и чьи кости рвали и дробили  страшные
челюсти.
   Тяжело дыша, Корум прислонился свиною к стене, - еще одна стычка -  и  он
погибнет. Ему уже не хотелось защищаться. Он выдохся.  Сейчас  он  умрет,  и
вмиг решатся все проблемы. Кэр-Малед падет. В мире восторжествуют Фой-Мь„р.
   Что-то заставило его посмотреть на улицу. С  мечом  в  руках  там  стояла
Медбх. Прямо на нее несся огромный  зверь.  Весь  ее  отряд  уже  погиб.  На
мостовой лежали истерзанные  трупы  воинов.  Теперь,  похоже,  настал  черед
Медбх.
   Времени на раздумья у Корума не было - в тот же миг он спрыгнул со стены.
Его обутые в  сапоги  ноги  ударили  прямо  в  крестец  зверя,  прижав  тело
животного к земле. Боевой  топор  со  свистом  рассек  воздух  и  с  хрустом
вонзился в хребет собаки, разрубив ее едва ли не надвое.  Корум  перекатился
через труп зверя, перепачкавшись в его крови, и повалился на спину, так и не
сумев найти под ногами надежной  опоры.  Медбх  так  и  не  поняла,  что  же
произошло, - она выстрелила в глаз псу, не понимая того, что пес уже  мертв,
и только после этого заметила Корума.
   Когда он поднялся на ноги и принялся выдергивать  топор  из  туши  зверя,
девушка улыбнулась.
   - Так ты. Принц, не хочешь моей смерти?
   - Ну что вы, госпожа, - ответил Корум, переводя  дыхание.  -  Конечно  же
нет.
   Он наконец выдернул топор и поспешил назад, на  укрепления,  где  усталые
воины боролись с бесчисленной сворой псов.
   Корум бросился на помощь воину, который уже не мог бороться с  нападавшим
на него чудовищем. К тому времени топор Корума уже затупился и  потому  удар
лишь слегка оглушил зверя, - пес тут же пришел в себя  и  рыча  двинулся  на
Принца.
   Удар пики пришелся псу в брюхо; волна густой зловонной крови выплеснулась
на Корума.
   Он отступил назад и устремил взор в туман, клубившийся за стеной. На  сей
раз он увидел в тумане неясную фигуру, - огромную фигуру человека  с  рогами
оленя на голове. Лицо было уродливо, тело - криво. Человек поднес  что-то  к
губам, казалось, будто он пьет.
   И тут же раздался звук, заставивший собак замереть;  оставшиеся  в  живых
воины побросали свое оружие и зажали руками уши.
   Звук этот был исполнен ужаса, в нем слышались и смех, и плач, и стенанья,
и победные кряки. Это трубил Рог Кереноса, созывая псов.
   Корум неотрывно смотрел на исполина, пока тот не скрылся во мгле. Псы тут
же бросились вслед за  хозяином,  они  легко  перепрыгивали  через  стены  и
сбегали с холма, растворяясь в тумане. Вскоре в Кэр-Малоде  не  осталось  ни
одной живой собаки.
   Туман стал подниматься и отступать к лесу, словно был мантией Кереноса.
   Рог затрубил еще раз.
   Кого-то из людей тошнило от невыносимого  смрада,  кто-то  рыдал,  кто-то
кричал.
   Неплохо позабавились в тот день Керенос и его свора. Они только  поиграли
с людьми Кэр-Малода, явили им малую толику своей силы.  Большего  они  и  не
хотели. Корум был почти уверен в том, что Фой Мь„р считали эту битву  чем-то
вроде торжественного парада перед главным сражением.
   В битве при Кэр-Малоде люди убили тридцать четыре собаки.
   Битва унесла жизни пятидесяти воинов, мужчин и женщин.
   - Медбх! Татлум! - закричал король Маннах. Он был ранен в плечо. Из  раны
капала кровь.
