то  снился  ему  в
Крэг-Доне?
   Солнце садилось, но на востоке уже восходила полная луна. Сотни лиц  были
обращены к ней; люди смотрели на нее с надеждой. Стало совсем тихо.
   Взяв на руки Верховного Правителя, Ильбрик поднялся на курган  и  бережно
положил Эмергина на самую вершину. Сидхи тоже смотрел на луну.
   Медленно  спустился  он  вниз  и  встал  рядом  со  своим  старым  другом
Гоффаноном.
   На курган торжественно взошел король Маннах, он держал в руках  раскрытую
шкатулку. В неверном свете уходящего дня мерцало золото  и  серебро.  Король
поставил Золотой Дуб рядом с головой Амергина. Заходящее солнце вспыхнуло на
ажурных ветвях. Серебряного Овена Маннах поставил у ног  Эмергина.  В  свете
луны причудливый барашек источал холодное белое сияние.
   Дерево  и  барашек  были  сделаны  так  искусно,  что   казались   Коруму
настоящими. Король Маннах сошел вниз, и тут же собравшиеся обступили  курган
плотным кольцом. Все взгляды были обращены к его  вершине.  Лишь  Корум,  не
решался поднять глаз. Холод покинул его сердце,  но  он  все  еще  внутренне
содрогался, все еще боролся со страхом.
   К кургану направился кузнец Гоффанон. Топор, ковавшийся  им  много  веков
назад, висел на плече. Золото Дуба и  серебро  Овена  отражались  на  латах.
Поднявшись до середины холма, Гоффанон остановился и, опустив топор  наземь,
оперся на его рукоять.
   Корум чувствовал запах деревьев, цветущих рододендронов и трав.  Казалось
бы, эти добрые, теплые запахи должны были успокоить Корума, однако страх так
и не уходил. Он одиноко стоял на краю поляны. Как ему хотелось, чтобы  рядом
с ним стояла Медбх. Но никто не замечал, что творится  с  Корумом.  Внимание
всех было сосредоточено на вершине кургана. Корум вдруг понял, что и в  лесу
смолкли все звуки. Все замерло в ожидании.
   Гоффанон обратил лицо к луне и запел.  Корум  уже  слышал  этот  голос  в
Кэр-Гаранхире.
   В этой песне почти все слова были понятны Коруму.

   Древни были сидхи,
   Когда вняли Зову.
   Славною почили
   Смертью на чужбине.
   Клятву они дали,
   Скрепленную кровью -
   Что спасут от смерти
   Мабденское племя.
   Облаком слетели
   В западные земли
   И несли с собою
   Песни и оружье.
   Славны были битвы
   И достойны смерти.
   В песнях прославляли
   Верность их обету.
   Древни были сидхи
   И достойны были.
   Вороны летели
   По следам героев.
   Древни были сидхи
   И достойны были.
   В смерти оставались
   Верными обетам.
   Горы и долины,
   Реки и озера -
   Все с тех пор хранило
   Имена героев.
   Мало их осталось
   Подлинных героев,
   Что дубы хранили
   От зимы суровой.
   Воронье жирело
   На телах погибших.
   Кто ж спасет дубравы
   От морозов лютых?
   Дева Дуба прежде
   Среди нас сияла
   Знанием и силой,
   Что Фой Мь„р сразили.
   Под лучами солнца,
   Что согрело запад,
   Спит поныне Дева,
   Все труды исполнив.
   Древни были сидхи,
   Но из уцелевших
   Редкие внимали
   Мудрым прорицаньям.
   Все же помнят сидхи
   Девы обещанье -
   Если хлад вернется,
   То восстанет Дева.
   Изваяла Дева
   Для дубов любимых
   То, что сохранит их
   От морозов лютых
   Спит с улыбкой Дева,
   Не боясь морозов,
   Верностью обету
   Бережется смерти.
   Девять раз сходились
   Со врагами сидхи.
   Войско Мананнана
   Не вернулось с поля.
   Многое открылось
   В смертный час герою -
   Тайна Девы Дуба
   И ее обета.
