, Портняжка?
     -  Вскроем  и  посмотрим,  -  мрачно  сказал  Вячеслав  Борисович.  -
Полюбуемся.
     -  Пожалуй,  не  стоит.  А  хочется,  Портняжка...  Положить  бы   на
аналитические весы и потянуть за ниточку...
     - Положи, - сказал Вячеслав Борисович. - Ко мне  в  карман  положи  и
больше не трогай, знаю я тебя.
     - А кто в нем сидит? - спросил Степка. - Это же гипнотизер.
     - И правда, кто же там станет сидеть? - пробормотал Благоволин.
     - Пришельцы, - серьезно объяснил Вячеслав  Борисович.  -  Точнее,  их
разумы, личности, понимаешь? Ну, содержание их мозгов, если так понятней.
     - Кому объясняешь, Слава...  Вон  книжка  с  картинками,  это  ей  по
возрасту.
     - Машенька -  человек,  -  сказал  Вячеслав  Борисович.  -  У  нее  с
зелененькими свои счеты. - Он потрогал ссадины на щеке.
     - Ну, сиди, раз человек... Значит, транспортируют чистую  информацию.
Я был прав. Помнишь наш разговор о кембриджских наблюдениях?
     - Митька, я всегда считал тебя большим человеком. Все правильно. Даже
то, что цивилизации с ядерной энергией не выживают, самосжигаются.
     - А! И об этом был разговор? Когда?
     - Маша, повтори, - сказал Портнов.
     -  "Мерзкое  оружие,  -  пробормотал  Степка.  -  Стоит  дикарям  его
выдумать, тут и пускают в ход и уничтожают весь материал".  А  материал  -
это что? Уран?
     - Это мы. Дикари. Мы для них  -  материал.  Ладно.  Дмитрий,  что  ты
предлагаешь?
     - А мерзкое оружие - эйч-бамб.
     Они вдруг замолчали, как бы испугавшись сказанного. Портнов  закурил.
Рука со спичкой дрожала. Потом он выговорил с усилием:
     - Может быть.  Уничтожить  всех  сразу.  Но  мы  должны  помешать  им
расползтись.
     - Каким образом?
     - Главные силы где-то на орбите.  Я  думаю,  без  них  Десантники  не
двинутся из Тугарина. А сигнал они должны послать через наш телескоп.
     - Могут и без них. Я обмозговал бы это дело  пошире.  Ведь  и  комару
жужжать не запрещается.
     - Времени мало.
     - Стратегию надо обдумывать серьезно, - сказал Митя.  -  И  в  сказке
комары пожужжали, выбрали стратегию  и  медведя  одолели...  Портняжка,  а
зачем они пошли в Космос? Что им надо, этим Десантникам? А?
     - Перенаселение, нехватка полезных ископаемых... Что еще?
     - Хитрый  Портняжка  наряжает  пришельцев  в  земное  полукафтанье...
Полезные ископаемые удобней  искать  на  необитаемых  планетах.  А  насчет
перенаселения... Смотри-ка: "зеленые человечки" умеют сжимать личность  до
размера вишни,  судя  по  этому  ящичку.  Так  на  кой  им  ляд  жизненное
пространство,  если  в  твоем  кармане  уютно  размещается  десяток  живых
сознаний?
     - Инстинкт завоевания, - сказал Портнов.
     - Ну! Ты же марксист,  изучал  политэкономию!  Инстинкты,  страсти  -
господин  Шопенгауэр,  ай-ай...  Инстинкт  -  это  для   перелетных   птиц
побудительно,   а   развитой   цивилизации   надо   кое-что   посерьезней.
Перенаселение, перенаселение... Вот оно - кое-что. Рабочая  гипотеза:  они
перенаселены мертвецами.
     - Загнул-ул... - сказал Вячеслав Борисович.
     - Боже мой, это проще простого!  У  тебя  в  кармане  лежит  аппарат,
который списывает с живого мозга  полную  картину  сознания  и  хранит  ее
неограниченно долго.  Точнее,  пока  не  подвернется  подходящее  тело,  в
которое можно всадить это консервированное сознание.