   Медбх взяла одно из ядер, слепленных из мозгов и  извести,  и  раскрутила
пращу.
   Татлум полетел вослед Кереносу.
   Но Фой Мь„р остался невредимым, - Маннах сразу понял это.
   - Трудно сразить их обычным орудием, татлумов же  они  боятся,  -  сказал
король.
   Молча оставили  они  стены  Кэр-Малода  и  отправились  оплакивать  своих
мертвых.
   - Завтра, - сказал Корум, - я  отправлюсь  на  поиски  Копья  Брионак.  Я
принесу его вам. Я сделаю все, чтобы спасти народ Кэр-Малода от  Кереноса  и
ему подобных. Я так решил.
   Король Маннах, которому помогала  спускаться  те  ступеням  Медбх,  молча
кивнул - он не мог вымолвить ни слова, так велика была его усталость.
   - Но прежде я отправлюсь в место, которое  вы  называете  Замок  Оуин,  -
продолжил Корум. - Прежде чем уйти, я должен побывать там.
   - Вечером я отведу тебя туда, - сказала Медбх. Корум  не  стал  возражать
ей.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ
НА РАЗВАЛИНАХ

   День близился к концу. Солнце вышло из-за туч,  растопив  иней  и  слегка
согрев воздух. Запахло весной.
   Корум и принцесса Медбх, прозванная Длинной Рукой за искусность в метании
татлумов, отправились верхом в то место,  которое  принц  называл  Эрорн,  а
девушка - Оуин.
   Стояла весна, но деревья были голы, а земля пустынна. Весь  мир  выглядел
застывшим и мертвым. Жизнь ушла с этих земель. Коруму  вспоминалась  пышная,
буйная зелень. Думы о том, во что могла  обратиться  большая  часть  страны,
после того как там побывали Фой Мь„р со своими сворами и слугами,  устрашали
Принца.
   Они остановили коней у края утеса.  Волны  накатывались  с  шумом,  играя
галькой в крошечной заводи.
   Высокие черные скалы, скалы древние, источенные временем, поднимались  из
воды. То тут, то там виднелись темные гроты и глубокие  трещины.  Такими  же
они были и тысячу лет назад.
   И все же мыс стал другим. Центральная его часть ушла вниз,  рухнув  своим
гранитным телом на морское дно. Теперь Корум знал, что же сталось  с  Замком
Эрорн.
   - Это место называют Крепостью Сидхов или  Крепостью  Кремма,  -  сказала
Медбх, указывая на дальний край  провала.  -  Издали  скалы  кажутся  чем-то
рукотворным, но на деле их зодчий природа.
   Очертания скал были хорошо знакомы Принцу.
   Да, эти скалы действительно казались естественным творением  природы,  но
вадаги всегда строили свои дома так, чтобы те сливались с окружающим  миром,
не нарушая его гармонии. Даже в древние  времена  многие  путники  проходили
мимо замка, не подозревая о том, что замок перед ними.
   - Их изваял мой народ, - сказал Принц тихо, - это  и  есть  дом  вадагов,
хоть в это и трудно поверить.
   Медбх была поражена услышанным. Она засмеялась:
   - Значит легенды говорят правду! Это и есть твой замок!
   - Я здесь родился, -  сказал  Корум  со  вздохом  и  тут  же  добавил,  -
наверное, здесь я и умер.
   Спешившись, он подошел к краю утеса и посмотрел вниз.  У  подножья  утеса
плескалась вода. Корум стал  разглядывать  руины.  Ему  вспомнились  Ралина,
принц Клонски, отец, мать принцесса Колаталарна, сестры Иластру  и  Фолирна,
принц Ранан, двоюродная сестра Сертреда.  Никого  из  них  уже  нет.  Ралина
умерла  своею  смертью.  Другие  же  пали  от  рук  Гландит-а-Края   и   его
головорезов. Теперь о них помнит только он, Корум.  На  какой-то  миг  Принц
даже позавидовал им, - слишком многое отягощает его память
   - Но ты же живой, - сказала девушка.
