они не соберут новую армию, способную задержать нас.

   Вблизи "домино" оказались шеренги гигантских плит с  портретами  знакомых
личностей. Первыми стояли в ряд восемь Мартинов, пять Мерлинов,  два  Далта,
четыре Ясры и множество незнакомых Фаусту лиц. Шеренги с портретами  Бранда,
Фионы, Блейза и прочих принцев старшего  поколения  тянулись  далеко  в  обе
стороны,  а  где-то  впереди,  возле  горизонта,  должны   были   находиться
бесчисленные изображения Бенедикта, Оберона и Дворкина.
   - Это наши файлы, - почтительно выдохнула Фиона. - Всякий раз,  когда  мы
проходим Лабиринт, здесь появляется новый обелиск.
   - А потом, по мере надобности, Лабиринт лепит призраков с этих  оттисков,
- подхватил Корвин.
   Из новой информации Фауст сделал логичный вывод: в другой части  Межтенья
должна быть такая же картинная галерея, хранящая копии, созданные Спиральной
Пирамидой. Небогатая там коллекция: дед, родители и три сына.
   Пока подавленные всплеском эмоций старшие амбериты  хранили  почтительное
молчание, Мерлин  деловито  прозондировал  спайкардом  собственный  портрет.
Затем  негромко  обратился  к  отцу,  и  державшийся  поблизости   ни-рванец
расслышал: - Папа, кажется, я смогу вызывать призраков. С кого начнем?
   - Попробуй для начала Дейдру, - быстро ответил Корвин.
   Остальные не успели  возмутиться  или  выразить  протест,  а  заклинания,
порожденные Чешуйкой Первого Существа, уже  разбудили  монолит,  на  котором
была нарисована гордо вскинувшая голову маленькая изящная женщина  в  черном
платье.  По  торцам  супер-Козыря  забегали   ветвящиеся   потоки   пламени,
изображение  Дейдры  наполнилось  голубым  сиянием  неона,  раздался  низкий
прерывистый вой.
   Сам  момент  появления  призрачной  принцессы  Фауст  пропустил.   Дейдра
внезапно появилась на аллее между двумя рядами обелисков, причем  портрет  у
нее за спиной продолжал шуметь и разбрасывать молнии. Корвин первым бросился
к сестре, за ним устремились остальные, и  Дейдра  тоже  побежала  навстречу
родне.
   Нирванец скромно держался в задних рядах, но с помощью  Амулета  наблюдал
трогательную сцену встречи погрязших в кровосмешении любовников. Повиснув на
шее Корвина, Дейдра судорожно выкрикивала приветствия братьям и сестрам,  но
при этом жалобно всхлипывала. Прислушавшись, герцог разобрал ее сетования: -
В прошлый раз твой сын собирался оживить меня, но Лабиринт не позволил.
   - Попробуем снова,  -  с  непреклонной  решимостью  провозгласил  Корвин,
протягивая ей припасенный термос с амберской кровью. - Пей скорее.
   Едва она поднесла сосуд к губам,  налетел  шквал  ионизированного  ветра.
Свернувшись тугим завихрением, воздушный поток старался сбить Дейдру с ног и
уволочь на клетчатую равнину. Мерлин поспешно наполнил пространство силовыми
пучками спайкарда, которые погасили напор стихии.  Дейдра,  мертвой  хваткой
вцепившись в термос, большими глотками втягивала теплую соленую жидкость. Из
краешка ее рта текли на подбородок и платье тонкие  красные  струйки.  Фауст
даже залюбовался - принцесса сделалась похожа на настоящую вампирессу.  Увы,
это было лишь внешнее сходство. Не более.
   Разгневанные Источники Мощи продолжали сопротивляться. Под ногами  Дейдры
завертелись огоньки, которые медленно двинулись вверх, охватывая  искрящимся
конусом ее ступни и лодыжки.  Мерлин  крикнул:  -  Допивай!  Я  не  могу  их
удержать!
