кое?! Плача от отчаяния, запоздалого чувства
вины и ужаса перед смертью, Сара пыталась отвязать Евгения. В
панике она делала что-то не так, застежки не поддавались, и Сара
только бесцельно дергала их, уже ничего не соображая.
   Внезапно память, словно издеваясь, подкинула картинку из так
памятной ей встречи в беседке - и Саре показалось, что она
сходит с ума! Воспоминания о недавней близости переплелись и
совместились с беспомощным ползанием по безжизненному телу, и
этого Сара уже не выдержала...
   Роль десницы божьей оказалась ей не по силам, а стать
милосердной она не успела, и теперь Саре хотелось только одного
- не видеть больше того, что сотворила... Не видеть, не слышать,
забыть!
   Она кое-как доползла до двери, отперла ее и вывалилась в
коридор...
   ***
   ...Гуминский не верил, что Сара заставит Миллера уничтожить
бесконтактное убийство. Поздно, слишком поздно! И все же он не
стал отговаривать ее от рискованной затеи: когда ситуация так
неопределенна, нельзя упускать даже слабые шансы на успех!
   Конечно, он по-прежнему рассчитывал на эвакуацию. Старый
приятель был уже в курсе происходящего - впрочем, сейчас уже вся
страна в курсе! - и обещал в течение часа найти вертолет и
пилота. Да, но продержится ли база этот час?! Ведь ясно, что
блокада не сможет продолжаться долго: власти вот-вот
спохватятся, договорятся и начнут давить на Майзлиса - а уж он
наверняка ухватится за первую же возможность свалить с себя
ответственность...
   Гуминский чертыхнулся про себя: насколько же все боятся
ответственности! Странно, что Сара-то до сих пор не сбежала...
   Кстати, а как она там вообще? Гуминский включил монитор
лаборатории... и с первого взгляда понял, что что-то случилось:
Миллер с ужасом смотрит на повернутый к нему экран, а Сара...
она-то почему так напугана?
   Он прибавил громкость и услышал голос Сары:
   - ...другого объяснения я не вижу, капельница была в порядке...
   "Капельница? - с тревогой подумал Гуминский. - Неужели что-то с
"монстром"? Надо бы посмотреть..." Он торопливо переключил
монитор на палату "монстра"...
   ...Жуткая картина расстрела, открытые глаза убитого и
смертельный ужас лежащего без сознания охранника потрясли его.
Не было нужды выяснять, как и почему это случилось - какая
теперь разница! Но несмотря на страшное зрелище, Гуминский вдруг
почувствовал неизъяснимое облегчение - выбор сделан за него, и
теперь многое станет проще...
   Он выключил изображение и набрал номер Майзлиса: наверняка он
еще не знает, что произошло - а должен узнать как можно скорее!
Пожалуй, после этого он не станет возражать против эвакуации
своего шефа...
   ...Майзлис действительно ничего не знал. Гуминский не стал
предупреждать его - просто потребовал заглянуть в палату. Тот
подчинился: было слышно, как он, сердито ворча, переключает
мониторы. Потом повисла очень долгая пауза - казалось, Майзлис
даже дышать перестал... а когда через несколько секунд он снова
взял трубку, Гуминский не без злорадства уловил в его голосе
откровенную панику:
   - Господи, как это могло случиться?!
   - Об этом ты спросишь у своего подчиненного, - оборвал
Гуминский, - когда он будет в состоянии отвечать! А теперь
слушай внимательно: базу ты теперь в любом случае должен
продержать не менее часа...
   - Да, но...
   - Помолчи пока! Итак, час. За это время придет вертолет, заберет
меня и Сару Даррин. Ты ни во что не вмешивайся. Когда я буду
далеко, открывай ворота, впускай хоть всех подряд - ни за что
уже отвечать не будешь. Но если откроешь раньше... все понятно?
   - Все... - Майзлис уже справился с собой, его голос звучал почти
спокойно, и Гуминский облегченно вздохнул. Он хорошо знал своего
зама: теперь тот костьми ляжет, но на пушечный выстрел никого к
базе не подпустит!
   Положив трубку, Гуминский поднялся, не торопясь собрал все
необходимые материалы, проверил и зарядил пистолет... Надо бы
еще захватить пару инъекторов - кто знает, как поведет себя
Сара? Не драться же с ней, в самом-то деле!