   - Ты так считаешь? Порою я кажусь себе тенью, плодом  воображения  твоего
племени. Память о моей  прошлой  жизни  стала  покидать  меня.  Я  с  трудом
вспоминаю лица своих родителей.
   - У тебя была семья? Откуда же тогда ты взялся?
   - Ваша легенда говорит так: я спал в кургане, пока не стал нужен вам. Это
не так. Я пришел сюда из своего времени, - на  месте  этих  руин  там  стоит
Замок Эрорн. О, сколько на моем пути руин.
   - Так ты здесь со своей семьей? Они тоже станут помогать нам?
   Корум отрицательно покачал головой и, грустно улыбнувшись, сказал, смотря
Медбх в глаза:
   - Нет, госпожа, этого не произойдет. Все мои  родственники  убиты,  убиты
вашим племенем, Мабденами. Жена моя тоже умерла.
   - Ее тоже убили?
   - Нет, она умерла от старости.
   - Она была старше тебя?
   - Нет.
   - Значит, ты и в самом деле бессмертный? - она смотрела вниз, на море.
   - В известном смысле - да. Потому я и боюсь любви.
   - А меня это совсем не пугает.
   - Не пугало это и мою избранницу, маркграфиню Ралину. Я тоже не думал  ни
о чем, пока она не покинула меня. Вновь пережить горечь  разлуки  я  уже  не
смогу.
   Невесть откуда появившаяся чайка уселась  на  камень.  Когда-то  их  было
здесь множество.
   - Корум, и ты не хотел бы пережить все это вновь?
   - Да, не хотел бы. Понимаешь...
   - Ты любишь трупы? Слова эти задели Принца.
   - Как смеешь ты так жестоко- Когда человек уходит, остается его труп. Или
ты любишь трупы, или ты должен любить живых. Он покачал головой:
   - Милая Медбх, не так-то все просто.
   - Я говорю вещи непростые, о, Корум Владыка Кургана.
   Корум раздраженно взмахнул своей серебряной рукой.
   - Я вовсе не из кургана. Мне не нравится это имя. Ты говоришь о трупах, а
сама называешь меня так, что я чувствую себя ожившим мертвецом. Стоит  этому
имени прозвучать, как мне кажется, что от одежд моих исходит запах тлена.
   - В старых легендах говорится о том, что ты питаешься кровью. В древности
на кургане совершались кровавые жертвы.
   - Чего я не люблю, так это крови, - сказал Корум. Настроение его  заметно
улучшилось. Битва с Псами Кереноса помогла ему избавиться от мрачных мыслей,
- теперь его больше занимали более практичные соображения.
   Живой рукой он прикоснулся к липу девушки - ее губы, ее шея, ее плечи...
   Он обнял ее, и слезы радости покатились по его щеке.
   Волны шумели у древних стен  Замка  Эрорн.  В  лучах  заходящего  светила
смотрели они на море.
   -  Слушай!  -  сказала  Медбх,  приподняв  голову.  Пряди  тонких   волос
разметались по лицу.
   Он слушал. Он услышал эти звуки еще до того, как она сказала  о  них,  но
ему не хотелось внимать им.
   - Арфа, - сказала она. - Какая прекрасная музыка. Сколько в  ней  грусти.
Ты слышишь ее?
   - Да.
   - Я эту музыку уже слышала.
   - Наверное, ты слышала ее сегодня утром - за  минуту  до  боя,  -  сказал
Корум нехотя.
   - Да. И еще - на кургане.
   - Я об этом слышал. Она звучала в первый день вашего заклинанья.
   - Но кто же это играет? Что это за музыка?
   Корум печально смотрел на развалины, - это все,  что  осталось  от  замка
Эрорн. Даже ему развалины казались  теперь  обычными  скалами.  Быть  может,
намять подводит его, и этот замок действительно лишь работа воды и ветра?
