ушке. А от макушки до самой шеи голову покрывала красноватая листва, состоявшая из плоских и небольших листочков. Были ли под ними костяные пластинки - оставалось только гадать.
     Крохотные уши походили на человеческие, однако располагались гораздо ближе к затылку.
     - А ты не думаешь, что это действительно уцелевший Токина? - задумчиво спросила Анана. И тут же ответила сама себе: - Нет, конечно! Это просто совпадение.
     Они молча постояли, оглядываясь вокруг. Потом Кикаха сказал:
     - Вряд ли мы найдем здесь ответы на все вопросы. Для этого пришлось бы задержаться тут надолго, а у нас нет ни еды, ни воды, ни нужных инструментов. Хотя какое-то время мы можем здесь побыть.
     - Нужно выбираться отсюда, - заявила Анана, - а мы даже не знаем как.
     Предлагаю выяснить это, не откладывая.
     - Нам ничего не угрожает, насколько я могу судить. Давай останемся тут ненадолго и попытаемся разузнать, что к чему. Когда-нибудь это может нам пригодиться.
     Еды и воды у них было достаточно, чтобы продержаться дня четыре, если экономить. Правда, испражняться было некуда, но в такой большой усыпальнице можно найти уголок. У Кикахи мелькнула мысль, что это кощунство, но он отогнал ее.
     - А вдруг нам потребуется срочно убраться отсюда? Мало ли что может случиться, - заметила Анана.
     Кикаха задумался на мгновение.
     - О'кей, - сказал он. - Ты права.
     Он подошел к тому месту у стены, где они прошли через врата, и протрубил в рог Шамбаримена. Как это часто бывало, музыка навеяла ему видения чудесных зверей, удивительных растений и экзотических людей. Семь нот, как правило, бросали в дрожь того, кто их слышал, и вызывали из глубин подсознания образы, о которых человек даже не подозревал, Последняя нота, казалось, зависла в воздухе, как муха-однодневка, решившая продлить свою короткую жизнь хоть на несколько секунд. Перед Кикахой появилось мерцающее пятно примерно пяти футов в ширину и десяти в длину. Блестящая стена склепа исчезла под пятном, и появился фрагмент каменной стены и каменного пола. Кикаха уже видел их, причем совсем недавно. Из этой самой башни они с Ананой и прошли в гигантскую усыпальницу. Выход был открыт, но Кикаха предпочел бы воспользоваться другими вратами, если удастся их найти. Этот выход вновь заведет их в замкнутый круг.
     Через пять секунд вид каменной башни померк. На стене гробницы вновь вспыхнули изображения разных вселенных.
     - Попробуй найти другие врата, - сказала Анана.
     - Конечно, - ответил Кикаха и медленно пошел вдоль стены, трубя в рог снова и снова.
     Не успел он обойти и половины гробницы, как врата открылись. Примерно в двадцати футах Кикаха увидел громадный валун. Вокруг него и над ним простирались ровная пустыня и голубое небо.
     Кикаха не знал, в какой вселенной находится этот пейзаж. Не исключено, что на той же самой планете, где и склеп. Врата способны были перенести вас за полпланеты или на несколько футов - как когда.
     Дальнейший обход по кругу не дал результатов. Кикаха отошел от стены на двадцать футов и начал следующий круг. Но тут его окликнула Анана:
     - Иди сюда! Тут очень интересная картинка!
     Кикаха подошел к ней. Она смотрела вверх, туда, где изображения как бы выскакивали из стены, чтобы тут же запрыгнуть обратно.
     - Тут был Рыжий Орк! На картинке, - пояснила она. - Рыжий Орк!
     - А фон ты разглядела?
     - Такой фон может быть на тысяче планет. За ним была вода - большое озеро или море, не знаю. Похоже, он стоял на краю утеса.
     - Продолжай наблюдать, - попросил Кикаха. - Я обойду гробницу еще раз, по более узкому кругу, и заодно буду посматривать на стены - вдруг да увижу Орка! Или чтонибудь знакомое. Да, кстати, я нашел еще одни врата, но они ведут в пустыню. Будем иметь их в виду как запасной выход на крайний случай.
     Анана кивнула, не отрывая взгляда от изображений.
