- Великое дело возложено на тебя, Корум. Помни об этом, - сказал  (Король
Маннах. - Удачи тебе! .
   - Счастливого пути, Корум,  -  рыжебородый  Файахэд  похлопал  вадага  по
колену. - Удачи!
   - Прощай, Корум, - сказала Медбх. Ее взгляд и голос были тверды.
   Корум ударил каблуками в бока своего буланого коня и поскакал прочь.
   На душе у Принца было спокойно,  когда  он  скакал  по  холмам  и  лесным
тропам, углубляясь вес дальше  и  дальше  в  бескрайний  холодный  лес,  что
простирался на восток до самого Кэр-Ллюда. Корум прислушивался к пению птиц,
журчанию ручейков, что, сверкая, бежали средь древних скал, к шепоту дубов и
вязов.
   Ни разу Корум не оглянулся назад,  ни  разу  не  пожалел  он  о  принятом
решении, ни разу не посетили его ни страх, ни печаль, поскольку  знал  он  -
все, происходившее с ним было уготовано ему судьбой, для мабденов же ой  был
воплощением великого идеала.
   Подобное спокойствие редко посещало его. Вероятно, причина заключалась  в
том, что Принц покорно  принял  свою  судьбу  -  именно  за  это  он  и  был
вознагражден покоем душевным.
   "Интересно, - подумал Корум, - могут ли быть у  подобного  покоя  и  иные
причины?" Если это не так, то он приходит к странному парадоксу -  спокойным
он может быть только в сражении.
   К вечеру небо стало сереть. На востоке появились тяжелые тучи.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
МИР, ПОЛНЫЙ СМЕРТИ

   Поеживаясь, Корум  набросил  на  плечи  тяжелую  меховую  накидку,  надел
капюшон  и  рукавицы.  После  этого  он  затоптал  остатки  костра  и   стал
осматривать окрестности.  Еще  не  рассвело,  но  по  небу  уже  разливалось
холодное голубое сияние.
   Край был совершенно пустынным. Черная мертвая земля была  покрыта  тонким
слоем инея. То тут, то там стояли застывшие голые деревья. Вдалеке виднелась
цепь черных холмов, укрытых снегом. Корум забеспокоился.
   Ветерок пах смертью.
   Он пах смертельной стужей. Земли были настолько пустынны, что можно  было
с уверенностью сказать,  что  здесь  какое-то  время  находились  Фой  Мь„р.
Возможно, во время похода на Кэр-Малод они разбивали здесь свой лагерь.
   И тут Корум услышал знакомые звуки. Звуки эти заставили его затоптать еще
тлевшие головни. Он слышал стук копыт. Корум посмотрел на юго-восток.  Прямо
перед ним возвышался небольшой холм, из-за которого и раздавались звуки.
   Корум услышал и другой звук.
   Далекий лай собак.
   В этих землях могли жить только дьявольские псы Кереноса.
   Корум подбежал к своему буланому жеребцу,  который  заметно  занервничал.
Принц вскочил в седло и, освободив пику, положил  ее  поперек  седла.  Затем
Корум наклонился  вперед  и  похлопал  коня  по  шее,  пытаясь  хоть  как-то
успокоить животное.
   Он развернул коня, встав лицом к пригорку, и вдруг увидел, что  навстречу
ему едет одинокий воин. В тот же миг  взошло  солнце.  В  лучах  восходящего
светила латы всадника вспыхнули кроваво-красным цветом. В руках воин  держал
меч, который блистал так ярко, что у Корума заболел  глаз.  Цвет  лат  воина
внезапно изменился на ярко-голубой, и тут Корум понял, кто перед ним.
   Лай страшных псов становился все громче, но холм пока скрывал их.
   Корум тронул коня шагом.
   И тут все звуки стихли.
   Собаки замолкли, всадник замер; лишь доспехи его продолжали менять  цвета
- теперь они были желто-зелеными.
