ым ехидством. Ну да мне это безразлично,
главное - теперь я в безопасности, ничего мне он не сделает.

От радости я даже разрешила ему остаться подольше, только, во избежание
сплетен, судорожно держала при себе панну Ходачкувну, а то опять станет
разыгрывать из себя хозяина дома, намекая на некую несуществующую между
нами близость, или действительно ухаживать примется. Что ему еще
остается...

При ней он ничего такого себе не позволил и довольно скоро покинул мой дом,
что меня даже удивило.

А потом пришло письмо от Гастона, отправленное им еще с дороги, и опять
весь мир перестал для меня существовать. Запершись в будуаре, я читала и
перечитывала дорогие строки, не оставлявшие ни малейших сомнений. Правда, в
письме не было слов "Я тебя люблю", но все остальные слова говорили это
яснее некуда. Я и не заметила, как пролетел час, три страницы выучила уже
наизусть, а все не могла расстаться с письмом и вышла лишь к обеду.

После обеда Роман наедине проинформировал меня, что мы с ним как в воду
глядели: этим утром Арман встретился с известным в околотке бандитом и
наверняка подговорил того меня убить, потому как во второй половине дня в
большой спешке и великом волнении разыскивал своего уголовника, наверняка
для того, чтобы отменить заказ, ибо узнал о моем завещании.

Два таких счастливых события сразу - это уже слишком. От радости в голову
пришло идиотское желание испробовать свои силы в конной езде по-мужски и в
мужском седле. Впервые об этом я подумала, когда смотрела в двадцатом
столетии какой-то фильм. Меня не пугало, что вместо привычной амазонки
надену мужские брюки, на худой конец, обойдусь широченной юбкой, подколов
ее булавками, чтобы получилось нечто вроде широких шаровар. Подумаешь,
немного будут видны ноги, я же не в гости собираюсь, поезжу себе по лугу.

В кабинете мужа уже лет десять лежало мужское седло, я его незаметно под
накидкой вынесла из дому и спрятала в часовенке, стоящей в конце сада, у
калитки, выходящей в поля. Вернувшись, велела оседлать Черкеса. Звездочка и
без того сегодня набегалась, а она понадобится мне завтра утром. На
почтенном престарелом Черкесе я будто бы отправилась объезжать свои поля, а
на самом деле забрала седло из часовни и отвезла подальше от людских глаз,
спрятала в том самом шалаше дровосеков, который в эту пору пустовал. Снова
вспомнился Гастон, здесь мы с ним встречались, ах...

Домой я вернулась уже в сумерки.

И опять провела беспокойную ночь. Лишь сомкну глаза - вижу Гастона,
просыпаюсь - и сердце бьется как ошалелое, ну прямо хоть вели закладывать
карету и мчись к нему в Париж! Как можно, ведь у меня ни малейшего, хоть
какого-нибудь пригодного предлога! Это же надо так влюбиться!

Во сне я принялась выискивать предлог и, проснувшись на рассвете,
продолжала этим заниматься, пока не вспомнила о запланированной прогулке
верхом. Это помогло быстро вскочить и собраться. Наскоро выпив кофе, я
велела седлать Звездочку, оделась почти без помощи Зузи, отослав ее куда-то
под вымышленным предлогом - зачем опять травмировать девушку, надевая
вместо амазонки бог знает что, и выбежала из дома.

У шалаша дровосеков я переседлала кобылку. Интересно, как она отреагирует?
Ведь привыкла к дамскому седлу. Однако умница не стала протестовать, когда
я взгромоздила на нее мужское тяжелое седло, видно в мое отсутствие лошадку
часто объезжали, как я и наказывала. Затем я подколола юбку, сделав из нее
шаровары, и, подведя лошадь к заранее заготовленным пенькам, уложенным один
на другой, взобралась в седло.

Даже, можно сказать, взгромоздилась, ведь тут и взмах ноги совсем другой, и
никто своей ладони под мою ножку не подставил, помогая даме сесть в седло.
Ничего, уселась, поерзала, устраиваясь поудобнее, и почувствовала - совсем
другое дело! Сидишь намного прочнее, чувствуешь себя увереннее, когда
ногами охватываешь лошадь с двух сторон. Буду всегда так ездить, и пусть
люди говорят что хотят! Уверена, найдутся среди соседок последовательницы,
не сомневаюсь, пани Танская наверняка последует моему примеру.

