дор осведомился, за какой  надобностью  Мефисто
посещал Авалон. Помня родительские наставления поменьше откровенничать с кем
попало,  королева  не  стала  отвечать,  прикинувшись  обиженной.  Продолжая
благожелательно улыбаться, принц Хаоса сказал: - Огненных Ангелов он уложил,
спасая  собственную  шкуру,  а  вовсе  не  из  желания  избавить  Авалон  от
опасности. И я абсолютно уверен, что Меф заглянул в это Отражение отнюдь  не
бескорыстно... Впрочем, - добавил он примирительно, - повторяю, что в данный
момент я не хотел бы, чтобы Дара причинила вред нирванским братьям.
   Он опять сменил тему и спросил, надумал  ли  Корвин  что-нибудь  толковое
после путешествия к ледяному оракулу. Амберит ответил, что высказанные в тот
день соображения кажутся  разумными,  но  трудно  поверить,  будто  возможно
противостоять объединенной воле Источников Мощи.
   - Я не уверена, что у них есть воля, -  фыркнула  Фиона.  -  Задумайтесь:
Лабиринт Корвина долгое время никого  в  себя  не  впускал,  а  потом  вдруг
позволил войти не  только  Мерлину,  но  и  целому  выводку  ублюдков  вроде
двойника Ринальдо. Никакой логики в поступках! Великие Силы ведут себя,  как
капризные детишки.
   - И что из этого следует? - поинтересовалась Дейдра. Фиона  провозгласила
назидательным тоном: - Полагаю, мы  сможем  гнуть  свою  линию,  не  слишком
опасаясь их  противодействия.  Главное,  не  трогать  сами  Источники  и  не
соваться в Межтенье.

   Вскоре после чая Мандор и Фиона покинули Авалон, и Корвин занялся  своими
военными игрушками. Для начала он собрал местных воевод и  указал  на  самые
вопиющие прорехи в системе обороны. Генералы, вздыхая, назвали  еще  десяток
слабых мест, на которые Корвин второпях не обратил внимания.
   Принц провел смотр авалонских дружин, которые оставили  не  самое  лучшее
впечатление. Такое воинство годилось, в лучшем случае, чтобы разгонять толпу
на базарной  площади  или  давить  крестьянские  бунты.  Лишь  после  долгих
объяснений и угроз удалось  растолковать  полководцам,  как  именно  следует
готовить армию к серьезным схваткам.
   Некоторые воеводы сумели представить размах  возможной  угрозы  и  сильно
перетрусили.
   - Самые надежные части  мы  расставим  вокруг  Черной  Дороги,  -  сказал
Корвин. - И запомните: если не сумеете отбить атаку, эти монстры сожрут  вас
заживо. Идите и тренируйте своих солдат.
   Затем он поручил квартирмейстеру найти на полуострове уголок,  где  можно
было бы расселить пару тысяч союзников.  Услышав,  что  союзники  не  вполне
люди, авалонец затрепетал и вспомнил о заброшенных  деревеньках  у  подножия
горы Трехглавки. Корвин осмотрел деревни и,  хотя  домишки  были  не  вполне
пригодны для жизни, козырнул сюда батальон своих мохнатых гвардейцев.
   - Теперь будете жить здесь, - объявил он рииганцам, - Даю  неделю,  чтобы
привести селения в божеский вид.  Потом  привезем  сюда  ваши  семьи,  скот,
утварь.
   Гвардейцы повеселели. Им уже надоело прозябание в Амбере среди  голокожих
существ. Когда появятся родные,  служба  пойдет  веселее.  Мохнатые  стрелки
прокричали славу мудрому доброму вождю и поклялись верно защищать повелителя
и владения его дочери.
   Вечером  военный  министр  Авалона  принес  план  перестройки  крепостных
сооружений. Услышав, что надо будет увеличивать  расходы  на  восстановление
флота и возведение новых казарм, он, застонав, сказал:  -  Министр  финансов
скорее повесится, чем подпишет такое распоряжение.
   - Скорее я сам его повешу, если не подпишет, - сообщил Корвин. - Поймите,
мне нужны казармы, чтобы в случае угрозы разместить дополнительные войска из
метрополии.
   Министр финансов действительно  прибежал  плакать,  но  Корвин  доходчиво
объяснил, что денег в казне скоро прибавится. Часть расходов возьмет на себя
Амбер, а кроме того, должна оживиться торговля -  ведь  со  дня  на  день  в
Авалон пожалуют купцы из ближайших Отражений.  Представив,  какие  налоги  и
пошлины можно будет содрать с заморских гостей, финансист повеселел и тут же
открыл неограниченный кредит для военного ведомства.
