тель пробрался в квартиру Финнегана и попытался похитить бесценную находку. Пол застал его на месте преступления в тот момент, когда злодей раскладывал на полу два серебристых полумесяца. Концы половинок сошлись, и получился идеальный круг.
     Однако какими бы ни были планы незнакомца, Пол внес в них свои коррективы. Нацелив на грабителя пистолет, он заставил его отойти подальше от полумесяцев. Ваннакс попятился и словно в бреду начал предлагать Финнегану полмиллиона долларов. Подходя к преступнику, Пол случайно вступил в круг. Ваннакс в ужасе закричал, но было поздно. Внезапно и вор, и квартира исчезли. А еще через миг Финнеган оказался в другом мире.
     Пол стоял в кругу из двух полумесяцев, похожих на те, которые только что переступил. Однако находились они в огромном величественном дворце, как будто возникшем из арабских сказок "Тысяча и одной ночи". Дворец венчал вершину мира, в который перенесся Финнеган. Именно здесь располагалась обитель властителя, создавшего вселенную Многоярусного мира.
     Пол понял, что круг из полумесяцев служил "вратами", или проходом, в так называемое четвертое измерение. Лучшего термина ему придумать не удалось. Позже выяснилось, что Ваннакс был властителем, который по вине обстоятельств застрял на Земле. У него имелся один полумесяц, но для создания врат и перехода в следующую "карманную" вселенную требовалась вторая половинка.
     А потом оказалось, что кроме Пола во дворец пробрались существа, называемые гворлами. Их послал сюда властитель другого мира, которому хотелось овладеть чудесным рогом Шамбаримена. Это устройство было сделано десять тысяч лет назад, когда мода на искусственные вселенные только начинала зарождаться. Используя его как вид звуковой отмычки, человек мог открыть любые врата, существовавшие между мирами.
     Но тогда Пол об этом не знал. Прячась от страшных существ, он увидел, как один гворл, протрубив простую мелодию, открыл тем самым врата на нижний ярус планеты. Пол столкнул чудовище в бассейн и, схватив инструмент, проскочил через врата на уровень Атлантиды.
     С тех пор прошло много лет. Он перебирался с яруса на ярус, а за ним по пятам гнались неутомимые гворлы. Со временем Пол обрел известность во многих областях планеты. На уровне Дракландии его знали как барона Хорста фон Хорстманна. На уровне Америндии он заслужил прозвище Кикахи, которое ценил превыше остальных своих имен. Пол Янус Финнеган остался в далеком прошлом. Воспоминания о родной вселенной потускнели, и он никогда не пытался вернуться на Землю. Его жизнь наполнилась тревогой и опасностью, но Финнеган полюбил новый мир всем сердцем.
     А в это время на Земле отставной профессор Роберт Вольф из Финикса, штат Аризона, решил купить себе новый дом. Осматривая подвальные помещения, он внезапно обнаружил в стенном шкафу открывшийся проход в другую вселенную. Заглянув в отверстие, Вольф увидел Кикаху в окружении страшных грорлов, которые в конце концов настигли беглеца. Кикаха не мог пройти через врата, но бросил Вольфу рог, чтобы инструмент не попал в лапы мерзких чудовищ.
     Не будь этого рога, профессор списал бы все на бред, галлюцинации и болезнь разума. Но серебристый инструмент являлся физическим доказательством того, что проход между мирами действительно существовал.
     Вольф давно считал, что жизнь у него не сложилась. И наверное, поэтому без колебаний протрубил в рог, подобрал нужную мелодию и прошел через врата в Многоярусный мир. Они вывели его на самый нижний уровень планеты, который сначала показался ему райским садом. Шло время, и Вольф молодел, постепенно возвращаясь к тому физическому состоянию, которое имел в двадцатипятилетнем возрасте.
     А потом он встретил и полюбил женщину, которую звали Хрисеидой. Преследуя гворлов, Вольф отправился на следующий уровень и отыскал по пути Кикаху. После многочисленных и опасных авантюр они добрались до дворца на вершине мира, и в конце концов Роберт Вольф оказался Ядавином - властителем и творцом этой маленькой, но чудесной вселенной.