     Инженер крякнул.
     - А-а, закряхтел... Разгадка-то лежит на поверхности...  Предположим,
ты выдумал эту штуку...  из  самых  гуманных  побуждений,  чтобы  победить
смерть. До что дальше? Стариков и  безнадежно  больных  начинают  спасать.
Прячут их сознание  в  этот  аппаратик,  чтобы  найти  когда-нибудь  потом
свободное тело. Например, тело преступника. Можно у  сумасшедшего  сменить
личность на здоровую, понимаешь? Но что будет дальше?
     - Дальше начнутся неприятности, -  подхватил  Вячеслав  Борисович.  -
Преступников и сумасшедших мало. И вообще это не метод.
     - А! Понимаешь теперь? Поколения два-три  они  могли  изворачиваться.
Возможно, создали касту бессмертных властителей, которые  веками  кочевали
из одного тела в другое. Возможно, что-то иное, однако долго это не  могло
тянуться, так как...
     -  ...круг  посвященных  расширялся,  и  на  планете  нарастал  запас
бессмертных сознаний?
     -  Невыносимая  обстановка  -  друзья,  родные,  лучшие  умы  планеты
томились в "вишнях"...
     - И они двинулись в Космос за телами!
     - Как испанские колонисты за рабами в Африку.
     - Стройная картина, - сказал Вячеслав Борисович. - Вот что еще -  как
быть с  моральными  запретами?  Вселить  своего  старшего  родственника  в
инопланетянина...  Похуже,  чем  в  крысу  или  в  гиену!  По-моему,   это
непреодолимый запрет...
     -  А,  мораль?  -  сказал  Благоволин.  -  Мораль   всегда   отвечает
потребностям общества.
     - Пожалуй, так... Это  могло  пройти  постепенно.  Нашли  на  ближних
планетах себе подобных, потом привыкли...
     - Ну вот и договорились. Практические выводы ясны?
     - Пока нет, - сказал Портнов.
     - Ну боже мой! Даже хамы-работорговцы пытались  беречь  свое  "черное
дерево", поскольку живой раб приносил доход, а мертвый - одни убытки. Если
наша гипотеза верна, то "зелененькие" должны  прямо  трястись  над  каждым
телом. Для них потеря  одного  раба  не  исчисляется  в  пиастрах.  Каждый
человек, убитый при вторжении...
     - Ага! Соответствует одной собственной жизни! - вскрикнул Портнов.  -
То-то они обходятся без кровопролития - им нужны тела для "вишен"!
     - И дальше будут стараться в том же духе. Убивать -  не-ет,  это  для
другой психологии... - сказал Митя. - Если у тебя в чемодане томятся  твои
родители, бабушки и прапрадедушки, ты поневоле  будешь  любить  и  лелеять
такого парня, как я.
     Степка засмеялся. Про  себя  он  стал  называть  этого  великолепного
дядьку Митей.
     - Не тебя, - сказал Портнов. - Твою бренную оболочку.
     - Ну давай так считать, - сказал Митя. - Важно другое. У  них  четкий
метод завоевания: подмена личности. Без убийства! Двинули на них полк, они
вселяются в офицеров - и штык в землю... Они должны  стремиться  захватить
сразу как можно больше людей. Поэтому ядерное оружие, способное уничтожить
все живое в определенном районе, для них пренеприятный сюрприз. Бах!  -  и
все освоенные тела погибли. Следовательно, они должны рвануться из  района
Тугарина.  Первый  вывод:  мы  должны  оцепить  Тугарино,  чтобы  муха  не
вылетела...
     - Так, - сказал Портнов. - Так, так! А у  них  мало  Десантников,  не
хватает даже для охраны корабля.