   Когда он покончил с приятными  хлопотами,  недра  подсознания  подбросили
мысль, которая незаметно  преследовала  Корвина  после  беседы  с  Мандором.
Слова, что обронил глава Путей Всевидящих, заронили сомнение.
   Завести разговор на эту тему было делом несложным. За ужином Корвин разок
упомянул старшего нирванского герцога, и у Гиневры  немедленно  возобновился
поток  восторгов.  После  нескольких  умело  заданных   наводящих   вопросов
сложилась занятная картинка.
   - Тебе это о чем-нибудь говорит? - насторожившись, спросила Дейдра.
   - Кое о чем...  Ги,  ты  сказала,  что  Мефисто  был  дружен  с  каким-то
астрологом. Можно будет с ним поболтать?
   Немного  удивленная  поведением  родителей,   королева   велела   позвать
придворного прорицателя. Одетый в роскошный шелковый халат, Джильбер  вошел,
низко кланяясь и буквально пожирая глазами  легендарного  короля.  По  всему
видно было, что парнишку распирает нестерпимое желание о чем-то спросить.
   - Садись, сынок, угощайся, -  сказал  Корвин,  чем  окончательно  покорил
астролога.
   - Благодарю, мой повелитель...  -  Джильбер  жадно  оглядел  заставленный
блюдами стол, но тут же забыл о жратве. - Вы расскажете, как протекала битва
на Дантуарском нагорье? Историки до сих пор не могут понять,  каким  образом
вы отразили удар боевых мастодонтов.
   - Там командовал мой брат Жерар, - усмехнулся принц, - Гиневра, доченька,
когда тебя навестит дядя Жерар, обязательно проследи,  чтобы  он  говорил  о
древней истории только с мэтром Джильбером.
   - О, мой повелитель!.. - От благодарности астролог прослезился.
   - Называй меня просто - лорд Корвин, - посоветовал  серебристо-черный.  -
Здесь только одна повелительница - королева Гиневра.
   - Я на него не в обиде, - промурлыкала Ги. - Друзья герцога Мефисто могут
не бояться моего гнева.
   Джильбер закивал, но не смог ответить, поскольку челюсти его не  успевали
перемалывать огромные ломти деликатесов. Корвин благожелательно продолжал: -
Доченька, я понял с твоих  слов,  что  мэтр  -  добросовестный  историк.  Но
все-таки боюсь,  не  допустит  ли  он  ошибку,  описывая  посещение  Авалона
герцогом Мефисто?
   - Это было бы досадно, - согласилась Дейдра, делая  озабоченное  лицо.  -
Обязательно нужно написать, что главной целью визита было  поклонение  мощам
Каменного Пращура.
   Испуганное выражение на лице  Джильбера  сменилось  удивлением.  Он  лихо
проглотил кусок лососиного филе, запил кубком вина и осторожно  возразил:  -
Простите, ваше высочество, но вы, как мне кажется, немного  ошибаетесь.  Меф
даже не знал о существовании Храма, пока  я  не  рассказал  ему  о  Каменном
Пращуре.
   - Ты уверен? - в один голос спросили Корвин и Дейдра.
   Джильбер надолго задумался, проглотив за это время несколько  отбивных  и
тарелку  салата,  после  чего  тактично  проговорил:  -  Вы  заставили  меня
усомниться, мой лорд. Лично мне  показалось,  что  герцог  не  подозревал  о
существовании святилища и окаменевшего трупа... Но,  быть  может,  он  умело
притворялся. И уж подавно не было речи о поклонении мощам. Он просто выкинул
меч в окно и поспешил сражаться с демонами.
   - Благодарю, мой ученый друг, вы рассеяли наши сомнения, -  тепло  сказал
Корвин. - Не смею вас больше задерживать.
   Подобострастно кланяясь, Джильбер покинул трапезную,  прихватив  с  собой
завернутый в салфетку большой  кусок  мясного  пирога.  Корвин  сочувственно
подумал, что бедняга долгое время голодал и никак не может насытиться.
   Когда за спиной астролога хлопнула дверь, Дейдра растерянно произнесла: -
Кто же он такой, этот Каменный Пращур?

   Четверо здоровенных солдат с натугой пытались сдвинуть крышку  саркофага.
В конце концов амберитам надоело смотреть, как они мучаются и потеют. Скинув
плащи, Корвин с Дейдрой легко открыли гробницу. В саркофаге  лежал  каменный
толстяк, похожий лицом на Бенедикта.