Звездочка нетерпеливо рвалась перейти в галоп, пока же я осторожно
выбралась из лесу, внимательно глядя под ноги, чтобы не угодить в кабанью
яму или не зацепиться за какую корягу. А когда выбрались на опушку,
отпустила поводья, дала волю лошади. Звездочка, почувствовав свободу,
помчалась как вихрь. Ладно, пусть немного порадуется, потом сама устанет,
легче будет ее сдержать.

Мы мчались по лугу, как вдруг Звездочка по собственной воле круто свернула
к зарослям дрока и барбариса и одним махом перескочила через них. Она
вообще у меня умница, очень любила брать препятствия и делала это отменно.
Вот и теперь ей захотелось прыгнуть, а я убедилась - и брать препятствия в
мужском седле намного удобнее.

Перед нами оказалась проложенная по ржаной стерне тропинка, а поперек нее я
вдруг увидела барьер в бело-зеленые полосы, неизвестно откуда взявшийся на
моем ржаном поле. Больше я ни о чем не успела подумать, как моя лошадка
через этот барьер перемахнула, а у меня под левой ногой лопнул стременной
ремень...

* * *

Я очнулась.

Долго-долго приходила в себя. Поняла - лежу ничком, нос уткнулся в стебли
сухой травы. Раскрыв глаза пошире, попыталась пошевелиться. Вроде бы могу.

Подняла голову, встряхнула, отчего голова перестала кружиться. Подпершись
руками, осторожно перевернулась на спину и медленно уселась. Пощупала
пожухлую траву вокруг себя. Под довольно толстым слоем явственно
прощупывалась сухая твердая земля, значит, могла и повредить руки-ноги.
Попробовала ими пошевелить - вроде действуют. Хорошо, если все обойдется
парой синяков.

Я прекрасно помнила, как Звездочка прыгнула через какой-то барьер, как под
ногой лопнул стременной ремень, как я слетела с лошади. И упрекнула себя -
надо было как следует проверить седло, прежде чем на него влезать, ведь
кожа со временем портится.

Оглядевшись, увидела неподалеку пасущуюся Звездочку. И проклятый барьер
тоже увидела у самой лесной опушки. Все вроде бы как было, а вместе с тем я
не могла отделаться от ощущения - что-то не так. Свистом подозвала
Звездочку, которая тотчас подбежала ко мне и обдала мое лицо теплым
дыханием. Уцепившись за узду, я сначала встала на колени, потом и совсем
поднялась. И в самом деле, левого стремени под седлом не было.

Ну и как мне забраться на лошадь?

Это в данный момент больше всего меня заботило, об остальном пока не
думала. Глянула на лес - вроде недалеко, и поплелась к нему, ведя за узду
лошадку. На опушке может оказаться пенек, влезу на него. Еще не доходя до
лесной опушки, увидела какой-то каменный столбик, очень подходящий, подвела
к нему Звездочку и со столбика перебралась в седло. Нащупала уцелевшее
правое стремя, сунула в него ногу и совсем пришла в себя.

Сидя на лошади, я получила возможность оглядеть местность с некоторой
высоты.

Сначала лес. Что же это за лес? Совсем молодой, деревьям не больше
пятидесяти лет. А где же мои двухсотлетние дубы? Где старые, могучие клены
и вязы?

Эва говорила, в последнюю войну немцы вырубили...

Издали доносился шум, и я безошибочно определила - автомобили, с большой
скоростью мчатся по автостраде. А под носом торчит барьер, ни с того ни с
сего оказавшийся на лугу у леса.

Ясно, опять я перемахнула проклятый барьер времени. Значит, он вот так
выглядит?

Развернув коня задом к лесу, я стала соображать, где же теперь мой дом.
Роман говорил, что дворца давно нет, равно как и поместья, теперь у меня
только дом. Прекрасно, где же он может быть? Все вокруг выглядело как-то
совсем не так, как в мое время.

И опять я выбрала для себя главную проблему - отыскать дом, об остальных
сложностях подумаю потом.

Вот эта ведущая к лесу асфальтированная дорога могла быть той, грунтовой,
которая вела к моему поместью. Теперь она ведет к автостраде, отсюда
невидимой, но отчетливо слышимой. И я тронула поводья.

Вот и автострада, бывший варшавско-краковский тракт. А вот здесь начинался
мой парк. Тогда ко дворцу вела обсаженная деревьями подъездная аллея.
Теперь мешали постройки и вблизи, и вдали, сбивали с толку, не давали
сориентироваться.