   Слово, что пробудит
   Спящую веками,
   Пред последней битвой
   Прозвучит над нею.
   Стертое веками
   Потускнело слово.
   Карлик песнь споет -
   И оно вернется.

   Все молчали. Кузнец Сидхи опустил голову на грудь и замер в ожидании.
   С вершины кургана послышались  слабые  звуки,  походившие  на  испуганное
блеяние ягненка.
   Гоффанон  поднял  голову  и  стал  внимательно  прислушиваться.   Блеяние
оборвалось на высокой ноте.
   Гоффанон повернулся лицом к людям.
   Голос его звучал устало. Он сказал:
   - Дагдаг.
   Услышав это слово, Корум едва не  вскрикнул,  тело  его  содрогнулось,  а
сердце замерло, хотя сознанию его это слово ничего не  говорило.  Он  увидел
побледневшего Джерри-а-Конеля, что внимательно смотрел на Принца.
   И тут заиграла арфа.
   Корум слышал эту арфу и прежде. Это была та же арфа, которую он слышал  в
замке Эрорн. Он слышал ее и в своих  снах.  Но  теперь  она  звучала  иначе.
Победно и гордо лились ее звуки.
   Принц услышал шепот удивленного Ильбрика:
   - Арфа Дагдага! А я-то думал, что она замолчала навсегда.
   Корум  почувствовал,  что  задыхается.  Он  пытался  преодолеть   удушье,
стараясь набрать в легкие - побольше воздуха. В ужасе он оглянулся,  но  его
окружали лишь тени.
   Обернувшись на курган, он едва не ослеп. Золотой  Дуб  стал  стремительно
расти, его сияющие золотые  ветви  осеняли  собою  стоявших  вокруг  кургана
людей. Страх сменился изумлением. А золотой дуб все рос и рос. Он уже достиг
гигантских размеров. Тело Эмергина едва виднелось под ним.
   И тут все увидели, что прямо из ствола древа выступила дева, что была так
же высока, как и Ильбрик. Облик ее был под стать покинутому древу:
   Косы зеленели листвой, одеяния напоминали цветом кору.  Это  была  она  -
Дева Дуба.
   - Обет исполнен. Пророчество сбылось. Я знаю  тебя,  Гоффанон.  Но  скажи
мне, кто эти люди?
   - Это - Корум, это - Ильбрик; все же остальные  -  мабдены.  Это  хороший
народ, Дева Дуба; это народ, почитающий дубы. Смотри, вокруг растут  дубы  -
это  их  Средоточие  Власти,  их  Святилище.  -  Гоффанон   говорил   как-то
неуверенно. Похоже, происшедшее поразило его  не  меньше,  чем  мабденов.  -
Ильбрик - сын твоего друга, сын Мананнана. Только он и я остались из  народа
сидхи. Род Корума близок нам - он вадаг. Фой Мь„р  вернулись  в  мир,  и  мы
сражаемся с ними, но у  нас  мало  сил.  Это  Эмергин,  Верховный  Правитель
мабденов. Посмотри, что с ним стало. Он утратил свою душу, вместо нее в него
вошла душа овцы.
   - Если вы хотите, - сказала Дева Дуба, улыбаясь, -  я  помогу  вам  найти
утраченную душу.
   - Мы хотим этого.
   Дева Дуба посмотрела на Эмергина. Склонившись над ним, она стала  слушать
его сердце; не услышав его биения, она стала ловить дыхание с губ.
   - Тело его умирает, - сказала она. Лишь стоном могли ответить ей стоявшие
вкруг кургана.
   Дева Дуба взяла в руки Серебряного Овена, что стоял у ног Эмергина.
   - Древнее пророчество говорит, что этот Овен обретет душу, - сказала она.
- Душа Эмергина уже покидает тело, она и  станет  душой  Серебряного  Овена.
Эмергин должен умереть.
   - Нет! - выдохнули люди.