     Позже Вольф и Хрисеида пережили серию приключений, во время которых встретили других властителей. Роберт прошел через несколько "карманных" миров, преодолевая хитроумные ловушки, предназначенные для уничтожения его сородичей.
     А тем временем Кикаха сражался со Звонарями - существами с искусственным интеллектом, которые внедряли свой разум в тела людей. Кикаха спас от гибели прекрасную властительницу Анану, и они полюбили друг друга.
     Преследуя последнего уцелевшего Звонаря, Анана и Кикаха прошли через врата на Землю, и родной мир показался Полу еще более отвратительным, чем он его помнил. Перенаселенные города задыхались от собственных испражнений. За те двадцать лет, которые Финнеган провел в Многоярусном мире, Земля изменилась в худшую сторону.
     Рыжий Орк, тайный владыка двух Земель, решил наказать Кикаху и Анану за то, что они вторглись в его владения. По воле обстоятельств властитель Уртона, также оказавшийся на Земле, стал их кровным врагом. Ему удалось захватить в плен Вольфа и Хрисеиду, но позже они сбежали от него и укрылись в лавалитовом мире.
     Закрыв глаза, Кикаха представил, как его друзья бредут теперь по изменяющейся поверхности этой странной планеты. Они надеялись на его помощь, а он, потеряв Анану и рог Шамбаримена, влачил свои дни в плену у дикарей. Чтобы вырваться из кошмара лавалитового мира, Кикахе следовало найти дворец властителя и активировать врата. Но прежде предстояло отыскать Анану - живую или мертвую.
     Кроме того, он ни за что не покинул бы этот мир, не узнав о судьбе Вольфа и Хрисеиды. Кикаха мог быть очень плохим врагом, но он всегда оставался хорошим другом.
     Более двадцати лет независимый и уверенный в себе Кикаха скитался по уровням Многоярусного мира. Его считали великим воином свободного племени хроваков, и он часто называл этих индейцев своим народом. Но они погибли от рук беспощадных Звонарей, и теперь из близких людей у него осталась только Анана. Под его влиянием надменная и непокорная властительница превратилась в прекрасную душевную женщину.
     Будь на то его воля, он променял бы жизнь вечного скитальца на тихое уютное гнездо. Они с Ананой могли бы поселиться среди людей, где их уважали бы и, возможно, любили. Они обзавелись бы хозяйством и усыновили нескольких детей. Какое счастье жить в собственном доме и в кругу своей семьи!
     А теперь он лишился любимой женщины. И потерял то единственное средство, которое могло бы увести его из этого ужасного мира.
     Вот почему Кикаха, всегда полагавшийся только на самого себя - Кикаха, который и в аду мог бы устроиться со всеми удобствами, - страдал теперь от чувства одиночества.
     И именно поэтому он решил примкнуть к тем жалким бедолагам, которые взяли его в плен. Он вновь хотел стать своим среди своих.
     Конечно, они могли убить его и принести в жертву по правилам одного из ритуалов. Но боль одиночества тревожила Кикаху сильнее, чем возможные пытки и смерть.

ГЛАВА 9

     На жалком и ограниченном тана он рассказал Вергенгету о своем желании стать одним из них. Вождя не удивили его слова. Он улыбнулся, и Кикаха заметил, что старый туземец доволен.
     - Ты мог бы убежать от нас. Да и сейчас еще можешь, - сказал
     Вергенгет. - Я видел это намерение в твоих глазах. Но потом твое лицо закрылось, как сжатый кулак.
     Теперь я скажу тебе, Кикаха, почему ты жил среди нас так долго. Обычно мы убиваем врагов без промедления. Но если пленник или пленница показывают себя в бою отважными воинами, мы в виде исключения подвергаем их пыткам. Однако бывали случаи, когда племя принимало человека в свои ряды, если он не входил в число наших заклятых врагов. Смерть - великий охотник. Она бьет часто и метко, и наши дети не успевают подрастать, чтобы прийти на смену погибшим воинам. Племя тана становится все меньше и меньше. Поэтому я буду рад увидеть тебя в рядах наших воинов. Ты показал свою смелость, и все мы благодарны тебе за спасение девочки, ибо жизнь детей для нас бесценна.
     Кикаха почувствовал себя уже не так одиноко.