   Он полез в сейф за инъекторами, когда где-то вдали послышался
быстро приближающийся шум вертолета. Надо же, как быстро!
Придется поторопиться!
   ...Он уже закончил сборы и шагнул к двери, когда вертолет
неожиданно врезался в крышу. На первом этаже удар ощущался
слабо, куда более заметным признаком катастрофы были внезапно
погасшие экраны... и Гуминский даже не сразу осознал, что
произошло непоправимое. Только когда он понял, что больше не
слышит вертолета, до него окончательно дошло: последний шанс
безвозвратно потерян, и путь к отступлению отрезан!
   "Боже, ну что же за пилота он нашел?! - мысленно простонал он,
проклиная своего приятеля. - Или вообще не нашел, сам полетел...
камикадзе!"
   Не было даже возможности посмотреть, что делается в лаборатории:
компьютеры не работали - видимо, вертолет повредил энерголинию
на крыше. Гуминский вдруг с ужасом осознал, что страховочная
система тоже не работает, и он совершенно беззащитен перед
неведомой страшной силой...
   "Ну, что же, теперь ты можешь наносить последний удар! - с
безразличием обреченного обратился он к невидимому убийце. - У
меня даже нет возможности позвать на помощь..." Он попытался
представить себе, как именно настигнет его смерть? Возможности
бесконтактного убийцы широки: от неожиданной остановки сердца до
бытового несчастного случая... "Впрочем, - неожиданно усмехнулся
он, - без электричества несчастных случаев должно быть
меньше..."
   Но шли минуты, а ничего не менялось. В организме не было никаких
неожиданных или болезненных ощущений, а все вещи в кабинете
мирно и прочно стояли на своих местах. Постепенно Гуминский
несколько успокоился: если до сих пор ничего не случилось, то
может быть, все не так страшно?..
   Но что же теперь делать? Гуминский поднял трубку телефона -
тишина... Неужели связи тоже нет? Но тогда он просто замурован в
своем кабинете без малейшей возможности узнать, что делается
снаружи!
   ...Усилием воли Гуминский взял себя в руки. Рано паниковать!
Где-то здесь была рация, у нее питание от батареек... И вообще
на базе есть автономный генератор! А вертолет... Ну, время еще
есть - что-нибудь можно будет придумать!
   ***
   ...Валерий даже не успел понять, что произошло - машину резко
дернуло, и мир вдруг завертелся перед глазами, слившись в
грохочущую цветную полосу. Он мгновенно потерял ориентировку и
судорожно сжал ручку, стараясь хотя бы удержать машину от резких
движений. "Конец!" - мелькнула в голове стремительная мысль, и в
тот же миг вертолет, продолжая бешено вращаться, налетел на
какое-то препятствие и с душераздирающим скрежетом начал
погружаться в него, заваливаясь на бок. "Винт! Сейчас
рубанет!.." - подумал Валерий, инстинктивно прикрывая голову. В
следующий момент раздался страшный удар, кабина лопнула, и
отовсюду посыпалось стекло. Еще удар, и еще - вибрация и грохот
стали непереносимыми, потом вдруг резко оборвались, и наступила
мертвая тишина...
   ...Валерий прислушивался к себе, все еще не веря, что остался
жив. Стресс постепенно проходил, сменяясь мелкой противной
дрожью. Валерий осторожно попробовал пошевелить руками и ногами,
но те вроде были в полном порядке. Что-то больно сдавливало
плечо, и он не сразу понял, что это ремень безопасности, который
выдержал все-таки, не порвался при аварии. Но что с глазами?
Почему так темно?! Ах, да, он же просто крепко зажмурился...
   Валерий открыл глаза и снова прищурился от яркого солнца.
"Алуэтт" - точнее, то, что от него осталось, - лежал в каком-то
странном помещении, сплошь уставленном непонятной аппаратурой.
Крыша была страшно разворочена, и яркое полуденное солнце
свободно проникало внутрь, освещая мешанину из осколков стекла,
кусков лопастей и обшивки и беспорядочно разбросанных обломков
аппаратуры. Отовсюду свисали оборванные кабели, и в тишине было
отчетливо слышно, как что-то где-то капает...
   "Так вот оно что! - подумал Валерий, освобождаясь от ремня и
выбираясь из разбитой кабины и уже понимая, куда его занесло. -
Это же замаскированный технический этаж, с аппаратурой связи...
