на  него.  На  берег  яростно
набрасывались огромные волны. Страшные порывы ветра грозили  сдуть  людей  с
камня. Дождь становился все сильнее.
   - Возьми копье Брионак в серебряную руку, - приказала Медбх, -  и  высоко
подними его. Корум послушно выполнил приказание.
   - Теперь ты будешь переводить мои слова на язык вадагов. Сидхи  и  вадаги
говорили на одном языке.
   - Я это знаю, - сказал Корум. - Что же я должен говорить?
   - Прежде ты должен представить самого Быка, Черного  Быка  Кринанасса.  В
холке он с тебя ростом. Тело его покрыто длинным черным  волосом.  Его  рога
остры и широко расставлены, - даже ты не смог бы  обхватить  их.  Ты  можешь
представить его?
   - Думаю, что да.
   - Тогда повторяй за мной.
   Все, кроме огромного камня, на  котором  они  стояли,  вдруг  посерело  и
поблекло.
   - Чрез высокие камня врата поспеши же сюда, Черный Бык, Сам  Кремм  Кройх
вызывает тебя. Если спишь, Черный Бык, то проснись. Коль проснулся - так  на
ноги стань. Если встал - поскорей приходи. К Камню Сидхи  иди,  Черный  Бык,
Ибо держит копье господин. Кринанасса копье Брионак Вновь  готово  Фой  Мь„р
поразить. Так иди же сюда, Черный Бык, Поскорее домой воротись.
   Медбх произнесла заклинание  на  одном  дыхании.  Серо-зеленые  ее  глаза
наполнились тревогой.
   - Ты сможешь перевести это на свой язык?
   - Да, - ответил Корум. - Но почему ты считаешь, что  Бык  откликнется  на
твое заклинание?
   - Делай то, что тебе говорят. Вадаг пожал плечами.
   - Ты видишь Быка своим внутренним оком? Корум на миг задумался, но тут же
утвердительно кивнул.
   - Да, вижу.
   - Я повторю заклинание, а ты переведешь его на свой родной язык.
   Корум подчинился воле Медбх, хотя заклинание это и казалось  ему  слишком
уж топорным, - вадаги так не изъяснялись.
   Медбх медленно повторяла заклинание, Корум же переводил его на свой язык.
У него стала кружиться голова. Казалось, что слова сами слетают с уст. Копье
Брионак он держал высоко над головой. Холодный ветер  трепал  его  волосы  и
одежды. Корум звал Быка, Черного Быка Кринанасса. Все громче и громче звучал
его голос, вой ветра уже не мешал ему.
   Так иди же сюда, Черный Бык, Поскорее домой воротись.
   Язык мабденов почти не отличался от вадагского, но на языке  вадагов  эти
слова звучали куда весомее.
   Заклинание закончилось. Медбх тронула Корума за плечо и приложила палец к
губам. Слышен был только вой ветра, рев моря и шум дождя.Вдруг Камень  Сидхи
засветился всеми своими красками и задрожал, - откуда-то издалека  донеслось
грозное мычание.
   Через минуту мычание раздалось вновь, на этот раз оно было громче.
   Медбх схватила Корума за руку.
   - Бык, - прошептала девушка, - Бык идет!
   Понять, откуда доносится мычание, пока было невозможно.
   Стена дождя совершенно отгородила их  от  мира.  Им  казалось,  что  море
обступает их со всех сторон.
   Вскоре все звуки слились в один - низкое грозное мычание. Стоя на  камне,
Корум увидел огромного быка, выходящего из моря. Оказавшись на  берегу,  бык
стряхнул с себя воду и принялся водить  огромными  умными  глазами,  пытаясь
увидеть того, кто осмелился звать его.
   - Черный Бык! - закричала Медбх, - Черный Бык Кринанасса!  Смотри,  здесь
стоит Кремм Кройх с копьем Брионак в руках! Твое время пришло!