   Корум слышал  собственное  дыхание  и  ровный  стук  копыт  своего  коня,
ударявших по промерзшей  земле.  Конь  шел  уже  вверх  по  склону,  всадник
становился все ближе. Корум взял пику на изготовку.
   Из-под стальной маски, прикрывавшей лицо всадника, послышался голос.
   - Ха! Я так и думал. Это ты, Корум.
   - Доброе утро, Гейнор. Не устроить ли нам поединок?
   Гейнор Проклятый, откинув голову назад, засмеялся мрачным гулким  смехом.
Доспехи его стали непроницаемо черными. Гейнор вернул свой меч в ножны.
   - Ты ведь меня  знаешь,  Корум.  Я  стал  поосторожнее.  У  меня  нет  ни
малейшего желания вновь побывать в Лимбе. Здесь у меня  есть  хоть  какое-то
занятие. Там же мне делать совершенно нечего - там ничего нет.
   - В Лимбе?
   - Да, в этом самом Лимбе.
   - Тогда прими другую сторону. Сражайся вместе со мной. Тем  ты  заслужишь
искупление.
   - Искупление? О, Корум, когда же ты повзрослеешь? Что  такое  искупление?
Кто нас может прощать?
   - Никто.
   - Тогда зачем ты говоришь об искуплении?
   - Ты искупишь свои грехи перед самим собой. Я говорю именно об этом. Я не
призываю тебя задабривать Владык Закона - если  они  живы  и  поныне  -  или
падать ниц пред кем-то или чем-то. Я говорю только о твоей  чести.  В  тебе,
как и в любом другом  человеке,  есть  нечто  такое,  что  может  спасти  от
безысходности, снедающей  ныне  тебя.  Ты  же  знаешь,  что  твоим  нынешним
хозяевам не достает величия духа, - они ущербны и исполнены пагубы. И все же
ты добровольно служишь им, исполняешь их приказания,  совершаешь  чудовищные
преступления, сеешь зло, страдание и смерть. Ты и сам все это знаешь, знаешь
ты и то, что преступления эти заставляют страдать прежде всего тебя самого.
   Доспехи гневно запылали алым. Гейнор повернул  коня,  подставив  стальную
маску под лучи восходящего солнца.  Его  конь  заволновался;  Гейнор  потуже
натянул поводья.
   - Стань на мою сторону. Принц Гейнор. Я знаю, что ты хочешь этого.
   - Закон отверг меня, - ответил Гейнор. - Все,  чему  я  прежде  следовал,
чему поклонялся, чем восхищался и к чему стремился - все это отвергло  меня.
Слишком поздно ты заговорил об этом, Принц Корум.
   - Я так не  думаю.  К  тому  же,  Гейнор,  ты  забываешь  о  том,  что  я
единственный, кто видел твое лицо. Я видел все твои личины, все  мечты,  все
тайные желания.
   - Я помню об этом, - тихо сказал Гейнор Проклятый, -  именно  поэтому  ты
должен погибнуть. Мысль о том, что ты еще жив, постоянно преследует меня.
   - Ну что ж, тогда мы будем сражаться, - вздохнул Корум. - И сражаться  мы
будем прямо сейчас.
   - Я не стану сражаться с тобой,  -  слишком  страшной  была  моя  прошлая
кончина. Ты больше не увидишь моих лиц, Корум. И ты умрешь  не  в  поединке.
Псы...
   Корум,  разгадав  намерения  Гейнора,  неожиданно  пустил  коня  галопом,
направив острие своей пики прямо в стальную маску.
   Гейнор только засмеялся,  развернул  коня  и  понесся  с  холма,  взметая
фонтаны ледяных брызг.
   Вскоре он был в низине, где, высунув красные языки, сидел добрый  десяток
белых псов. Их желтые глаза горели огнем, с желтых клыков стекала слюна,  их
пышные хвосты были поджаты. Призрачно белы были тела псов; кончики  же  ушей
имели цвет свежепролитой крови. Самые крупные твари были размером с пони.