И крыша радиопрозрачная, - он пнул ногой оторванный кровельный
лист, который неожиданно легко отлетел в сторону. - Пластик
какой-то. Да, повезло... С настоящей крышей я бы так легко не
отделался!"
   Он вдруг запоздало испугался пожара и взрыва, но увидев
жиденькую струйку, вытекавшую из раздавленного бензобака,
успокоился. "Да нет, не загорится. Баки-то уже были почти
пустые..."
   Однако пора отсюда выбираться - пока его не поймали! Но куда?
Валерий попробовал выползти на крышу, но непрочные листы
обламывались, не выдерживая его веса. Нет, вверх пути нет! Надо
искать дверь или люк - как-то же они сюда ходят?
   Подумав, Валерий отыскал среди обломков здоровенный стальной
стержень. Неизвестно, какую функцию выполняла в вертолете эта
деталь, но теперь она вполне могла послужить "отмычкой", а при
необходимости - и неплохим оружием... Потом он перелез через
груды обломков и двинулся к ближнему концу чердака. Пробираясь
между уцелевшими приборами, Валерий обратил внимание, что не
слышит гудения, характерного для работы такой аппаратуры. "Либо
вся эта техника совсем не используется, - подумал он, - либо это
последствия моего "приземления"... Он еще раз оглянулся на
вертолет и решил, что второе более вероятно.
   ...Люк оказался в торце здания. "Аварийный выход," - прочитал
Валерий и усмехнулся неожиданной игре слов. Вопреки ожиданиям
люк не был заперт, и Валерий, быстро подняв его, перехватил
поудобнее стержень и спустился на второй этаж. Здесь он немного
помедлил: где он скорее всего найдет Дэна и Ингу? Вряд ли на
первом этаже - наверняка они сразу отправятся туда, где держат
пленников. Валерий решительно толкнул дверь, ведущую в
коридор...
   ***
   ...Рацию Гуминский отыскал не сразу - наверное, потому что
никогда не думал всерьез, что придется ею пользоваться. Минут
пять он рылся в столе, на полках, в шкафу - куда, черт возьми,
он мог ее подевать?! Рация отыскалась на заваленном бумагами
подоконнике, батарейки, к счастью, были целы...
   Щелкнув выключателем, Гуминский сразу услышал напряженный голос
Майзлиса:
   "...устранить возможность возгорания и оказать помощь экипажу
вертолета. Шестому немедленно запустить аварийный генератор.
Повторяю, немедленно! Срок - десять минут, об исполнении
доложить. Всем остальным: до предела усильте внимание на
периметрах. Учтите, парни, минут десять вы будете без ТСО..."
   Гуминский покачал головой. Как он и предполагал, обесточен не
только центральный корпус, раз отключились технические средства
охраны на периметрах! Впрочем, сейчас там все равно достаточно
людей, а через десять минут энергоснабжение будет восстановлено.
Это хорошо... Если бы и остальные проблемы решались так же
просто!
   "...И поторопитесь с генератором, господа, чтобы передать базу
под охрану полиции в полном порядке," - новый голос ворвался
вдруг в разговор, нарушая все правила и не называя позывного, и
Гуминский даже не сразу понял, кому он принадлежит.
   "Черт возьми, - сообразил он наконец, - это же Ян! Ну конечно:
бродит возле базы, как кот вокруг сметаны... Но откуда он узнал
номер радиоканала?"
   Да, полиция - это уже серьезно... Зная своего заместителя,
Гуминский прекрасно понимал: просто так тот пугать не будет!
Наверняка Ян не терял времени даром, использовал все свои связи
и влияние... "Ну, что же, - вздохнул Гуминский, - я знал, с кем
имею дело..."
   Тем временем Майзлис ухватился за предоставившуюся возможность,
как за спасительную соломинку:
   "Второй - периметру: внимание! При попытке Веренкова проникнуть
на территорию объекта немедленно доставьте его ко мне! Повторяю,
немедленно ко мне!"
   Это уже было откровенным приглашением: приходите, господин
Веренков, снимите наконец ответственность с несчастных
оперативников... Ну, знаете ли!
   Гуминский злобно выругался - конечно, теперь, когда вертолет
разбился, и эвакуация сорвалась, Майзлис больше не надеется
списать смерть Сэма и все прочие мерзости на "сбежавшего" шефа.