   - Но подождите! - с мягким укором сказала Дева Дуба. Она положила Овена у
головы Эмергина и запела:
   Душа приготовилась тело покинуть, Но лунный свет преграждает  дорогу.  Ей
надо вернуться в тело другое.
   Блеяние раздалось вновь, но на сей  раз  блеял  уже  серебряный  барашек.
Лунный свет играл на серебристом руне. На глазах у всех он стал расти,  пока
не превратился в красивое сильное животное.  Овен  повел  головой,  и  Корум
увидел в его глазах ту же мудрость, что некогда видел он  в  глазах  Черного
Быка Кринанасса. И Овен, и Бык пришли сюда вместе с сидхи. Овен увидел  Деву
Дуба и, подбежав к ней, стал тереться о ее руку.
   Дева вновь улыбнулась и, обратив взгляд к звездам, запела:
   Вернись, до времени ушедшая душа, Ведь не исполнено твое земное  дело,  И
теплое трепещущее тело - Ждет на земле тебя. Вернись душа!
   Верховный Правитель зашевелился,  казалось,  что  он  просыпается.  Глаза
открылись. Помолодевшее его лицо дышало миром и покоем.  Благозвучный  голос
произнес:
   - Я - Эмергин.
   Великий Друид встал и сбросил с себя овчину. Он сорвал с  себя  одежды  и
остался совершенно наг, лишь браслеты поблескивали на его запястьях.
   Только теперь Корум понял, почему люди так оплакивали  своего  Верховного
Правителя Эмергин излучал мудрость и силу, доброту и достоинство.
   - Да, - повторил Верховный Правитель. - Я - Эмергин.
   Сотни мечей засверкали в  свете  луны  -  мабдены  приветствовали  своего
повелителя.
   - Слава Эмергину! Слава Эмергину из рода Эмергинов!
   И возрадовались люди, и заплакали,  обнимая  друг  друга.  Даже  сидхи  -
Гоффанон и Ильбрик - подняли свое оружие, приветствуя Эмергина.
   Жестом руки Дева Дуба указала на Корума, что так и стоял на краю поляны.
   - Ты - Корум, - сказала Дева Дуба. - Ты спас Верховного  Правителя  и  ты
принес людям Дуб и Овена. Ты - защитник мабденов.
   - Да, меня называют так, - ответил Корум сдавленным голосом.
   - Долгою будет память о тебе, - сказала Дева. -  Счастье  же  твое  будет
кратким.
   - Я знаю об этом, - вздохнул Корум.
   - Ты готов принять свою судьбу, Корум, и я благодарю тебя за это. Ты спас
Верховного Правителя и тем позволил мне сдержать свое слово.
   - Так значит все это время ты спала в Золотом Дубе и ожидала этого дня? -
спросил Корум.
   - Да, я спала, и я ждала.
   - Но какая сила удерживала тебя в этом мире? Скажи мне, о, Дева Дуба! Что
это за великая сила?
   - Это сила обета.
   - И только она?
   - Разве нужно что-то еще?
   Дева  прислонилась  к  стволу  огромного  золотого  дерева   и   исчезла.
Серебряный Овен исчез вместе  с  нею.  Золотое  сияние  стало  гаснуть.  Дуб
растворился в ночной тьме. Ни  его,  ни  Серебряного  Овена,  ни  Девы  Дуба
смертные больше никогда не видели.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
АРФА ДАГДАГА

   Радостно возвращались мабдены  в  Кэр-Малод.  Еще  бы.  С  ними  шел  сам
Верховный Правитель. Люди танцевали и пели. Лица Гоффанона и Ильбрика,  двух
славных сидхи, светились улыбкой.
   Лишь Корум был печален, так как помнил горькие слова, сказанные ему Девой
Дуба. Он шел последним во лесу, последним вошел и в королевские покои.
   Радость затмила умы, и люди не  видели  того,  что  Корум  опечален.  Они
приветствовали и восславляли его, но Принц не замечал их.
   Начался пир. Заиграли сладкозвучные мабденские арфы.
   Корум, сидевший меж королем  Маннахом  и  Медбх,  часто  прикладывался  к
кубку, надеясь таким образом развеять грустные мысли.