   Чудовищный бык опустил свои острые, широко посаженые рога, затряс  черным
грузным телом и забил копытом.  Корум  почувствовал  его  запах  -  до  боли
знакомый запах домашней скотины. Однако Черный Бык  не  походил  на  обычную
скотину. Это был бык-воин, гордый и самонадеянный, что служил не хозяину, но
чему-то куда более высокому.
   Помахивая своим черным хвостом, бык смотрел на людей, стоявших  на  Камне
Сидхи.
   - Теперь я понимаю, почему его так боятся Фой Мь„р, - сказал Корум.

ГЛАВА ПЯТАЯ
КРОВАВАЯ ЖАТВА

   Корум и Медбх стали спускаться с камня; бык внимательно смотрел на копье.
Животное покорно ожидало, время от времени оглашая берег своим  ревом.  Рога
его все еще  оставались  опущенными.  Страшно  было  подходить  к  нему,  но
очевидно было и то, что Бык узнал копье Брионак, что он боится его.
   - Бык, - сказал  Корум,  нисколько  не  смущаясь  необычностью  подобного
обращения, - пойдешь ли ты в Кэр-Малод вместе с нами?
   Дождь сменился снежной крупой,  поблескивавшей  на  могучем  крупе  быка.
Черный Бык  Кринанасса  был  не  просто  страшен,  -  он  был  ужасен.  Кони
захрапели, но бык не  обращал  на  них  ни  малейшего  внимания.  Он  затряс
головой, и капельки воды полетели с его острых  рогов.  Бык  раздул  ноздри.
Умные холодные  глаза  его  глянули  было  на  жеребцов,  но  тут  же  вновь
уставились на копье.
   Коруму доводилось встречаться и с куда  более  крупными  тварями,  но  он
никогда не видел животных столь же мощных. Казалось, ничто в  этом  мире  не
могло устоять против гигантского Быка Кринанасса.
   Корум и Медбх, вернувшись к своим скакунам, принялись успокаивать их. Бык
внимательно наблюдал за ними. Наконец, кони успокоились  настолько,  что  на
них стало возможно ехать верхом. Оседлав коней, Корум и Медбх направились  к
Кэр-Малоду.
   Несколько минут Бык стоял недвижно; казалось, что он о чем-то размышляет.
Наконец, он двинулся вслед за всадниками, уверенно ступая по  узкой  тропке.
Расстояние меж ним и всадниками не уменьшалось, но и не увеличивалось.
   "Наверное, он считает нас чем-то  недостойным  себя,  -  думал  Корум,  -
чем-то непозволительно слабым."
   Пошел снег. Внезапно пахнуло холодом. И Корум, и Медбх  поняли,  что  это
означает - Фой Мь„р подошли к стенам Кэр-Малода.
   К стенам мабденской крепости стекались  бесчисленные  отряды  гигантского
воинства; крепость казалась гордым кораблем, окруженным  пенистыми  волнами.
Туман был настолько густ, что походил на вязкий кисель, однако пока  им  был
окутан только лес, - особенно те его участки, на которых  росли  ели.  Здесь
скрывались сами Фой Мь„р. Без тумана они не могли жить - мгла  Лимба  дарила
НА! силу.
   Корум увидел семь темных фигур, движущихся в тумане. Они сошли  со  своих
колесниц и собрались в круг. Был там и Керенос, предводитель Фой  Мь„р.  Был
Балахр, что подобно Коруму имел один глаз, но был тот глаз  мертвящим.  Была
Гоим, которой нравились смертные мужчины. Были здесь все Фой Мь„р.
   Корум и Медбх обернулись.
   Черный  Бык  шел  за  ними;  он  останавливался   только   тогда,   когда
останавливались и люди. Бык неотрывно смотрел на копье Брионак.
   Сражение началось. К  стенам  подступали  своры  Кереноса.  За  ними  шли
гулеги, вооруженные  луками  и  копьями.  Бледно-зеленые  всадники  пытались
овладеть крепостными вратами. Командовал  ими  знакомый  Коруму  Хью  Аргех.
