азобраться в
подробностях тех трагических происшествий, которые разбили ее
жизнь. В отличие от вас она не боялась думать об этом. И я
помогал ей, чем мог... но, к сожалению, не смог ее спасти. И
сюда я приехал в каком-то смысле следуя ее завещанию.
   - Вы адвокат? Частный детектив? Или... Кажется, у вас там есть
какая-то контора, которая всерьез занимается мистикой? Так вы не
оттуда, случайно?
   - Тепло! - Евгений торопливо прервал графа. - Не будем вдаваться
в подробности. Какая вам разница, будь я хоть просто ее другом.
   - Хорошо, пусть так, но зачем вы приехали? Сейчас, когда она
умерла: что вам нужно?!
   - Кое-какие подробности с места происшествия.
   Эти слова, казалось, ударили Горвича: он отшатнулся и глядя на
Евгения в упор спросил:
   - Так вы что же, считаете, происшествие действительно было? И
собака была не обыкновенной?! Черт бы вас всех побрал! Вначале
Тонечка, потом Антон, теперь вы... Как могут взрослые люди
верить в чудеса?!
   Евгений сказал необычайно мягко:
   - Я не верю в чудеса. И поэтому не верю, что человек, умеющий
стрелять, может промазать с трех попыток в почти неподвижную
мишень. И не верю, что вы способны испугаться обычной собаки
настолько, чтобы потерять способность двигаться...
   Горвич схватился за голову:
   - Вы говорите, как она! Теми же словами! Но неужели... Я убеждал
ее, что ей показалось, что такого просто не может быть...
   - И тем самым доказывали, что она сумасшедшая, а вы трус и
никудышный стрелок, - вмешалась Юля. - Ну, кто же поступает так
с женщинами?! Неудивительно, что ей стало невмоготу жить с вами!

   Евгений сердито взглянул на Юлю: что за удовольствие пинать
упавшего... особенно, если он только что начал рассказывать
весьма интересные вещи! Но Горвич, казалось, не заметил
нелюбезной реплики, он слышал только себя - и свои жуткие
воспоминания.
   - Я уговаривал ее показаться врачу, - рассказывал он, - но она
не соглашалась. Она замкнулась в себе, отдалилась от меня... А
когда я предложил ей отправиться путешествовать, сказала, что
хочет поехать одна. Как она выразилась, ей "хотелось посмотреть
на то же самое, но с другой стороны". Я не возражал...
   "Потому что уже тогда боялись ее, граф, - мысленно продолжила
Юля. - Потому что знали в глубине души, что и она, и Антон были
правы насчет странности пресловутой собаки. И потому что предать
свою жену вам было легче, чем помочь ей!"
   - Для вас было неожиданностью, когда она не вернулась? - снова
спросил Евгений. - Или нет?
   На этот вопрос Горвич уже не ответил. Он справился с приступом
слабости, заставившем его приоткрыться перед малознакомыми
людьми, и теперь смотрел на своих недавних гостей чуть ли не с
ненавистью. Евгений заметил это и сменил тон, но разговор не
прекратил.
   - Мне нужен ее дневник, граф, - довольно бесцеремонно сказал он,
- Она оставила его здесь, и я надеюсь получить этот документ...
   - Каким же это образом?
   - С вашей помощью.
   - Однако, вы наглец! - Горвич попытался перейти в атаку, но
выпад прозвучал бессильно, и он сам это понял.
   - Ну, мы же договорились обойтись без взаимных оскорблений! -
спокойно ответил Евгений. - Мы можем быть полезными друг другу,
вот и все. Я знаю, что вы хотите жениться второй раз, но законы
вашей страны не позволяют вам этого раньше, чем через десять лет
со дня пропажи вашей первой жены. Так?
   - Да, но что вам до этого за дело!
   - Очень просто: вы привозите мне бумаги Тонечки, а я взамен даю
вам информацию, которая поможет вам получить свидетельство о ее
смерти. Все действительно очень-очень просто...
   - Как мне узнать, что вы меня не обманываете?
   - Вы глупее, чем я думал, честное слово! В МИДе вам не смогли
ничего сказать, потому что она потерялась раньше, чем умерла. Я
скажу вам, когда, где и под каким именем... Дальше сами
разберетесь! Короче: да или нет? Торговаться я не буду.