   Стоило Гейнору подъехать к чудовищам, как они тут же  вскочили  на  ноги.
Гейнор что-то крикнул, и псы отозвались утробным рыком.
   И понеслись вверх, к Коруму.
   Корум, пришпорив коня,  направил  его  прямо  на  собак,  -  он  надеялся
прорваться сквозь их кольцо и настичь Гейнора.
   Принц врезался в стаю с  такой  силой,  что  несколько  зверюг  буквально
отлетело в сторону, одному  же  из  них  Принц  пробил  голову  пикой.  Конь
остановился. Коруму никак не удавалось извлечь пику из  черепа  поверженного
зверя. Жеребец, храпя, попятился назад.
   Корум выпустил из рук древко и выхватил из-за спины боевой топор.  Первым
ударом он снес голову одной собаке, вторым - проломил  спину  другой.  Дикий
лай мешался со страшным воем раненого  пса,  клыки  которого,  скользнув  по
нагрудной пластине Корума, распороли его меховую  накидку  и  чуть  было  не
вырвали из рук топор. Вынув правую ногу из стремени, Корум ударил в  собачью
морду,  одновременно  зарубив  мощным  ударом  топора  пса,  вцепившегося  в
поводья. Конь стремительно терял силы. Корум понял, что времени у него  было
в обрез, - еще пара минут, и коню перегрызут горло.
   Псов же было шесть.
   Пять. Корум отрубил задние ноги зверю, который  хотел  было  прыгнуть  на
него. Пес рухнул наземь, упав рядом  со  своим  собратом,  у  которого  была
проломлена спина. Тот жадно вонзил свои клыки  в  его  кровоточащее  тело  и
замер.
   Вдруг Корум услышал человеческий крик, и тут же справа от него пронеслось
что-то темное. Видимо, Гейнор прислал  своих  людей,  чтобы  добить  Корума.
Принц попытался ударить незнакомца топором,  но  промахнулся.  Псы  Кереноса
перегруппировались, готовясь к новой атаке.  Справиться  и  с  людьми,  и  с
собаками Корум уже не мог. Он стал было высматривать брешь в  кольце  собак,
но быстро понял, что в этом уже не  было  смысла,  -  у  изнемогающего  коня
сильно дрожали ноги. Корум переложил топор в серебряную руку,  в  правую  же
взял меч.
   Конь медленно пошел на псов.
   И вновь что-то темное промелькнуло мимо.  На  низкорослом  скакуне  сидел
всадник с кривыми саблями в обеих руках. Сабли заплясали по спинам  псов,  и
те в ужасе стали разбегаться. Корум погнался за одним из них. Пес хотел было
вцепиться в шею коню, но Корум успел вонзить  меч  в  грудь  зверя.  Длинные
клыки лишь оцарапали скакуна, - зверь рухнул как подкошенный.
   Оставалось только три пса. Все они помчались прочь, вослед всаднику,  что
был уже далеко. Доспехи его переливались всеми цветами радуги.
   Корум спешился, чтобы отдышаться, но тут же пожалел об этом - трупы  псов
нещадно смердили. Земля была залита их кровью, изуродованные тела, в которых
красное соперничало с белым, валялись вокруг, Корум вспомнил вдруг  о  своем
нежданном спасителе.
   Тот так и сидел в седле. Усмехнувшись,  незнакомец  вернул  обе  сабли  в
ножны и прикрыл свою шевелюру широкополой шляпой. Затем он снял с луки седла
сумку и раскрыл ее. Из сумки выполз небольшой  черно-белый  кот,  обладавший
помимо прочего еще и парою крыльев, аккуратно сложенных на спине.
   Корум застыл от изумления; незнакомец же заулыбался еще шире.
   - Мне к  подобным  ситуациям  не  привыкать,  -  сказал  Джерри-а-Конель,
добровольный Спутник Героев, - Великим Воителям приходится то и дело спасать
жизнь. Такова уж моя судьба - воитель защищает интересы всего  человечества,
а я защищаю его. Я надеялся найти тебя в Кэр-Малоде, понимая, что смогу тебе
пригодиться, но тебя уже и след простыл. Тут-то и пришлось мне поспешить.
