я узнал, что с дневником что-то не то, я уже
мог задать ему вопрос официально, так сказать... Но мне хотелось
самому убедиться во всем!
   - И ты убедился, - вздохнула Юля. - Но пока убеждался, твой
предшественник, царство ему небесное, успел натворить очередных
глупостей и свалиться с обрыва. Ну, и причем тут ты?! Что, твое
начальство этого не понимает?!
   - Вот это мне и предстоит узнать, - слегка улыбнулся Евгений. -
Завтра вечером.
   Юля задумалась: ей очень не хотелось оставлять Евгения одного.
Она видела, как он беспокоится, хотя и старается не показывать
этого. Но завтра она должна дежурить, и просить кого-то заменить
ее не очень удобно.
   - Ты не будешь возражать, если я приеду к тебе после работы? -
спросила она наконец. - Я постараюсь освободиться пораньше...
   Евгений кивнул, стараясь скрыть, насколько же ему этого хочется.
Чтобы Юля возвращалась сюда всегда, ждала его из поездок и
каждую ночь была рядом... Но он знал, что для нее этого будет
мало: никто не сможет заменить ей друзей и магический менталитет
"Лотоса". Это даже не обижало - Евгений только боялся, что
когда-нибудь в общине появится новый обитатель, и Юля забудет
свою нынешнюю "неполноценную" любовь...
   Сама Юля о таких вещах пока не думала. Сейчас она была всерьез
увлечена Евгением, и не менее всерьез о нем беспокоилась. "Что,
если решение научного совета будет отрицательным? Каково
придется Евгению?" Эти мысли не оставляли ее даже во время
работы, они были непривычно тревожными, и отвлекаясь на них, Юля
даже на элементарные приемы обезболивания тратила слишком много
энергии. "А каким окажется новый куратор? - помимо воли
проскальзывала иногда эгоистичная мыслишка. - Не попадет ли
"Лотос" под излишне пристальное внимание?.."
   ...Ее отпустили пораньше, и она приехала к Евгению часа за два
до названного времени. Возможно, это было не очень хорошо -
заставать его врасплох... Ну, что можно сказать, когда человек
лежит поперек дивана с совершенно отрешенным взглядом, и всем
своим видом напоминает приговоренного к съедению крокодилами?!
Собственно, Юля ничего не сказала - Евгений не заметил ее
появления, и воспользовавшись этим, она выскользнула из комнаты,
снова спустилась на крыльцо и позвонила в незапертую дверь...
   Когда Евгений вышел встретить Юлю, он уже успел "надеть лицо", и
несчастной у него было только эманация.
   - Добрый день! - как ни в чем не бывало сказала Юля. - Тебе
привет от наших, от Сэма - в особенности. - Это было некоторым
преувеличением, но Юля решила, что так будет лучше. - Между
прочим, он скоро сможет работать...
   - Рад за него, - коротко ответил Евгений.
   "Интересно, кто-нибудь вспомнит, что я спас его от сумасшествия?
Или то, чего не произошло, не оценивается?.."
   Юля уловила его эманацию и сказала насмешливо:
   - По-моему, тебе будет обидно, если тебя не отстранят: ты уже
столько раз пережил это мысленно...
   - Что совсем не стремлюсь пережить в реальности, - в тон ей
ответил Евгений, становясь наконец похожим на самого себя, а не
на унылое пугало. - Извини, мне действительно тревожно.
Возможно, я роняю себя в твоих глазах, но - что поделаешь?..
   Юля представила себе, что делала бы на месте Евгения... и
поняла, что он еще хорошо держится. Но как же отвлечь его от
грустных мыслей, черт возьми?!
   - А ты закончил свою серию картинок? - спросила она наконец. -
Ну, где мы статистику набирали?
   "Если уж его работа не заинтересует, - рассудила Юля, - то дело
действительно серьезное... и надо готовиться к худшему!" Но
Евгений мгновенно откликнулся:
   - Да, я посмотрел их. И попробовал подобрать формулы. Но
получается что-то странное...
   Он включил компьютер и вызвал свою пока еще недоделанную
"АуроПро".
   - Вот смотри, - сказал он, зацепляя курсором какой-то символ и
вызывая на экран "альбом", - это те рисунки, где еще имеет смысл
применять формулу треугольника. Они сходятся к трем разным
пределам, можешь посмотреть сама...
