оре
между Титановым и трассами грузовых ракет, то ли ему  просто  надоело.  Он
задвинул на  место  аварийную  рукоятку,  автомат  выключил  двигатели,  и
Главный маяк принялся за работу. Курс  был  выправлен,  поворот  прошел  с
точностью до восемьдесят первой доли угловой секунды, и под  центр  экрана
подплыл бублик Большого Сверкающего.  Командор  Пути  сидел  нахохлившись.
Лицо его снова стало скучным. Глаза были полузакрыты. По радужному  пузырю
его гермошлема ползли белые кружки звезд - отражения  от  экранов.  Ракета
шла по  орбите  свободного  падения.  Глор  расправил  ноги,  потянулся  в
невесомости.  Внезапно  командор  проговорил:  "Смотри,  что   я   покажу,
паренек..." На боковом экране загорелась красная точка указки, побежала  в
правый нижний сектор и остановилась.
     - Смотри... Цель Пути сегодня. Звездная система  Чирагу-3734,  третья
планета. Ты мой порученец, тебе надлежит знать.
     Глор обомлел. Третья  планета  системы  с  паучьим  именем  -  Земля?
Наверно, его тело рванулось вперед - фиксаторы сжали  грудь.  Чирагу-3734!
Он явственно помнил, что сдавал эту систему на экзамене  по  планетологии.
Именно третью планету он выделил как обитаемую и получил похвалу.
     И он - _о_н _с_а_м_ - три дня назад жил на этой планете!
     Ему стало нехорошо, как в первые минуты, тогда, в МПМ. Командор  Пути
схватил его за край шлема, тряхнул:
     - Что ты слышал? Говори!
     - Ни... ничего, вашусмотрительность... Тайны Пути. Польщен доверием.
     Командор выпустил его и фыркнул:
     - Привыкай. М-да. Там что-то не  в  порядке...  А  теперь  поработай.
Выходи на связь с Холодным.
     Глор послушно включил передатчик. Голос дрожал. Пришлось хлебнуть  из
термоса. Голос все равно дрожал и похрипывал. Неизвестно отчего - от  горя
или от радости. "А, непорядки? Отменно... То ли еще будет..."
     - "Молния ноль-один" вызывает причал Холодного, -  захрипел  Глор.  -
Причал Холодного, отвечайте "Молнии ноль-один"!
     "Эге, вот он куда  топает!"  -  отметил  смешливый  голос,  тот,  что
обругал возмущенного. Еще кто-то пропищал: "Пусть его топает, весь  сектор
давно готов..." Перебивая их, вступил официальный голос:
     - Спутник Холодный слушает "Молнию ноль-один".
     Глор сказал:
     - "Молния ноль-один" просит посадку.
     - Включаем поле  в  створе  маяк  -  Большой  Сверкающий,  -  ответил
Холодный. Это было пустой болтовней -  подходами  к  Холодному  заведовали
автоматы.
     Прислушиваясь к уставному бормотанию, Глор косился на  экран.  Указка
погасла, Земля давно  ушла  за  рамку.  Начался  разгон  для  перехода  на
тормозную  орбиту,  и  чехол  с  "посредником",   спрятанным   в   кармане
вакуум-скафандра, давил на грудь. А командор Пути сидел  рядом,  плечом  к
плечу. "Прав был Светлоглазый, - думал Глор. -  Вот  сейчас  и  взять  его
предусмотрительность командора... Самое время. Ракетный  ключ  -  в  левую
руку, правую - сунуть в карман и нажать на  клавиш  "посредника"  и  сразу
выдернуть из гнезда командорский ключ и вложить свой. Джал не успеет  даже
отпустить  "педаль   присутствия".   Господин   Светлоглазый   превосходно
рассчитал акцию. Браво! Ловкач Светлоглазый. Господин Джерф, вы  настоящий
ловкач. Обдумано до тонкости. Перехватить у вас Джала я не могу - перчатки
приготовлены для вашего Железного Рога, а не для моего Нурры... Интересно,
в каком месте кабины они спрятаны. Что же вы, ловкач? Забыли предупредить,
где они? О нет, вы ничего не  забываете.  Вы  предвидели  все,  даже  нашу
ссору. Возможно, вы успели убрать перчатки.  Лишняя  улика...  А  без  них
командору Путине выйти из ракеты. Возьмут за капюшон, хоть он  и  Великий.