     Перед глазами Кикахи промелькнул центр Лос-Анджелеса. Он узнал здание Брэдбери. Следующие двадцать пейзажей были совсем незнакомы.
     А затем на миг появился вид Лавалитового мира, откуда им с Ананой удалось бежать. Из ровной поверхности планеты стала медленно вздыматься гора, а река у ее подножия становилась все шире по мере того, как мелели ее притоки.
     Какой смысл во всех этих картинках, если на них некому смотреть?
     По спине у Кикахи побежали мурашки.
     Слишком много вопросов - и ни одного ответа. Лучше всего не ломать себе голову зря. Но эта здравая мысль не смогла заглушить тревоги.
     Закончив круг, Кикаха остановился. Рог не открыл больше выходов. И знакомых пейзажей на стенах тоже больше не появилось. Хотя оставались еще изображения значительно выше уровня глаз, разглядеть которые практически не удавалось.
     И вдруг Анана закричала:
     - Я снова видела Рыжего Орка!
     Когда Кикаха подбежал к ней, видение уже исчезло.
     - Он собирался пройти через врата! - сказала Анана. - Он был на том же утесе у моря, а потом шагнул к вратам. К стоячему шестиугольнику!
     - Возможно, картинка не отражает нынешнего мгновения. С таким же успехом она может быть записью прошлого.
     - Может быть, а может и нет.
     Кикаха возобновил круговые прогулки с рогом. Обойдя всю гробницу несколько раз, он так и не нашел больше врат. Анане тоже не удалось еще раз увидеть их заклятого врага.
     Кикаха направился было к гробу, чтобы обследовать его, как вдруг Анана воскликнула по-тоански:
     - Элиниттрия!
     Кикаха обернулся и успел уловить последние две секунды очередной картинки. На ней была часть гигантской усыпальницы с гробом, а рядом стояли они с Ананой, глядя перед собой и немного вверх.
     - Мы! - воскликнул Кикаха.
     Анана помолчала немного и произнесла:
     - В общем, удивляться нечему. Раз наблюдение идет за многими вселенными и мирами, естественно, что склеп тоже просматривается. Наблюдатели, кем бы они ни были, уже определенно знают, что сюда кто-то проник. Мы вторглись в гробницу незваными.
     - Но пока против нас не приняли никаких мер.
     - Вот именно, что пока.
     - Следи за изображениями, - сказал Кикаха. Он подошел к гробу и ощупал весь круглый постамент, но не нашел никаких выступов или впадин. Управляющие механизмы, если таковые имелись, не были скрыты в постаменте.
     Кикаха попробовал снять гроб с колонны, но тот не поддавался.
     Тогда Кикаха принялся обследовать стены. Целый час он бродил, разглядывая все, что можно было разглядеть. Он даже давил на картинки руками, чтобы убедиться, что за ними не скрывается панель управления. Кикаха надеялся, что при нажатии на стену часть ее может отойти, открыв потайной выход. Но надежды его не сбылись. Что ж, это было логично, но попробовать все равно стоило. Если в усыпальнице и находился какой-то центр управления, то он был невидим. И недоступен.
     А между тем скрытые мониторы наверняка следили за его действиями.
     Эта мысль вызвала за собой другую. Как же все-таки мониторы ухитряются следить за таким множеством вселенных? Земная техника, да и техника властителей на такое не способна. "Камеры", снимающие бесчисленные миры, должны быть недоступны для обнаружения. Какие-то особые постоянные магнитные поля?И они передают картинки через какие-то особые врата в усыпальницу?
     Если все эти изображения сохраняются в некоем архиве, то он должен занимать исполинскую площадь. Может, он скрыт внутри планеты?
     На все эти вопросы просто не было ответа.
     Но какой-то смысл в таких наблюдениях все-таки должен быть!
     - Кикаха! - позвала Анана.
     Он подбежал к ней:
     - Что?
     - Тот человек - ну, помнишь, в одеянии землян-европейцев конца восемнадцатого или начала девятнадцатого века! - сказала она возбужденно.
     - Человек, которого мы видели в летающем замке Лавалитового мира. Я только что заметила его!
     - А где он был - заметила?
     Анана покачала головой:
     - Знаю только, что не в здании. Он шел лесом. Но такие деревья могут расти и на Земле, и в Многоярусном мире, и на сотне других планет. Ни зверей, ни птиц я не видела.