   Ему стало не по себе.
   Теперь и она смотрела на руины.
   - Музыка играет здесь, - сказал он. - Арфа играет музыку времени.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
МИР ПОБЕЛЕЛ

   Облачившись в меха, Корум отправился  в  путь.  Он  надел  белую  меховую
накидку прямо на свои одеяния, шлем его был покрыт - огромным капюшоном. Все
было сшито из мягкого меха зимней куницы.  Для  коня,  подаренного  королем,
была  сшита  кожаная  попона,  отороченная  мехом  и   расшитая   картинами,
изображавшими сцены далекого прошлого.  И  еще  дали  ему  расшитые  узорами
меховые сапоги и перчатки из кожи оленя, высокое  седло  и  вьюки,  а  также
мягкие ножны для его пик, меча и топора. Перчатку он надел и  на  серебряную
руку, дабы случайно не выдать себя. У стен крепости  он  поцеловал  Медбх  и
попрощался с жителями Кэр-Малода, смотревшими на него с тоскою и с надеждой.
Король Маннах поцеловал его в лоб.
   - Верни нам копье Брионак, - сказал король. - И тогда мы сможем приручить
быка - Черного Быка Кринанасса, Мы повергнем наших недругов,  и  земля  наша
снова зазеленеет.
   - Я найду его! - пообещал Принц Корум Джайлин Ирси; его единственный глаз
заблестел, и трудно было понять, чем вызван этот  блеск,  -  решимостью  или
печалью.
   Оседлал огромного своего скакуна,  сильного  боевого  коня  Туха-На-Кремм
Кройх, вставил ноги в стремена, изготовленные специально для него (здесь  их
не  помнили),  захватил  пику  и  знамя,  сшитое  прошлой  ночью   девушками
Кэр-Малода.
   -  Ты  похож  на  великого  рыцаря,  о,  господин,  -  прошептала  Медбх.
Склонившись в седле, Корум коснулся рукою ее  волос  и  погладил  ее  нежную
щеку. - Я вернусь, Медбх.
   В течение двух дней он скакал на юго-восток, дорога была несложной, ибо и
прежде он не единожды ездил по ней, время же  так  и  не  смогло  уничтожить
многих знакомых ему примет этого пути. Возможно, потому, что он  увидел  так
мало, - а, быть может, так много в Замке Эрорн, -  он  решил  направиться  к
горе Мойдель, на которой некогда стоял замок Ралины.  Выбор  цели  пути  был
оправдан не  только  этим:  некогда  гора  Мойдель  была  последним  оплотом
Лайвм-ан-Эша, теперь же эта роль перешла к Хи-Брисэйлу. Помимо прочего, гора
Мойдель стала бы хорошим ориентиром, если, конечно, она  не  ушла  под  воду
вместе с Лайвм-ан-Эшем.
   Корум держал путь на юго-восток.
   Становилось все холоднее, то и дело падал крупный град.  Градины  били  в
стылую землю, барабанили по доспехам, больно ударяли коня. Пока  Принц  ехал
по широкой дикой пустоши, стена града  несколько  раз  вставала  перед  ним,
сбивая  с  пути.  Порой  град  становился  настолько  крупным,  что   Коруму
приходилось искать убежище, - обычно это были валуны, поскольку деревьев  на
всем протяжении пустоши почти не  было.  Кроме  орляка  и  вереска,  который
должен был давно цвести, здесь росли дрок и чахлые березы. Жизнь теплилась в
редких растеньицах. Прежде здесь во множестве водились  олени  и  фазаны.  В
этом же путешествии Корум встретился лишь с одним  пугливым,  тощим  оленем,
что смотрел на одинокого всадника совершенно безумными глазами.
   Чем дальше Принц ехал на восток,  тем  унылее  становились  земли.  Землю
покрывал толстый слой инея, холмы  и  камни  были  одеты  в  снежные  нашей.
