нформация, организованная
определенным образом. Не только разум - личность  целиком.  Вдумайтесь:  я
послал в Космос дубликаты личностей, ничем не отличающиеся от  оригиналов.
Ничем! Они обладают полноценным разумом. Они осознают свое "я". Они  живут
в настоящем, обладают прошлым и мечтают о будущем. Создав их, мы выпустили
в мир не дубликаты, а личности. После этого мы не имеем  морального  права
бросить их на произвел судьбы. Их гибель будет такой же настоящей смертью,
как ваша или моя. Более того, я не имею права и разлучить  их  с  прошлым,
которое им дорого. Я  обязан  вернуть  их  сюда  -  иначе  они  все  равно
погибнут. Зачахнут, как сосна, пересаженная  в  болото.  Следовательно,  я
обязан вернуть их на Землю и объединить  с  личностями-оригиналами.  Любой
другой вариант будет убийством. Ну те, а с  практической  точки  зрения...
Они доставят сведения о Пути, которые весьма и весьма  вам  пригодятся.  -
Учитель усмехнулся. - Высокоморальное поведение всегда  практично,  таково
мое скромное мнение. М-да. Есть надежда вернуть их в самом скором времени.
     - Что же, буду рад убедиться, - сказал Зернов. - Раз мы заговорили  о
морали, как бы вы поступили с Мыслящими Десантников?
     - Да как угодно, - сказал Иван Кузьмич. - Вы же их не  приглашали  на
чашку чая. _М_е_н_я_ Путь не интересует.
     - А вы не ощущаете моральной ответственности за его действия?
     - Ощущаю. Поэтому я с ним сражаюсь, м-да...
     - Так, естественно, - согласился Зернов. - Иван Кузьмич, а почему  вы
послали детей - не взрослых, а детей?
     Десантник поднял палец характерным учительским жестом.
     -  Это  загадочная  история,  в  которой  я  не  разобрался,  хоть  и
надлежало...  Вы  представляете  себе  биологический  механизм   пересадки
личности, уважаемый Михаил Тихонович?
     - Совершенно не представляю, Иван Кузьмич, -  слукавил  Зернов.  -  Я
практический работник в иной области, не так ли?
     -  М-да...  Попробую...  Грубо  говоря,   при   пересадке   в   мозгу
закладывается новая  сеть  нервных  связей,  формирующая  новую  личность.
М-да... Излучение "посредника" навязывает мозгу эти  новые  связи,  причем
старые остаются практически не затронутыми. Новая  личность  не  вытесняет
старую, они там вместе живут, сосуществуют. Но... - Учитель приложил палец
к носу, -  но  две  личности,  принципиально  разные  к  тому  же,  должны
формировать два поведения, два различных поведения. Что невозможно. Посему
все то, что именуется силой воли, а говоря  на  точном  языке,  мотивацией
поведения, принадлежит лишь одной личности. Назовем ее  начальствующей.  И
биологически... м-да, биологически... сложилось так, что  личности  народа
Пути при пересадке в человеческий мозг являются начальствующими. Но! -  Он
снова поднял палец. - Если мозг этот  -  взрослый...  Загадочная  история,
уверяю вас!  Не  представляю,  как  ее  объяснить.  Мне,  как  учителю  по
профессии, приятно воображать,  что  мотивация  поведения  у  детей  более
мощная, чем у взрослых... Вы понимаете?
     - Так, так...
     - Почему детская личность  оказывается  начальствующей?  Может  быть,
случайность. Может быть, мое наивное учительское мнение истинно. М-да.  Не
знаю...
     - А как считают _т_а_м_?
     - П-ф!  Там!  Путь  не  интересуется  теориями...  Официальная  наука
попросту отрицает любую возможность поражения Пути. Никто не  возьмет  над
нами верх - и все тут. Прошу извинить. - Иван Кузьмич подошел к инвертору,
прислушался, отошел. - Теперь я отвечу  на  ваш  вопрос.  Мне  было  нужно
послать  туда  двоих  людей,  причем   таких,   какие   несомненно   будут
начальствующими личностями. Без осечки. Вам ясно решение?  Дети.  Возможно
более старшего возраста, но дети. Я выбрал двоих, которых я несколько  лет
наблюдал здесь во время  летних  каникул.  Очень  дружные,  с  волевыми  и
самобытными  характерами.  Прямодушные.   Не  трусы.   Девчонка  -  просто
золото... Мальчик лучше мотивирован, но попроще, попроще... А  здоровье  у
обоих - ну, кремешки! - Учитель улыбнулся, первый раз Зернов видел, что он
улыбается по-настоящему. - И я их отправил - дубликаты, естественно.