     - "Все страньше и страньше" <Цитата из "Алисы в Стране Чудес" Л. Кэрролла. (Пер. Н. Демуровой.)>, - сказал по-английски Кикаха. - Он снова посмотрел вокруг и добавил: - Не думаю, чтобы нам удалось разузнать здесь что-либо еще. Мы не можем без конца сидеть и ждать, надеясь, что мелькнет изображение Рыжего Орка, или незнакомца в старинном костюме, или - хотя видит Бог, как бы мне этого хотелось! - Вольфа с Хрисеидой.
     - И все же хорошо бы запомнить дорогу и когда-нибудь вернуться сюда.
     - Мы вернемся. А теперь пора уходить. Мне не очень-то улыбается перспектива снова очутиться в башне, но у нас нет выбора.
     Они подошли к стене, где находились невидимые врата. Кикаха поднес к губам рог и затрубил. Воздух замерцал, и перед ними появилась каменная башня, где они недавно были. Анана шагнула через врата, Кикаха - за ней. Но он обернулся, чтобы бросить последний взгляд на усыпальницу.
     И вдруг увидел, что куб засиял множеством лучей разных цветов и оттенков. Они вспыхивали, гасли и в мгновение ока сменялись новыми. Труп, окутанный оранжевым сиянием, начал медленно погружаться на дно куба.
     - Погоди! - крикнул Кикаха.
     Но склеп уже скрылся из виду. Кикаха успел лишь заметить, как крышка куба приподнялась.
     Кикаха не стал объяснять Анане, зачем он снова трубит в рог. Однако на сей раз вход в гигантскую гробницу не открылся. Их перенесло совсем в другое место.
     Кикаха был в отчаянии. Видно, не судьба им вернуться когда-нибудь в усыпальницу.
     Он машинально трубил снова и снова, но их все несло и несло по цепи.
     Через какое-то время они очутились на цветущей равнине с травой по колено. Далеко впереди темнела кромка леса, за ней вздымалась каменная стена - такая высокая, что вершины ее не было видно. Стена тянулась вправо и влево насколько хватало глаз. В ярко-зеленом небе сияло желтое солнце, такое же яркое, как на Земле.
     Им надо было выбежать из зоны действия врат, пока те не понесли их снова по кругу. Кикаха с Ананой подпрыгнули, как два зайца, напуганные койотом, и рванули вперед. Они сразу поняли, на какой планете находятся.
     А находились они на планете, именуемой Алофметбин, что в переводе означает "Многоярусный мир". Эту планету Кикаха любил больше всех. Широкая каменная стена вдали представляла собой один из пяти колоссальных монолитов, из которых состоял Многоярусный мир, созданный в виде Вавилонской башни. Кикаха с Ананой находились на одном из монолитов, хотя и не знали каком.
     Когда они остановились, Анана спросила:
     - Тебе не кажется, что врата дали нам подозрительно много времени?
     Нам удалось от них удрать, а ведь такого раньше не бывало.
     - Я думал об этом, - сказал Кикаха. - Но мы не сможем узнать наверняка. И все же ты права: похоже, будто поезд, следующий без остановок, притормозил немного, чтобы дать нам спрыгнуть.
     Она кивнула. Лицо ее было угрюмо.
     - Боюсь, кое-кто специально это подстроил.
     - Рыжий Орк!

ГЛАВА 4

     - Очень даже возможно, - сказала Анана. - Он вполне мог создать эту цепь, чтобы ловить в нее своих многочисленных врагов. Не исключено, что он сделал это задолго до того, как мы с тобой появились на сцене. Быть может, нам удалось проскользнуть в аварийный выход, который он устроил для себя лично.
     - Все может быть. Как говаривала ваша тоанская мыслительница Манату
     Ворсион, "порядок складывается из беспорядка, а в беспорядке есть свой собственный порядок", что бы ни означало сие выражение. Но в любом случае подозрительно мне все это.
     - Да ты всегда был подозрительным, разве нет?
     - Когда жил на Земле, не был. Там я был всего лишь осмотрительным. Но события, происходившие здесь после моего появления, заставили меня подозревать всех и каждого, за исключением нескольких человек, и просчитывать ситуацию на несколько ходов вперед. Хочешь долго жить - гляди в оба. Это не паранойя. Параноики не просто подозрительны: они принимают за действительность то, что на самом деле существует лишь в их расстроенном мозгу. Опасности же, которые я подозреваю, реальны или могли быть реальными.