   Горвич задумался, но ненадолго. То, что говорил Евгений, было
очень похоже на правду. К тому же Горвич в любом случае ничего
не терял, а выиграть мог многое. Получить покой и семейное
счастье - без ожидания, без лишнего шума, без необходимости
позорить себя разводом...
   - Я согласен, - коротко кивнул Горвич, - но мне придется самому
съездить за дневником... даже Антон не знает, где он. Вы
подождете?
   - Разумеется. Завтра в это же время я жду вас здесь. Если вы не
появляетесь, считаем, что наша сделка расторгнута, потому что вы
струсили в очередной раз... Идите, граф, идите, вас ждут великие
дела!
   - Знаете, - Горвич раздраженно обернулся в дверях, - мне,
признаюсь, жаль, что Антон не пристрелил вас!
   Евгений изо всех сил стиснул зубы, чтобы сохранить каменное лицо
и не дать прорваться издевательской улыбке. Он никогда не
увлекался рыбной ловлей, но сейчас почти физически ощущал, какая
огромная рыба бьется на его крючке - и не хотел, чтобы она
сорвалась!
   Когда дверь за графом закрылась, Юля недоверчиво спросила:
   - Ты думаешь, в дневнике есть что-то о той собаке?
   - Я думаю, - серьезно отозвался Евгений, - что все произошедшее
описано там с педантичной точностью, которой позавидует любой
экспериментатор... и которая так раздражает твоих друзей из
"Лотоса"!
   Юля вспомнила неудачный визит Евгения в "Лотос". Интересно,
сколько времени пройдет, прежде чем он перестанет злиться на ее
друзей? Впрочем, он прав в своей обиде. Но жаль, что все так
получилось, потому что они с Тонечкой действительно очень
похожи.
   - Чем это? - улыбнулся Евгений: последнюю фразу Юля произнесла
вслух.
   - Многим. Ты же сам знаешь, чем, не кокетничай... - устало
ответила она, не желая продолжать объяснение.
   Евгений действительно уже начал замечать некоторое сходство - и
это было лишним доказательством того, что у портрета он
беседовал именно с Тонечкой, а не со своим воображением!
Чувствовалось, что мыслят они с Тонечкой похоже и понимают друг
друга легко. Но с другой стороны: кого легче всего понять, как
не собственное воображение!
   Нет, без дневника от всего этого с ума можно сойти! Ну что ж,
быть может, дневник прояснит многое... Хотя вообще-то - если
судить по прошлому опыту! - скорее всего лишь запутает все еще
больше...
   ***
   В том, что Горвич принесет дневник, Евгений не сомневался.
Поэтому он еще накануне вечером выписал на отдельный листок
сведения о Тонечке и положил его в нагрудный карман куртки -
чтобы потом не отвлекаться на переписывание. Однако время шло, а
Горвич все не появлялся...
   Евгений прикинул, сколько времени может занять дорога до замка и
обратно, возможные поиски дневника, отдых... Получалось, Горвич
вполне успевал обернуться до утра... Так где же он? Передумал?
Струсил, засомневался? Не исключено, конечно, но это будет
чертовски досадно!
   За два часа до отлета Евгений уже начал подумывать, не отправить
ли Юлю этим рейсом, а самому все же подождать еще день. Кто
знает, может быть, Горвича просто задержали какие-то
непредвиденные обстоятельства?
   ...Граф появился за сорок минут до отлета. Ничего не объясняя,
отдал дневник, взял из рук Евгения приготовленный листок,
прочитал написанное (вроде бы мельком, но на самом деле очень
цепко!), потом аккуратно свернул листок, убрал в бумажник,
пристроил бумажник в кармане - все это без единого слова! -
наконец холодно кивнул на прощание и удалился. Евгений
усмехнулся: оскорбленная невинность, надо же! Ничего, переживет,
пусть в следующий раз лучше разбирается в людях...
   Однако лучше разбираться в людях следовало бы и ему самому:
полученный дневник жестоко обманул надежды!
   Инцидент с собакой-призраком был действительно описан
подробнейшим образом - все в точности так, как виделось им во
сне! После этого следовало много сдержанно-горьких записей о
последующем охлаждении между супругами, о несправедливой
неприязни Антона, о собственном страхе Тонечки и о попытках
Горвича убедить всех, что "ничего не было, все показалось"... но
дальше записи обрывались! То есть буквально: несколько страниц
были вырваны, а за ними шла последняя прощально-издевательская
запись: Тонечка прямо обращалась к Горвичу...