     - Благодарю вас за объяснения, - сказал Зернов. - Если  я  верно  вас
понял, дубликаты вернутся?
     Иван Кузьмич посмотрел на него, мрачно пожал плечами:
     - Делаю все возможное, м-да... Пока не знаю. Теперь  прошу  извинить,
честь  имею  кланяться.  -  Он  сунул  голову  в  инвертор,  между   двумя
алюминиевыми тарелками. Волосы его, потрескивая, поднялись дыбом.
     Так закончилась вторая и последняя встреча Зернова с  Линией  девять,
Десантником-инсургентом.



                             ВТОРАЯ ВОЗМОЖНОСТЬ

     Механический привратник поднял крышку люка в кабинете командора Пути.
Отступил на два  шага,  замер.  Из-за  высокого  порога  выдвинулся  синий
капюшон, рука в синей перчатке  взялась  за  бортик.  На  Севку  взглянули
бесстрастные  глаза  монтажницы  высшего  класса  Тачч.  Она  поднялась  в
кабинет, приняла безупречную уставную стойку, сделала  два  уставных  шага
вперед, отсалютовала с небрежной четкостью.  За  ней  чинно  вылез  Нурра.
Отпихнул робота башмаком и сам закрыл крышку. И захохотал, приплясывая.
     - Арроу! Вот и мы! Что же вы стоите, как сломанные питы?
     Севка спросил, едва шевеля челюстями от волнения:
     - Кто ты?
     - Монтажница высшего класса Тачч, ваша  предусмотрительность,  -  был
спокойный ответ. - Ваш инженер для поручений.
     - Кто ты?
     - Я не вполне понимаю, вашусмотрительность...
     - Говорю тебе, он -  инопланетный!  -  корчась  от  смеха,  прохрипел
Нурра. - Скажи ей что-нибудь по-своему, благодетель!..
     "Машка не верит, что я командор Пути", - понял  Севка.  Ему  пришлось
сесть. Ноги ослабели. Говорить "по-своему" он не  мог.  Надо  было  что-то
придумать. Он пробормотал:
     - Я есть Ше-уа. Ты понимаешь меня?
     - Нет, ваша предусмотрительность.
     В самом деле, трудно было понять, что "Ше-уа" означает "Сева"... Но у
Севки - нет, у командора Пути - появилось скверное подозрение.  Что  Нурра
предал его и сейчас разыгрывается фарс. Якобы Машка не узнает, а на  самом
деле это прежняя Тачч... Больно уж долго  они  ходили...  Скверная  мысль.
Однако реальная. Он спросил:
     - Ты помнишь коллективное животное, у  которого  была  нора  рядом  с
колодцем?
     Лицо Тачч мгновенно изменилось.
     - Да. Да! Помню!
     - Какая шерсть у него?
     - У него колючки... - ответила Машка.
     Это была она, честное слово! Кто еще мог знать, что у ежа колючки?  И
что под "коллективным животным" командор  Пути  подразумевал  ежа  Тимофея
Ивановича?
     Потом говорили о какой-то чепухе. Вроде: "Тебе было очень страшно?" -
"Да нет, я как спала. Очнулась и вижу - ты. А ты и говоришь: "Я Нурра".
     Вот почему они долго ходили. Машка последний раз видела Севку в  теле
бедняги Глора и совсем запуталась, пока Нурра втолковывал ей,  что  он  не
Севка, и так далее. Сейчас он слонялся по кабинету, то и  дело  принимаясь
хохотать и выкрикивать: "У-уа, протрите мне иллюминаторы, погибаю!"
     Между тем  начался  предстартовый  отсчет  времени.  Уже  прибыли  на
причалы швартовые команды. Буксировщик закрепили в кормовой нише  корабля,
и счастливчик Тафа принялся капризничать.  Он  гнусавил  на  весь  Ближний
Космос: "Одиннадцатый болт люфтит", то  есть  плохо  затянут.  Специалисту
низшего класса Тафе хотелось покуражиться над господами из высших  каст  -
сегодня его день. И он куражился. Вызвал своего второго пилота,  командора
Пути, и осведомился,  успеет  ли  его  предусмотрительность  привыкнуть  к
пилотскому креслу... Этот дерзкий вопрос вернул Севку к  действительности.
Он Джал Восьмой и пока что командор Пути на  этой  проклятой  планете.  Он
пробасил с неподдельным на сей раз добродушием:
     - Не суетись, паренек... Я пилот не в первом поколении.
     Однако по расписанию, второму пилоту буксировщика  надлежало  вот-вот
прибыть в корабль.