Начался подъем, воздух стал разреженнее и морознее.  Людей,  подаривших  ему
шубу, Корум вспоминал с благодарностью.
   Теперь уже не иней, но снег покрывал землю.  Мир  сиял  белизной,  отчего
невольно вспоминались псы Кереноса.
   Конь вяз в снегу. Напади на Корума враги, он не смог  бы  ни  убежать  от
них, ни достойно сразиться с ними.
   Небо сверкало голубизной; солнце почти не грело,  но  сияло  ярко.  Корум
опасался тумана,  ибо  теперь  он  знал,  что  из  него  могут  появиться  и
дьявольские псы, и их хозяева.
   На пути стали попадаться неглубокие  долинки,  в  которых  укрывались  то
домишки, то деревушки, то целые города, некогда  заселенные  мабденами.  Все
они были безлюдны.
   Эти поселения стали  местами  ночлегов  Корума.  Он  не  решался  открыто
разводить огонь, боясь,  что  враги  иди  просто  недруги  заметят  дым.  На
каменном полу он  разводил  костер  из  торфа  и  делал  это  так,  что  дым
рассеивался прежде, чем его можно было заметить снаружи. Так Принц обогревал
себя и своего коня, так он готовил себе пищу. Если бы не тепло этих костров,
путешествие его было бы поистине жалким.
   В домах все еще стояла мебель,  на  стенах  висели  картинки,  на  полках
валялись всяческие безделушки, - и оттого становилось особенно грустно. Вещи
мабденов вряд ли могли заинтересовать Фой Мь„р, видимо, поэтому  дома  и  не
были разграблены.
   Когда Корум добрался до восточных деревушек,  он  увидел  следы  кровавой
бойни, -  похоже,  псы  Кереноса  попировали  здесь  вволю.  Понятною  стала
причина, побудившая людей покинуть свои жилища и искать прибежища в  древних
заброшенных крепостях вроде Кэр-Малода.
   Народ, живший здесь, обладал развитой,  утонченной  культурой.  По  всему
было видно, что эти сельские жители успевали не только возделывать землю.
   В  покинутых  жилищах  Корум  находил  книги   и   картины,   музыкальные
инструменты, керамику и литье. Грустно было видеть  это.  Значит,  борьба  с
Повелителями Мечей была бессмысленной? Принц защищал народ Лайвм-ан-Эша так,
словно это был и его народ, но где  теперь  Лайвм-ан-Эш?  То,  что  от  него
осталось, было обречено на гибель.
   Корум стал избегать людских поселений, чтобы не вспоминать лишний  раз  о
трагедии мабденов. Ночевал он в пещерах.
   Однажды утром, после часа езды,  он  оказался  перед  глубокой  ложбиной,
посреди которой лежало замерзшее  озерцо.  На  северо-восточном  его  берегу
стояло нечто, похожее на камни  высотою  в  человеческий  рост.  Фигур  было
несколько сотен. Обычно  же  ритуальные  круги  состояли  из  пары  десятков
каменных истуканов.
   Как и везде, толстый слой снега покрывал все вокруг.
   Корум подъехал к берегу озера, миновав было каменных истуканов  (таковыми
они ему казались). И  вдруг  заметил,  что  среди  снегов  мелькнуло  что-то
темное. Ворона? Принц заслонил  глаза  от  солнца  и  стал  всматриваться  в
просвет между камней. Нет, куда крупнее. Наверное, волк. Если же это  олень,
он забьет его на мясо. Корум достал лук, вынул из  колчана  стрелу,  натянул
тетиву.
   Конь послушно двинулся вперед.
   Подъехав к каменным статуям, Корум  заметил,  что  они  крайне  необычны.
Работа неведомого скульптора тонкостью своей не уступала шедеврам  вадагских
мастеров. Все фигуры - и мужские, и женские - застыли в позах воителей.  Кто
же изваял их и для чего?
   Что-то темное мелькнуло вновь. И вновь оно скрылось за статуями.