   "Мне очень жаль, Матиуш, что наша любовь так заканчивается. Но,
значит, мы оказались недостойными иной судьбы! Тот, кому я
верила, оказался слишком робким даже для того, чтобы поддержать
меня в трудную минуту... не так ли, бывший любимый? Знаешь,
"бывший любимый" - это очень точное выражение: я помню, как ты
был дорог мне, каким чудом ты был для меня, но уважать тебя уже
не могу. Я надеюсь, что к моему возвращению ты подготовишь
документы о разводе. Не возражаешь? Да, я знаю, что доставляю
тебе этим массу неприятностей, но клянусь - я хотела бы
доставить их тебе в тысячу раз больше! Это недостойное желание,
но ты разбил мою жизнь и я имею право желать тебе зла.
   P.S. И еще надеюсь, бывший любимый, что ты сможешь когда-нибудь
стать чуточку сильнее и умнее, и другая твоя жена окажется
счастливее, чем я..."
   На этом записи заканчивались, только на следующей странице был
рисунок: толстый черный кот, который, напыжившись, приплясывал
на полураскрытом чемодане, стараясь, вероятно, уплотнить его
содержимое, чтобы иметь возможность закрыть крышку...
   Евгений раздраженно захлопнул тетрадку: стоила ли она таких
волнений?! Черт побери, неужели Горвич вырвал страницы, перед
тем как отдать дневник? Надо было сразу внимательно пролистать
его... Впрочем, тогда времени на споры и выяснения все равно не
оставалось - и кто знает, не для этого ли Горвич появился в
последний момент?! Хороший способ использовать чужую спешку,
ничего не скажешь...
   Евгений сердито посмотрел на Юлю - как она могла не заметить
обмана в эманации Горвича?!
   - Вот так и не заметила, - спокойно отозвалась Юля. - Более
того, уверена, что он тебя не обманывал...
   - Это как? Он что, не знал о вырванных страницах? - недоверчиво
поинтересовался Евгений.
   Юля вздохнула с подчеркнутой кротостью...
   - Знал, разумеется, - терпеливо объяснила она. - Но с чего ты
взял, что это он их вырвал? С тем же успехом это могла сделать и
сама Тонечка...
   Евгений мысленно обозвал себя идиотом: можно было сразу
сообразить! Но он уже настолько смирился с тем, что Горвич его
обманул, что даже не подумал о других вариантах...
   - Что было на вырванных страницах? - настойчиво спросила Юля. -
Если смотреть по времени? Насколько я понимаю, там как раз
должна быть эта история про погибшего в замке художника...
   - Да, - машинально кивнул Евгений. Слова "вырванные страницы"
пробудили в нем очень неприятные воспоминания о самом начале
поисков тонечкиного дневника - и о том, чем они закончились! Да,
похоже, все, что связано с этой предсказательницей, просто-таки
излучает опасности...
   И все же, почему запись уничтожена? Собственно говоря, сам факт
уничтожения страниц уже был подтверждением их важности! И если
предположить, что это сделала Тонечка - зачем она это сделала?!
   - Из соображений безопасности, я думаю, - тут же отозвалась на
"выразительное молчание" Юля. - Своей безопасности... Представь
себе, что было бы, прочитай этот дневник Антон!
   Евгений усмехнулся:
   - Он и так знал больше, чем тебе кажется. Не исключено, что даже
больше, чем граф...
   - Однако же, - упрямо повторила Юля, - было и что-то такое, о
чем знала только Тонечка! Понимаешь? Встреча с собакой оставлена
- потому что о ней и так все знали! Но значит, это было не самым
главным и не самым страшным...
   Евгений вздохнул: "не самым главным и не самым страшным!" Что же
еще более страшное происходило с Тонечкой? И этот художник...
Как на самом деле он погиб?
   Юля осторожно взяла дневник в руки - и он послушно открылся на
странице, где был рисунок. Только теперь Евгений заметил, что
картинка не нарисована непосредственно на странице, а приклеена
- правда, очень аккуратно и незаметно. Интересно, зачем Тонечке
понадобился этот образчик кошачьей породы? Просто понравился?
Рисунок, надо признать, был сделан более чем профессионально!