Корум и Медбх созерцали эту картину, стоя на высоком холме; крики защитников
и злобный рык псов долетали даже сюда.
   - Как же мы попадем в крепость? - воскликнула Медбх.
   - Даже если мы доберемся до ворот, их вряд ли  распахнут  перед  нами,  -
согласился Корум. - Думаю, нам следует напасть на врага с тыла.
   Медбх кивнула. И указала на одну из стен.
   - Поспешим туда - стена вот-вот рухнет. Мы поможем вашим  людям  выиграть
время, и тогда они смогут укрепить ее.
   Корум согласился. Без лишних слов  он  поскакал  вниз,  готовый  в  любую
минуту метнуть копье в неприятеля. И он, и Медбх  должны  были  умереть,  но
теперь это не имело никакого значения. Корума расстраивало только одно, -  у
него не было его фамильной мантии. Алой Мантии, отданной им Калатину.
   Из всех странных существ, виденных Корумом, в армии врага не было  только
ледяных призраков. Впрочем, возможно, они  не  имели  к  Фой  Мь„р  никакого
отношения. Гулегов же здесь было множество. Убить их было почти  невозможно,
и потому они были особенно опасными врагами. Кто же вел их на  бой?  Всадник
на мощном скакуне. Всадник этот ничуть не  походил  на  бледно-зеленого  Хью
Аргеха, и, все же, в нем было что-то очень знакомое.
   Много ли у Корума знакомых в этом мире? Всего несколько человек...
   Солнце заиграло на доспехах воина. Они стали лучиться золотом и серебром,
алым и голубым цветами.
   Коруму эти доспехи были знакомы. Своей собственной рукой он  отправил  их
владельца в Лимб.  Было  это  во  время  великой  битвы  в  лагере  королевы
Ксиомбарг. Да, он отправил его  в  Лимб,  туда,  где  до  времени  Фой  Мь„р
чувствовали себя в безопасности, пока не сдвинулось нечто в махине миров,  и
не оказались они в этом Измерении. Неужели  Лимб  изверг  из  себя  и  этого
всадника?  Это  походило  на  правду.  Темно-желтое  перо,  как  и   прежде,
колыхалось на шлеме;  сам  шлем,  как  и  прежде,  совершенно  скрывал  лицо
всадника. Нагрудная пластина  была  украшена  знаком  Хаоса:  восемь  стрел,
выходящих из одного центра. В металлической рукавице всадник сжимал меч, что
подобно латам сиял то златом, то серебром, то голубым, то алым.
   - Гейнор, - сказал Корум, вспомнив ужасную кончину этого воина. -  Это  -
Принц Гейнор Проклятый.
   - Ты его знаешь? - удивилась Медбх.
   - Однажды я уже убивал его, - мрачно ответил Корум. - Я наказал  Гейнора,
навсегда изгнав его из этого мира. Но, как видишь, он  вернулся  вновь.  Мой
древний враг. Быть может, он и есть тот "брат", о Котором говорила старуха?
   Последние слова были адресованы самому себе. Корум метнул копье Брионак в
Принца,  который  подобно  самому  Коруму  некогда  был  защитником   слабых
(возможно, даже Вечным Защитником,  Вечным  Воителем),  но  затем  полностью
подпал под власть темных сил.
   Копье Брионак полетело к цели. Оно ударило Принца Гейнора  в  плечо.  Тот
закачался в седле. Стальная  маска  повернулась  в  сторону  Корума.  Гейнор
наблюдал за тем, как копье возвращается в руки Корума. Он  приказал  гулегам
усилить натиск. Те бежали по снегу, красному от крови и черному от грязи;  у
многих не хватало  отдельных  членов,  у  некоторых  были  вспороты  животы,
однако, это ничуть не мешало им продолжать бой.
