ха встревожился.
   - Если они нас заметят, то мы окажемся в настоящей беде.
   - Они не знают, какие вы на вид, - успокоила  их  Фтия.  -  Я  подслушала
воронов, когда  те  разговаривали,  прячась,  хотя  жаждала  схватить  их  и
разорвать на части. Но у меня есть приказ нашей  госпожи,  и  я  подчиняюсь.
Гворлы пытались описать вас Очам Господа. Вороны  ищут  двух  путешествующих
вместе людей, оба высокие, один черноволосый, а другой бронзоволосый. Но это
и все, что они знают, а к этому  описанию  подхо-дят  многие  люди.  Вороны,
однако, будут высматривать двух людей, идущих по следу гворлов.
   - Я покрашу бороду, и мы достанем хамшемскую одежду, - решил Кикаха.
   Фтия  сказала,  что  должна  лететь  дальше.  Она  отправлялась  доложить
Подарге, оставив другую сестру продолжать наблюдение за гворлами, пока  сама
высматривала их. Кикаха поблагодарил ее и убедился, что  она  пере-даст  его
привет Подарге.  После  того,  как  гигантская  птица  оторвалась  от  грани
монолита, спутники направились в джунгли.
   - Ступай мягко и говори тихо, - велел  Кикаха.  -  Здесь  водятся  тигры.
Фактически джунгли так и кишат ими. Здесь также водится большой  топороклюв.
Это бескрылая птица, настолько крупная и свирепая, что от нее  бросилась  бы
улепетывать даже одна из птичек Подарги. Я  однажды  видел,  как  два  тигра
связались с топороклювом, и тигры продержались не очень  долго,  прежде  чем
уловили, что будет неплохой идеей побыстрее дать тягу.
   Несмотря на предупреждение Кикахи, они увидели очень  мало  живности,  за
исключением огромного числа  многоцветных  птиц,  обезьян  и  рогатых  жуков
размером с мышь. Для жуков у Кикахи нашлось только одно слово:
   "Ядовитые?. Соответственно, Вольф  с  этого  времени,  прежде  чем  лечь,
убеждался, что ни одного из них поблизости нет.
   Прежде чем добраться до своей непосредственной цели, Кикаха поискал  одно
растение, губхареш. Обнаружив после полуденных розысков целую группу их,  он
потолок волокна, сварил их и отжал черноватую жидкость. Он выкрасил ею  свои
волосы бороду и кожу сверху донизу.
   - Свои зеленые глаза я объясню сказочкой про мать-рабыню из  Тевтонии,  -
сказал он. - Вот. Употреби  немного  сам.  Тебе  не  повредит  быть  немного
потемнее.
   Они  вышли   к   полуразрушенному   Каменному   городу   с   широкоротыми
призе-мистыми идолами. Горожане были невысокими худощавыми  и  темноволосыми
людьми, одетыми в каштановые накидки и черные  набедренные  повязки.  Волосы
как у мужчин, так и у женщин были длинные и смазанные маслом, получаемым  из
молока разношерстных коз, бойко скакавшим по  руинам  и  питавшихся  травой,
проросшей по  трещинам  в  камне.  Эти  люди,  кайдушанги,  держали  кобр  в
маленьких клетках и часто выпускали своих любимцев погладить их. Они  жевали
дхиз,  растение  делавшее  зубы  их  черными  и  придававшее   их   взглядам
затуманенное выражение, а их движениям - медли-тельность.
   Кикаха,  употребив  Хъвайжум,  общепринятый  приречный  жаргон,   устроил
меновую торговлю со старейшинами.  Он  сменял  ногу  убитого  им  с  Вольфом
гиппопотамоподобного зверя  на  хамшемскую  одежду.  Спутники  облачились  в
красно-зеленые тюрбаны, украшенные  перьями  кигглибаша,  белые  безрукавные
рубашки, мешковатые  пурпурные  шаровары,  кушаки,  много  раз  обматываемые
вокруг талии, и черные туфли с загнутыми носками.
   Несмотря на  оцепеневшие  от  дхиза  мозги,  старейшины  оказались  очень
ловкими в своей торговле. Только когда Кикаха достал из своего рюкзака самый
маленький сапфир - один из драгоценных  камней  подаренных  Подаргой  -  они
продали инкрустированные  жемчугом  ножны  и  ятаганы  из  припрятанных  ими
товаров.
   - Надеюсь, что лодка прибудет скоро, - заметил Кикаха.  -  Теперь,  когда
они знают, что у меня есть камни,  они  могут  попробовать  перере-зать  нам
глотки. Я сожалею, Боб, но нам придется ночью  караулить.  Они  любят  также
посылать своих змей выполнять за них грязную работу.
