  По
этой  причине   независимость   суждений,   способность   реагировать   на
изменившуюся или совершенно новую  ситуацию,  не  укладывающуюся  в  рамки
приказов, - жизненно необходимый навык служащих флота.
   Кроме того, по той же  причине  ни  одному  офицеру  флота  Кеннеди  не
доверяют корабль до тех пор, пока он или она не  проникнется  духом  наших
традиций, пока события, запечатленные на этих стенах, не  врежутся  ему  в
память, пока офицер не узнает, каковы  возможности  корабля  и  при  каких
обстоятельствах ни в  коем  случае  нельзя  пользоваться  ими.  Защита  от
могущества нашего собственного оружия  всегда  была  и  есть  неотъемлемое
свойство нашего народа.
   Бесспорно,  отказ  от  выполнения  приказа   -   серьезный   проступок.
Осуществить его непросто, и во всех, кроме редчайших случаев - таких,  как
гипотетический случай, представленный мною, -  командир  должен  учитывать
возможность возникновения сомнений. Безоговорочное  выполнение  приказаний
зависит от самого командира.
   Солдат или матрос  должен  быть  готов  выполнить  приказания,  которые
приведут к  его  смерти,  уничтожению  его  подразделения,  потере  самого
дорогого, точно так же как офицер должен  быть  готов,  если  понадобится,
отдать приказания, в результате которых он будет  убит  сам  или  погибнет
вверенный ему отряд. Разумеется, такие жертвы не должны быть бесполезными.
Ни один служащий наших войск не должен погибать зря. От него  или  от  нее
ждут решения пожертвовать собственной жизнью, когда это необходимо.
   Во всем  вышеизложенном  подразумевается,  что  существует  благо  выше
выживания. Это высшее благо - спасение семьи, народа, общества, убеждений.
Защиту всех этих высших благ - возможно,  ценой  чьей-нибудь  жизни  -  мы
называем исполнением долга. Но когда солдат, матрос или  офицер  наверняка
знает,  что  исполнение  приказа  приведет  к  гибели  людей  и   техники,
необходимой для  продолжения  борьбы,  но  при  этом  результат  не  будет
достигнут, тогда его долг - не выполнять приказ.
   Мы уверены, что так обстояло дело и в нашем случае.  Терренсу  Маккензи
Ларсону было приказано молчать.  Полностью  осознавая  последствия  своего
поступка; он  заговорил.  И,  как  он  ожидал,  результатом  стал  военный
трибунал.
   Как уже отмечалось,  долг  превыше  части,  и  командир  Ларсон  охотно
рискнул собственной свободой, согласился вытерпеть обвинение и суд - чтобы
исполнить свой долг. И  теперь  долг  трибунала  -  помочь  справедливости
восторжествовать,  понять,  что  командир  Ларсон   невиновен,   полностью
оправдать его и вернуть в часть, позаботившись,  чтобы  его  репутация  не
пострадала.
   Пит склонился к Маку и прошептал:
   - Вот это речь, это я понимаю! Возможно, ты еще выпутаешься.
   - Я влез в это дело не для того, чтобы выпутываться, Пит, - прошептал в
ответ Мак. - Эти ребята все равно признают меня виновным.
   Обернувшись к своему столу, Браун подмигнул Маку и Питу  и  взял  пачку
бумаг. Вновь оказавшись лицом к судьям, он продолжал:
   - Защитник  вызывает  в  качестве  первого  свидетеля  командира  флота
Республики Кеннеди Терренса Маккензи Ларсона.
   Поднявшись, обвинитель произнес:
   - Я хотел бы внести  поправку:  внеочередное  звание  обвиняемому  было
присвоено даже не офицером флота Республики Кеннеди. Его настоящее  звание
- второй лейтенант.
   - Ваша честь, я протестую! - воскликнул Браун. - Внеочередное  воинское
звание  моего  подзащитного,   присвоенное   офицером   флота   США,   под
командованием  которого  Ларсон  служил  в   объединенном   подразделении,
известном под названием разведывательной службы, имеет такую же силу,  как
присвоенное при обычном продвижении  по  службе,  и  обвинитель  не  прав,
подразумевая,  что  это  звание   присвоено   незаслуженно.   Единственным
результатом такого  продвижения  для  моего  подзащитного  стал  отказ  от
жалованья  и  льгот,  положенных  командиру.  Ему  продолжали  выплачивать
жалованье лейтенанта. Благодарю обвинителя  за  напоминание  суду  еще  об
одной несправедливости, совершенной в отношении моего клиента.
   Пятеро судей кратко посовещались, и Левенталь провозгласил:
   -  Протест  поддержан.  Замечание  капитана  Цуня  будет  аннулировано.
Командир Ларсон, встаньте.
   Секретарь привел Мака к присяге. Браун торопливо покончил с церемониями
опознания и начал допрос:
   - Командир, с целью записи, для лучшей информации и с  позволения  суда
можете ли  вы  повторить  высказывания,  на  основании  которых  вам  было
предъявлено обвинение?
   - Да. Как я уже неоднократно повторял публично, я уверен: использование
в военных действиях кораблей  "Орел",  "Йорктаун"  и  "Беспо