     Через несколько часов буря утихла. Группа воинов отправилась к побережью и отыскала обгоревшее тело Люкио. Останки привезли в лагерь, и траурная церемония заняла у племени целый день. Женщины с воплями и завываниями омыли тело и расчесали волосы. С наступлением "сумерек" труп положили на кучу шкур. Четверо молодых мужчин подняли на плечи погребальные носилки и направились к небольшому холму, который находился в миле от стана. Там тело Люкио опустили на землю, и шаман Ошуллаин, запев монотонную песню, начал танец последнего прощания. Он размахивал трехзубым посохом, склонялся в ритуальных поклонах и пел печальную песню о женщине-птице, которая улетала вдаль. А потом все племя, за исключением нескольких верховых дозорных, отправилось обратно в лагерь.
     На полпути Кикаха оглянулся. К трупу уже спускались стервятники, а с холма мчалась стая длинноногих бабуинов, которые намеревались отбить у птиц добычу. В четверти мили виднелся прайд безгривых львов. Огромные кошки мелкой рысью бежали к бабуинам. У тела Люкио собиралась чертовски неприятная компания. Обезьяны превосходили львов по численности, и между животными намечалась жестокая схватка.
     По пути к стану шаман пропел короткую поэму, которую только что сочинил в честь Люкио. Эта песня должна была увековечить память о погибшей женщине в сердцах ее соплеменников. Какое-то время она будет на устах у каждого, а потом ее перестанут петь. Через неделю о Люкио забудут все, кроме ее ребенка и родителей. А вскоре насущные дела отвлекут и их от горя, и память об этой женщине угаснет без следа.
     В ходу оставались лишь песни о великих героях, смерть которых служила примером для юных поколений. Об остальных туземцы забывали.
     Весь следующий день караван стоял на границе прибрежных земель, ожидая какого-нибудь предвестия или знака. Вергенгет объяснил Кикахе, что сезон бурь всегда заканчивается вовремя. Однако на этот раз Властитель по какой-то причине продлил его, и племя получило жестокий урок за небрежную поспешность.
     - Возможно, в тот день нам следовало принести Властителю жертву, - ворчал туземец, - и он удержал бы тогда свои молнии на небесах.
     Кикаха не вмешивался в рассуждения вождя и, как обычно, уклонялся от споров на религиозные темы. Неверное слово могло обидеть туземца и заставить его отказаться от данных обещаний.
     Вскоре вождь созвал людей и выступил перед ними с речью. Кикаха понял только половину слов, а об остальном догадался по тону и жестам. Великий Властитель забрал Люкио, но взамен одарил племя воином по имени Кикаха, говорил вождь. Тана чем-то рассердили Творца. Или, возможно, Люкио провинилась перед ним и вызвала его гнев. В любом случае Властитель больше на них не сердится. Поразив женщину молнией, он излил свой гнев и простил племя. А чтобы доказать народу тана свое благоволение, Властитель послал им великого воина Кикаху. И теперь племя обязано принять этот щедрый дар и возрадоваться милости Создателя.
     Внезапно против Кикахи выступил Тоини - тот юноша, который столкнул связанного пленника в канал. По мнению Тоини, Властитель послал им Кикаху, чтобы племя тана принесло его в жертву. И только эта жертва могла бы успокоить гнев Властителя. Вот почему он поразил молнией Люкио Кикаха не понимал, почему Тоини настроен против него. Единственным объяснением была спонтанная антипатия. Некоторым людям требуется только миг, чтобы с первой минуты знакомства между ними возникла беспричинная и обоюдная неприязнь.
     Речь юноши не вызвала большого восторга, но повлекла за собой довольно долгий спор. Во время перебранки вождь угрюмо молчал. Очевидно, слова Тоини пробудили в нем какие-то сомнения.
     Почувствовав, что публичное мнение может склониться в нежелательную сторону, Кикаха попросил у вождя разрешения обратиться к народу. Вергенгет призвал людей к молчанию.
     Зная, что высота дает оратору психологическое преимущество, Кикаха взобрался на хикву.
     - Я не хотел ничего говорить об этом, пока вы не примете меня в племя, - начал он, - но теперь мне ясно, что надо рассказать всю правду.