   В тот же день из-за поворота реки выплыло купеческое судно. При виде двух
спутников, стоявших на гниющем пирсе и  махавших  белыми  платками,  капитан
приказал бросить якорь и спустить паруса.
   Вольф и Кикаха сели  в  спущенную  для  них  лодку  и  были  отвезены  на
?Хриллкуз?. Это было судно длинной в сорок футов, с низкой серединой,  но  с
возвышенными палубами на корме и  в  носовой  части  и  с  одним  парусом  и
кливером. Матросы,  по  большей  части,  принадлежали  к  ветви  хамшемского
народа, называемой  шибакуб.  Они  разговаривали  на  наречии,  фонологию  и
структуру которого Кикаха описал Вольфу  прежде.  Он  был  уверен,  что  это
архаическая форма семитского, подвергшаяся влиянию аборигенных наречий.
   Капитан Архюрель вежливо приветствовал их на палубе.  Он  сидел  скрестив
ноги на куче падушек и богатых ковров, потягивая густое  вино  из  крошечной
чашки.
   Кикаха, назвавшийся Ишнакрубелем, выдал  свою  заботливо  приготовлен-ную
историю. Он и его спутник, человек давший обет  не  разговаривать,  пока  не
вернется к своей жене в далекой  стране  Шиашту,  провели  несколько  лет  в
джунглях.
   Они искали легендарный затерянный город Зикуант.
   Сплетенные черные брови капитана поднялись, и он погладил ниспадавшую  до
пояса темно-каштановую бороду.  Он  попросил  их  присесть  и  принять  чашу
ахаштумского вина, пока рассказывают свою повесть. Глаза Кикахи сверкнули, и
он усмехнулся, погружаясь в свой рассказ. Вольф его не понимал и все же  был
уверен, что его друг был в восторге от своих длинных, богатых на подробности
и приключения выдумок. Он только наде-ялся, что Кикаха не увлечется чересчур
и не возбудит недоверия у капитана.
   Проходили часы, покуда каравелла плыла вниз по реке. Один матрос,  одетый
только в алую набедренную повязку, с мешками  под  глазами,  тихо  играл  на
флейте на фордеке.  Им  принесли  еду  на  серебряной  и  золотой  тарелках:
зажаренную обезьяну, нафаршированную птицу, твердый  черный  хлеб  и  кислое
желе.
   Вольф нашел мясо чересчур пряным, но сьел.
   Солнце приблизилось к своему  еженощному  повороту  за  гору,  и  капитан
поднялся. Он провел их в маленькое святилище позади штурвала.
   Здесь стоял идол из зеленого нефрита, Тартартар.  Капитанпропел  молитву,
главную молитву Господу. Затем Архюрель опустился  на  колени  перед  мелким
божком собственного народа  и  отвесил  глубокий  поклон.  Матрос  побрызгал
немного  фимиама  на  крошечный  огонь,  пылавший  в  выемке  на  коленях  у
Тартартара. В  то  время  как  пары  распространялись  по  кораблю,  те  кто
придерживался веры капитана, тоже помолились.
   Позже матросы, поклонявшиеся другим богам, оправили свои личные обряды.
   Той ночью  спутники  лежали  на  средней  палубе  на  предоставленной  им
капитаном куче мехов.
   - Не знаю я насчет этого парня, Архюреля, - говорил Кикаха. - Я рассказал
ему, что мы не сумели отыскать город Зикуант, но нашли  небольшой  тайник  с
сокровищами. Хвалиться нечем, но достаточно,  чтобы  позволить  нам  скромно
жить  без  забот  по  возвращении  в  Шиалиту.  Он  не   попросил   показать
драгоценности, даже хотя я пообещал дать ему за наш  проезд  большой  рубин.
Эти люди заключают сделки неспеша: торопиться в делах  -  оскорбительно.  Но
жадность может одолеть его чувство гостеприимства и деловой этики,  если  он
подумает, что сможет получить большую добычу всего лишь перерезав нам глотку
и выбросив наши тела в реку.
   Он на мгновение замолк. С веток вдоль  реки  доносились  крики  множества
птиц. Время от времени какой-то ящер ревел с берега или самой реки.
   - Если он  собирается  сделать  что-то  бесчестное,  то  сделает  это  на
следующей тысяче миль. Это пустынный отрезок  реки,  после  него  городки  и
города начинают становиться более многочисленными.