   Джерри-а-Конель снял с головы свою широкополую шляпу и повесил ее на луку
седла.
   - Привет, Принц Корум.
   Корум никак не мог отдышаться. Не сумев вымолвить ни слова, он выдавил из
себя улыбку.
   - Надеюсь, в Кэр-Ллюд мы отправимся вместе, - наконец с трудом  выговорил
Принц.
   - Сам я не против этого, но будет ли это угодно судьбе? Скажи, Корум, как
тебе живется в этом мире?
   - Лучше, чем я ожидал. Особенно теперь, Джерри.
   - Но ты ведь понимаешь, что в любой момент я могу уйти?
   - Да, да. Я помню наш  последний  разговор.  Ну  а  ты?  Приключилось  ли
что-нибудь с тобой со времени нашей последней встречи?
   - Пару раз. В том мире, где тебя зовут  Хокмуном,  со  мной  приключилось
нечто до такой степени странное, что даже  я,  привыкший,  казалось  бы,  ко
всему на свете, поразился.
   И Джерри поведал Коруму историю о  приключениях  Хокмуна,  который  обрел
друга, потерял невесту, поселился в чужом теле и оказался в мире, к которому
не имел никакого отношения.
   Друзья поехали но следу Принца Гейнора Проклятого, поспешившего, по  всей
видимости, прямо в Кэр-Ллюд. Джерри все говорил и говорил.
   Дорога предстояла неблизкая.

ГЛАВА ПЯТАЯ
ЗЕМЛИ ФОЙ-МЬ‚Р

   - Да, - задумчиво произнес Джерри-а-Конель,  пытаясь  отогреть  руки  над
слабеньким пламенем костра, - Фой Мь„р явно состоят в  родстве  с  Владыками
Хаоса, - уж  больно  похожи  их  цели.  Скорее  всего  в  них-то  Владыки  и
переродились. Ну и времечко нам досталось. Отчасти это связано  с  дурацкими
опытами со временем, которые проводятся бароном Каланом, отчасти  -  с  тем,
что  Миллион  Сфер  вновь  стал  разъезжаться.  Мы  живем  в  эпоху,  полную
неопределенности.  Порою  мне  кажется,  что  поставлена   на   карту   сама
сознательная жизнь. Боюсь ли  я  этого?  Думаю,  что  нет.  Сознанием  я  не
слишком-то дорожу. С таким же удовольствием я стал бы и деревом.
   - Кто тебе  сказал,  что  деревья  лишены  сознания?  -  Улыбаясь,  Корум
поставил котелок на огонь и стал забрасывать в кипящую воду кусочки мяса.
   - Тогда я стану куском мрамора.
   - Опять-таки, мы не можем быть уверены в том... - начал  было  Корум,  но
Джерри тут же перебил его.
   - Я в такие игры не играю.
   - Ты меня не понял. Ты коснулся предмета, который в, последнее время стал
чрезвычайно занимать  меня.  Мне  кажется,  что  сознательное  существо  как
таковое, не является чем-то обособленным в смысле его значимости.  Напротив,
подобное существо обладает рядом недостатков. Трагедия смертных состоит  как
раз в том, что они, обладая способностью подвергать мир анализу, не способны
понять его.
   - Некоторым до этого  и  дела  нет,  -  сказал  Джерри.  -  Я,  например,
довольствуюсь происходящим, - я позволяю происходить тому,  что  происходит,
не задаваясь вопросом о том, почему это происходит именно так.
   - Да, Джерри, подобная способность замечательна. Но не все мы наделены ею
от рождения. Кому-то приходится развивать  ее,  кому-то  это  не  по  силам.
Последние обречены на несчастную жизнь. Возникает такой вопрос  -  имеет  ли
значение то, счастливы мы или несчастны? Следует  ли  ставить  радость  выше
страдания? Не правильнее ли считать их обладающими равной ценностью?