   Юля, уже помня, как это делается, пролистала рисунки. Их
действительно было три, в трех цветовых гаммах: в желтой - нечто
вроде солнечных бликов на золотисто-зеленой воде, в малиновой -
выразительное переплетение стилизованных растений, и синей -
горный пейзаж наподобие рериховского. "Основные цвета аур, -
подумала Юля, - все правильно..." Что же тут странного?
   - Ну, например то, что "синие птицы" сюда не попали, - ответил
Евгений. - Хотя среди отобранных тобой картинок нечто подобное
было.
   - А что, результат должен содержать в себе все исходные
картинки? - удивилась Юля.
   - Хотя бы намеки на них. А здесь при суммировании что-то
теряется безвозвратно, это недопустимо...
   Юля задумалась. В том, что говорил Евгений был смысл. Может
быть, попробовать исправить картинки "вручную"? А он найдет
этому математическое выражение...
   Но не тут-то было - рисунки были на редкость устойчивы. Юля
подвигала их курсором так и эдак, но существенных изменений не
получилось, а действовать наугад ей не хотелось. Что же было
неправильно?
   Юля попросила Евгения вызвать на экран два рисунка рядом, и
погрузилась в созерцание. Горный пейзаж напоминал фон "синих
птиц", за одним исключением - он был гораздо статичнее,
спокойнее. Может быть, как и в прошлый раз, сместить фокус
рисунка? Юля попробовала... Нет, не то, рисунок просто
разрушается, становясь уже не горным пейзажем, каким-то вихрем
из треугольников. А может быть...
   - Жень, - позвала она, - а можно... как бы это выразиться...
добавить сюда тревоги, что ли?
   Вначале Евгению показалось, что Юля дразнит его: самое время для
разговоров о тревоге! Но потом он понял, что она вполне
серьезна.
   - Что ты имеешь ввиду? - спросил он, глядя на экран. - Просто
смещение фокуса?
   - Нет! То есть... - Она помотала головой, стараясь подобрать
слова и отчаянно досадуя, что Евгений не телепат и не может
видеть ее образы. - Примерно так: на спокойный фон горного
пейзажа мы наложим летящих птиц. Это сразу придаст всей картинке
тревогу, но сохранит ее... общую стабильность, так что ли? Это,
конечно, противоречиво, - Юля слегка улыбнулась, - но ведь
психика по определению противоречива: вечная борьба двух
полушарий, а также сознания с подсознанием!
   Только через несколько секунд Евгений понял, что она сказала.
Ощущение близкого открытия поманило его... Он мягко отодвинул
Юлю, сел за экран. "Так, добавить птиц..." Он захватил "птиц"
курсором, перенес их на "горный пейзаж", подвигал... Юля
наклонилась к нему, помогая найти оптимальное положение.
Картинка оживилась, стала выразительней...
   Евгений вызвал таблицу коэффициентов. Боже! По сравнению с
прежним "предельным" порядком бардак получился изрядный! Ну,
разумеется, ведь "птицы" - еще только черновик, окончательный
вариант для них пока не найден...
   - Ну, что, - услышала его мысли Юля, - будем набирать статистику
для "птиц"?
   - Да, - кивнул Евгений, - сейчас я настрою нужные вариации.
   Но он не успел этого сделать: в прихожей зазвонил телефон и
почти одновременно запищала лежавшая на тумбочке радиотрубка. Ни
тот, ни другой звук не был громким - но Евгений вздрогнул и едва
не сбил на пол мышку. Первым его движением было кинуться к
телефону, но мгновение спустя он заставил себя успокоиться, сел
на диван с трубкой в руках, жестом подозвав Юлю поближе - чтобы
избавить себя от необходимости потом пересказывать разговор.
Предварительно он взглянул на номер: Веренков звонил из своего
кабинета.
   - Я слушаю, - ровно произнес Евгений.
   "Добрый вечер, Женя, - послышался знакомый голос. - Могу тебя
поздравить..."
   Юля не знала Веренкова, но сразу очень хорошо представила - или
увидела вслед за эманацией? И поняла, что для Евгения он значил
гораздо больше, чем просто руководитель...
   "Голосование закончилось в твою пользу, - продолжал Веренков. -
Но учти: перевес был только в один голос. Полагаю, в мой. Я бы
на твоем месте не стал считать такой расклад вотумом доверия..."