   - Озрик, - прокомментировал Корвин. - Кое-что проясняется.
   -  А  по-моему,  ничего  не  ясно,  -  призналась  Дейдра.  Брат-любовник
укоризненно сказал ей: - Вспомни все, что мы узнали за последнее  время.  По
словам Дары, наш старший брат Озрик убил Гамлета,  старого  короля  Нирваны.
Призрак Озрика с остервенением  пытался  прикончить  Фауста.  В  окаменевшем
трупе Озрика застрял фамильный меч нирванской династии.
   Начавшая догадываться Дейдра медленно проговорила: - Ты  хочешь  сказать,
что Фауст или кто-то из его родни заколол нашего брательника в  отместку  за
убийство отца?
   - Или деда. Однажды, еще до твоего возвращения,  Фау  сказал:  мол,  отец
покарал предателя, убившего основателя их рода.
   Подумав немного, Дейдра обеспокоенно заметила: - Я уже не верю, что Фау и
Меф могут быть нашими союзниками.
   II
   Для знатоков и тонких ценителей война сродни остроумной  игре.  В  центре
доски стоит Цитадель  -  довольно  большой  выдолбленный  изнутри  булыжник,
напоминающий шахматную ладью. Внутри засела команда  противника,  обреченная
проиграть, как бы  ни  развивались  события.  Гверфы  приникли  к  бойницам,
неуклюжие лапы сжимают туго натянутые луки, копья, дротики,  пращи,  палицы,
короткие мечи и тому подобные рудименты минувшей эпохи. На стенах дымится  в
медных чанах кипящая смола, рабы-люди подбрасывают связки дров в разведенные
под котлами костры. Запасы топлива в  крепости  на  исходе,  скоро  в  огонь
отправится мебель.  На  площадках  у  ворот  выстроились  пехотные  резервы,
готовые ринуться на врага по первой команде.
   В  каземате  центральной  башни  главарь  гверфов   разглядывает   Карту,
оставленную в незапамятные времена для связи с  Хаосом.  Расстояние  слишком
велико для полноценного козырного  контакта,  но  гверф  не  способен  этого
понять. Снова и снова  он  пытается  открыть  проход,  и  магический  клочок
картона  медленно  тянет  ниточку  на  противоположную  окраину  Мироздания.
Наконец установлена  звуковая  связь,  хотя  разница  в  скорости  временных
течений превращает разговор в мучительную  пытку.  Проходит  очень  короткий
срок,  прежде  чем  ускоренный  до  визга  голос   Дары   произносит   почти
неразличимой скороговоркой: -  Ты  должен  продержаться  хотя  бы  два  дня.
Отбивай атаки, ведь твоя армия засела внутри мощнейшей  крепости.  Скоро  вы
получите помощь.
   Карта трижды повторяет этот  приказ,  после  чего  связь  обрывается.  По
извилинам полузвериных мозгов натужно протискиваются вязкие подобия  мыслей.
Гверф не может сообразить, должен ли он отдавать дополнительные приказы, или
Цитадель готова к  обороне.  После  затянувшихся  раздумий  гверф  принимает
решение ничего не предпринимать. Пусть враг полезет на стены - и тогда исход
зависит от умения размахивать оружием. Гверфы всегда были слабоваты по части
интеллекта, но неплохо управлялись с насаженными на палки кусками железа или
камня. Потому-то Хаос и выбрал это племя для самых простых заданий, например
для гарнизонной службы на покоренных землях.
   А вокруг Цитадели сверкают надраенные шлемы,  кольчуги,  щиты,  клинки  и
стволы. Развеваются знамена полков, мечутся конные  ординарцы.  Армия  царя,
разбитая на стройные коробки пехотных каре, ждет команды на  штурм,  держась
за пределами  дальности  полета  стрелы.  Развернуты  катапульты,  баллисты,
минометы и полевые лазареты. Позади войска ждут  своего  часа  маркитанты  и
мародеры. В море напротив крепости стоят на рейде  оба  пароходика  -  пушки
смотрят на  каменную  махину,  канониры  заправляют  в  зарядники  ленты  со
снарядами.
   Все готово к решающей битве. Сегодня завершается  первая  фаза  кампании.
Солдаты догадываются, что война  не  закончится  взятием  Цитадели.  Впереди
много  сражений,  но  сегодня  -  самый  тяжелый  бой,  а  потом   предстоит
увлекательное сафари по диким странам. Там нет организованной  военной  силы
врага - одни лишь чудовища, это будет не война, а нечто вроде охоты. Главное
- дожить до вечера и перебить побольше свинорылых. Те, кто отличится в  бою,
получат щедрое вознаграждение - деньги, земли, чины.