***

   В следующий полдень, сидя под  установленным  для  их  удобства  пологом,
Кикаха презентовал капитану рубин, огромный и прекрасной  окраски.  За  него
Кикаха мог  купить  у  капитана  само  судно  с  экипажем  впридачу.  Кикаха
надеялся, что Архюрель будет более чем удовлетворен им. Капитан и  сам  мог,
если желал, уйти на покой после его продажи. Затем Кикаха  сделал  то,  чего
хотел бы избежать, да знал,  что  нельзя.  Он  вынул  остальные  драгоценные
камни: алмазы, сапфиры,  рубины,  гранаты,  турма-лины  и  топазы.  Архюрель
улыбнулся, облизнув губы и три часа гладил камни. Наконец он  заставил  себя
отдать их.
   Той ночью, пока они лежали в своих  постелях  на  палубе,  Кикаха  достал
пергаментную карту, позаимствованную им у капитана. Он  показал  на  большой
изгиб  реки  и  постучал  пальцем  по   кружку,   отмеченному   причудливыми
завитушками слоговых символов хаммомского письма.
   - Это город Хотсикш. Он заброшен построившим его народом, подобно тому,из
которого мы отплыли на этом судне, и населен полудиким племенем визварт.  Мы
тихо покинем  корабль  в  ночь,  когда  бросим  якорь,  и  пересечем  тонкий
сухопутный перешеек, срезав  путь  по  реке.  Возможно  мы  сумеем  выиграть
достаточно времени, чтобы перехватить судно, везущее гворлов. Если  же  нет,
то мы все равно будем впереди этого судна. Мы сядем на другого ?купца?  или,
если ни одного не подвернется, найдем визварскую долбленку с экипажем.
   Двенадцать  дней  спустя  ?Хриллкуз?  пришвартовался  у  массивного,   но
потрескавшегося пирса.  На  каменном  языке  толпились  визварты  и  кричали
матросам, показывая им кувшины с дхизом и ?золотым дождем?,  певчих  птиц  в
деревянных клетках, обезьян и сервалов  на  поводках,  остатки  материальной
культуры из спрятанных и разрушенных городов в джунглях, сумки  и  кошельки,
сделанные из пупырчатых шкур  речных  ящеров,  и  плащи  из  шкур  тигров  и
леопардов. У них имелся даже  детеныш  топороклюва,  за  которого,  как  они
знали, капитан заплатил хорошую цену и продаст башишубу, королю Шибакуба. Их
главным товаром однако были их женщины.  Эти,  одетые  с  ног  до  головы  в
дешевые халаты из алого  и  зеленого  хлопка,  парадировали  взад-вперед  по
пирсу. Они молниеносно распахивали халаты, а  потом  быстро  запахивали  их,
одновременно выкрикивая цену проката  на  ночь  изголодавшимся  по  женщинам
матросам. Мужчины, одетые только в белые тюрбаны и фантастические  гульфики,
стояли в  стороне,  жевали  дхиз  и  усмехались.  Все  имели  духовые  ружья
шестифунтовой длины и длинные, тонкие и кривые ножи, воткнутые  в  спутанные
узлы волос на макушках.
   Во время торга между капитаном и визвартом Кикаха и  Вольф  побродили  по
циклопическим плитам и руинам города.
   Внезапно Вольф предложил:
   - Камни-то у тебя с собой. Почему бы нам не взять  визварта-проводника  и
не отправиться сейчас! Зачем ждать ночи?
   - Мне нравится твой стиль, друг, - согласился Кикаха. - Ладно.
   Пошли.
   Они нашли высокого худого человека, Бивхина, который с энтузиазмом принял
их предложение, когда Кикаха показал ему  топаз.  По  их  настоянию,  он  не
сказал даже жене, куда идет, а сразу повел их  в  джунгли.  Он  хорошо  знал
тропы и, как и обещал, доставил их за два дня к городу Киррукшак.  Здесь  он
потребовал еще один камень, сказав, что если ему  дадут  премию,  он  вообще
никому не скажет о них.
   -  Премии  я  тебе  не  обещал,  -  сказал  Кикаха,  -  но  мне  нравится
прояв-ленный тобой прекрасный дух свободного предпринимательства, друг  мой,
поэтому вот тебе еще один, но если попробуешь получить третий - убью.
   Бивхин улыбнулся, поклонился, взял второй топаз  и  потрусил  в  джунгли.
Кикаха, глядя ему в след, произнес:
   - Может быть, мне все равно следовало бы его убить. В лексиконе визвартов
нет даже слова - честь.