"Придется напомнить ему, кто здесь командует!" - подумал
Гуминский и нажал кнопку микрофона.
   - Внимание второму, говорит первый! - произнес он самым суровым
голосом и не без удовольствия представил, как замерли от
неожиданности охранники по всему периметру - еще бы, никогда
раньше голос Гуминского не звучал на общей волне! Выдержав
паузу, он продолжил:
   - Второй, не торопитесь принимать решение, для вас ничего не
изменилось. Все остается по-прежнему, "монстр" на моей
ответственности. Повторяю, все по-прежнему. Как поняли, прием, -
Гуминский специально использовал обтекаемые фразы, позволявшие
начальнику охраны остаться "в стороне" и не опасаться за свою
шкуру. Однако тот явно не хотел вести рискованные переговоры в
открытом эфире:
   "Я второй, вас понял. Повторяю: вас понял. Прошу подождать до
восстановления закрытой связи, прием."
   Ну да, как же! Сейчас Гуминскому было уже глубоко наплевать, кто
и как их может слушать, и он немедленно перешел в атаку:
   - Первый второму: разговор не закончен! Еще раз напоминаю о
режиме: никаких посторонних на базе до особого распоряжения!
Никаких исключений! Инструкция 4а по-прежнему действует в полном
объеме! Как поняли, прием.
   "Я второй, понял, - голос Майзлиса теперь выдавал полное
смятение. - Инструкцию будем выполнять в соответствии с текущей
обстановкой..."
   Пока Гуминский подбирал оскорбление, адекватно соответствующее
"текущей обстановке", из динамика послышался еще один голос:
   "Говорит девятнадцатый. Осмотр вертолета закончен, разрешите
доложить?"
   На этот раз "второй" отозвался немедленно:
   "Девятнадцатый, никаких докладов в открытом эфире! Немедленно ко
мне, доложите по прибытии..."
   Гуминский снова включил микрофон:
   - Первый девятнадцатому. Отставить! Доложите результаты осмотра!
Прием!"
   Несколько секунд в эфире царила тишина. Гуминский почти
физически ощущал мучительные колебания несчастного охранника,
получившего столь противоречащие друг другу указания. Наконец
рация ожила:
   "Докладываю: вертолет "Алуэтт-IX", двухместный, врезался в крышу
в центральной части здания и упал на технический этаж. При
падении частично разрушился, возгорания нет..."
   "Почему "Алуэтт"?" - растерянно подумал Гуминский: вызванный им
вертолет никак не мог быть двухместным! Сумасшедшая надежда
захлестнула его, и он, боясь поверить в чудо, закричал в
микрофон:
   - Первый девятнадцатому! Подтвердите марку вертолета! Прием!
   "Я десятый, из группы девятнадцатого, тип вертолета подтверждаю,
- раздался еще один голос. - Машина пострадала, но пожара не
было, и все надписи легко читаются. При падении вертолет
разрушил линию электропередачи и повредил распределительный
щит..."
   - Первый второму! - отчаянно воззвал Гуминский к Майзлису,
чувствуя, что силы вновь возвращаются к нему. - Аварию потерпел
неизвестный вертолет. Наша машина еще в пути. Повторяю, ожидайте
прибытия, восстановите энергоснабжение и продолжайте охрану
объекта! Девятнадцатый, доложите принадлежность разбившегося
вертолета!
   "Принадлежность неизвестна. Кабина вертолета пуста. Никаких
следов экипажа, никакой крови... Непонятно, куда они могли
деваться! Ага, здесь открыт люк, у дальнего торца..."
   Только этого не хватало! Гуминский нервно прошелся по кабинету,
потом подошел к двери и запер ее на замок. Выходит, какие-то
посторонние люди пытались проникнуть на базу, потерпели аварию,
но тем не менее благополучно выбрались из вертолета и теперь
свободно бродят по зданию! Кто это мог быть - журналисты,
любопытные, друзья Евгения?.. И сколько их может быть? Один,
двое... может даже, трое... А вся охрана занята на периметрах!
   - Первый девятнадцатому, - скомандовал он в микрофон. - Экипаж
вертолета немедленно разыскать и обезвредить, инъекторы
применяйте без колебаний! И учтите, их может быть до трех
человек, возможно, вооруженных! К тому же не исключено, что они
могут нас слушать, - он вдруг подумал, что вертолет вполне мог
оказаться и "подарком" от Веренкова. - При обнаружении
докладывайте немедленно. Конец связи.