   Гоффанон и Ильбрик сидели рядом (Ильбрик, скрестив ноги, сидел  прямо  на
полу). Король Маннах обратился к карлику-сидхи:
   - Откуда ведомо тебе заклинание, о, Гоффанон?
   - Я не знаю ни одного заклинания, - ответил Гоффанон, смахнув с губ капли
меда. - Я доверился памяти нашего народа. Этой песни  я  и  сам  никогда  не
слышал. Сама собою слетала она с моих уст. Я пытался дозваться до Девы  Дуба
и до странствующего духа  Эмергина.  Слово  же  мне  было  подсказано  самим
Эмергином, с него-то и началось превращение.
   - Дагдаг... - задумчиво произнесла Медбх, не заметив, что Корума при этом
передернуло. - Древнее слово. Наверное, это имя, верно?
   - Не только имя, но и звание. Впрочем, у этого слова значений много.
   - Это имя сидхи?
   - Не думаю, - пусть обычно его и связывают с сидхи.  Дагдаг  не  единожды
водил сидхи на бой. По меркам сидхи я юн, я  участвовал  только  в  двух  из
девяти великих битв с Фой Мь„р.  В  мое  время  имя  Дагдага  вслух  уже  не
поминали. Причины этого мне неизвестны, правда, о нем ходили странные  слухи
- Дагдаг, мол, однажды предаст наше дело.
   - Предаст? Надеюсь, не этой ночью?
   - Нет, - нахмурившись, ответил Гоффанон. - Конечно, нет. -  Он  поднес  к
губам златопенный кубок.
   Джерри-а-Конель подошел к Коруму.
   - Что ты так невесел, друг мой?
   С одной стороны, Корум был благодарен Джерри за то, что  он  заметил  его
скорбь, с другой - ему не  хотелось  портить  другу  праздник.  Улыбнувшись,
Принц покачал головой:
   - Все в порядке. Просто я немного устал.
   - Это арфа во всем виновата, - вмешалась в разговор Медбх.  -  Я  ее  уже
слышала. Милый, ты помнишь, как мы ездили в Замок Оуин?
   - Да-да, конечно. Там ты ее и слышала.
   - Странная арфа, - заговорил король Маннах. -  Но  знали  бы  вы,  как  я
благодарен ей - ведь именно она подарила нам Эмергина. - Король поднял кубок
за здоровье Эмергина, который, спокойно улыбаясь, сидел во главе стола.
   -  Теперь  уцелевшие  племена  мабденов  сплотятся.  Мы  созовем  великое
воинство и пойдем войной на Фой Мь„р. На этот раз они не уйдут от нас!
   - Хорошо сказано, - сказал Ильбрик. - Но одной смелости для  этого  мало.
Нам  нужно  оружие  -  такое,  как  мой  меч  Мститель.   Мы   должны   быть
осмотрительными и расчетливыми.
   - Мудрые слова говоришь ты, о, Сидхи, - сказал Эмергин. -  Ты  как  будто
читаешь мои мысли. Лицо Великого Друида светилось радостью. Казалось,  будто
предстоящие  заботы  нисколько  не  тревожат  его.  Сейчас  он  был  одет  в
просторную мантию из желтой парчи, украшенную  алыми  и  голубыми  фигурами.
Волосы его были собраны в узел.
   - Если Эмергин будет нашим советником, а Корум - полководцем, мы можем на
что-то надеяться, - сказал король Маннах. - Мы стали сильнее. А ведь  совсем
недавно нам казалось, что наш народ обречен...
   - Теперь же мы празднуем победу, - выпалил  неожиданно  для  самого  себя
Корум, только что осушивший полный кубок. Он поднялся со скамьи и,  стараясь
идти прямо, вышел из залы.
   Он шел по ночным улочкам Кэр-Малода, заполненным гуляющим людом.  Оставив
крепость, Корум направился к морю.
   Корум стоял над расселиной, отделявшей его  от  руин  старого  вадагского
дома, - замка Эрорн, прозванного мабденами Замком Оуин.