   Солдаты лишь сомневаются, разрешат  ли  им  грабить  захваченные  города.
Большинство считает, что надо вести  себя  культурно,  то  есть  не  трогать
имущество, на которое может претендовать царская семья, а также  не  обижать
верноподданных. Все остальное будет разрешено.  Царь  простит  своим  воинам
малые шалости.

   На верхней башне Южного форта, где собрались старшие воинские начальники,
граф Ренк громко сетовал, что его рыцарям не найдется работы в уличных боях.
   - Не отчаивайся, дяденька, всем дела хватит, - добродушно сказал Фауст. -
Мой крылатый эскадрон тоже отдыхает.
   - Это обидно, - согласился Ренк. - Но ты идешь в бой, пусть даже в  пешем
строю. А мне отдыхать до вечера.
   Командиры пехотных частей самодовольно ухмылялись. Сегодня был  их  день:
кавалеристы в уличных боях не нужны. Войско выстроилось как  на  параде,  не
скрывая намерения  атаковать  ближайшую  стену  Цитадели.  Солдаты  томились
ожиданием  после   многодневных   изнурительных   тренировок,   на   которых
отрабатывались стремительная установка штурмовых лестниц и рукопашный бой на
стенах.
   - Начнем же! - нетерпеливо потребовал Вервольф. - Папа, отдавай приказ.
   - Действуйте, - разрешил царь. - Каждый знает, что и как нужно делать.
   Заняв позиции между каменных зубьев, украшавших верхушку  форта,  стрелки
открыли огонь по защитникам Цитадели. Фауст не смог удержаться и  тоже  взял
винтовку.
   Оптический прицел приблизил стену. Герцог методично, как в тире, поймал в
кружок свиную морду выглянувшего из бойницы гверфа и  нажал  спуск.  Приклад
мягко толкнул плечо, а гверф, взмахнув лапами, исчез из виду.
   Залпы гремели  непрерывно,  в  перестук  винтовок  настойчиво  вплетались
пулеметные очереди. Следившая в  бинокль  за  результатами  обстрела  Джулия
восторженно отсчитывала десятки убитых. В отличие от своей подружки, Мефисто
обозревал внутренности Цитадели через нарисованный отцом  Козырь  и  наконец
удовлетворенно сообщил: - Готово. Они двинули все резервы к южной стене.
   Еще немного времени - и гверфы уже  не  отваживались  высовываться  из-за
каменных укрытий. Зато на внутренней улочке, примыкающей к  стене  Цитадели,
скопилось не менее тысячи полузверей.
   - Минометы, беглый огонь! - скомандовал Вервольф.
   Первая  дюжина  мин  упала  с  большим  разлетом,   но   потом   канониры
пристрелялись, так что следующие снаряды легли в самой  гуще  обороняющихся.
Шквал огня и осколков разметал гверфов.  Уцелевшие  в  ужасе  разбегались  в
разные стороны.
   Командиры на бастионе одобрительно завопили.  Затем  царь  козырнулся  на
мостик "Господаря Мунтении", чтобы  возглавить  штурм  со  стороны  моря,  а
братья,  весело  перешучиваясь,  разошлись  по  своим  частям.   Пора   было
заканчивать затянувшуюся сверх меры осаду.
   Тяжелая пехота  Смилодона  встрепенулась,  увидев  командиров.  Полковник
отдал приказ, и рота за ротой, подхватив  лестницы,  направились  в  сторону
крепости. С бастиона продолжали палить, не  позволяя  вражеским  лучникам  и
арбалетчикам пускать стрелы по наступающим, так что гоплиты беспрепятственно
приблизились к стене. Бежавший в  передней  шеренге  Фауст  расчищал  дорогу
пехоте, обнаруживая  и  обезвреживая  ловушки:  огненные  рвы,  волчьи  ямы,
вкопанные в землю шипастые капканы.
   Преодолев  последний  ров,  пехотинцы  деловито  принялись  устанавливать
лестницы, а Фауст, достав КозырьДалта,  сказал  Оберонову  сынку:  -  Кончай
стрельбу. Еще моих зацепишь.
   Далт  без  энтузиазма  приказал  снайперам  угомониться.  Заодно  сообщил
герцогу, что штурмовые колонны, которыми командовали отец, Меф  и  Вервольф,
тоже начали карабкаться на стены.
   - Что мне делать, когда вы ворветесь в крепость? - спросил Далт. - Может,
придумаете работенку?
   - Ты до вечера свободен, - отрезал Фауст, - Приводите в  порядок  оружие.