Я растерянно оглянулась, мелькнул проклятый барьер, уже в отдалении, именно
через него перескочила Звездочка... Минутку, а конь подо мной - Звездочка
ли? Невозможно, чтобы через сто пятнадцать лет она была такой же бодрой и
молодой. А я сама? Может, на нее тоже распространяется закон пересечения
барьера времени? Жаль, не разглядела лошадку как следует, по звездочке на
лбу сразу бы определила - она ли, но слезать боюсь, как потом опять
заберусь в седло? Ведь тот придорожный каменный столбик, который помог
взобраться на лошадь, обозначал какую-то дорогу, теперь понятно, откуда он
взялся. Ладно, потом как следует разгляжу лошадку, да и Роман поможет...

Роман! Боже, неужели он остался в прошлом? То есть в будущем? Пропаду я без
него! И я опять запаниковала. Ничего не узнаю, не найти мне собственный
дом, хотя... вот эти деревья очень напоминают те, что некогда росли в моем
парке. Значит, свернем туда. Дорогу преградила живая изгородь из каких-то
колючих кустов, не свернешь с автострады. Опять перескочим?

Не пришлось, за изгородью оказалась ведущая к парку дорога, тоже
заасфальтированная, которая вскоре закончилась воротами. К сожалению,
закрытыми. Я остановила лошадь, не зная что делать. За воротами
просматривалась аллейка, за ней - дом.

Он мне сразу понравился. Хорошо, если это мой дом. Двухэтажный, с
мансардой, небольшой, но очень аккуратный. Небольшой в сравнении с моим
дворцом, но вполне вместительный и очень какой-то ладный. Вспомнилось -
кажется, я богата. В таком случае, даже если это не мой дом - куплю его!

Вот так я стояла и пялилась на дом и ворота, не зная, как же их открыть.
Звездочка оказалась умнее своей хозяйки, она вдруг подняла голову и громко
заржала, так громко, что эхо пошло по окрестностям, отозвались какие-то
другие кони, залаяли собаки, а за воротами сразу замелькали фигуры людей и
собак. Из дома выбежала и поспешила мне навстречу какая-то женщина, а
откуда-то сбоку выскочил - о радость - Роман!

- Уже! Уже бегу! - издали прокричал он. А женщина - наверняка это была пани
Сивинская, вспомнила, Роман говорил, дом охраняют супруги Сивинские - на
ходу извиняясь, причитала:

- Я была уверена, у пани с собой пульт!

Ворота медленно раздвинулись, у меня даже было время подумать, что все же
это мой дом! А женщина - пани Сивинская, моя экономка, или как теперь
называют таких женщин, присматривающих за домом? Домоправительница? Ее муж
- огородник... или садовник? Забыла, но в любом случае при доме имеется или
огород, или сад, раз я наняла человека ухаживать за ними.

Звездочка вошла во двор, как к себе домой, собаки прыгали вокруг, лаяли, но
не проявляли по отношению к нам никаких враждебных намерений. Я
пригляделась - о, да это знакомые псы! Вон Заграй, вон Прохвост, а это...
ну конечно же Дамка!

Роман вел Звездочку под уздцы, собаки прыгали вокруг, зверье во всяком
случае жило в дружбе. Я предусмотрительно молчала, до тех пор, пока Роман
не завел нас за дом, где сбоку виднелись пристройки, наверняка конюшни,
оттуда Роман и выбежал. Женщина опять скрылась в доме.

Роман помог мне слезть с лошади.

- Слава богу, Сивинская не обратила внимания на то, как пани одета, -
сказал он, облегченно вздохнув, - а больше никого не оказалось поблизости.

- А вы...

- А я понял - пани опять пересекла барьер времени, когда увидел, что вместо
лошади машину мою. И не знал, как мне вам помочь, где искать.

- Роман, посмотрите, это Звездочка?

Вместе мы внимательно осмотрели голову лошадки и холку. Роман так и не смог
ответить однозначно.

- Кто знает, кто знает, - качал он головой. - Может, и она, раз вместе с
пани перемахнула через барьер времени, но ведь случается, что в каком-то
поколении рождается лошадка - вылитая ее прабабка. Именно на кобыл
распространяется это правило, почему-то минуя жеребцов. В любом случае,
думаю, Звездочке без разницы, в каком жить времени.