Так что его предусмотрительность  мы  изловим  в  другом  месте  и  другим
"посредником". Если удастся. Должно  удаться.  Мы  должны  получить  схему
перчаток, и мы ее получим".
     Он вздрогнул. Заговорил автомат:  "Молния  ноль-один".  Здесь  причал
Холодного. Вам дается посадка". Спутник занимал половину кодового  экрана:
полированный шар бешено  сверкал  отражениями  двух  Солнц.  Из  огненного
марева уходила длиннющая полоса  причала.  К  середине  полосы  прилепился
черно-белый шарик. Похоже  на  ветку  с  одним  большим  яблоком  и  одним
крошечным. К тому же у большого яблока висели, как листья, два  танкера  с
жидкими газами и еще малютка двухместная на конце причала.
     "Молния  ноль-один",  вы  взяты  в  поле".   Раскрылись   серповидные
швартовые  захваты.  На  ракету  нацелился  излучатель  гравитора.   Здесь
лихачество не допускалось. По медленной,  очень  плавной  раскачке  ракеты
чувствовалась огромная мощь тормозного поля. В почтительном  отдалении  от
Холодного скорость "Молнии" точнейше  уравнялась  со  скоростью  спутника.
Медленно-медленно, то и дело останавливаясь, они  притянулись  к  причалу,
мягко легли в захваты, и автомат известил:  "Посадка  выполнена.  Продуваю
шлюзовую".
     Ходовой экран погас. В последнюю секунду  Глор  успел  разглядеть  на
дальнем  конце  причала  башенку  с  ребристым,  далеко  торчащим  стволом
стационарного  распылителя.  Всхлипнул  и  отвалился  люк.  Неживой  голос
автомата доложил: "Выход разрешен".  Глядя  перед  собой  из-под  шлемного
забрала, командор Пути преследовал на причал.  Глор  шел  за  ним  в  двух
шагах.



                                 КОМАНДОРЫ

     В  стеклянной  трубе  причала  гремел  Сулверш.   "Смир-р-рна-а!"   -
заливался он, как певец, исполняющий на бис свою  лучшую  арию.  Вот  кому
принадлежала двухместная ракета, пришвартованная рядом... Джал  равнодушно
покосился на офицера - видимо, привык к подобным  номерам.  Сам  же  он  и
позволил себя обогнать, балуясь с ручным управлением. Из-за спины Сулверша
выступил начальник Холодного, представительный господин  в  ранге  Полного
командора. Остальные господа выстроились вдоль причала. Монтажник  Глор  в
жизни не видел столько травянисто-синих комбинезонов, блестящих застежек и
двухзарядных "посредников". Спутник Холодный обслуживали только командоры.
Здесь даже инженеры-физики носили командорские шлемы.
     Командоры - самая уважаемая каста  после  Десантников.  Они  живут  в
Ближнем Космосе. На твердой земле им нечего делать, потому что их работа -
готовить  экспедиции.  Другие  касты  строят  корабли,  башни  и   заводы,
Диспетчеры  всем  этим  распоряжаются,  даже  Расчетчиками,  хотя   многие
заблуждаются, полагая, что Расчетчики командуют Диспетчерами. Но в Космосе
распоряжаются командоры. И все они похожи друг на  друга  Глору  казалось,
что вокруг  него  много  Джалов.  При  стальные,  подвижные  глаза.  Пятна
космического загара, от которого не защищает ни один шлем.  Твердо  сжатые
челюсти.