   Руины были озарены светом луны. О, как хотелось Коруму  перелететь  через
расселину и найти ту дверь, что отворялась бы в  его  собственный  мир,  мир
вадагов. Да, там он был одинок, но куда более горьким  было  его  теперешнее
одиночество. Здесь его не мог понять никто.
   И тут он увидел лицо, что смотрело на него из-за порушенных  стен  замка.
Красиво и насмешливо было лицо и отливало оно золотом.
   Корум хрипло спросил:
   - Дагдаг? Это ты?
   В ответ он услышал смех, который тут же обратился музыкой арфы.
   Корум  вынул  из  ножен  меч.  Где-то  внизу  шумело  море.  Корум  решил
перепрыгнуть расселину и  найти  юношу  с  золотистой  кожей.  Ему  хотелось
понять, чего же тот хочет. Да, он мог сорваться вниз, но смерти Принц уже не
боялся.
   Вдруг Корум почувствовал, как ему на плечо легла мягкая, сильная рука. Он
отскочил в сторону и закричал:
   - Дагдаг! Оставь меня в покое! И услышал голос Медбх:
   - Дагдаг - наш друг, Корум. Дагдаг спас нашего Верховного Правителя.
   Корум обернулся и увидел встревоженное лицо девушки.
   - Спрячь свой меч, - сказала Медбх. - Здесь никого нет.
   - Разве ты не слышала звуков арфы?
   - То ветер шумел в развалинах, Корум. Ветер.
   - Неужели ты не видела его лица?
   - Я видела, как облака затянули луну, Корум. Оставь этот вздор - нас ждут
на празднике.
   Корум спрятал меч в ножны и послушно побрел за Медбх.

ЭПИЛОГ

   Так заканчивается сказание о Дубе и Овене.
   Отправились  за  море  гонцы,  чтобы  сообщить  народу  радостную  весть:
Верховный Правитель вернулся к людям.  Гонцы  поплыли  на  запад,  к  королю
Файахэду, что  правил  страною  Туха-на-Мананнан  (названную  в  честь  отца
Ильбрика);
   Поплыли  на  север,  в  страну  Туха-на-Тир-нам-Бео.  Отправились  они  к
Туха-на-Ану и к Туха-на-Гвидднью Гаранхир, стране короля Даффина. И  где  бы
ни встречали они мабденов, говорили о том, что пришел в Кэр-Малод  Верховный
Правитель, что собирается Эмергин начать войну с Фой Мь„р и  что  созывается
великий совет всех народов и племен.
   Вновь в кузнях ковались топоры и мечи, кинжалы и  стрелы,  и  учил  людей
этому ремеслу величайший из кузнецов карлик Гоффанон.
   Надежда вернулась в сердца мабденов, с нетерпением ждали  они  битвы,  на
которую должны были повести их Великий  Друид  Эмергин  и  Корум  Серебряная
Рука.
   Рассказывал Ильбрик людям старинные сказания, слышанные им еще  от  отца,
величайшего сидхи Мананнана. Рассказывал он им о девяти великих битвах с Фон
Мь„р, о доблести и отваге. И  пробуждались  люди  от  немощи  и  исполнялись
мужества.
   Лишь Корум был угрюм и бледен.  Казалось,  он  прислушивается  к  некоему
голосу, но никак не может расслышать слов.
   Встречая его, люди качали головами, поражаясь великой жертве, принесенной
мабденам вадагским Принцем по имени Корум Серебряная Рука.



    Майкл МУРКОК
    ХРОНИКА КОРУМА II
    СЕРЕБРЯНАЯ РУКА
    ТОМ 3
    "МЕЧ И ЖЕРЕБЕЦ"


   Джудит

КНИГА ПЕРВАЯ,
в которой мабдены собирают войско и вырабатывают стратегию войны с Фой Мь„р. Сидхи раздает советы и, как это обычно и бывает, заводит обсуждение в тупик...