   Дейдра сделала слишком большой  глоток  и  разразилась  приступом  кашля,
забрызгав окружающих каплями крови.  Словно  обрадовавшись,  огненный  конус
резко нарастил высоту, добравшись до колен призрака. Не теряя времени, Фауст
полоснул  по  этому  раструбу  клинком  Рубильника.   Разряд,   похожий   на
электрический, отбросил нирванца на несколько шагов, но отобрал немалую долю
энергии у Лабиринтовой воронки, которая заметно усохла по высоте и яркости.
   Сообразив, что надо делать, Корвин и Бенедикт тоже воткнули свои  мечи  в
сноп кружащихся искр, а тем  временем  Дейдра,  благополучно  прокашлявшись,
допила  содержимое  термоса.  Конический  вихрь  немедленно  угас,  и  снова
наступили тишина и спокойствие мертвого штиля.
   - Получилось, - слабым голосом сказала Дейдра. - Я  чувствую  себя  почти
нормальным человеком.
   Кое-как встав на трясущиеся ноги, нирванец  машинально  отряхнул  плащ  и
полюбопытствовал: - В чем это выражается?
   - Фау, ты вовремя придумал этот фокус с мечом,  -  сказала  Дейдра.  -  Я
обязательно тебя отблагодарю.
   -  Недавайтаких  обещаний  при  посторонних...  -  Герцог  осклабился.  -
Кто-нибудь настучит Льювилле или Корвину, и они станут ревновать... Но ты не
сказала, чем отличаются ощущения человека и Лабиринтова призрака.
   - Появилась уверенность в освобождении воли, и пропало знание того, что я
обязана выполнять повеления Узора... -  Она  задумалась.  -  Есть  и  другие
отличия, но мне трудно сформулировать.  Удовлетворим  твою  любознательность
чуть позже, когда я разберусь в себе.
   - Она неисправима,  -  притворно  разгневалась  Льювил-ла.  -  Не  успела
вылупиться, а уже рвется кого-то удовлетворить.
   - К сожалению, речь шла только о любознательности, - вздохнул Фауст.
   Рэндом раздраженно повелел  прекратить  заниматься  ерундой  и  двигаться
дальше.
   - Нам нужен призрак отца, причем самый свежий, - напомнил его величество.
- Желательно тот, который был записан,  когда  старик  ремонтировал  Главный
Узор.
   Поливая водой из фляги, Корвин помог вызволенной сестренке умыться, после
чего  вся   компания,   весело   пикируясь,   направилась   сквозь   шеренги
Козырей-истуканов к расположенным вдали суперкартам  Оберона.  Легкий  успех
первой попытки вселил в них уверенность, что дальше будет столь же просто.

   Они шли между  исполинских  портретов,  и  постепенно  Повелителей  Теней
охватило  чувство  собственной  ничтожности.   Плиты   Лабиринтовых   файлов
простирались далеко во все стороны, нависая над  путешественниками,  подобно
небоскребам в  железобетонных  джунглях  мегаполиса.  Рельефные  изображения
амберитов следили за незваными  пришельцами  с  безмолвным  осуждением.  Чем
дальше во владения обелисков  уходила  группа  путешественников,  тем  более
свирепыми и угрожающими становились лица застывших призраков.
   Миновав каменные (хотя никто не мог с уверенностью утверждать, камень это
или другой материал) копии  Корвина,  Эрика  и  Финндо,  процессия  внезапно
замедлила шаг. Фауст понимал нерешительность амберитов - ему тоже было не по
себе. На разум давило предчувствие ожидающей всех опасности. Потоптавшись  в
промежутке между рядами Финндо и  Озриков,  Бенедикт  сказал,  кусая  тонкие
губы, - Предлагаю все-таки двигаться. Иначе вообще не стоило  лезть  в  этот
капкан.