     Они стояли  посреди  Космоса.  Под  ногами  был  неширокий  титановый
мостик, протянутый в узкой прозрачной  трубе.  Сквозь  стекло  жарили  оба
Солнца, и в трубе причудливо перемешивались двухцветные тени  и  отблески.
Но черноту Космоса они не могли скрыть,  не  могли  смягчить  или  сделать
менее заметной. Ниточка стекла и металла, протянутая в черной пустоте.
     Церемония встречи кончилась. Послышалась команда: "Господа, вольно!",
и гуськом, щелкая присосками, вразнобой - в ногу ходить  нельзя,  -  синяя
процессия  потянулась  по  мостику.  Глор  включил  охлаждение  скафандра.
Косматое Солнце палило сквозь трубу, жгло кожу. Командоры шли  неторопливо
- привыкли Миновали ответвление, ведущее к малому жилому шару.  Вблизи  он
оказался не маленьким - с шестиэтажный дом - и на  порядочную  часть  пути
прикрыл от солнечного пламени. Зато впереди вспыхнули третье  и  четвертое
Солнца - отражения в алюминиевом зеркале большого  шара.  Этот  зеркальный
блеск старательно поддерживали,  чтобы  Солнца  не  нагревали  драгоценное
содержимое хранилища. До огромному его боку, казавшемуся от величины почти
не круглым, и сейчас ползали роботы-полировщики.
     Перед входом в шлюзовую камеру дежурил механический охранник. Луч или
заряд распылителя могли повредить стенку  хранилища,  а  большой  робот  и
безоружный справится с балогом. В шлюзовой камере  Сулверш  и  Глор  также
оставили свои лучеметы.
     В хранилище вошли вчетвером: Джал, главный  физик,  Сулверш  и  Глор.
Остальные задержались, надевая  скафандры.  Было  ясно,  что  "неожиданная
ревизия" - такая же чепуха, как уставные разговоры в полете. Всем известен
номер  ракеты  командора  Пути.  Радиошумиха  из-за   ручного   управления
послужила предупреждением -  ждите,  лечу  к  вам...  Главный  физик  имел
достаточно времени, чтобы надеть скафандр, посмотреть, все ли  сверкает  в
хранилище, и с невинным видом встретить Джала у ракеты...
     Глор посмотрел на главного физика. Тот невозмутимо спросил, не  забыл
ли господин монтажник включить обогрев скафандра?
     Совет  был  кстати.  Лютый  холод  уже  начал   пробирать   господина
монтажника. А холода здесь было хоть отбавляй. Внутри тонкого алюминиевого
экрана  помещалось  настоящее  хранилище,  сваренное  из   толстых   синих
титановых листов. Они глухо гремели под  башмаками.  Под  броней  хранился
жидкий кислород. Между броней и экраном оставалось достаточно пространства
для прыжков-полетов, но  летать  здесь  запрещалось.  Можно  было  лазать,
цепляясь  за  сетку  из   тросов.   Кроме   того,   хранилище   опоясывали
крест-накрест железные полосы для ходьбы на магнитах. Командор Пути  важно
затопал по полосе. Лампы он приказал выключить, отставших не ждать.
     Шли при слабом свете скафандров. Глор  шагал  последним,  то  и  дело
налетая на могучую спину Сулверша. Вдруг командор рявкнул:
     - Ага-га! Дырка!
     - Где?! Ваша предусмотрительность, где? - застонал главный физик.
     Спрашивать было ни к чему. Тончайшая игла света проткнула "потолок" и
упиралась в "пол". На титане сияли два кружочка;  голубой  -  побольше,  и
розовый - поменьше. Изображения Большого и Малого Солнца.
     Вспыхнул свет. Командор Пути рычал:
     - Р-разжалую! В курги сошлю!