   Евгений насторожился... и тут же прозвучало еще более неприятное
продолжение:
   "Я не собирался тебе это говорить, - едва заметно вздохнул
Веренков, - ну, да ладно. Надеюсь, это заставит тебя быть
разумнее. Имей в виду, - раздельно произнес он, - что едва ли не
основным аргументом в твою пользу было отсутствие желающих
заменить тебя. Накануне этим поинтересовались, и результат
оказался несколько даже неожиданным. Не знаю, честно говоря, с
чем это связано: с нежеланием жить в такой глухой провинции или
еще с чем-то, - Юле показалось, что он невольно выделил голосом
последние слова, - но знай, что если желающие найдутся, то
достаточно будет малейшей твоей оплошности... Ты понял?"
   - Я понял, - твердо ответил Евгений. - Спасибо вам.
   "Не за что, - по голосу Веренкова чувствовалось, что он
улыбается. - В любом случае место в институте для тебя всегда
найдется. Ты, помнится, говорил что-то о работе по ауристике?"
   - Говорил, - Евгений невольно взглянул на экран компьютера. - Я
думаю, скоро мы встретимся по этому поводу!
   Попрощавшись с Веренковым, он долго не мог снова настроиться на
работу. Совершенно неуместная, даже унизительная щенячья радость
- надо же, счастье какое, не наказали! - но Евгений ничего не
мог с этим поделать...
   ***
   На следующий день Евгений просмотрел выбранные Юлей вариации
"птиц". Они все были, в общем, похожи друг на друга, поэтому он
решил вычислить предел соответствующих коэффициентов и уже
вызвал нужную программу... как вдруг неожиданная и великолепная
в своей простоте мысль пришла ему в голову: "Птицы - это ведь
тот же самый горный пейзаж, только уменьшенный и со смещенным
фокусом... А крылья у птиц - то же самое, только еще меньше, и
еще более сдвинутое. А перья... и так далее! Это же просто еще
один фрактал!"
   Евгений вызвал таблицу коэффициентов, и внес поправки,
основываясь на только что осознанной догадке. Непонятным
оставалось только одно - откуда и под каким углом начинать
рисовать "птиц"? Немного подумав, Евгений решил взять интуитивно
найденные Юлей параметры.
   Машина проработала несколько секунд и выдала на экран... это
было нечто! Изумительная, осмысленная и почти законченная
ауральная картинка! При том, что она была выбрана не наугад и
несла в себе информацию о своем создании!
   - Жюли, - непривычно счастливым голосом произнес Евгений, - я не
знаю, как мы это сделали, но мы это сделали! Правду говорят, что
стресс улучшает сообразительность...
   Юля хотела сказать, что черт с ней, с сообразительностью, только
не надо стрессов, но радость Евгения захватила и ее.
   ...Правда, оставался еще один вопрос: как вычислять тот угол,
который Юля нашла интуитивно? И какие изменения надо внести в
две остальные картинки? Они ведь тоже должны приобрести
тревожность, сохраняя общие очертания! Впрочем, Евгений был
уверен, что справится с этой задачей...
   ...Через несколько дней он позвонил Юле в больницу - сказал, что
ужасно соскучился, и предложил встретить. Однако по его голосу,
даже не просто усталому, а совершенно ошалевшему, Юля поняла,
что он нашел нечто интересное! Она ответила, что доберется
автобусом, и сурово порекомендовала отдохнуть и прийти в себя до
ее приезда. Неизвестно, выполнил ли Евгений ее рекомендацию, но
как только Юля вошла, он сразу подвел ее к компьютеру:
   - Смотри!
   Она посмотрела. Желто-зеленые блики превратились в глубокий -
стремительный, если так можно сказать о статичном объекте -
раскаленный кратер. Глубина его была настолько ощутимой, что от
долгого взгляда начинала кружиться голова. Зеленый цвет,
сохраняя свой природный покой, приобрел какую-то непонятную
силу...
   - Здорово! - восхитилась Юля. - А малиновый?
   Здесь тоже появилась динамика. Растения знали теперь, куда они
растут, и в этом движении они сталкивались друг с другом -
иногда ласково, а иногда и смертельно, причем изломанность синих
и красных штрихов неожиданно сливалась в бесконечное тепло
основного фона.