   - Насколько я понимаю, большинство людей предпочитает счастье несчастью.
   - Но ведь к счастью можно приходить  по-разному.  Кто-то  находит  его  в
беззаботности, кто-то - в заботе. Кто-то - - в ублажении себя,  кто-то  -  в
служении другим. Для меня жизнь  без  служения  -  не  жизнь.  Все  проблемы
морали...
   - Обращаются в ничто, когда у вас начинает бурчать  в  животе.  -  Джерри
заглянул в котелок. - Корум, как ты считаешь, мясо уже готово?
   Корум рассмеялся.
   - Похоже, я превращаюсь в зануду.
   - Ничего страшного.
   Джерри вылавливал из котелка кусочки мяса и клал их себе  в  миску.  Один
кусочек он отложил в сторону. Кот, сидевший у него на  плече,  замурлыкал  и
стал тереться о щеку хозяина.
   - Ты обрел религию, Корум, - вот и все. Не забывай, что мы  находимся  во
сне мабденов.
   Они  ехали  вдоль  замерзшей  реки  по  заметенной  снегом  дороге,   что
взбиралась все выше и выше. У дороги стоял дом, каменные стены которого были
покрыты густой  сетью  трещин,  -  казалось,  что  по  дому  кто-то  стукнул
гигантским молотком. Подъехав поближе,  друзья  увидели  застывшие  в  окнах
человеческие фигуры, поблескивавшие в неярких лучах солнца.
   - Здесь морозец поработал, - сказал  Джерри,  -  ты  смотри,  даже  стены
потрескались.
   - Это работа одноглазого Балахра. Его взгляд убивает. Я его знаю,  -  мне
пришлось с ним сражаться.
   Они миновали дом и, переехав через холм, оказались в  городе.  На  улицах
лежали замерзшие трупы людей. Трупы были обезображены.
   - Это дело рук Гоим, - сказал Корум, -  единственной  женщины  среди  Фой
Мь„р. Ей нравится вкус человеческого мяса.
   - Мы подошли к границе земель, полностью подвластных Фой Мь„р,  -  сказал
Джерри-а-Конель, указывая рукой туда, где клубились серые тучи. - Как  бы  с
нами такого же не случилось. Как ты думаешь, встретимся ли мы с  Балахром  и
Гоим?
   - Все может быть, - ответил Корум. Джерри улыбнулся.
   - Ты слишком печален, мой друг. Если с нами и произойдет нечто  подобное,
мы горевать не станем, ибо морально мы куда сильнее их.
   Корум усмехнулся в ответ.
   - Я и так не горюю.
   Они вывели коней из города и стали осторожно спускаться вниз  по  крутой,
покрытой снегом и льдом дороге. На дороге стояла телега,  в  которой  лежали
трупы замерзших детей, - очевидно, их пытались  вывезти  из  города  еще  до
прихода Фой Мь„р.
   Дорога привела в долину, где лежали тела  растерзанных  собаками  воинов.
Здесь обнаружились свежие следы - следы копыт и собачьих лап.
   - Гейнор шел тем же путем, - сказал Корум.  -  Он  проходил  здесь  всего
несколько часов назад. Интересно, почему он так медлит?
   - Вероятно, он следит за нами. Скорее всего, он пытается  разгадать  цель
нашего похода, - предположил  Джерри.  -  Если  он  расскажет  о  ней  своим
хозяевам, те дозволят ему вернуться в их стан. Он снова станет нужен им.
   - Плохо ты знаешь Фой Мь„р. Сознательные помощники им не нужны. У их слуг
- а среди них есть и ожившие трупы - попросту нет иного  выхода,  кроме  как
следовать за хозяевами и выполнять приказы, - для мира живых  их  больше  не
существует.
   - Как же Фой Мь„р оживляют мертвых?