   - Жень, а знаешь, кто может быть автором рисунка? - неожиданно
сказала Юля. - Тот самый художник, что рисовал ее портрет!
   - Что?!! - Евгений повернулся в кресле, уставившись на Юлю. - Ты
уверена?
   - Ну, не то, чтобы уверена, - замялась Юля. - Но вообще-то...
Понимаешь, он так точно уловил ее характер, что мне кажется, он
должен был хорошо ее знать...
   Евгений ощутил странное смешение чувств - радость от догадки,
которую тут же заглушило растущее отчаяние: ну и что толку от
этой очередной информации? Ведь художник погиб... Да, он было
хорошим знакомым, возможно, даже приятелем Тонечки - но все
равно его уже ни о чем не спросишь!
   - Можно попытаться отыскать его друзей, - заметила Юля. - Ты же
знаешь его имя...
   - Геннадий Фельцман, - немедленно отозвался Евгений. - Но искать
его друзей я не собираюсь!
   Евгений не объяснил свой отказ вслух, но старательно
проэманировал все то, о чем промолчал, и Юля поняла его.
   - Ну, это ты сейчас так думаешь! - усмехнулась она. - А потом
страхи забудутся, а любопытство останется...
   Евгений вспомнил все, что с ними произошло. Как Антон держал его
под прицелом, как не выдержала испытание враждебностью сама
Юля... вообще, как близки они были к гибели! Может ли такое
"забыться"?! Но в одном Юля права: любопытство трудно удержать
любыми страхами, тем более, это не просто любопытство - Тонечке
требуется их помощь...
   Но как ей можно помочь? Они едва успели просто поверить в ее
существование, ничего не поняли, ни в чем не разобрались...
Господи, ну почему Тонечка была настолько скрытной?! Почему
никому, даже лучшим друзьям, она не рассказывала о себе?
   Ответа на этот вопрос не было - как и на многие другие. Самолет
неумолимо уносил Юлю и Евгения от неразгаданной тайны...
   ***
   Когда самолет приземлился наконец в столичном аэропорту, Евгений
предложил сразу же, не выходя из зала, взять билеты до
Сент-Меллона. Но Юля неожиданно воспротивилась. После пережитых
страхов и опасностей ей хотелось ненадолго окунуться в столичную
жизнь - отдохнуть, опомниться, прийти в себя... Большой город
подходил для этого как нельзя лучше!
   Евгений не стал возражать. Он даже обрадовался неожиданной
задержке - можно повидать Вику, зайти в институт, встретиться с
коллегами... а заодно и узнать осторожно, не болтают ли о его
"свадебном путешествии" чего-нибудь лишнего? Интересно,
предупреждение Веренкова "забыть о Тонечке" еще остается в силе?

   Впрочем, на этот раз Евгений не стал беспокоить Вику внезапным
появлением - в конце концов, служебной гостиницы СБ на пару дней
будет вполне достаточно. Тем более, он давно уже собирался
показать ее Юле...
   ...В разгаре рабочего дня гостиница была почти пуста. Поднимаясь
на свой этаж, Евгений и Юля никого не встретили. В номере было
темно из-за плотных шторы на окнах. Как только зажегся свет, Юля
удивленно огляделась - и Евгений усмехнулся, наблюдая за
произведенным впечатлением: и вправду, нечасто встретишь
гостиницу, где в скромном однокомнатном номере помимо телефона и
телевизора установлен мощный компьютер, включенный во внутреннюю
сеть СБ!
   Юля обрадованно бросилась к компьютеру, включила, смущенно
оглянулась на Евгения - соскучилась мол уже! Тот улыбнулся в
ответ, подумав про себя, как быстро освоилась Юля со сложной
техникой! Вроде бы совсем недавно делала первые шаги, осваивала
интерфейсы - и вот уже встречает компьютер как старого
знакомого...
   ...Через полчаса, дождавшись, пока Юле надоест
отвлекаться-развлекаться с любимыми играми, Евгений сам сел за
компьютер. Ему хотелось "пробежаться" по общедоступным сетевым
конференциям СБ, чтобы перед визитом в институт войти в круг
основных событий и проблем, волнующих его коллег.
   Здесь его ждал большой сюрприз - основной "проблемой",
занимавшей местных зубоскалов всю последнюю неделю, оказалось...