   - Я подумал, - начал объяснять Евгений, - что должна быть
какая-то зависимость от цвета. Самое простое - угол на цветовом
круге. Я попробовал... Ну, оказалось, что надо еще учесть
трехмерность, но это уже не важно! И получается, что динамика
ауральных картинок связана с неким вполне определенным
коэффициентом. Я назвал его "коэффициент тревоги" - помнишь, ты
говорила?
   Юля улыбнулась, и Евгений, смущенно покосившись на нее, сказал:
   - Поехали со мной в институт, а?
   Юля представила себе, как будет выглядеть среди его коллег, и в
восторг не пришла.
   - Ну, хоть в столицу, - взглянув на ее лицо, просительным тоном
произнес Евгений. - Мне так хочется, чтобы ты была рядом...
   ***
   Евгений предупредил, что задержится в институте, возможно, даже
не придет ночевать, однако Юля не жалела, что поехала с ним:
глупо скучать, выбравшись из Сент-Меллона в столицу! Она, может
быть, и чувствовала бы себя не совсем уютно, остановись они в
служебной гостинице СБ, но в гостях у двоюродной сестры Евгения
ей нечего было смущаться.
   Вика, казалось, ничуть не была удивлена, увидев Юлю и Евгения
вместе. Наоборот, легко и с удовольствием вспомнила, что
познакомились они именно на ее дне рождения!
   До этого Юля никогда особенно не дружила с Викой, но за два дня,
проведенные у нее в гостях, прониклась к сестре Евгения
искренней симпатией. Она обладала редким даром деликатности, во
всяком случае, по отношению к брату. Поняв, насколько тот
увлечен, Вика спокойно признала его выбор и окружила Юлю
приятным ненавязчивым вниманием...
   И все было бы хорошо, если бы не воспоминания о Тонечке! Юля
просто не ожидала насколько они сильны, как способны оживать от
малейших ассоциаций. "Нет, - не выдержала она наконец, - надо
возвращаться в "Лотос"!" И уехала бы в тот же день, не дожидаясь
Евгения - только присутствие Вики удержало ее: не хотелось
отвечать оскорблением на заботу.
   Евгений появился к вечеру второго дня, довольный, по выражению
Вики, как господь бог на пятый день творения ("Почему на пятый?"
- удивилась Юля. "Тогда он еще не успел связаться с людьми, - не
задумываясь, ответила Вика, - и испытать неизбежное
разочарование!" После этой реплики Юля поняла, что родственные
связи - вещь не всегда формальная...)
   По словам Евгения, "визит в институт" завершился полным
триумфом! Способ построения "предельных" ауральных рисунков был
признан серьезным открытием, сулящим новые широкие перспективы в
практической ауристике...
   Девушки тут же начали готовить праздничный ужин, с удовольствием
слушая, как потрясены были коллеги Евгения по лаборатории
(никогда не думали, что в такой глуши, как Сент-Меллон можно
создать что-то серьезное!), как встревожились мгновенно обо всем
узнавшие художники-ауристы, как приходил поздравить сам
Гуминский, как искренне радовался Веренков и что именно он
сказал...
   - Мне предложили возглавить новую лабораторию, - словно бы между
прочим заметил Евгений. - Руководить практическим развитием
нового направления!
   Вика обрадованно подскочила к нему:
   - Так ты теперь вернешься? Насовсем?
   Евгений, казалось, был несколько смущен.
   - Нет, я отказался, - уклончиво ответил он. - Пока, по крайней
мере... и даже Веренков со мной согласился: внедрять открытия
совсем не так интересно, как их делать!
   Вика огорченно отвернулась, и Евгений начал успокаивать ее,
стараясь, чтобы истинные мотивации отказа не проскользнули в
словах или образах...
   ...Евгений слегка покривил душой: разговор с Веренковым вовсе не
был таким безоблачным. Ян прямо сказал, что сидеть в
Сент-Меллоне ради "Лотоса" смысла больше нет: после всего, что
произошло, община неминуемо распадется самое большее через
несколько месяцев!
   ("Не рассчитывай на этические открытия, Женя, это тебе не дано!
- Но почему обязательно открытия? Я просто хочу наблюдать до
самого конца! В конце концов, вокруг "Лотоса" было столько
приключений...")