     Он замолчал и осмотрел лица людей, словно сомневаясь в том, что с ними следует делиться своим знанием
     - Увидев среди вас людей, не понимающих воли Властителя, я понял, что вы должны услышать мой рассказ сейчас, а не потом.
     Кикаха знал, что уже овладел вниманием собравшихся. Авторитетный вид и серьезный тон придавали вес каждому его слову, и люди думали, что он хочет поведать им о чем-то действительно важном.
     - Незадолго до того как я увидел вас, мне повстречался один человек.
     Он приближался ко мне, паря над землей по воздуху. Он скользил на высоте в два моих роста, и под его ногами не было никакой опоры.
     Многие из туземцев открыли рты. Глаза людей расширились, и только у Тоини они стали узкими, как щелочки.
     - Я еще никогда не видел такого высокого человека. Его белую и чистую кожу можно сравнить только со свежим молоком, а красные волосы - с огнем пылающего дерева. Вокруг него сияло зарево, словно молния служила ему одеждой. И я не стал убегать от него, ибо не скрыться от этих глаз. Я не стал нападать на него, ибо нельзя поднять на такого человека ни руки, ни копья.
     Приблизившись ко мне, он остановился и медленно опустился на землю. О люди тана, я храбрый человек, но он испугал меня. Я чувствовал благоговейный трепет. И, пав на колени, ждал, когда он заговорит со мной. Ни один из смертных не может парить по воздуху. Поэтому я знал, что это не простой человек.
     Он подошел ко мне и сказал: "Не бойся, Кикаха. Я не причиню тебе вреда. В моих глазах ты достоин благословения и милости. Поднимись и посмотри на меня".
     Я подчинился, но мой страх стал еще сильнее. Мы виделись впервые, а он знал мое имя. Я не мог понять, кто этот незнакомец, летавший по воздуху, как птица. Я не мог понять, кем был этот человек, чей голос проникал в глубины моего сердца.
     Несколько женщин в толпе заплакали. Многие шептали молитвы. Они знали, кем был этот незнакомец, - вернее, думали, что знают.
     - А потом человек сказал: "Я властитель этого мира, Кикаха". И мне с трудом удалось ответить ему: "О владыка! Я догадывался об этом!"
     И сказал он "Знай же, Кикаха! В скором времени ты станешь пленником тана. Если встретят они тебя добром, то будут достойными в моих глазах, ибо задумал я свершить через них великое чудо. Ты же, Кикаха, будешь моим слугой - тем оружием, которым я исполню задуманное.
     Если тана убьют тебя или предадут пыткам, я буду знать, что они не достойны моей милости. И тогда сотру их всех с лица земли. А в знак того, что око мое над ними, и в доказательство силы моей я поражу одного из них смертью огненной. Если же это их не убедит, то убью еще одного - того, кто будет противиться твоему вхождению в племя".
     Слушая речь недруга, Тоини злобно усмехался. Кикаха знал, что мальчишка ждет случая, чтобы обвинить его во лжи. Но когда люди начали потихоньку отодвигаться от юноши, Тоини побледнел, задрожал и, заскулив, застучал зубами.
     Кикахе не верил только шаман. Очевидно, он догадывался. что пленник лжет, спасая свою шкуру. Тем не менее, как человек, умудренный опытом, он не спешил высказывать свое мнение и ждал дальнейшего развития событий.
     - Тогда я сказал ему: "Благодарю тебя, Властитель, за честь и за то, что ты избрал меня своим слугой и оружием. Могу ли я спросить о деле, которое ты мне уготовил?".
     И ответил он: "Я открою тебе это в нужное время, Кикаха. А пока давай посмотрим, как тана отнесутся к тебе. Если поступят они так, как я того хочу, отправлю их в путь к великой славе. И преуспеют они и разрастутся числом, как ни одно другое племя. Но если тана обойдутся с тобой дурно, я уничтожу и мужчин, и женщин, и детей, и животных их, и даже костей не останется, которые могли бы глодать поедатели падали".
     После таких слов он повернулся, взмыл в воздух и исчез за изгибом горы. А еще через миг появились вы. Об остальном вам уже известно.