   Корум размышлял, сжимая в руке копье:
   - "Да, Гейнора одолеть не просто, здесь не помогает даже магия".
   Из-под шлема раздался смех. Похоже, Гейнора обрадовало появление Корума.
   - Принц Корум, Защитник мабденов! Вот это встреча! Мы только что говорили
о тебе и даже решили, что ты, наконец, облагоразумился  и  вернулся  в  свое
Измерение. Но ты все-таки решил остаться.
   Как причудлива Судьба, решившая продолжить наш глупый спор!
   Корум оглянулся и увидел, что Бык Кринанасса послушно следует за ним.  Он
посмотрел на крепостные укрепления. Воинов на них оставалось все меньше.
   - Да, судьба причудлива. Но примешь ли ты мой вызов и теперь? Станешь  ли
ты просить меня о пощаде? Или мне вновь придется изгонять тебя в Лимб?
   Принц Гейнор засмеялся горьким смехом и сказал:
   - Спроси об этом Фой Мь„р! Они  с  радостью  вернутся  на  свою  страшную
родину. Закон и Хаос уже не воюют за это  Измерение;  если  Фой  Мь„р  уйдут
отсюда, мое служение им закончится, и тогда  я  с  радостью  присоединюсь  к
тебе, Корум. Пока же мы враги.
   Коруму вспомнилось лицо Гейнора; его  передернуло.  Вновь  сердце  Принца
наполнилось жалостью к Гейнору Проклятому, обреченному на  множество  жизней
во множестве миров. Этим он походил на самого Корума, но в отличие  от  него
Гейнору суждено было служить самым низким, самым вероломным хозяевам. Теперь
под его началом были полутрупы. В прошлый раз его солдатами  были  уродливые
оборотни.
   - Ну и солдаты у тебя, Гейнор, - сказал Корум. Гейнор засмеялся.
   - Да, на этот раз мне повезло.
   - Отзови их от крепости и перейди на мою сторону. Ты ведь  знаешь,  я  не
испытываю к тебе ненависти. Мы очень похожи друг на друга.
   - Что верно, то верно, - ответил Гейнор. - Но почему бы тебе  не  принять
мою сторону, а, Корум? Нравится тебе это или нет, но пришествие Фой  Мь„р  -
вещь свершившаяся.
   - Фой Мь„р приведут этот мир к гибели.
   - Именно смерть и была обещана мне, - сказал Гейнор неожиданно просто.
   Корум знал о том, что Гейнор ищет только смерти. Предложи он ему умереть,
и Гейнор тут же примкнет к нему.
   - Если умрет этот мир, вместе с ним умру и я. Верно? - спросил Гейнор.
   Корум смотрел на стены  Кэр-Малода,  где  горстка  мабденов  сражалась  с
полумертвыми гулегами, хищными псами и тварями, скорее похожими не на людей,
а на ели.
   - Все может быть, Гейнор, - задумчиво  сказал  Принц.  -  Возможно,  твоя
судьба и  состоит  в  том,  что,  пытаясь  достичь  своей  цели,  ты  всегда
становишься на сторону зла. Но как знать, быть может, только добро  способно
привести тебя к цели.
   - Ты - романтик, Принц Корум. - Гейнор развернул коня.
   - Ты не хочешь сразиться со мной? - воскликнул Корум.
   - Да, - ни с тобой, ни с этой говядиной сражаться я не стану,  -  ответил
Гейнор. Он спешил вернуться в облако тумана, застывшее поодаль. - Я не  уйду
из этого мира до самого его конца. Тебе не удастся Вернуть меня в Лимб! - Он
сменил тон на дружеский. - Но я еще  вернусь  сюда,  Корум,  -  мне  хочется
посмотреть на твой труп.
   - Не думаю, что ты увидишь его.
   - Ваших людей осталось человек тридцать. К вечеру  в  ваших  залах  будут
пировать наши псы. Ты ошибаешься, Корум. Прощай.