     - Так ваша предусмотрительность! Я...
     - Что ты?! Ты чурбан!
     - Сегодня обследовал всю  сферу,  лично,  ваша  предусмотрительность!
Буквально перед вами прошило!
     В наушниках было слышно, как Джал отдувается под шлемом.
     - Обследовал... Ты не робот, а главный физик, - устало пропыхтел  он.
- Где твоя защита, индикаторы? Где роботы? Они что - за жвачкой побежали?
     Глор  повел  лучом.  Правда,  не   видно   роботов...   Кажется,   он
догадывался, в чем дело. Всех ремонтников спешно послали полировать  экран
- к прибытию командора Пути, а тем временем и прошило.
     Примчался,  цокая  ножками  по  полосе,  робот-ремонтник.  Всадил   в
отверстие щупальце и звонко щелкнул -  подозвал  ремонтника  снаружи.  Тот
заварит дырку, отполирует, и все будет в порядке.
     - Ладно... Пыли у тебя много. Луч виден, - проворчал Джал.
     -  Никак  нет,   в   норме,   вашусмотрительность!   Вот   индикатор,
вашусмотрительность!..
     - У меня свой. - Джал вынул из  кармана  индикатор  и  удовлетворенно
фыркнул: - Правильно, в норме...  Ну  как,  паренек,  входишь  в  курс?  -
милостиво спросил он у порученца.
     - В-вхожу, в-ваша п-предусмотрительность...
     Глор начал  безумно  мерзнуть.  Подкладка  скафандра  была,  наверно,
горячая, но вот беда, тело  этого  не  чувствовало.  Мерзло.  Здесь  стоял
ужасающий, мертвенный холод, какого не бывает  вблизи  планет.  Вакуум  не
имеет температуры, потому что  пустота  есть  пустота.  У  нее  нет  веса,
плотности,  цвета  и  температуры  тоже.  Есть  ничто,  пожирающее  тепло.
Вакуум-скафандры были с обогревом, но слаб  оказался  этот  обогрев...  На
обычных работах в припланетном Космосе  один  бок  постоянно  обогревается
Солнцем. Корпуса спутников и ракет, поверхность  планеты  выделяют  тепло.
Здесь же солнечные лучи отражались зеркальным экраном, а под  ногами  было
целое море жидкого кислорода с  температурой  минус  сто  восемьдесят  три
градуса.  Наверно,  даже  холодней.  Хранилище-то  было  с  секретом.  Оно
состояло из четырех шаров, собранных как игрушечные "матрешки".  Первая  -
экран. Под ним - пустота, лучшая тепловая изоляция, как в термосе, а потом
второй шар, наполненный жидким кислородом. В кислороде плавал третий  шар,
залитый жидким водородом. И наконец, в нем помещался четвертый, с  главным
содержимым хранилища, жидким гелием. Самое холодное вещество во Вселенной,
с температурой кипения -271 градус. Одна жидкость последовательно остужала
другую. Кислород наверняка был переохлажден до двухсот градусов.
     Глор довернул до отказа  регулятор  обогрева.  Плелся  за  Сулвершем,
спотыкался коченеющими ногами. А Джал бодро  громыхал  впереди.  Остальные
командоры догнали их где-то на вершине  хранилища  и  теперь  шли  длинной
вереницей.  Ледяной  свет  слепил  глаза.  Командор   Пути   орал   что-то
начальственное. Наконец они добрались до шлюзовой и, топая  ногами,  стали
отогреваться. Блаженство! Глор нежился в скафандре, как в горячей ванне, и
не отключал обогрев, пока мозги не начали плавиться. Ах, прекрасная вещь -
тепло! Он  с  почтением  смотрел  на  командоров,  закаленных  космических
волков, которые, казалось, не заметили холода в хранилище, жары в  туннеле
и сейчас не замечали ничего, кроме показаний приборов.