   Преодолевая внутреннее сопротивление, прошли еще  два  ряда  истуканов  и
оказались перед бесконечной шеренгой Оберонов. Старшие принцы затеяли  спор,
в какую сторону направиться, чтобы найти последний по времени файл. Пока они
выясняли этот вопрос, рядом раздался зычный голос прежнего  короля:  -  Бен,
зачем ты привел сюда эту шваль?
   Оберон  стоял  в  нескольких  шагах,  озирая  толпу  потомков  с  сильным
подозрением во взгляде. Вид у него был суровый, в таком состоянии старик мог
запросто подписать указ о лишении  наследства  или  высылке  в  гарнизон  на
границе с Хаосом. Или просто поколотить любым попавшим под руку придметом.
   - Ты не узнаешь своих детей? - сказал Бенедикт, приближаясь к отцу. -  Ты
должен знать нас, не зря же тебя послали навстречу.
   - Я - самодержец Порядка, а не мальчишка на побегушках! - заорал призрак,
но тут же добавил, противореча предыдущим словам: - Приказано передать  вам,
чтобы немедленно убрались отсюда. Иначе будет очень плохо. Поняли? Все вон!
   - Не сердись, папа, мы пришли забрать тебя из этого места,  -  защебетала
Флора.
   Казалось,  король-призрак  обозлился  еще  сильнее.  Устрашающе  взмахнув
кулаком, он шагнул вперед, прорычав: - У меня  не  может  быть  такой  оравы
ублюдков! Я узнаю только Бена.
   Из его дальнейших криков стало ясно, что копия записана во времена, когда
Корвин был еще совсем малюткой. Однако затем Оберон разглядел в толпе Фауста
и забыл все прочие обиды.  Глаза  амберского  владыки  расширились,  а  рука
потянулась к мечу.
   - И этот здесь! - взревел призрак.  -  Самозванец,  вздумавший  отхватить
бесполезное Отражение на окраине Реальностей!
   Фауст мгновенно сообразил, что  семейное  сходство  сыграло  злую  шутку:
Оберон принял его за отца и, видимо, вознамерился отомстить царю Нирваны  за
какие-то очень старые обиды.
   Не дожидаясь апогея конфликта,  герцог  обратился  к  помощи  всех  своих
магических побрякушек. Амулеты послушно выплеснули целое  стадо  заклинаний,
которые  окутали  Лабиринтов  призрак  и   отправили   обратно   в   обелиск
супер-Козыря.
   - Как ты это сделал? - запинаясь,  спросила  потрясенная  Льювилла.  -  И
зачем?
   - Я думал, вам нужен другой призрак, постарше, - оправдывался нирванец. -
Могу вернуть его, если хотите.
   - Пожалуй, не стоит, - поддержал друга Корвин. - Но скажи - откуда у тебя
такое кольцо? Похожий амулет был у Мерлина.
   - Давным-давно я снял этот перстень с пальца отца.
   - Такими штучками не швыряются, - напряглась Фиона. - Как ты его добыл?
   - Подозреваете, что я замешан в отцеубийстве? - Фауст грустно  улыбнулся.
- Не бойтесь, мой папочка еще жив. Я бы даже сказал - уже жив.
   Рэндом, скептически слушавший их диалог, вдруг осведомился,  обращаясь  к
племяннику: -  Кстати,  парень,  ты  забыл  рассказать,  где  раздобыл  свой
спайкард. И почему дал ему такое странное имя - Карта-Шпион?
   Вопрос  поставил  Мерлина  в  затруднительное  положение.   Подумав,   он
неуверенно произнес: - Даже  не  знаю...  Название  родилось  непроизвольно,
словно перстень сам сообщил, как его зовут.
   Он коротко рассказал, как нашел перстень в разгромленных  покоях  Бранда.
Мерлин не стал уточнять, что обладает двумя спайкардами и уж тем  более  что
побаивается их.