     - Звездный корабль... - мечтательно проговорил Митя. - Хоть бы  одним
глазком... Ладно. Я думаю вот что. Оцепить,  пригрозить  бомбой  -  только
пригрозить. Тогда десанту придется уйти. Но прежде он наведет всю  армаду.
Скажем, прямо на генштабы ядерных держав.
     - Так... Первое - оцепление, второе - угроза... Запомнил.  Если  твоя
гипотеза справедлива...
     - Ты слушай, - сказал Митя. -  Психология  есть  психология.  У  меня
своя, а у них своя. Может быть,  все  как  раз  наоборот,  и  они  мечтают
посмотреть на мегатонные взрывы, как я - на их корабли. Но покамест  я  бы
пригрозил им этими взрывами и не дал  бы  воспользоваться  телескопом  для
сигнала наведения.
     - Так я с этим и пришел! - вскрикнул Вячеслав Борисович.
     - "Ай ду-ду..." - басом пропел Митя. - Одним махом семерых  убивахом.
Ты учти, им нужна только антенна от нашего  телескопа.  Если  ты  собрался
портить не антенну,  а  усилитель,  то  время  такой  акции  надо  выбрать
впритирочку. Чтобы они  не  поспели  до  восьми  часов  присоединить  свой
усилитель.
     - Так  я  с  этим  и  пришел!  Надеялся,  ты  посоветуешь  что-нибудь
практическое.
     - А, практическое? Дай знать в Москву, в  Министерство  обороны.  Без
этого все прочее бессмысленно. Пусть шевелятся, если еще не  поздно.  Если
"зеленые" расползлись, не поможет и эйч-бамб...
     После этого странного слова опять наступило молчание.  Потом  инженер
умоляюще проговорил:
     - Мить, я один не справлюсь.
     - Я тут не игрок... Почему? Ты считаешься обработанным, а  я  -  нет.
Больше  скажу.  -  Благоволин  безмятежно  улыбался.  -   Из   соображений
конспирации тебе следовало бы меня убрать, а?
     - Не болтай!
     - Почему же? Я посвящен в  твои  планы  и,  если  меня  обработают  -
завербуют, так сказать, - предупрежу. Потому я и знать  не  хочу,  как  ты
намереваешься поступать. Кстати... радиолюбителя  знакомого  у  тебя  нет?
Езжай-ка лучше к нему и связывайся с Москвой. А я...
     В глазах Вячеслава Борисовича что-то мелькнуло,  и  он  неопределенно
повел плечами. А Степка  совсем  растерялся.  Только  что  он  сидел  и  с
блаженным чувством спокойствия смотрел на спину Благоволина - она была как
стена, она была могучая и надежная, - и вдруг эти слова:  "Тебе  следовало
бы меня убрать"! Он ужаснулся. Вот почему  Вячеслав  Борисович  заставляет
его разыгрывать  перед  Митей  "девочку  Машу"...  Вот  почему  молчит  об
инструкции, написанной в кабинете... Он с самого начала помнил,  что  Митю
могут обработать и  он  предупредит  пришельцев  о  Степкином  специальном
задании!
     Степка отвернулся от всего этого и стал думать о  своем.  Эйч-бамб...
где-то он слышал... Странное слово какое. Он  смотрел  в  окно  и  не  мог
думать. Митя говорил:
     - Я постараюсь подольше не попадаться.
     - Может, пистолет?
     - Тебе он нужней, Слава. Я по живому не выстрелю.
     - Сейчас надо принципы в сторону.
     - А! Мои принципы: хочу - выполняю, хочу - нет? Эх,  Портняжка...  Но
ты не волнуйся уж так. У меня есть план.
     - И прекрасно, - сказал Вячеслав Борисович. - Маша, поехали!
     Степка не повернулся,  он  чувствовал,  им  еще  надо  поговорить.  И
правда, сейчас же Портнов спросил:
     - Ну, какой план?
     - Не  секретный.  Я  теперь  предупрежден,  так-сяк  проинформирован,
немного представляю себе схему их воздействия на мозг и попытаюсь  с  ними
потягаться.