   Они вошли в развалины. После получаса лазания и  осторожного  пробира-ния
между обвалившимися зданиями и кучами  земли  они  оказались  на  приреч-ной
стороне города. Здесь собрались долинзы, народ той же языковой семьи, что  и
визварты, но мужчины носили длинные вислые усы, а  женщины  красили  верхнюю
губу в черный цвет и носили кольца в носу. С ними находилась  группа  купцов
из страны, давшей всем говорящим на хамшемском свое  название.  У  пирса  не
было никакой речной каравеллы.
   Увидев это, Кикаха остановился и начал поворачивать обратно в  развалины.
Он сделал это слишком поздно, потому что хамшемы увидели его и окликнули их.
   - Можно с таким же успехом повести себя  вызывающе,  -  пробурчал  Вольфу
Кикаха. - Если я завоплю, беги как из ада. Эти субчики - работорговцы.
   Там было около тридцати хамшемов. Все  они  были  вооружены  ятаганами  и
кинжалами.
   Вдобавок, среди них было около пятидесяти солдат, высоких, широко-плечих,
более светлыз, чем хамшемы, с вытатуированными на лицах и плечах спиральными
узорами. Кикаха  объяснил,  что  эти  были  шалкинскими  наемни-ками,  часто
используемыми  хамщемами.  Они  были   знаменитыми   копейщиками,   горцами,
козопасами, презиравшими женщин, как не годных ни  к  чему,  кроме  домашней
работы, работы в поле и рождения детей.
   - Не давай им взять себя живым.
   Это было последнее предупреждение  Кикахи,  прежде  чем  он  улыбнулся  и
поздоровался с предводителем хамшемов. Это был очень высокий  и  мускулистый
человек по имени Абиру. У него было лицо,  которое  можно  было  бы  назвать
красивым, если бы его нос не был чересчур большим и кривым, как ятаган.
   Он ответил  Кикахе  достаточно  вежливо,  но  его  большие  черные  глаза
взвешивали их, словно они являлись столькими-то фунтами продаваемого мяса.
   Кикаха выдал ему ту же историю, какую рассказал Архюрелю, но сущест-венно
сократил ее и оставил драгоценности за скобками. Он сказал,  что  они  будут
ждать, пока не прибудет купеческое судно и не отвезет их обратно в Шиалиту.
   Затем он спросил, как славно обстоят дела у Абиру.
   К тому времени способность Вольфа  быстро  подхватывать  языки  дала  ему
возможность понимать хамшемское наречие, которое было на простой разговорной
основе.
   Абиру  ответил,  что  благодаря  Господу  и  Тартартару  данное   деловое
предприятие оказалось очень прибыльным.
   Кроме набранного рабского материала обычного типа,  он  захватил  в  плен
группу очень странных созданий,  а  также  женщину  исключительной  красоты,
подобной которой никогда прежде не видывал, во всяком случае на этом ярусе.
   Сердце Вольфа начало сильно стучать.
   Неужели это возможно?
   Абиру спросил, не хотят ли они взглянуть на пленников.
   Кикаха бросил предупреждающий взгляд на Вольфа, но ответил, что он  очень
хотел бы увидеть как курьезных существ, так и сказочно  прекрасную  женщину.
Абиру поманил капитана наемников и приказал ему отправляться с ними вместе с
десятью его воинами. Тут Вольф почуял опасность, которую  Кикаха  осознал  с
самого начала. Он знал, что им следует бежать, хотя маловероятно,  чтобы  их
ждал успех. Шолкины, казалось, привыкли настигать беглецов своими копьями.
   Но он отчаянно хотел вновь увидеть Хрисенду. Поскольку Кикаха  не  сделал
никакого хода, Вольф решил не делать  такового  по  собственной  инициативе.
Кикаха имевший больше опыта, предположительно знал,  как  действовать  лучше
всего.
   Абиру, любезно болтая о прелестях столичного города Хамшема, провел их по
заросшей  подлеском  улице  к  большому  ступенчатому  зданию  с  разби-тыми
статуями на уровнях. Он остановился перед  входом,  у  которого  стояло  еще
десять шалкинов.
   Даже прежде, чем они вошли, Вольф знал, что гворлы находятся там.
   Перекрывая вонь немытых человеческих тел, плыл запах  гнилых  фруктов  от
бугристого народа.
   Внутреннее помещение было огромным, прохладным  и  скудно  освещенным,  у
противоположной стены на наваленной на каменном полу земле сидела  линия  из
примерно ста  мужчин  и  женщин  и  тридцать  гворлов.  Все  были  прикованы
длинными, тонкими железными цепями вокруг железных ошейников у них на шеях.
   Вольф поискал взглядом Хрисенду.