ГЛАВА ПЕРВАЯ
ВРЕМЯ ДЕЙСТВОВАТЬ

   Они собирались в  Кэр-Малоде.  Со  всех  земель  запада  съезжались  сюда
статные  воины  на  своих  могучих  боевых  конях.  Поле  перед  Кэр-Малодом
запестрело яркими шатрами и боевыми знаменами, засверкало золотом  браслетов
и серебром пряжек, полированной сталью шлемов и драгоценными камнями кубков.
Здесь собрался цвет мабденского племени -  люди  Запада,  Дети  Солнца,  чьи
братья с Востока давно полегли на полях сражений, не  сумев  устоять  против
всесильных Фой Мь„р.
   В  самом  центре  лагеря  стоял  гигантский  шатер.  Был   он   сшит   из
небесно-голубого шелка, и вход в него не украшали боевые  знамена.  Это  был
шатер Ильбрика, сына Мананнан-мак-Лира, величайшего из героев-сидхи, на века
прославившего свое имя в битвах с Фой Мь„р. У шатра стоял  огромный  вороной
конь под стать великану; он обладал  и  умом,  и  силой,  поскольку  был  не
обычным конем, а конем Сидхи. Не нашлось Ильбрику места в самом Кэр-Малоде -
уж слишком огромен был воин - вот и пришлось великану разбивать свой шатер в
поле.
   Стояли за полем зеленые леса и пологие холмы, расцвеченные цветами,  ярко
горевшими в ласковом свете солнца. К западу же от лагеря шумело  и  пенилось
море, над которым парили белые чайки.  Великое  множество  кораблей  бросили
якорь у берега. Приплыли они с западного острова, где жили народы  Мананнана
и Ану, из страны Гвидднью Гаранхир  и  из  земель  Тир-нам-Бео.  Были  здесь
корабли боевые и торговые, морские корабли и речные. Ни один корабль не  был
забыт, ни одна лодка не была оставлена. Мабдены собирались на великий сход.
   Корум стоял на крепостной стене, здесь же был и карлик. Гаффанон был куда
выше Корума, карликом же он казался разве что сидхи. Он  был  без  шлема,  -
длинные спутанные пряди черных волос разметались по плечам. Карлик был  одет
в простую синюю куртку, ворот и обшлага которой были расшиты красною  нитью;
на  поясе  куртку  стягивал  широкий  кожаный  ремень.  В   своей   покрытой
многочисленными шрамами ручище сидхи держал рог, наполненный  медом,  другая
рука покоилась на рукояти огромного  боевого  топора,  одного  из  последних
Орудий Света, орудий, выкованных сидхи специально для  борьбы  с  Фой  Мь„р.
Гоффанон смотрел на поле, на котором раскинулись мабденские шатры.
   - Они все идут и идут, - проговорил он. - Да и воины хороши - один  лучше
другого.
   - К той войне, которую мы замышляем, они не приучены, - отозвался Корум.
   Принц смотрел на колонну, ехавшую через  поле  у  крепостных  ворот.  Эти
мабдены прибыли с севера. Войны были высоки и широкоплечи. Им было жарко, но
они не снимали своих ярких мантий.  Шлемы  многих  воинов  украшали  рога  и
крылья. Эти рыжеволосые рыцари были солдатами Тир-нам-Бео, не  признававшими
никакого оружия кроме палаша и  кинжала.  Татуировка  на  лицах,  призванная
устрашать врага, усиливала и без того грозный их вид.
   Это, обитавшее в горах Севера племя жило войной. Воины  напомнили  Коруму
мабденов прошлого, мабденов герцога Края, что некогда  охотились  за  ним  в
этих же местах. Как же он мог служить потомкам тех варваров?  Но  тут  Корум
вспомнил Ралину и успокоился.
   Принц повернулся  лицом  к  городу-крепости  и,  прислонившись  спиной  к
согретому солнечными лучами камню, стал рассматривать крыши Кэр-Малода.  Вот
уже месяц прошел с той ночи, когда он стоял на  краю  расселины,  отделявшей