     - Что?!
     -  Мне  кажется,  -  очень  мягко  пояснил  Митя,  -  что  мощный   и
информированный разум должен потягаться с подсаженным  сознанием.  _О_н_и_
оставляют нетронутыми некоторые высшие  области  мозга  -  я,  правда,  не
специалист, - но центры речи, письма, вся  память...  Они  лишь  добавляют
свою память.
     - И волю, - сказал инженер. - Маша, оторвись от окна наконец!  А  ты,
Дмитрий, не вовремя ударяешься в  науку.  Двери  сам  им  откроешь?  Чтобы
потягаться?!
     - Я не тороплюсь стать подопытной собакой, - сказал Благоволин. -  Не
тороплюсь, но и не боюсь. И мне странно слышать, что ученый  отождествляет
научный эксперимент с предательством.



                                 ОПЯТЬ ОДИН

     Впоследствии Степка вспомнил эти споры и понял, что Портнов тогда еще
все решил, но теперь Степка был совсем огорошен. Пусть будет  так,  пускай
Благоволину и незачем ехать к телескопу - "слизняка" и  личного  номера  у
него нет, и уже в воротах к нему прицепится охрана. С другой  стороны,  он
как-то не по-товарищески оставлял Портнова  одного.  Насчет  его  затеи  -
пересилить "гипноз" - Степка  сомневается,  конечно.  Сурен  Давидович  не
пересилил... Ковыряя ногтем  краску  ка  подоконнике,  Степан  смотрел  на
улицу.
     Зашуршали  колеса.  Тихо  подкатил  и  остановился  перед  общежитием
зеленый "ГАЗ-69". Из него вылезли двое и не спеша двинулись к подъезду.
     Наверно,  у  Степана  ощетинился  затылок,  -  Благоволин   мгновенно
придвинулся к окну, посмотрел и - уверенным шепотом:
     - На правую лестницу, в черный ход и во двор!
     И Степка с Портновым очутились в коридоре. И сейчас же щелкнул замок,
и за дверью затрещало и заскрежетало.
     - Двигает шкаф, - шепнул Вячеслав Борисович, и тихо,  по  прохладному
коридору, они проскочили к правой лестнице.
     На площадке Степан сказал: "Если что - свистну", и побежал вперед. И,
не встретив тех двоих, они вскочили в машину. Вячеслав Борисович  запустил
двигатель и поспешно, рывками переключая скорости, пошел  наутек.  Свернув
на улицу Ленина, он проговорил устало:
     - Выйдешь за поворотом на совхоз. Иди к  высоковольтной,  там  прочти
инструкцию и действуй.
     - Лучше я с вами, - сказал просяще Степан и проверил, не потерялся ли
из-за пазухи пистолет.
     - Со мною нельзя.
     - Вы будете портить этот... усилитель?
     - Уж теперь в аппаратную и мышь не проскочит.  -  Инженер  оглянулся,
машина вильнула. - А, черт!.. Действительно, надо было его...
     - Ну уж нет, - сказал Степка.
     - Не знаю. Одну толковую мысль он мне  подал...  Не  знаю...  Слушай,
Степа. Если встретишь меня - тикай. Не попадайся на глаза  еще  пуще,  чем
всем остальным.
     - Почему?
     - Если меня снова обработают, я же тебя и выдам.
     Машина опять вильнула. Степка спросил:
     - А почему он "сентиментальный боксер"?
     - Он хороший человек, - с тоской сказал Портнов. - Очень хороший.  Не
то что убить - ударить человека не может. Я торможу. Приехали.
     "Эге, такой дядька, да еще боксер, ударить не может - как бы не так!"
- подумал Степан, и в расчете на то, что сзади окажется погоня, и  некогда
будет останавливаться, и вдвоем с инженером они примчатся  на  телескоп  и
там "устроят", Степка спросил неторопливо:
     - А кто такой эйч-бамб?
     - Водородная бомба по-английски, - сказал инженер и нажал на тормоз.