его собственное "свадебное путешествие"! К счастью, обсуждение
затрагивало совсем не то, чего он больше всего боялся - о
Тонечке никто даже не догадывался. Но оказывается, и после
истории с несостоявшимся погромом Евгений продолжал оставаться в
институте популярной личностью: сплетни о его связи с эсперкой
причудливо переплелись со слухами о вертолетной аварии и
приглашении "иностранного графа", а поскольку подробности мало
кто знал, то теперь присутствие в этой истории "какой-то
девушки" было истолковано весьма своеобразно! Получалось, что
"Миллер из лаборатории ауристики" не то соблазнил дочь графа
Горвича, не то привез с собой саму графиню...
   Евгений отдал должное своим друзьям из лаборатории: они знали
многое (хотя и не все!) о его приключениях - но не стали
демонстрировать свою осведомленность. И прекрасно! Теперь
великолепная в своей глупости болтовня полностью заслонит
предысторию знакомства с графом - и значит, можно не бояться
по-настоящему опасных вопросов...
   Впрочем, сейчас Евгению все равно не хотелось идти в институт -
еще успеется завтра или послезавтра, времени полно! Сейчас же
ему хотелось одного: отдохнуть. Прийти в себя, опомниться,
пережить и отодвинуть немного в прошлое слишком уж яркие
воспоминания...
   Подумав, он предложил Юле поехать в Южный парк. День выдался
теплый и тихий - редкость поздней осенью. А скоро листья
облетят, начнутся дожди... и потом будет мерзко-слякотная
мешанина до самой весны. Нет, не любил Евгений зиму, несмотря
даже на Рождество и Новый год!
   ...В парке было малолюдно, но гуляющие все же попадались - и не
сговариваясь, Евгений и Юля отправились в самый дальний
заброшенный уголок, за вереницу небольших прудов. Под ногами
шуршали неубранные листья - но ни этот шорох, ни голоса редких
птиц не нарушали тишины, не мешали. Разговаривать не хотелось, и
помимо воли Евгений снова вспомнил о тонечкином дневнике. Не
хотелось ему об этом думать... но что поделаешь! Слишком тяжело
было примириться с потерей, позабыть об утраченных страницах.
Что скрывала Тонечка на этот раз?
   Евгений снова и снова возвращался мыслями к оставшимся записям,
к краешкам вырванных листов, к рисунку шкодного кота...
   Он помнил, что край обрыва был очень ровный - и при этом
страницы были именно вырваны, а не вырезаны. Но это можно
сделать только очень медленно, аккуратно - в спокойном состоянии
духа... Значит, решение не было спонтанным! И эта картинка...
Случайна ли она? Рисунок явно самого Фельцмана, не копия! И
приклеен так аккуратно, что даже не сразу заметишь... И точно на
следующую после обрыва страницу!
   Что же хотела сказать Тонечка, вклеивая в дневник этого милого
зверя? Она ведь никогда не питала страсти к излишней эстетике -
судя по рассказам Юли, а теперь и по его собственным
впечатлениям... Значит, рисунок несет какой-то скрытый смысл.
Кот на чемодане - к чему бы это?
   Память Евгения судорожно напряглась, пытаясь проявить давние
полузнакомые ассоциации. Где-то ведь он уже встречал этого кота
с чемоданом!
   Юля, похоже, почувствовала, о чем размышляет Евгений. Дернулась
было что-то сказать - но передумала, промолчала, словно бы
мысленно отдалившись от него. Евгений на секунду забеспокоился,
не обиделась ли она - но тут же снова утонул в судорожном
переборе полузабытых ассоциаций...
   Образ всплыл из памяти, когда он уже почти отчаялся. "У меня
скорее лапы отсохнут, чем я прикоснусь к чужому, - напыжившись,
воскликнул кот, танцуя на чемодане, чтобы умять в него все
экземпляры злополучного романа..."
   Рукописи не горят... ну конечно! Вот на что намекала эта
иллюстрация! Вырванные страницы сохранены, осталось только найти
- да что там найти, достать их! Ведь у дневника - Евгений очень
отчетливо это помнил - была толстая обложка: кожаная на
картонной основе. Если где-то устраивать тайник, то именно в
ней!
   Боясь поверить себе, Евгений повернулся к Юле. Но она уже сама
поняла, что к чему.
   - Пойдем скорее, - очень серьезно проговорила она, потянув
Евгения за руку в направлении ближайшего выхода из парка. -
Только смотри,