   Гейнор  исчез.  Корум  и  Медбх   направили   своих   коней   в   сторону
полуразрушенной стены. И вдруг у себя за спиной они услышали гневное сопение
быка. Они было решили, что бык разгневан ими, но тут животное развернулось и
понеслось на бледно-зеленых всадников,  готовившихся  напасть  на  Корума  и
Медбх. Голова Черного Быка Кринанасса была  низко  опущена.  Он  смел  сразу
несколько всадников и, не останавливаясь, принялся крушить гулегов и  собак.
Адских псов он насаживал на свои страшные рога.
   Он тут же овладел  полем  боя,  этот  Черный  Бык  Кринанасса.  Он  легко
стряхивал с себя оружие, которым его силились поразить враги.  С  немыслимой
скоростью он трижды обежал вкруг стен Кэр-Малода.
   Корум и Медбх, о которых враги забыли  и  думать,  изумленно  следили  за
происходящим. Корум высоко поднял  копье  Брионак  и  принялся  подбадривать
Черного Быка, Меж рядами нападавших образовалась брешь.
   Пригнувшись в седле и кивком пригласив  Медбх  следовать  за  ним,  Корум
поскакал к крепости. Конь запрыгнул ; на стену в месте, где  врагам  удалось
сломать ее основательно, и остановился. Прямо перед Принцем сидел  на  камне
израненный и изможденный король Маннах. Старый воин пытался  извлечь  стрелу
из его груди. Изо рта короля текла кровь.
   Слезы заблестели в глазах Маннаха, когда он поднял свою покрытую сединами
голову и увидел Корума.
   - Бык пришел слишком поздно, - сказал он.
   - Быть может, ты прав, - ответил ему Корум. - но посмотри,  -  он  крушит
тех, кто уничтожил твой народ.
   - Нет, - ответил король Маннах. - Я не стану на это смотреть.  Я  слишком
устал.
   Пока Медбх ухаживала за отцом, Корум  обошел  стены  Кэр-Малода,  пытаясь
оценить ситуацию. Внизу Бык Кринанасса крушил неприятеля.
   Принц Гейнор ошибся. На стенах сражались не тридцать, а сорок воинов.  За
пределами  крепости  оставалось  еще  немало  псов,   несколько   эскадронов
бледно-зеленых всадников и множество гулегов. Более того, - ни один  из  Фой
Мь„р еще не выступил против Кэр-Малода. Любому из богов Лимба было по  силам
разрушить крепость. Для этого им достаточно было  на  минуту  покинуть  свое
туманное прибежище.
   Корум взобрался на высокую полуразрушенную башню. Бык гонял  по  грязному
полю маленькие группки неприятелей. Многие пытались скрыться, но из  тумана,
стоявшего над лесом, неслись громовые, леденящие  душу  крики  -  Фой  Мь„р,
уничтожавших дезертиров. Тех, кого пугали эти крики, сминал  Бык;  тех,  кто
пытался бежать, лишали жизни собственные хозяева.
   Фой Мь„р безжалостно истребляли собственные создания, но ничего не делали
для того, чтобы остановить Черного Быка Кринанасса. По всей видимости, Народ
Льдов был слишком уверен в своей победе над Кэр-Малодом и в своей власти над
Быком.
   Вскоре все было кончено. Ни единого гулега, ни единой собаки, ни  единого
всадника не осталось в живых. Те, кого не могло уничтожить оружие  смертных,
были уничтожены Быком.
   Бык гордо стоял среди трупов людей, зверей и человекообразных тварей.  Он
бил копытом землю и шумно дышал. Он поднял голову и грозно заревел;  от  его
рева сотряслись стены Кэр-Малода.
   На, крепостных стенах молчали - все понимали,  что  главная  схватка  еще
впереди.
   Установилась тишина, лишь Бык оглашал окрестности своим победным ревом.