   Статуи были удивительно знакомы Принцу. Может быть, он  уже  видел  нечто
подобное?
   Ему вспомнился замок Ариоха, - замок и все то, что Корум видел  там.  Все
стало на свои места. Разум не желал замечать очевидного. Он противился  этой
правде.
   Статуя была прямо перед глазами, и  Принцу  пришлось-таки  согласиться  с
реальностью увиденного.
   Это были не статуи.
   Это были замерзшие тела  людей,  застывших  в  тот  миг,  когда  они  уже
приготовились к бою с неприятелем; Люди эти походили на народ  Туха-на-Кремм
Кройх. Корум видел выражения их лиц, их позы. Лица выражали решимость - лица
мужчин и женщин, мальчиков и девочек; дротики, топоры, мечи, луки,  пращи  и
ножи сжимали они в руках. Они вышли на бой с Фой Мь„р. Но  враг  ответил  им
лишь холодом, внезапным, страшным холодом, что обратил теплую плоть в лед.
   Корум отвел глаза и опустил лук. Конь заволновался и  понесся  по  берегу
мимо оледенелых, мертвых камышей. Корум увидел две фигуры, стоявшие по  пояс
в промерзшем насквозь озере;  руки  их  в  ужасе  были  воздеты  к  небу.  И
мальчику, и девочке было лет по шестнадцать.
   Все было мертво.  Все  было  немо.  Стук  конских  копыт  казался  Коруму
похоронным звоном. Он наклонился вперед и устремил взгляд на землю:  не  мог
он видеть всего этого ужаса. Не мог он и плакать.
   И тут Корум услышал стон, что вначале показался  Принцу  его  собственным
стоном. Он поднял голову и сделал глубокий вдох.
   Звук повторился.
   Корум обернулся и заставил себя вновь посмотреть на  застывшее  воинство,
полагая, что звук исходит оттуда.
   Черная фигура отчетливо выделялась  среди  прочих,  припорошенных  снегом
фигур. Черный плащ хлопал на ветру, словно сломанное воронье крыло.
   - Кто ты? - вскричал Корум, - не по ним ли ты плачешь?
   Человек стоял на коленях. Услышав Корума, он поднялся на ноги, однако его
черный изодранный плащ продолжал скрывать лицо.
   - Кто ты? - Корум повернул коня.
   - Забери и мою жизнь, прихвостень Фой  Мь„р!  -  ответил  ему  старческий
голос. - Я знаю, кто ты и зачем пришел сюда.
   - Значит, ты меня не знаешь, - сказал Корум мягко. - Теперь ты,  женщина,
ответь мне - кто ты сама?
   - Я - Айвин. Здесь стоят и мои дети, и мой супруг. Я должна умереть. Если
ты враг - убей меня. Если ты друг -  убей  меня,  -  тем  ты  докажешь  свою
дружбу. Я отправлюсь туда, вслед за ними. Мир этот со всеми его ужасами  мне
несносен. Не нужно мне ни видений, ни страхов, ни истин.  Я  -  Айвин,  и  я
предрекала все то, что ты здесь видишь. Они не послушались меня, и потому  я
жива, а они - нет. Я вернулась и убедилась  в  своей  правоте.  И  потому  я
плачу, но плачу я не по ним. Я плачу по себе, ибо предала я  свой  народ.  Я
провидица Айвин, но кому нужен теперь мой дар, кто кроме меня  самой  сможет
оценить его? Пришли Фой Мь„р и обратили всех в камень. Они так и не вышли из
своих туч, не выпустили своих псов, ибо искали куда  более  лакомой  добычи,
чем наш маленький род. Наши отважные люди верили в то, что Фой Мь„р - как бы
испорчены и злы те не были - не откажут им  в  чести  сражаться  с  ними.  Я
предупреждала людей о грозящей беде. Я умоляла их бежать вместе со мною.  Но
они внимали лишь гласу собственного разума. Они отпустил