     Степка втянул голову в плечи.
     - Ну, иди.  Спокойно  иди,  я  любой  ценой  -  любой,  понимаешь?  -
продержусь, а ты действуй спокойно. И берегись, вся надежда на тебя.
     - А вы туда не езжайте! Зачем едете?
     - Для отвода глаз. Насчет тебя Благоволин не  знает,  а  меня  станут
искать. И все равно отыщут. Прощай.
     Он чмокнул Степку в лоб, вытолкнул из машины, крикнул:
     - Попробую их обогнать! - и умчался.
     На повороте его занесло влево, мотор взревел, и Степан опять  остался
один.



                              СУРЕН ДАВИДОВИЧ

     В это время я, Алешка Соколов, сидел рядом с Суреном  Давидовичем  на
спорной плите зеленой штуки, похожей на перевернутую  огромную  пробку  от
графина. Я сидел справа от Сура,  а  слева  поместился  толстый  заяц.  Он
восседал с необыкновенно независимым, залихватским  таким  видом,  вытянув
задние лапы, так что они торчали далеко вперед и немного вверх. В жизни бы
не подумал, что зайцы могут сидеть таким манером!  Его  вид  поразил  меня
сильнее, чем невидимый забор вокруг "зоны корабля". Сильнее, чем здоровое,
легкое дыхание Сура. Наверно, от  беготни  у  меня  мозги  замутились  или
что-то в этом роде - я таращился на зайца, пока не  сообразил,  отчего  он
так сидит, вытянув задние ноги по-господски. Зайцы и кролики сидят  всегда
поджав задние ноги, правда? Потому что  боятся.  Они  все  время  наготове
прыгнуть и удрать, а чтобы  прыгнуть  сразу,  задние  ноги  им  приходится
держать согнутыми. Я путано объясняю. Этого и объяснить  нельзя.  Не  будь
рядом со мною Сура, я бы испугался этого зайца.
     Теперь я не боялся ничего.
     Сурен Давидович нашелся! _Э_т_и_ не убили его, он их сам перехитрил и
пробрался в их "зону"! Я был готов замурлыкать, как сытый  кот,  я  так  и
знал - никаким пришельцам не справиться с нашим Суреном Давидовичем!
     Сур молчал, поглядывая то на меня, то  на  зайца.  Иногда  он  двигал
руками, как при разговоре, а заяц перекладывал уши и шевелил носом.
     Поймите, я же ничего не знал - уехал  с  докторшей,  проводил  ее  до
Березового и вот вернулся. Ничего не знал, ничего! Я улыбался и  мурлыкал.
Потом сказал:
     - Сурен Давидович, у  вас  прошла  астма?  А  как  вам  удалось  сюда
пробраться?
     Заяц почему-то подпрыгнул.
     - Скажи, пожалуйста, как ты сюда пробрался,  -  неприветливо  отвечал
Сур. - Где взял микрофон? Где твой микрофон, скажи!
     - Во рту. Вынуть? - Я понял, что так он называет "слизняк".
     - Пожалуйста, не вынимай. Зачем теперь вынимать? Как ты  назвал  себя
селектору?
     -  Какому  селектору?  -  удивился  я.   -   Что   Нелкиным   голосом
разговаривает? А-а, я сказал - Треугольник одиннадцать. Неправильно?
     Он странно, хмуро посмотрел на меня  и  прикрыл  глаза.  Я  же  будто
очнулся на секунду и увидел его лицо  не  таким,  каким  привык  видеть  и
потому заставлял себя видеть, а таким,  каким  оно  теперь  стало:  узким,
жестким, спаленным. Узким, как топор.
     Рот чернел между вваленными щеками, рассекая лицо пополам.
     У меня екнуло сердце. "Не может  быть,  этого  не  может  быть!  Нет,
слышите вы, этого не может бы-ыть!" -  завыло  у  меня  внутри.  Завыло  и
заторопилось: "Не может быть. Сур перехитрил _э_т_и_х_. Он старый  солдат.