Расседлав Звездочку, Роман принялся заботливо вытирать ее круп. Из
предполагаемой конюшни послышалось ржание, и выяснилось, у меня еще три
лошади - две кобылки и жеребец.

Вот и получилось, что рассказ о новом для меня доме Роман начал с лошадей,
пояснив, что я владею лошадьми законно, имею лицензию, они участвуют в
скачках. Зузя? Нет, Зузя со мной не перенеслась в двадцатый век, вместо нее
мне будет прислуживать Зузя современная, правнучка той, женщина замужняя.
Есть и дети. Муж электрик, кстати, все, что по его части, делает в доме,
она же просто подрабатывает, прислуживая мне, и очень это любит. Наверняка,
узнав о приезде пани, примчится еще до обеда. А вам советую поскорее войти
в дом и сменить одежду, незачем приводить людей в смятение. Сплетни
пойдут...

- Ну так что? Это же не прежние времена, теперь сплетни не имеют той силы.
Ну да бог с ними, сплетнями. Вот скажите мне, а в доме есть телевизор,
телефон, вода, свет...

- ...холодильник и микроволновая плита в кухне, - успокоил меня Роман. - А
если чего не хватит, - вам стоит только распорядиться.

В дом я проникла тайком, на цыпочках, и без особого труда разыскала
собственную спальню с прилегающими к ней ванной и гардеробной. Ах, с каким
наслаждением приняла я душ! На левом бедре уже появился огромный синяк, на
боку тоже, но я и не сомневалась, что так будет, да и не очень они болели,
поэтому я не слишком огорчилась. Накинув на себя халат, пока еще не
ознакомилась с остальной одежкой, я не успела причесаться, как послышался
стук в дверь и появилась Зузя.

Очень похожа она была на мою любимую горничную столетней давности, хотя и
немного старше той, ведь моя Зузя была всего годом меня старше, а этой лет
тридцать.

- Ну вот и я! - оживленно, без смущения заговорила новая Зузя. - Как я
рада, что вижу пани на ногах, а то ведь прошел слух - пани с лошади упала,
и я так волновалась, так волновалась, боялась, не сломала ли пани чего
себе.

Признаюсь, меня удивили ее слова.

- Какой слух? Кто мог знать, что я упала с лошади? Ведь уверена была - меня
никто не видел.

Зузя улыбнулась.

- Да разве укроешься от людских глаз? Почтальон рассказывал, издали видел,
как пани появилась на лошади и слетела! Он хотел на помощь поспешить, да не
мог оставить на шоссе тяжелую сумку, а бежать через поле там порядочно.
Постоял, посмотрел и хотел уже в ближайший дом зайти, позвонить в скорую,
да глядит - пани уже поднялась и лошадь к лесу повела. Еще говорил -
странно как-то пани была одета, еще подумал, может, опять какой фильм
телевизионщики снимают. А в чем пани была одета?

Такой болтушкой моя Зузя была лишь в минуты сильного волнения, и я
подумала, что и эта, должно быть, очень за меня беспокоилась. А слухи о
странной одежде следовало пресечь на корню, и лучшим методом было сказать
правду. Или нечто на нее похожее.

- В прабабкином платье, - понизив голос, конфиденциально призналась я. -
Очень захотелось испробовать, как они сто лет назад справлялись со всеми
этими нижними юбками да корсетами.

- И из-за этих нижних юбок пани и слетела с лошади? - догадалась Зузя.

- Нет, оказывается, с юбками можно справиться. Стремя у меня лопнуло, ведь
я еще и старое седло вытащила, тоже захотелось испробовать. А там уже кожа
сопрела.

- Благодарение Господу, с пани ничего не случилось. А сейчас что? Если в
чем помочь, так я пришла. Может, что требуется разыскать...

И я опять доверительным тоном призналась:

- Если честно, то после Парижа хотела бы сменить гардероб, так что не
мешало бы посмотреть, что из старых вещей еще пригодится, а что можно
выбросить. Так что подключайся, вытаскивай из шкафов и раскладывай.

Теперешняя Зузя, как и ее предшественница, похоже, больше всего на свете
любила рыться в нарядах барыни. Помню... эх, да что там! Дай той моей Зузе
волю, она бы каждый день устраивала из них выставку. Вот и эта тоже с
наслаждением принялась за дело. Тоже, видно, по женской линии какие-то
качества переходят из поколения в поколение.