     Эффект, произведенный этой ложью, оказался таким, что Кикаха едва и сам не поверил своим словам. Люди тянулись к нему со всех сторон, стремясь прикоснуться к его ногам, дабы почерпнуть ту силу, которую он получил в момент общения с Властителем, и просили Кикаху считать их его сестрами и братьями. А когда шаман Ошуллаин протиснулся сквозь толпу и, приобщаясь к силе Властителя, прижал к лицу босую ногу Кикахи, тот понял, что одержал победу.
     - А скажи, Кикаха, - громко спросил вождь, - не говорил ли Властитель, что ты будешь теперь вести наше племя?
     Старый Вергенгет, как видно, тревожился о своем положении.
     - Нет, - ответил Кикаха. - Властитель этого не говорил. Мне кажется, что по его замыслу я должен стать воином вашего племени. Если бы Властитель хотел сделать меня вождем, он бы так и сказал.
     Вождь довольно улыбнулся.
     - А что будет с беднягой Тоини? Ведь он сказал, что тебя надо пожертвовать Властителю?
     - Я думаю, он знает, что вел себя недостойно, - ответил Кикаха. - Не так ли, Тоини?
     Юноша упал на колени и, рыдая, запричитал:
     - Прости меня, Кикаха! Я не знал, что делал!
     - Ты прощен, - ответил Кикаха. - А теперь, о вождь, скажи, что мы будем делать?
     Вергенгет решил, что, раз уж Властитель больше не сердится, племя может без страха войти в страну прибрежных земель. Кикаха надеялся, что сезон бурь действительно подошел к концу. Если они попадут еще в одну грозу, племя не простит обмана, и люди разорвут его на части.
     Однако Кикаха чувствовал себя в полной безопасности. В самом худшем случае он мог придумать очередную ложь и объяснить туземцам причины немилости Властителя. Но если племя не поверит, то Кикахе на самом деле придет конец.
     А вдруг они встретят Уртону - настоящего властителя этой вселенной?
     Что бы ни случилось, Кикаха решил действовать по обстоятельствам.
     Если удастся отыскать весточку от Ананы или свидетельство того, что она пришла на побережье, он тут же уйдет от тана. Главное, чтобы она была жива. Кикаха не сомневался, что Анана направится сюда. Они оба знали, где искать друг друга.
     Уртона и Маккей тоже пойдут на побережье - здесь много воды, и земля относительно стабильна. А там, где будут они, Кикаха найдет и рог Шамбаримена.
     Интересно, куда подевался Орк? Неужели он захлебнулся в водовороте?
     Или его выбросило на берег на безопасном расстоянии от Уртоны и Маккея?
     Караван спустился с горы и приблизился к морю. Напоив "лосей", люди купались и предавались приятному безделью. Кое-кто из женщин и детей отправились в лес собирать орехи и ягоды. Мужчины бродили среди волн, тыча копьями в юрких рыб, однако везло немногим.
     На обед Кикаха получил кусок сырой рыбы и с аппетитом съел его, предварительно обследовав на наличие червей. А потом тана собрали караван и отправились в путь по белой полосе песчаного пляжа. Они вышли на берег с правой стороны канала и поэтому повернули направо. Чтобы пересечь канал у самого устья, им пришлось бы проплыть не меньше четверти мили. Конечно же, ни у кого из туземцев такого желания не возникало.
     В пути они видели множество деревьев, поваленных молниями. То здесь, то там валялись группы животных, покрытые чешуйчатыми амфибиями. Маленькие существа скалили на людей зубы. С их мордочек стекала кровь, хвосты молотили по сторонам, отгоняя соперников. Вокруг слышалось хрюканье, чавканье и хруст костей. Возле туш собирались полчища птиц, и от гомона то и дело закладывало уши.
     Когда племя наткнулось на сраженных молнией слониху и слоненка, люди отогнали морских, земных и воздушных тварей, а затем устроили "праздник живота". Кикаха тоже отрезал несколько больших кусков, но не стал торопиться с едой. С наступлением "ночи" он собрал кучу ветвей, а затем соорудил лучковую дрель, с помощью которой собирался добыть огонь. Вокруг него собралась толпа любопытных. Вскоре трение породило дым. Кикаха подбросил сухой травы, и на ветках заплясали язычки огня.
     Попросив у