Он перехитрил их. Астма у него прошла, как на войне, - он говорил, что  на
фронте не болеют".
     И я опомнился, но мне казалось, что я вижу сон. Потому что сидели  мы
тихо, молча на круглой шершавой опоре странного сооружения, которое  было,
наверно, кораблем пришельцев. Было  светло,  но  солнце  не  показывалось.
Деревья, корабль, мы сами не отбрасывали теней. Я опять посмотрел вверх  и
опять не увидел неба, стенки оврага сошлись над головой, очень  высоко,  в
полутумане, расплывчато. В желтом солнечном свете, сиявшем  где-то  вовне.
Было очень светло, словно вокруг нас замкнулся пузырь, излучающий свет.
     Сур приоткрыл глаза:
     - Алеша... Послушай наш разговор - Девятиугольник двести  восемьдесят
один насчет тебя интересно высказывается. Бояться не надо. Я тебя взял  на
попечение. Слушай.
     Во рту щекотно запищал "микрофон" голосом Сурена Давидовича:
     "Девятиугольник, что ты говорил о детеныше?"
     "Почему бы его не пристукнуть? - ответил Нелкин голос. - У нас хлопот
вагон, а ты возишься. Пристукни его, Квадрат сто три!"
     Голос Сура сердито отчитал:
     "Как смеешь говорить об  убийстве?!  Я  взял  детеныша  на  обучение!
Скажи, не пора тебе на патрулирование?"
     Селектор выругался. В жизни бы не  подумал,  что  Нелка  знает  такие
слова. Заяц подпрыгнул. "Да вы,  высшие  разряды,  вечно  чушь  несете,  -
пищала Нелка. - Потеха с вами! Ты бы делом занимался, Четырехугольник!"
     Сур вслух сказал:
     - Отвратительный переводчик! Жаргон,  ругательства...  Нравится  тебе
Девятиугольник, Алеша? - Он пощекотал зайцу живот.
     Заяц недовольно отодвинулся и сел столбиком.
     Я обомлел:
     - Это он - Девятиугольник?! Они и зайцев гипнотизируют?
     - Ты становишься непонятлив, - сухо отвечал Сур. - Не  гипнотизируют.
В него подсажен Десантник.
     - Сурен Давидович, какой Десантник? Он же заяц, посмотрите!
     - Десантник. Тот, кто высаживается первым на чужие планеты.
     Я зажмурился и, пытаясь проснуться, пробормотал:
     - Высаживается на чужие планеты. Значит, вот они какие - вроде  наших
зайцев...
     Сур вдруг деревянно засмеялся. И я  понял,  что  он  тоже,  как  этот
несчастный заяц, воображает себя Десантником. Не перехитрил он пришельцев,
они его подмяли.
     Я стал раскачиваться и щипать себя за икры, чтобы  проснуться.  Голос
Сура запищал в микрофоне: "Девятиугольник, полюбопытствуй! Пуская воду  из
глаз, люди выражают огорчение..."
     Он знал меня хорошо. От насмешки я взвился, про мазал ногой по зайцу:
он весело отпрыгнул, а я заорал:
     - Сурен! Давидович!! Они вас загипнотизировали-и! Не поддавайтесь!!
     Он сказал:
     - Вытри слезы.
     Я вытер. И заорал опять:
     - Не поддавайтесь им! Зайцы паршивые!
     Тогда он сказал почти прежним голосом:
     - Голову выше, гвардия!  Ты  же  мужественный  парень.  Почему  такая
истерика? Видишь, я за тебя поручился, а ты свою чепуху про гипноз.  Какой
же это гипноз?
     Я притих.
     - Видишь, тебе и самому не понятно. Поговори хоть с  Девятиугольником
и рассуди: разве можно путем гипноза  научить  зайца  разумно  беседовать?
Кстати, при разговоре микрофон прижимают  языком  к  небу  и  говорят,  не