     Он оторвал себя от Машки. Быстро,  оглядываясь  на  бушующие  экраны,
объяснил положение.  Первая  возможность  -  выйти  в  открытый  вестибюль
причала и вызвать Учителя. Их ждут на Земле, и задача выполнена.  Но  есть
вторая возможность -  отправиться  с  кораблем  к  Холодному  и  совершить
задуманное. Он объяснил, что именно.
     Машка сказала, глядя на него непроницаемыми глазами Тачч:
     - Я должна прослушать регламент заправки и подумать.
     Нурра принялся восторженно чесаться и подвывать.
     - Тафа? Мозгляк-то, у которого болты люфтят? Ты его пришиби, ар-роу!
     - А после что?
     - После отобьемся! Охрану побьем и на корабле смотаемся!
     - Ну, понес, чурбан!.. Заправочная команда  -  больше  двадцати  семи
душ. Всех побьешь? - буркнул командор Пути.
     Он уже не стал объяснять, что Космическая Охрана имеет в виду попытки
угона кораблей. На  этот  случай  подняты  "Раты".  На  экране  планетного
вещания как раз проходило звено стремительных  ракет  -  странные  гибриды
стрелы с этажеркой, сопровождаемые длинными языками  бесцветного  пламени.
"Раты" мчались над дневной  стороной  планеты,  и  оба  Солнца  играли  на
плоскостях "этажерок" -  радиаторов  сверхглубокого  охлаждения.  В  эфире
перекликались пилоты патрульных и спасательных  кораблей,  пищали  сигналы
маяков, переругивались  дежурные  команды  со  спутников.  Кто-то  вызывал
"ракету его отважности Великого Десантника".  Значит,  Нуль  оставил  свою
затянувшуюся вахту на маяке, желает принять посильное  участие...  Милости
просим, дорогой,  милости  просим...  В  кабинет  ворвался  голос  Первого
ходового Диспетчера:
     - Ваша предусмотрительность, второго пилота ждут в  рубке  через  две
девятых.
     - Ну, что  скажешь?  -  спросил  командор  у  госпожи  Тачч,  избегая
обращения по имени. - Нам пора.
     Она подошла ближе - щеголеватая, подтянутая, придерживая  лучемет  на
глянцевитой портупее.
     - Я посмотрела регламент. Полагаю, надо идти на корабль и действовать
сообразно  обстановке.  Наименее  вызывающим  и  опасным  методом.  -  Она
усмехнулась. - А мы приготовим колючки...
     - Приготовим, клянусь белыми молниями! - сказал Нурра.
     Севка для успокоения совести возразил:
     - А если нас не выпустят из корабля?  Учитель  предупреждал,  что  мы
должны быть в невесомости и вне брони.
     - Слушай, - сказала Машка, - ты  чересчур  вошел  в  роль.  Оглянись.
Кроме нас троих, здесь все - оловянные солдатики. Рабы. Кто из них посмеет
усомниться в Великом командоре?
     - Ар-роу, кто? - подхватил Нурра.
     - Ладно. Проверьте лучеметы, - сказал Севка.
     И они пошли в корабль.
     Отшагивая по коридорам и лестницам - в последний  раз,  как  три  дня
назад по планете, - отшагивая, снисходительно салютуя, помахивая  рукой  в
парадной командорской перчатке, Севка не оглядывался, не смотрел на Машку.
Шел как плыл. Он был совершенно счастлив. Машка шла за ним - в двух  шагах
справа. Теперь ему все нипочем. Фокус  у  Холодного?  Э,  подумаешь...  Он
сделает  свое  дело  чисто  и   мастерски.   Непременно   надо   прощупать
поворотливость корабля. Надо ощутить его своей рукой.  Потом  -  установка
оси буксировщика на оси корабля.  Потом  -  регулировка  кодовых  экранов.
Тонкая штука! Тафа гонял на буксировщике не один  час  и  умеет  учитывать
неизбежные  неточности  экранов,  гравитометров  и  прочего.  Ну,   ладно.
"Сработаем", - думал пилот Джал,  влезая  в  скафандр,  проверяя  автоматы
дыхания,  отопления,  охлаждения,  подвеску  лучемета,  лобовую  лампу  и,
конечно, пластинку с неском, угощающим хитрого курга. Пластинку - в карман
скафандра...  За  двенадцать  минут  до  старта  его  предусмотрительность
переступил порог дока и очутился на корабле. Еще через минуту  распахнулся
люк буксировщика. Джал нырнул в горловину,  и  люк  захлопнулся.  Машка  с
Нуррой и Клагг остались снаружи - внутри  корабля,  но  вне  буксировочной
ракеты. Они будут охранять люк вместо трех офицеров. Это устроил Клагг  по
приказу Джала.