     Вся компания собралась в рубке Холодного. Джал придирался.  Командоры
почтительно   отбивались.   "Кислород   перегрет?    Никак    нет,    ваша
предусмотрительность,   извольте   взглянуть   на   таблицу   поправок   к
термометрам... Слишком много гелия  в  водороде?  Текут  швы?  Никак  нет,
вашусмотрительность! Швы текут  всегда,  поскольку  гелий  сверхтекуч,  но
сейчас содержание его в водороде обычное".
     Джал  прицепился  еще  к  метеорной  защите,  состоянию   орбитальных
двигателей, к охранникам у распылителя - почему сняли каски... Глор слушал
и все увереннее  понимал,  что  разговор  похож  на  земную  игру  "барыня
прислала сто рублей".  Роль  командора  Пути  заключалась  в  придирках  -
заведомо пустых. Он "водил". А здешние  должны  были  отыскивать  разумные
возражения против придирок. Обеим сторонам запрещалось "покупать черное  и
белое".  Джал,  например,  не   спрашивал,   за   каким   дьяволом   здесь
бездельничает дюжина командоров, хотя все делают роботы,  для  надзора  за
которыми хватило бы одного инженера. Нельзя, "черное"...  А  командоры  не
спросили Великого, что он  здесь,  собственно,  потерял?  Зачем  прилетел,
устроил шум, будто без него не понятно, что кислород должен быть холодным,
а метеорная защита - исправной? Такой вопрос, наверно, считался "белым".
     Глор очень увлекся  этими  мыслями,  совершенно  новыми  и  для  него
самого, и тем более для Севки. Он понимал,  что  командор  Пути  примчался
сюда не зря. Что-то готовится. Скорее всего,  выпуск  корабля  на  ходовые
испытания, перед которыми проводится зарядка  гравиторов  жидкими  газами.
Действительно, Джал заперся в рубке с начальником Холодного. Через  минуту
командор Пути вышел, сунул порученцу диктофон и приказал:
     - Давай в ракету.
     Снова через экраны потянулись фермы причала. Потом  Хранилище,  такое
блестящее на фоне Космоса. "Вот оно, ваше сердце, - думал Севка. -  Вы  не
можете летать без антигравитации. Гравиторы не работают без жидкого гелия.
Ну, берегитесь..." А командор Пути  пристальным,  "командорским"  взглядом
уперся в левый экран. Там, рядом с синей Геру -  Вегой,  желтело  пятнышко
звезды Чирагу. Желтого карлика, Солнца.



                                ГОСПОЖА НИК

     В кабинете командора Пути гудели и пищали сигналы вызовов. Ураган уже
охватил все  полушарие.  Это  убавило  работы  в  Космосе  -  остановились
пассажирские ракеты, порожние грузовые задерживались на спутниках,  потому
что их пустые коробки сбивало с вертикали при  посадке.  Глор  видел,  как
разворачивались события - оранжевые  палочки  ракет  облепили  изображения
спутников  на  большом  экране.  Лицо   Великого   Диспетчера,   регулярно
выходившего на связь, мрачнело с каждым часом. Зато  Джал  становился  все
бодрей.  Вызвал  к  экранам  нескольких  командоров-пилотов.  Попросил  их
"научить этих ползунов полировать когти". Пилоты бодро рявкнули:  "Слушш!"
-  сели  за  рукоятки  грузовых  ракет.  "Ползунам",  то  есть   планетным
специалистам, был показан класс. Восемнадцать пустых  большегрузных  ракет
приземлились в самый разгар бури, что мало помогло планете, но  поддержало
честь  космического  персонала.  Получив  доклад  о  подвиге  восемнадцати
командоров-пилотов, Джал отправился на отдых сам и отпустил Глора.
     "Ну, был денек!" -  мог  воскликнуть  Севка  словами  Лермонтова.  Он
плелся домой, предвкушая кислый душ и заслуженный отдых. Всего  три  часа,
но при таком слабом тяготении больше и не требуется.