   Повсюду царила Смерть. Она стояла над полем боя. Она бродила по крепости.
Она ждала, затаившись в тумане.
   Коруму вспомнились слова короля Маннаха - г Фой  Мь„р  идут  за  Смертью.
Может быть, подобно Принцу Гейнору, они ищут в ней забвения? Но  желание  ли
смерти движет ими? Если это так, они воистину ужасны.
   Туман ожил. Корум закричал, призывая воинов.
   Он держал копье Брионак так, чтобы его могли увидеть все.
   - Это - копье сидхи! Это - последний бык их грозного стада! Я - Корум Лло
Эрайнт. Соберитесь с силами, люди  Кэр-Малода,  ибо  сами  Фой  Мь„р  готовы
выступить против нас. Но мы сильны, и мужества нам  не  занимать.  Это  наша
страна, наш мир, и мы должны защитить их!
   Корум увидел Медбх. Улыбаясь ему, она прокричала:
   - Так встретим же смерть достойно! Пусть доблесть наша переживет нас!
   Даже король Маннах, опиравшийся на руку  израненного  воина,  собрался  с
духом и приготовился к схватке. Здоровые и раненые,  мужи  и  девы,  юнцы  и
старики, - все поднялись на крепостные стены. Ровно бились сердца их.
   Семь теней в семи скрипучих колесницах,  запряженных  семью  безобразными
тварями, подъехали к холму, на котором стоял Кэр-Малод. Туман  сгустился.  В
липкой белесой мгле умолк Черный Бык Кринанасса.  Туман,  казалось,  отравил
его.
   Корум целил копьем в зыбкий  абрис  головы  одной  из  теней.  От  скрипа
колесниц заныли кости и тело, однако Корум справился с собой и метнул копье.
   Раздвигая туман, копье медленно летело к цели. Раздались странные  крики.
Брионак вернулся в  руку  Корума,  а  крики  все  не  смолкали.  При  других
обстоятельствах звук этот мог показаться смешным и забавным,  теперь  же  он
представал зловещим. Это был голос неразумного животного, тупой твари.
   Корум вдруг понял, что голос принадлежит  существу  с  убогим  разумом  и
чудовищной примитивной волей. Именно это сочетание и делало Фой  Мь„р  столь
опасными. Их вела голая  необходимость,  они  же  не  понимали  этого  и  не
пытались как-то изменить положение дел. Так и шли они по миру, не  ведая  ни
злобы, ни ненависти, ни мести. Они не искали многого, но прибегали  к  любым
послушным им силам не пренебрегая никем  и  ничем.  Одолеть  их  было  почти
невозможно. С ними нельзя было договориться, их нельзя было образумить. Лишь
страх мог остановить их. Крик, доносившийся из тумана, был вызван не  болью,
но страхом перед копьем сидхи.
   Колесницы замедлили свой ход, Фой Мь„р стали переговариваться между собой
на странном невнятном языке.
   Через мгновение из тумана появилось багровое лицо, больше  походившее  на
рану. Рот его был крив, единственный глаз был прикрыт  огромным  омертвевшим
веком. К веку была привязана проволока, идущая через голову под левую  руку.
Двупалая рука, потянув за проволоку, могла открыть веко.
   Рука потянулась к проволоке. Корум, почувствовав  приближение  опасности,
укрылся за крепостной стеной.  Глаз,  синий,  как  северные  льды,  наконец,
раскрылся, и из него полились потоки холодного света. Хотя прямые лучи и  не
попадали на Корума, его охватил жгучий холод.  Теперь  Корум  знал,  что  же
произошло на озере. Волна холода была почти осязаемой. Корум отполз подальше
от стены, взял копье на изготовку и приподнял голову. Несколько  воинов  уже
обратилось в лед. Он метнул копье Брйонак прямо в синий глаз.
   Казалось, будто копье застыло в воздухе,  но  уже  через  миг,  преодолев
незримое  сопротивлен