     Командор протиснулся на место  второго  пилота  и  потрепал  Тафу  по
хилому плечу. Пилот осклабился и прогнусавил:
     - Во, теперь будет порядок, вашусмотрительность!
     Лучемет болтался на его груди - слишком длинная портупея. Для  такого
малыша не нашлось подходящей по росту. Затыльник с гашетками помещался под
мышкой скафандра и мешал пилоту работать.
     - Ты сними лучемет, - посоветовал командор Пути.  -  Бахнешь,  и  нам
конец.
     Пилоту не особенно то хотелось расставаться с лучеметом. По должности
ему не полагалось оружия, он получал его в особых случаях, как сегодня.
     - Слушаюсь, - неохотно сказал Тафа, стягивая портупею.
     Положить оружие было некуда. Разве что за сиденье, откуда лучемет  не
выудишь и ради спасения жизни... Хрипнули  динамики  -  заработала  связь.
Тысячи балогов увидели на экранах первого  пилота,  простолюдина  Тафу,  и
второго  пилота  -  Великого  командора  Пути  Джала...  Приторный   голос
корреспондента планетного вещания замурлыкал:
     - Вот заработала связь - одна девятая часа осталась до торжественного
момента... Вы видите  мужественное  лицо  его  предусмотрительности  Джала
Восьмого рядом с простым пилотом, специалистом третьего  класса.  Вот  вам
пример, простолюдины! Работайте честно, и вы заслужите похвалу, и  -  кому
ведом Путь? - планета увидит вас рядом с Великим!..
     Тафа  восхищенно  улыбался.  Джал  отсалютовал  невидимым   зрителям.
Благодарение Пути, хоть  звук  не  транслируется  на  всю  планету,  можно
выругаться...
     - ...Его предусмотрительность поднимает сегодня  свой  сто  семьдесят
седьмой  корабль!  Пилот  Тафа  буксирует  на  ответственнейшую   операцию
заправки уже третий корабль Пути. Все мы надеемся,  что  еще  до  Большого
заката он будет господином Тафой, пилотом второго класса! -  корреспондент
слегка задохнулся от восторженности. - Добрая  традиция,  по  которой  его
предусмотрительность лично сопровождает корабли, зародилась...
     Командор выключил планетное вещание.
     - Эй, паренек... Давай-ка разберемся, как у тебя отрегулированы  оси.
Где сейчас маяк?
     Вертикальная ось, горизонтальная ось, плоскость эклиптики, радиус  на
маяк,  радиус  на  Большой  Сверкающий.  Векторы  тяги.  Оси   гравитации.
Посторонние мысли прочь.
     Он знал, что за каждым его движением следят и будут следить до  конца
господа  Великий  Диспетчер  и  Великий  Десантник.  И  знал,  что  должен
вернуться домой и привести с собой Машку.



                               НОЧНАЯ СТОРОНА

     Оба Солнца ушли за планету. В черной  пустоте  празднично  сияли  все
прожекторы, которые можно было зажечь, -  на  маяке,  на  громадной  трубе
причала, на патрульных  ракетах.  Казалось,  что  док  вместе  с  ракетами
неподвижно  висит  в  пустоте.  Экраны  буксировщика  были  подключены   к
электронным глазам корабля, и оба  пилота,  сидевшие  в  круглой  кабинке,
видели всю окрестность. Нижнюю часть экранов занимала темная полоса - док.
Далеко впереди, чуть  ниже  носа,  светился  шарик  Холодного.  Пустяковая
дистанция. Время старта было выбрано так, чтобы док и спутник находились в
противостоянии. Тафа держал руки  на  рычажках  управления  и  смотрел  на
экран. Шла последняя минута.
     - Буксир, буксир, - заговорил динамик. - Буксир, я корабль. Готовы  к
старту.
     - Корабль, я буксир, - отвечал командор Пути.  -  Стартуем  в  момент
"ноль".
     Взвыли ревуны. С площадки мастерских прыгнула  сигнальная  ракета  и,
плюясь  цветными  огнями,  устремилась  в  зенит.  Ноль!  Тафа   шевельнул
пальцами. Звезды, огни, цветной еж сигнальной ракеты поплыли  по  экранам.
Под ногами сверкнула оболочка дока - прожекторы заглянули в щель между ним
и кораблем. Джал повернулся к заднему экрану -  посмотреть,  как  проходит
корма. Отошли! Пофыркивая  горячей  тягой,  буксировщик  толкал  громадину
вверх, от планеты.  Патрульные  приветствовали  корабль,  зажигая  и  гася
бортовые огни.