Опомнились мы с ней лишь часа через три. Я пришла к выводу, что, в общем,
мой гардеробчик не слишком отстает от парижских нормативов, кое-что надо
просто переделать, в чем-то дополнить, а в принципе, в этом ходить можно.

Сивинской пришлось оторвать меня от тряпок чуть не силой. Кстати, она до
смешного напоминала жутко похудевшую Мончевскую, что дало мне основание
предполагать, что и они тоже родственницы по прямой линии. Насчет ее мужа
пока ничего сказать не могла, просто не видела его. Интересно, как я
обойдусь таким малым количеством прислуги? Ну да ведь и дом у меня теперь
меньше прежнего да и всегда, как захочется, могу себе махнуть в Монтийи,
там слуг больше, ведь дворец...

Монтийи! Надо же, только сейчас вспомнила. И Гастон!! Совсем из головы
вылетели.

И Арман!

Ну вот, напрасно этого вспомнила, холера! Ну да, ведь я оставила его в
Париже, сбежала от него, а кроме того, написала завещание...

Минутку, когда я его написала? Теперь или сто пятнадцать лет назад? И тогда
существует ли оно еще?

Голова привычно пошла кругом, как всегда при сложностях с временами.
Спокойно, возьми себя в руки!

Осмотревшись, я поняла, что, поев и переодевшись, сижу в своем кабинете. На
столе стоял телефонный аппарат, рядом сотовый телефон, на отдельном столике
компьютер с принтером. Значит, я могла в любую минуту связаться с нужным
мне человеком. И с паном Юркевичем тоже. Ох, не спеши, дорогуша, спокойно,
спокойно...

Сначала выясни, есть ли еще на этом свете пан Юркевич. И вообще, как давно
я здесь появилась?

Увидев в открытое окно Романа, я вскочила и, подбежав к окну, громко
крикнула, чтобы немедленно пришел сюда. Боюсь, в голосе моем звучало
отчаяние.

Пока он шел, я продолжала разглядывать кабинет. Звонка для вызова прислуги
не было. Да и зачем он, достаточно вот так крикнуть. Мончевская наверняка в
кухне. Ох, что я, какая Мончевская? Сивинская наверняка услышит, если ее
позвать. А вот если бы мне захотелось кофе или чаю, кто мне его подаст?
Зузя? Если не ушла домой.

- Зузя! - негромко и неуверенно позвала я, очень боясь разочароваться.

Роман уже открывал дверь, и я услышала, как Зузя сбегает по лестнице.

- Если пани собирается работать, так, может, что подать? - дружелюбно
поинтересовалась она за спиной Романа, не давая мне рта раскрыть.

"Спокойствие, только спокойствие!" - снова мысленно приказала я себе.

- Да, пожалуйста, напитки. Кофе, чай, коньяк, пиво... - принялась я
перечислять, но Зузя меня перебила:

- Так я принесу кофе и чай, остальное у пани в баре, я сама проследила за
тем, чтобы не стоял пустым. Пан Роман тоже наверняка что-нибудь выпьет.

Зузя исчезла, а Роман вошел в комнату и вопросительно глянул на меня. Я
жестом велела ему садиться. Он же, по своему обыкновению окинув меня
заботливым взглядом, прежде чем сесть, подошел к бару, плеснул коньяку в
два бокала и уже с ними сел напротив меня. Протянул мне бокал, свой же
поставил на столик, пояснив:

- Я пока воздержусь, а вдруг куда ехать придется.

- Только чтобы никто не слышал, - шепотом начала я. - С каких пор я здесь?

- Для всех здешних пани приехала вчера вечером.

- И никто не удивился?

- Чему же удивляться? Они вас ожидали. Только Зузи вчера здесь не было, но
это не имеет значения.

- И что я делала, вернувшись?

- Спать отправились. Мы поздно приехали.

- Слава богу, вроде пока ни в чем не ошиблась. Я правильно считаю, что моим
поверенным все еще является пан Юркевич?

- Пан Юркевич, только не тот, а его правнук. Их контора переходит от отца к
сыну и гордится своей незапятнанной двухсотлетней репутацией.

- И у меня есть телефон современного Юркевича?

- Да, в вашем блокноте. Такой большой, в черной коже. Должен быть в среднем
ящике стола.

Вытащив указанный ящик, я действительно обнаружила в нем наверху черный
блокнот. Тут Зузя вошла с подносом, поставила его на