     Он открыл дверную диафрагму, вошел в каюту - Ник  не  было  внизу.  У
лифта стоял пустой контейнер, по всему полу разбросаны вещи.  Он  подумал,
что  Ник  приходила  за  лучевым  щупом  -  она  любила  работать   своими
инструментами - и в спешке раскидала содержимое контейнера. Но в груде  он
заметил ее рабочий шлем и рабочие перчатки. Чудно! Она и здесь и на  Земле
терпеть не могла неряшества. Почему-то  все  коробки  раскрыла  -  даже  с
парадной формой...
     Ник  лежала  в   верхнем   этаже,   навзничь.   Комбинезон   ее   был
полурасстегнут. Несчастье, понял Глор. Он еще ни разу не видел  ее  одетой
кое-как.
     - Вот я и пришел! Плавного Пути! - бодро сказал он, помня, что каждое
слово кем-то подслушивается.
     Ответа не было. От волнения стало сводить плечи. Ник лежала на полу и
смотрела чужими глазами. Очень черными на снежно-белом лице. Это была Ник,
то есть Машка, и все-таки она казалась  чужой.  И  Севка  внезапно  ощутил
чужим _с_е_б_я_. На этой планете, и в этом  теле,  и  в  этой  ромбовидной
комнате  без  мебели,  с  мягким  полом,  на  котором  лежало   непонятное
четырехпалое существо.
     Он попятился и спрыгнул вниз. Впервые в жизни он бежал, как последний
трус. Бежал от того, что  ему  предстояло  узнать.  Это  было  нелепо.  Он
безрассудно терял время. В конце концов,  еще  ничего  не  произошло.  Ник
устала.  Она  должна  была  устать.  Смена  в  Монтировочной,  дорога   на
космодром, полет и чудом миновавшая проверка  в  Расчетчике.  Ник  устала.
Машка устала.
     - Она  просто  утомлена,  -  проговорил  он  вслух,  чтобы  заглушить
назойливую мольбу: все что угодно, пусть все, только не это. Во имя  Пути,
пусть этого не будет...
     ...Он собрался с духом, спросил:
     - Ты устала?
     - Нет...
     - Может быть, пойдем  прогуляться?  Здесь  так  интересно...  Наденем
скафандры?
     Ник сейчас же зашевелилась, спрыгнула. Застегнула  застежки,  помогла
Глору натянуть скафандр. "Посредник"  лежал  в  кармане.  Глор  машинально
потрогал чехол. Беда сгущалась в  нем,  как  ураганная  туча.  Они  прошли
бесконечными коридорами, поднялись в кормовую часть корабля,  заглянули  в
щель между трубами ракетного выхлопа. В корме  было  пусто  и  черно.  Они
ползком протиснулись на срез  кормы,  в  швартовочную  нишу  буксировщика,
закрытую снаружи стеклянным  колпаком.  Десятиметровый  колпак  висел  над
Космосом, как балкон. Под ногами, и впереди, и вверху, ничем не  закрытые,
светили звезды. Каждые восемнадцать секунд в вишу проникал  свет  Главного
маяка, и тогда Глор видел лицо Ник.
     - Ник! Что ты искала в каюте?
     Она пошевелилась - поправила шлем. Маяк вспыхнул раз, второй, третий.
Ник безразлично проговорила:
     - Искала "посредник". Прости.
     "Ты же знаешь - он в моем скафандре!" Севка не произнес этих слов. Он
оцепенел. Если бы он мог пробить стекло и разом покончить с  этим  ужасом,
он бы так и сделал.  Но  крошечная  надежда  еще  теплилась  в  нем  Севка
спросил:
     - Почему вдруг ты искала "посредник"?
     - Мне сказали, что ты украл меня. Я очнулась  в  доне.  Помню  только
Башню. Когда мы п