Чистка, смазка - в общем, сам знаешь.
   Он вызвал братьев, и вскоре три герцога собрались на вершине  холма,  где
изнывала от безделья рота капитана  Крольда,  вооруженная  короткоствольными
автоматами. На всякий случай Меф обратился через Карту  к  отцу,  но  старик
отводил душу, утоляя жажду заскучавшего в  каменных  ножнах  Мементомори,  и
самозабвенно шинковал гверфов на центральной улице Цитадели.
   - Ему сейчас не до нас, - резюмировал Фауст. - У кого Козырь? Наверняка у
любимого младшего сыночка.
   - Дудки, в любимчиках прописался первенец, -  весело  огрызнулся  младший
герцог, но Карта действительно оказалась в его кармане.
   Этот Козырь отец рисовал по памяти и уверял, что именно так выглядел один
из казематов Цитадели, подходы к которому были  затоплены  по  недоразумению
еще в дни его молодости. Царь надеялся, что гверфы не  сообразили  нырять  в
полный воды подвал, то есть не должны были отыскать это помещение.
   Осмотрев солдат Крольда, Вервольф подмигнул.  Ветераны  ответили  дружным
ржанием.
   - В прошлый раз герцог Фауст уже  водил  вас  в  такую  атаку,  -  сказал
Вервольф. - Если повезет, мы с помощью колдовства отправимся в тыл врага.
   Он сосредоточился на Карте, и козырная магия проложила дорогу  в  мрачное
сырое подземелье, заросшее мхом и паутиной.  Лучи  солнца,  проникшие  через
открывшийся проход, осветили небольшой участок каземата, в темноте угрожающе
пищали неведомые твари, которые много  лет  были  единственными  обитателями
каменного мешка.
   Фауст подал знак Солдат-огнеметчик выпустил во мрак струю горящей  смеси.
Визг сделался громче, в нем слышалась паника. После второй  струи  вспыхнула
покрывавшая  стены  растительность,   загорелись   полусгнившие   деревянные
обломки, кучи засохшего крысиного помета.
   - Отец говорил, там нет ничего ценного,  -  заметил  Мефисто.  -  Прибавь
жару, пацан. Да пройдись огоньком по закоулкам.
   Было видно, как по камере мечутся горящие комочки. Решив,  что  уцелевшая
живность не станет особенно досаждать, братья вошли в пылающее подземелье  и
установили факелы в прибитые к стенам проржавевшие кольца. Тусклые  отблески
осветили просторное помещение, из него в разные стороны уходили ответвления.
Сквозь люк в потолке по каплям сочилась грязная вода.
   - Если откроем люк, нас затопит, -  заметил  практичный  Вервольф.  -  Мы
всплывем к потолку и пролезем в следующий отсек. Неплохо.
   -  А  вдруг  воды  окажется  слишком   много?   -   возразил   не   менее
предусмотрительный старший брат.  -  Нам-то  по  фигу,  но  половина  солдат
захлебнется, не успев протиснуться. Да и на верхнем ярусе может оказаться  с
головой. Фау, тебе выкручиваться. Тут нужен научный подход.
   - Что бы вы без меня делали, - проворчал Фауст. - Организуйте лестницу.
   Когда силовой жгут Амулета раскрошил бронзовую створку люка, сквозь  дыру
в потолке шумно хлестнул мутный поток. Вода бурлила,  уходя  по  межтеневому
лазу, выведенному  в  пустыню  ближайшего  ненаселенного  Отражения.  Вскоре
посреди пустыни образовалось небольшое пресное  озеро,  но  вода  продолжала
поступать, и у Вервольфа кончилось терпение.
   Установив лесенку рядом  со  струей  водопада,  братья  вскарабкались  на
следующий ярус. Помотав головой, Фауст углядел  магическим  зрением  обломок
трубы, из которого выливалась струя  жидкой  грязи.  Дыру  быстро  заделали,
после  чего  к  командирам  присоединилась  вся  рота.  Солдаты   вполголоса
матерились, скользя на мокром полу подземелья.
   Применив простенькое заклинание, Фауст собрал  вековые  наслоения  ила  в
большой ком и зашвырнул в ту же пустыню. Когда пол  очистился,  стали  видны
ступени,  ведущие  к  окованной  медью  двери.  Скривившись,  словно  залпом
проглотил стакан дешевой бормотухи, Мефисто  проканючил:  -  Задолбала  меня
такая жизнь. Куда ни сунусь - сплошные коридоры, подземелья, катакомбы
   Средний брат молчаливо присоединился  к  мнению  стар