   - Одного из Фой Мь„р зовут Ранноном. Раннон вдыхает холод в уста  мертвых
и возвращает Их к жизни. Целуя живых, он отдает их  в  объятия  смерти.  Так
говорят легенды. Но не многое известно о  Фой  Мь„р.  Они  и  сами  едва  ли
понимают собственные деяния, едва  ли  они  знают,  что  привело  их  в  это
Измерение. Некогда они были изгнаны сидхи, пришедшими сюда из другого  мира,
для того, чтобы помочь народу  Лайвм-ан-Эша.  Со  временем  сидхи  пришли  в
упадок, сила же Фой Мь„р осталась почти той же, что и прежде, - и тогда  они
вернулись сюда, чтобы захватить весь этот мир. В скором времени Фой Мь„р  не
станет - их убьют их же болезни. Думаю,  времени  осталось  у  них  немного,
тысяча лет, не больше. Но ко времени их смерти погибнет весь мир.
   - Я полагаю, - сказал Джерри-а-Конель, -  нам  стоит  поискать  союзников
среди сидхи.
   -  Единственный  известный  мне  сидхи  Гоффанон  воевать  отказался.  Он
считает, что мир обречен, и он не сможет как-то повлиять на его судьбу.
   - Возможно, он и прав, - сказал Джерри, озираясь.
   Корум поднял голову и стал тревожно прислушиваться.
   Лицо Джерри вытянулось от изумления:
   - "Что это?"
   - Ты еще не слышал ее? - Корум смотрел на холмы, с которых лились  нежные
звуки.
   Да, это была арфа - печальная, тоскливая и немного насмешливая.
   - Кому только могло прийти в голову играть  здесь  на  арфе?  -  заворчал
Джерри. - Разве что кого-то отпевают... - Он прислушался. -  Да,  похоже  на
отпевание.
   - Ты прав, - мрачно сказал Корум. - Это меня отпевают. Эту арфу  я  слышу
уже не раз. Я должен бояться арфы - так было сказано мне.
   - Что бы ты не говорил, звучит она довольно мило, - заметил Джерри.
   - Я должен бояться и красоты, - сказал Корум. Он так и не понимал, откуда
звучит музыка. Корума стала бить дрожь. Взяв себя в руки, он пришпорил коня.
- И еще - я погибну от руки брата.
   Сколько ни расспрашивал его Джерри, больше  Корум  не  сказал  ни  слова.
Какое-то время они ехали молча.
   Дорога вывела их на широкое плато.
   - Плато Крэг-Дон, - сказал Корум, - ничем иным это быть не может. Мабдены
считают это место священным. Мы на полпути к Кэр-Ллюду.
   - И посереди страны Фой Мь„р, - добавил Джерри-а-Конель.
   Пока они обозревали открывшуюся перед ними картину,  над  плато  пронесся
снежный вихрь, укрывший землю ровным белым саваном.
   - Мы здесь здорово наследим, - сказал Джерри. Корум изумленно смотрел  на
стремительный вихрь, уносящийся вдаль. Солнце скрылось  за  тучами,  которые
казались неведомыми живыми существами. Они кружили по небу, то и дело  меняя
форму.
   -  Прямо  как  в  Царстве  Хаоса,  -  сказал  Джерри.  -  Помнится,   мне
рассказывали о мирах, захваченных Владыками Хаоса. Насколько я могу  судить,
тамошние  земли  ничем  не  отличаются  от  этих.  Вот   к   чему   приводит
расточительность множественности. Впрочем, я говорю о других мирах и  других
героях. Иными словами - об иных снах. Теперь давай решим - пойдем  ли  мы  в
обход этого плато, или же пройдем напрямик, рискуя быть замеченными?
   - Мы пойдем через плато Крэг-Дон, - твердо сказал Корум. -  Если  же  нас
остановят, мы скажем о себе так: мы,  мол,  идем  служить  Фой  Мь„р.  Иного
выхода у нас нет.
   - На мой взгляд, твое предложение лишено какого-либо смысла,  -  возрази