   - Мощные игрушки, - сказал Мерлин. - С их помощью  опытный  маг  способен
управлять любыми силами.
   Корвин посоветовал сыну поосторожнее  пользоваться  столь  могущественным
предметом, а незаметно подкравшийся новый призрак Оберона добавил:
   - Рад вас всех  видеть,  но  вам  придется  уйти.  Здешний  хозяин  начал
сердиться. Он не слишком любит инициативу снизу.
   - Где ее любят?! - в один голос ответила добрая половина Семьи.
   Дети бросились обнимать отца, пусть и не совсем настоящего,  а  Фауст  от
греха подальше надвинул капюшон, чтобы король не узнал его. Амбериты учинили
призраку экзамен, желая определить его  возраст.  Оберон  ответил,  что  был
записан в момент, когда ремонтировал Узор, предварительно отослав  детей  на
штурм Хаоса.
   "Кажется, им нужен именно этот  призрак",  -  подумал  нирванец,  пытаясь
решить, как следует вести себя в такой обстановке. Он ломал голову над  этой
проблемой с того самого момента, когда  услышал  от  Корвина  о  возможности
оживлять двойников Межтенья.  Вчера  в  Артаньяне  они  долго  спорили  всей
семьей, и в конце  концов  отец  посоветовал  не  вмешиваться  -  все  равно
невозможно предсказать, какое решение окажется  правильным.  Фауст  невольно
ухмыльнулся, представив себе, сколько осложнений  возникнет  у  амберитов  в
случае возвращения короля. Кому должны по праву принадлежать трон и корона -
Рэндому   или   Оберону?   Как   перераспределить   доходы   с   королевской
собственности?
   "Пусть сами мучаются в поисках выхода!" - решил герцог  и  прислушался  к
беседе. Оберон как раз вспоминал о том, как восстанавливал Узор.
   - Технически это совсем нетрудно, - говорил призрак. - Если, конечно,  ты
прошел  разумом  через  Исходный  Узор  внутри  Камня  Правосудия.  Самоцвет
полностью подчиняет тебя и ведет по маршруту. От тебя требуется лишь держать
линию чертежа в фокусе  внутреннего  зрения.  Делаешь  шаг  -  и  за  спиной
восстанавливается изгиб Кривой или полотнище Вуали... - Оберон сделал паузу,
приводя в порядок мысли, после чего продолжил импровизированный  инструктаж:
- Самое страшное ждет в конце пути. Когда я приблизился к  центру,  там  уже
караулил знак Логруса. Какое-то время мы с Камнем могли его  сдерживать,  но
потом пришлось отвлечься, чтобы безошибочно изобразить  Последний  Изгиб.  В
этот момент Логрус навалился на меня и высосал всю энергию.
   - Ты не мог защитить себя? - с болью спросил Рэндом.
   - Я  не  имел  права.  Энергия  покидала  меня,  и  даже  Камень  не  мог
компенсировать потерю.  А  я  отдавал  последние  силы,  чтобы  восстановить
последние ярды Узора. Завершив работу, я успел увидеть, как  рядом  замерцал
сам Лабиринт. Он размолотил Логруса, и от этого  разразилась  буря,  которая
понеслась сквозь Отражения, восстанавливая господство Порядка.
   Сразу несколько амберитов собрались задать вопросы,  но  Мерлин  опередил
всех, возбужденно повысив голос: - Дед, объясни, что ты имел в  виду,  когда
сказал, что рядом  появился  Лабиринт.  Это  был  сам  Узор,  его  знак  или
обитатель Лабиринта?
   - Разумеется, обитатель. - Оберон кивнул. -  Дворкин  называл  его  Душой
Лабиринта. Это существо пребывает одновременно во множестве Узоров,  которые
действуют на данный отрезок времени.
   - А как же повреждения Узора? - спросила Фиона.