     - С благополучным стартом,  вашусмотрительность,  -  сказал  Тафа.  -
Изволите принять управление?
     Как и прошлые два  раза,  они  разделили  работу  между  собой.  Тафа
стартует и швартуется, а командор Пути пилотирует на маршруте  и  помогает
при швартовке. Следующие полчаса  он  вел  корабль  к  Холодному.  Корабль
чисто, плавно лег на гиперболическую орбиту,  затормозил  и  очутился  под
Холодным - уже на эллиптической орбите. Две махины шли рядом, на ничтожном
-  по  космическим  масштабам  -  расстоянии.  Всего  три  километра.   На
потолочных экранах Холодный выглядел как игрушка. Мягко светящийся голубой
шарик и стеклянная палочка.  Он  был  немного  впереди  по  ходу  корабля.
Большой прожектор, установленный в конце причала, непрерывно передавал  на
космической азбуке: "Во имя Пути! Во имя  Пути!"  Мощно  было  рассмотреть
крошечные фигурки людей внутри причала. Муравьи в стеклянной трубочке...
     На нижних экранах была планета. Ночная  сторона...  Медленно-медленно
ползли огненные лужицы, палочки, запятые. Мигали предупредительные огни на
верхушках Башен. Патрульные ракеты висели между кораблем и  планетой,  как
предохранительная сетка под гимнастом.  Световые  маяки  брызгали  струями
плотного оранжевого света. Вся планета смотрела на двух пилотов,  запертых
в крошечной кабине  буксировщика.  А  они  ждали,  когда  наконец  корабль
подтянется к Холодному. Джал контролировал расстояние  по  дальномеру.  На
несколько секунд он ощутил себя мальчишкой. И  у  него,  и  у  Севки  было
особенное отношение к пилотам. Все мальчишки любят пилотов.
     Командор Пути улыбнулся.
     Тысячи экранов, наверно, показали его улыбку, сотни тысяч балогов  ее
увидели, и никто  не  догадался,  чему  он  обрадовался.  Он  ощущал  себя
настолько  спокойным  и  уверенным,  что  нарушил  этикет  и  спросил   по
внутренней связи:
     - Госпожа Тачч, господин Глор, как вы?
     - Благодарим вашу предусмотрительность, все благополучно.
     Голос Тачч был чужим настолько,  насколько  звук  может  быть  чужим.
Неожиданно пронзительный, отталкивающий, как  визг  тормозов,  раздавшийся
среди ночи под окном. Севке стало не по  себе.  Под  ногами  плыла  ночная
сторона чужой планеты. Впереди неуклонно увеличивался зеркальный  шар.  Он
занимал уже половину экрана, и в  нем  различалось  темное  булавообразное
отражение корабля.



                       ШВАРТОВКА У СПУТНИКА ХОЛОДНОГО

     Тафа сказал: "Во имя Пути..."  Джал  притормозил.  Стеклянный  причал
Холодного был виден, как короткая коническая башня, косо висящая в черноте
над головой. Нос корабля остановился под концом причала,  а  корма  -  под
хранилищем. "Поворот  по  вертикали",  -  сказал  Тафа.  На  носу  корабля
заработал маленький рулевой двигатель. Тафа регулировал  его  тягу  правой
рукой, а левой управлял  буксировщиком,  опуская  корму  и  поднимая  нос.
Одновременно  он  пошевеливал  педалями  -  ставил  корабль  строго  вдоль
причала. Пилот  мучительно  щурился,  -  все  лицо  пошло  мелкими,  злыми
морщинками.  Восемьдесят  тысяч  тонн  не  игрушка,  ах  и   ах...   Начав
поворачиваться,  эти  тонны  не  желали  останавливаться.  Рычажки   давно
переброшены  на  торможение,  а  корма  все  жмет  от  хранилища.   Встала
наконец... Корабль повис  почти  параллельно  причалу,  в  какой-то  сотне
метров. Чтобы видеть хранилище, пилотам приходилось поворачиваться боком.
     - Чуток промазал, - хрюкнул Тафа. Он был  отменный  пилот.  С  одного
захода поставил корабль почти на чистую параллель с причалом.
     Если бы корабль встал совсем чисто, работа была бы окончена, и  пилот
выдернул бы ключ  из  щита,  отключив  двигатели.  Остальное  мог  сделать
спутник, включив на долю секунды гравитационное поле. К счастью, параллель
не была чистой.
     - Подправим, паренек?
     - Подправим, вашусмотрительность... Веду корму. Готовы?
     - Готов. Веди.