   Евгений еще говорил о важности переходных процессов, о чувстве
долга, о том, что автономность - лучшее для исследователя, что
просто не хочется пока быть начальником... но это все было лишь
частью правды! Главную причину своего упрямства Евгений не
назвал даже Веренкову.
   Впрочем, тот наверняка догадался о ней сам - потому что очень
выразительно пожалел, что Евгений не привел Юлю. ("Хотел бы я
посмотреть на твою помощницу! Жаль, что она постеснялась
появиться в институте...")
   ...Евгению очень не хотелось, чтобы Юля уловила в его "планах на
будущее" довольно циничный расчет на ее одиночество после
распада "Лотоса"! Поэтому он откровенно обрадовался, когда Вика
наконец успокоилась, и тут же поспешил перевести разговор
подальше от опасной темы...
   Они посплетничали об общих знакомых - кто женился, кто развелся,
кто нашел интересную работу, кто о ком что думает...
   - Кстати, тебя Дианка искала, - вспомнила Вика, повернувшись к
Юле, - несколько раз звонила.
   Юля испугалась, еще не зная сама, что именно ее встревожило. С
чего это бывшая соседка вспомнила о ней? Ведь Юля-то забыла о
Диане, едва успев с ней расстаться!
   - Что ей надо? Она говорила?
   Вика пожала плечами.
   - Да позвони ты ей сама, - сказал Евгений, - и спроси, что ей
надо?
   Раньше Юля избегала Дианы из боязни, что та явится "спасать ее
из дурной компании". Но теперь вряд ли имело смысл опасаться
этого...
   - У нее теперь другой номер, - предупредила Вика, протягивая Юле
записную книжку. - И поздравь ее, она недавно вышла замуж...
   ...Но Диана не нуждалась в юлиных поздравлениях. Оказывается,
она до сих пор была оскорблена ее давним поступком - когда Юля,
решив остаться в общине, даже не позвонила ей!
   - Извини, Диана, - кротко сказала Юля, - я не думала, что это
тебя обеспокоит!
   Но остановить поток справедливых упреков было нелегко, и через
полминуты Юля, борясь с желанием разнести вдребезги телефонный
аппарат, уже мысленно посылала к чертям свою бывшую соседку.
Однако терпение было вознаграждено. "На следующий день, после
того, как ты уехала, - успокоившись наконец, сказала Диана, - на
твое имя пришло письмо. Но я не знала, куда его переслать..."
   Письмо, разумеется, следовало переслать юлиным родителям... но
Юля не стала объяснять это Диане и, тем более, комментировать ее
сообразительность. Вместо этого она спросила, от кого письмо.
   "Отправитель: Антонина Завилейски, - после паузы прочитала
Диана, - обратный адрес: Каштановая Аллея, 7..."
   Юля почувствовала, что мир, внезапно утратив реальность,
взорвался и завертелся... но чьи-то руки подхватили ее, не давая
упасть, и она словно откуда-то издалека услышала свой
собственный неправдоподобно спокойный голос:
   - Я зайду к тебе завтра за письмом, хорошо, Диана?..
   ***
   Испуганный юлиным обмороком, Евгений на следующий день оставил с
ней Вику, а за письмом поехал к Диане сам. Его тоже встревожила
эта неожиданная весть из прошлого, хотя он и понимал, что ничего
необычного тут нет: письмо явно было прощальным, написанным
накануне самоубийства... Но как странно было получить его
теперь!
   ...Юля долго сжимала в руках конверт, не решаясь распечатать
его. Как будто пришло к ней не запоздавшее на год прощание, а
настоящая весть из потустороннего мира. А может, так оно и
было?..
   Наконец Юля развернула письмо...
   "Дорогая Юля, - начиналось оно, - Юленька...
   Я знаю, что ты смертельно на меня обижена, более того, имеешь на
это полное право, но прошу тебя: прочитай это письмо до конца!
Пусть твое любопытство, как это бывало уже не раз, победит все
остальные мотивации...
   Ты, наверное, уже поняла - я очень хорошо представляю себе то,
что происходит сейчас с тобой (я имею ввиду не твою теперешнюю
обиду на меня, а тоску по испытанному вдохновению). Я знаю, как
это бывает больно, но боль всегда сопровождает рождение, это
неизбежно... по крайней мере, с точки зрения Создателя! Я имею в
виду - рождение эспера из обычного человека, иногда довольно
долгий переходный проце