   - Полагаю, что там, где  Узор  поврежден,  обитатель  чувствует  себя  не
слишком комфортно. Потому и  стремится  отремонтировать  Лабиринты  один  за
другим.
   Голос  короля  был  заглушен  диким  воем,  раздавшимся  из-за  колоннады
монолитных истуканов. Спустя мгновение  в  промежутках  между  супер-Картами
замелькали цветные пятна, а затем и сам Единорог затрусил по  аллее.  Вернее
даже не "сам затрусил", а "сама затрусила", скорректировал свою мысль Фауст.
Насколько он понимал, это существо должно было хотя бы изредка  принадлежать
к женскому полу - как бы иначе он-она-оно могло родить Оберона?
   Разгневанная  парнокопытная  прародительница  пронзительно  закричала:  -
Поменьше болтай, сынок! Им не обязательно  знать  слишком  много!  -  Затем,
повернув раздутые от гнева ноздри к живым, Единорог рявкнула: -  Вы  слишком
много себе позволяете! Отныне ни один призрак оживлен не будет!
   При этих ее словах призрак Оберона исчез, рассыпавшись грудой  тающих  на
глазах Лабиринтовых деталек. Не удостоив его  даже  прощального  напутствия,
Единорог  завела  нудную  нотацию,  растолковывая  потомкам,  как   нехорошо
нарушать глобальное равновесие. Сильнее всего  досталось  Мерлину,  которому
было, по ее словам,  оказано  доверие,  а  он,  скотина,  не  задумываясь  о
последствиях, принялся своевольничать.
   Полукровка из  Руинаада  сдуру  вздумал  оправдываться,  за  что  получил
дополнительную выволочку. А потом Единорог заметила  Фауста  и  рассвирепела
еще больше.
   Слабовато знавшие древнюю историю амбериты не могли взять в толк, с  чего
вдруг Фауст столь яростно доказывает свою преданность их Семье и  Лабиринту.
Песня нирванского гостя затянулась. Хотя  средний  Сын  Вампира  не  обладал
красноречием Мефа, он долго и убедительно пудрил мозги: дескать, в условиях,
когда поврежден Главный Узор, необходимо объединить все силы, противостоящие
Хаосу и Логрусу.
   - Согласись, что даже полноправным Повелителям Теней не  помешает  помощь
колдунов из далеких Отражений, - убеждал нирванец. - Тем более тех колдунов,
которые имеют основания ненавидеть Хаос.
   В свою очередь Единорог, топая передними копытами, надвигалась на герцога
и злобно рычала: - Говоришь,  колдуны  из  всеми  забытого  захолустья?  Ври
кому-нибудь другому, птенчик! Меня-то не проведешь, я вашу  породу  насквозь
вижу! И насчет ненависти к Хаосу не обманешь.  Правильнее  сказать,  что  вы
ненавидите Хаос сильнее, чем Амбер.
   Она подошла вплотную,  нацелив  обломанный  у  острия  конический  рог  в
подбрюшье нирванского наследника. Фауст торопливо  отгородился  многослойным
щитом  Амулетов.  Мощь,  порожденная  Чешуйкой,  существом  более   высокого
порядка, немного отрезвила Единорога,  которая  отпрянула,  сбивая  искры  с
тлеющей гривы. Пользуясь передышкой, герцог продолжил: - Не говори ерунды. У
нас нет ненависти к Амберу. Иначе бы я не стал помогать твоим внукам вернуть
Камень Правосудия.
   - Вы можете рассчитывать на снисхождение, если сумеете нанести равное,  а
то и большее повреждение Логрусу, - уже спокойнее буркнула Единорог.
   - Именно этого я добиваюсь. И ты знаешь, что без помощи моей семьи вам не
обойтись.
   - Вот что меня и раздражает. Напрасно  надеешься,  что  сможешь  нарушить
равновесие.
   - Пойми, животное, мы стремимся сделать равновесие незыблемым.