     - Почти все властители параноики. Паранойя - одна из глубинных составляющих нашей культуры. Большинство тоанов не доверяют никому, кроме самих себя.
     - Ну что ж, давай углубимся в страну Паранойю, - со смехом предложил Кикаха.
     Они пошли по равнине, бдительно следя за птицами, то и дело поглядывая в небо, внимательно рассматривая траву впереди и оборачиваясь назад. В траве могли прятаться змеи или большие хищники. В небе тоже мог появиться кто-нибудь опасный. Но в течение первого часа на глаза им попадались только мошки в траве да стада четырехрогих антилоп и слонов с четырьмя бивнями, которые паслись поодаль.
     А потом в зеленом небе появилась черная точка. Она возникла сзади, но Анана, постоянно оглядывавшаяся через плечо, заметила ее. Несколько минут спустя точка снизилась и приобрела очертания ворона. Ниже он не опустился, но продолжал лететь в том же направлении, что и путники. Глядя, как он описывает круги и постоянно возвращается, Анана с Кикахой заподозрили, что он их преследует.
     - Возможно, это один из тех гигантских говорящих воронов, которых Ваннакс создал в своей лаборатории, чтобы они шпионили и доносили ему, пока он был властителем Многоярусного мира. Мне все больше и больше кажется, что Рыжий Орк следит за нами, - сказал Кикаха.
     - А может, кто-то другой.
     - Я лично ставлю на Орка.
     Они остановились, решив немного передохнуть. Трава здесь была по колено, с голубыми стеблями и малиновыми метелками.
     - А может, это и вовсе робот, замаскированный под птицу, - предположил Кикаха. - Правда, тогда им должен управлять властитель, а это маловероятно.
     - По-моему, мы только и делаем, что сталкиваемся с маловероятным.
     - Похоже на то. Хотя и не всегда.
     Кикаха лежал на спине, положив под голову руки, и смотрел в темные загадочные небеса. Анана полулежа облокотилась на одну руку и запрокинула голову, наблюдая за птицей или роботом.
     - Восьмерка, которую ворон описывает сейчас в небе, - проговорил Кикаха, - отсюда выглядит лежащей на боку. Похоже на символ бесконечности - одно из немногих воспоминаний, сохранившихся у меня от колледжа, то есть от лекций нашего преподавателя по математике. Который я так и не закончил. Колледж, я имею в виду.
     - Тоанский символ бесконечности - это прямая линия со стрелками на обоих концах, - сказала Анана. - А линия, закрученная в штопор, обозначает время.
     - Я знаю.
     Воспоминания о Земле проносились перед мысленным взором Кикахи, словно разноцветные призраки. В 1946 году, двадцати восьми лет от роду, он, ветеран второй мировой войны, поступил в колледж за счет армии. И оттуда его зашвырнуло в другую вселенную, хотя и не совсем против воли. В этой искусственной вселенной, созданной властителем, была только одна многоярусная планета. Алофметбин.
     Как он выяснил впоследствии, вселенная была всего лишь одной из тысяч, созданных древними тоанами - людьми, отрицавшими, что они люди. Здесь, в Многоярусном мире, Пол Янус Финнеган, любитель приключений из штата Индиана, стал Кикахой Хитроумным.
     И здесь он постоянно то убегал от врагов, то нападал на них, пребывая в вечном движении, если не считать редких периодов перемирия. Зато в эти сравнительно недолгие периоды он, как правило, успевал взять в жены очередную дочь какого-нибудь племенного вождя на своем любимом ярусе - втором, который он называл Америндией.
     Или же завязать любовную интрижку с женой либо дочерью какого-нибудь барона с третьего яруса, прозванного им Дракландией.
     Он оставил за собой целый шлейф из женщин, которые тосковали по нему, пока не влюблялись в кого-нибудь другого. За ним тянулся также целый шлейф из трупов. Плоды, так сказать, пробуждения Финнегана.