   Ее там не было.
   - Кошкоглазую я держу отдельно. У нее прислужница и особая охрана.
   Она получает все внимание и заботу, полагающиеся драгоценному камню.
   Вольф не смог сдержаться:
   - Я хотел бы увидеть ее, - сказал он.
   Абир пристально посмотрел на него и сказал:
   - У тебя странный акцент. Разве твой спутник не говорил, что ты  тоже  из
страны Шиашиту?
   Он махнул рукой солдатам, которые двинулись вперед с копьями наперевес.
   - Неважно. Если ты увидишь эту женщину, то увидишь ее с конца цепи.
   Кикаха возмущенно закричал:
   - Мы подданные царя Хамшема и вольные люди! Вы не можете сделать  с  нами
этого! Это будет стоить вам головы,  конечно,  после  определенных  законных
пыток!
   - Я не намерен везти вас обратно в Хамшем, друг мой.  Мы  отправляемся  в
Тевтонию, где ты получишь хорошую цену, будучи  человеком  сильным,  хотя  и
очень разговорчивым. Мы, однако, можем позаботиться об  этом,  отрезав  тебе
язык.
   Ятаганы  спутников  были  отобраны  вместе  с  рюкзаками.  Подталкиваемые
копьями, они прошли к концу  линии,  непосредственно  за  гворлами,  и  были
скованы железными ошейниками. Абиру,  вывалил  на  пол  содержимое  рюкзака,
выругался, увидев кучу драгоценных камней.
   - Так значит вы кое-что нашли в затерянных городах? Какая удача для  нас!
Меня почти - но не совсем - одолело искушение отпустить вас за  то,  что  вы
меня так обогатили.
   - Это насколько же можно закостенеть! - пробурчал по-английски Кикаха.  -
Он говорит, словно злодей из второсортного фильма. Черт бы его побрал!  Если
у меня будет шанс, я ему отрежу больше, чем язык.
   Абиру, счастливый своим обогащением, вышел. Вольф  изучил  соединенную  с
ошейником цепь. Она была сделана из мелких звеньев. Он мог бы суметь порвать
ее, если железо было не слишком высококачественным. На Земле он  забавлялся,
втайне конечно, разрывая именно такие цепи, но  он  не  мог  попробовать  до
наступления ночи.
   Позади Вольфа Кикаха прошептал:
   - Гворлы не узнают нас в этом гриме, поэтому пускай так и остается.
   - А что насчет рога? - поднял вопрос Вольф.
   Кикаха,  заговорив  на  ранней   средне-германской   форме   тевтонского,
попытался вовлечь гворлов в разговор. После того, как ему чуть не  попали  в
лицо плевком, он бросил эту затею. Он сумел поговорить с одним из шолкинских
солдат и с несколькими рабами-людьми. От них  он  собрал  по  мелочам  много
сведений.
   Той же ночью - фактически, в ночь перед тем, как Вольф и Кикаха появились
в городе - Абиру и его люди захватили  судно.  Во  время  борьбы  капитан  и
несколько матросов были убиты, остальные сидели теперь в ряд на цепи.  Судно
было отправлено вниз по реке и вверх по притоку для продажи  экипажа  одному
речному пирату, о котором слышал Абиру.
   Что касается рога, то никто из экипажа ?Кваркиржуба? о нем не слышал.
   Не снабдил какими-либо новостями и солдат. Кикаха сказал Вольфу,  что  по
его мнению, Абиру вряд ли позволит узнать о нем кому-либо еще, кроме себя.
   Он должно быть опознал его, так как все слышали про рог Господа.  Он  был
частью универсальной религии и описывался в различных священных литературах.
   Наступила ночь. Вошли солдаты с факелами и едой для рабов.  После  еды  в
помещении осталось двое шолкинов и неизвестное число  их  стояло  на  страже
снаружи. Санитарная организация была отвратительной, запах стоял удушливый.
   Абиру явно не заботился о соблюдении приличий в том  виде,  в  каком  они
были изложены Господом. Однако, должно быть, некоторые из более  религиозных
шолкинов пожаловались, потому что несколько долинзов пришли сделать  уборку.
На каждого раба выплеснули ведро воды, а несколько ведер оставили для питья.
   Гворлы завыли, когда на них попала вода, и долгое время после  жаловались
и ругались. Кикаха пополнил запас сведений Вольфа, сообщив ему, что  гворлы,
подобно сумчатым крысам и другим пустынным животным Земли,  не  нуждались  в
воде. У них имелось биологическое устройство схожее с тем,  которое  было  у
обитателей аридных зон, оки