   - Это невозможно. Как только  устанавливается  баланс,  сразу  появляется
неожиданное возмущение.
   - Неужели есть сила, более могущественная, чем ты и Змея?
   Обидевшись, Единорог не удостоила его ответом, а лишь повторила, что  вся
компания  должна  немедленно  покинуть  Межтенье.  Сверкающий  рог   очертил
головокружительный зигзаг, растворив тоннель, в дальнем  конце  которого  на
фоне сочной голубизны неба покачивалось янтарное Колесо.  Увидев  Единорога,
Призрак восхищенно воскликнул: - Ого, бабуля моего дедули!
   Фыркнув на сорванца, прародительница  снова  зарычала,  стараясь  придать
своему голосу свирепость: - А ну, вон отсюда! И чтоб  ноги  вашей  здесь  не
было, пока не позову!
   Амбериты чинно двинулись  по  межтеневому  тоннелю,  вежливо  прощаясь  с
Единорогом. Та благосклонно кивала, провожая потомков.  Лишь  Фауст  нарушил
церемонию, осведомившись: - Я так и не понял, ты не будешь  против,  если  я
освобожу Корал от глаза Змеи?
   - Если честно вернешь Камень  амберской  Семье,  то  никаких  проблем.  И
счастливого пути... - Вдруг копытное без предупреждения перешло на валаши: -
Катись!
   - Секундочку, - уперся нирванец. - Дорогая моя, ты должна  понимать,  что
нам предстоит разыграть сложную  партию,  которая  будет  включать  элементы
блефа, неоднократную смену мастей, висты, уходы в пас, игру на ставках и  на
нервах... Чтобы восстановить Главный Узор, нам  придется  сначала  повредить
Логрус.
   - Твои проблемы, - равнодушно бросила Единорог. - Взялся - выполняй.
   Фауст сказал, подмигнув:  -  Но  между  разрушением  Логруса  и  ремонтом
Лабиринта я должен выполнить еще одно важное действие. В  самой  Нирване  и,
возможно, нескольких соседних Отражениях...
   Рогатая  башка  наконец  смекнула,  куда  он  клонит,  и  разволновалась.
Несколько раз лягнув задними копытами неподвижный воздух  тоннеля,  Единорог
растерянно заявила: - Это  не  мне  решать.  Не  только  мне...  Ты  узнаешь
ответ... Возможно, придется отказаться от  услуг  твоей  родни.  Вы  слишком
много требуете.
   - Решайте поскорее, - холодно сказал герцог. - Еще  немного  -  и  Камень
станет неотъемлемой частью принцессы Корал... Кстати, ты не в курсе,  какого
хрена твой сынок затеял эту имплантацию?
   Он все-таки сумел достать Единорога  своими  вопросами.  Шерсть  копытной
твари встала дыбом. Амберская прародительница тряхнула гривой, нацелила  ему
в грудь заостренное копыто и завопила: - Я этого не знаю! И вообще никто  не
знает! И тебе подавно не следует знать! Все вон!
   Уткнувшийся в Межтенье конец тоннеля начал быстро сворачиваться, выпихнув
всех пришлых в Амбер. Самые хлипкие не устояли на  ногах.  Флора  поднялась,
оправляя костюм, и простонала,  восхищенно  глядя  на  нирванца:  -  Как  он
держался! Как он  разговаривал  с  Единорогом!  Нет,  точно,  я  сейчас  ему
отдамся!
   Успокоив  поцелуем  разъяренную  Льювиллу,  герцог  сказал:  -  Тебе   не
показалось, что ваша рогатая лошадка была немного под кайфом?  Заторможенная
какая-то, вялая. Сама не понимала, чего хочет...
   - Нам  трудно  судить  о  поступках  и  желаниях  Олицетворений  Мощи,  -
уклончиво сказала Лью. - И тебе не советую.
   - Нет, в самом деле. - Увлекшись очередной загадкой, Фауст