     На Землю он вернулся только в 1970 году, и то ненадолго. Родился он в 1918 году, то есть на Земле в семидесятом ему было года пятьдесят два или пятьдесят три. Но, слава всем богам, какие есть на свете, он выглядел и чувствовал себя на двадцать пять. Что было бы, останься он на Земле? Возможно, он получил бы степень доктора антропологии и был бы специалистом по языкам американских индейцев. А может, стал бы преподавателем. Да только разве сумел бы он вынести все эти будни - лекции, публикации, университетские сплетни и дрязги, бесчисленные скучные конференции и стычки с администрацией, не считавшей преподавателей за людей?
     Конечно, он мог бы уехать на Аляску, которая была в 1946 году своего рода рубежом, и стать там пилотом. Но и такая жизнь со временем наверняка приелась бы.
     Возможно, под старость ему удалось бы обзавестись мастерской по ремонту и продаже мотоциклов где-нибудь в Индианаполисе. Нет, он не вынес бы повседневной рутины, беспокойства о налогах и мертвящей скуки.
     Кем бы ни стал он на Земле, там он не мог и мечтать о такой кипучей, хотя и опасной жизни, полной экзотических приключений, какую он прожил за это время в тоанских вселенных.
     Прекрасная женщина, лежащая рядом - нет, не женщина, а богиня, как сказал бы поэт, - прожила уже много тысячелетий. Но химические "эликсиры" властителей помогали ей оставаться двадцатипятилетней.
     - Мы почему-то сразу решили, что ворон послан нашим врагом, - сказала между тем Анана - Но, возможно, его послал за нами Вольф. Они с Хрисеидой могли убежать из тюрьмы Рыжего Орка и добраться до дворца на верхнем ярусе, а затем послать Око Властителя, чтобы ворон проследил за нами.
     - Да, я знаю.
     - Сдается мне, мы с тобой слишком часто говорим "я знаю".
     - Возможно, нам пора отдохнуть друг от друга.
     - Это не поможет, - сказала она. И, глядя на него искоса, лукаво добавила: - Я знаю.
     Она залилась смехом, упала Кикахе на грудь и страстно его поцеловала.
     Он ответил на поцелуй не менее страстно. Но не мог отрешиться от мысли о том, что они чересчур долго были изолированы от других людей. Им нужно чье-то общество - хотя бы иногда, чтобы не приходилось постоянно тереться друг о друга.
     Замечание Ананы насчет "я знаю" было вызвано, скорее всего, печалью, рожденной предвидением, основанным на предыдущем опыте. Она, прожившая не одно тысячелетие, была куда опытнее Кикахи. Она жила с сотнями властителей, и у нее было несколько детей. Самый долгий срок, проведенный ею с одним и тем же мужчиной, составлял около пятидесяти лет.
     - Это почти предел для преданной друг другу пары, если не стареешь, - заметила Анана. - Властители не обладают таким терпением, какое присуще вам, лебляббиям, - и я употребляю это слово вовсе не в уничижительном смысле. Но в некоторых отношениях мы различны.
     - И все же многие пары тысячелетиями жили вместе, - возразил он.
     - Не беспрерывно.
     Анана не наскучила Кикахе, и он не пресытился ею. Как, похоже, и она им. Но, имея за плечами такой богатый опыт, она не могла не принимать его во внимание. Она знала, что настанет время, когда им придется расстаться. Может, не навсегда, но надолго.
     Однако Кикаха не хотел сейчас об этом думать. Когда наступит срок, он что-нибудь сообразит. Правда, что именно - он не знал.
     Кикаха поднялся, выпил воды из фляги, сделанной из оленьей кожи, и сказал:
     - Если бы Око послал Вольф, он велел бы ворону сообщить нам об этом.
     А также указал бы нам ближайший путь к нему самому, где бы он ни находился. Так что Вольф его послать никак не мог. - Он помолчал немного и предложил: - Если хочешь, отправимся дальше.
     Именно предложил, а не скомандовал. Анана вставала на дыбы при малейшем намеке на командный тон. В конце концов, хоть и более чуткая и чувствительная, нежели большинство ее сородичей, она все-таки была властительницей.
     - Пора.
     Они надели рюкзаки и колчаны и пошли дальше. Посреди монолита, который вздымался ввысь на многие тысячи миль, очевидно, находился ярус под названием Атлантида. А на вершине монолита, возвышавшегося в центре Атлантиды - куда более узкого и ни