   Выключив рацию, Гуминский с удивлением заметил, что у него
дрожат руки. Впрочем, что тут удивительного? За какие-то
четверть часа он успел пережить и смерть, и воскрешение...
   ...Он заставил себя не расслабляться: недоразумение с вертолетом
прояснилось, но ситуация по-прежнему была весьма неопределенной.
Света по-прежнему не было, и до сих пор было неизвестно, что
произошло в лаборатории. "Не пострадала ли Сара? - с тревогой
подумал Гуминский. - Не пойти ли помочь ей?" Он уже поднялся
было из-за стола, но нерешительно замер. Что делается в
коридорах? Не натолкнется ли он на неизвестных "гостей"? Нет,
лучше подождать пуска генератора... Тогда можно будет посмотреть
на мониторе, что происходит на базе, а выходить из кабинета
сейчас - все равно, что совать руку в мешок со змеями...
   Гуминский взглянул на часы: пять минут от обещанных десяти уже
прошли, вот-вот должен был включиться свет.
   Да, кстати! Он вдруг вспомнил, что внезапная подача питания на
включенные компьютеры может их испортить, и торопливо щелкнул
выключателями. Еще не хватало новых "случайностей"! Нельзя
давать "бесконтактному убийце" ни одного лишнего шанса против
себя! "В конце концов, - усмехнулся про себя Гуминский, - разум
всегда сможет противостоять мистике..."
   ***
   ...Опомнился Сергей только в комнате Евгения, поражаясь, каким
образом его сюда занесло. В ушах все еще стоял грохот падения
вертолета, но окончательно придя в себя, Сергей с удивлением
осознал, что кругом стоит полная тишина. Он заметил, что
по-прежнему держит в руке пустой пистолет, усмехнулся и сунул
его в карман...
   Снова щелкнула рация, и эфир наполнился взволнованными голосами:

   "Второй девятнадцатому. Что у вас там случилось? Что с
вертолетом и с энерголинией? Доложите немедленно!"
   "Я девятнадцатый. Вертолет только что упал на крышу - по всей
видимости, ошибка пилота. Энерголиния оборвана при падении.
Возгорания и замыкания снизу не наблюдается..."
   Пауза. Потом голос Майзлиса:
   "Группе девятнадцатого осмотреть вертолет, устранить возможность
возгорания и оказать помощь экипажу. Шестому немедленно
запустить аварийный генератор. Повторяю, немедленно! Срок -
десять минут, об исполнении доложить. Всем остальным: до предела
усильте внимание на периметрах. Учтите, парни, около минут
десять вы будете без ТСО, повторяю, десять минут работы без ТСО.
Конец связи."
   Сергею потребовалось несколько секунд, чтобы вникнуть в новую
ситуацию. Выходит, сбитый им вертолет разрушил энерголинию, и
теперь база практически парализована: перестали работать системы
слежения, прервалась вся связь, кроме переносных раций,
работающих на батарейках... Да, ничего не скажешь, удачный
выстрел! Называется, щелкнул выключателем...
   "А ведь это как раз то, чего я и добивался... - ошалело подумал
он, вспомнив, зачем поднимался на технический этаж. - Но если
сейчас заработает аварийный генератор... Нет, он ни в коем
случае не должен запуститься, иначе все насмарку!"
   Сергей решительно шагнул к двери, когда рация снова щелкнула, и
в эфир ворвался насмешливый голос Веренкова, узнаваемый без
всякого позывного. Ну конечно! Ведь он сам сказал Веренкову
номер канала, а в машине наверняка есть рация...
   Сергей замер у двери, разрываясь между желанием скорее бежать к
генератору и послушать, что творится на внешнем периметре. Но
когда в эфире разразилась выразительная перебранка Майзлиса с
"самим" Гуминским, ему стало не по себе...
   Разумеется, только отсутствие закрытых линий связи, да еще,
пожалуй, острая критичность ситуации могли заставить высокое
начальство вести такие разговоры в открытом эфире - то есть, в
присутствии не только подчиненных, но даже журналистов! Такая
демонстрация растерянности и беспомощности могла означать лишь
одно: никто из