принц, и если да, то сколько лет проведет здесь  на  этот  раз.
Начавшая о чем-то догадываться Льювилла  немного  занервничала  и  спросила,
куда они идут. Корвин ответил на ходу: - В то место, куда я только вхожу...
   Целью их похода оказалась темная и душная камера в  самом  глухом  тупике
самого нижнего яруса. Вошедший первым Корвин с размаху пнул излишне  прыткую
крысу, хозяйским жестом пригласил своих спутников следовать за ним и сказал:
   - Когда-то я провел в этой клинике около трех лет, зрение  лечил...  -  У
принца задергалась щека. - Когда регенерировали глаза, выжженные по  приказу
Эрика, сюда явился Дворкин и нарисовал на стенах несколько картинок, которые
можно использовать как Козыри.  Одна  из  этих  картинок  открывает  путь  в
бунгало нашего деда. Оттуда рукой подать до Главного Узора.
   - Ты надеешься найти там самого Дворкина? - сообразила Лью.
   - Если рисунок сохранился, - сказал Корвин, - Фау, ты же  колдун,  сделай
нам освещение.
   Герцог послушно щелкнул  пальцами,  и  потолок  камеры  окутался  неярким
золотистым свечением. На одной стене можно было различить сильно попорченный
сыростью пейзаж окрестностей Амбера - участок  берега  с  маяком.  На  стене
напротив остатки штукатурки сохранили фрагменты какого-то интерьера.
   - Нам не повезло, -  мрачно  изрек  разочарованный  Корвин.  -  Настенный
Козырь исчез. Давно пора устроить здесь капитальный ремонт...
   - Не отчаивайся, - сказал Фауст. - Я все-таки колдун, причем не из  самых
плохих.
   Решив, что игра стоит свеч, он  призвал  на  помощь  малую  частицу  сил,
заключенных в Амулете перстня. Стену накрыла невидимая простому  глазу  сеть
энергетических линий. Рассыпанные по всей камере крошки штукатурки  взлетали
с пола, возвращаясь на свои прежние места. Прошло совсем немного времени,  и
взорам  предстало  возрожденное  творение  Дворкина  -  изображение   тускло
освещенной кельи, обставленной вычурной мебелью, с рядами стенных  шкафов  и
книжных полок, а на столе в центре картины лежал нечеловеческий череп.
   - Лучше, чем у самого автора, получилось, - одобрил Корвин труды друга.
   Он мысленно проник в Карту, которая послушно обрела объем,  превратившись
в распахнутую дверь. Трое прошли через эти врата,  и  произведение  Дворкина
захлопнулось у них за спиной. Затем угасло магическое  сияние,  и  в  камере
снова стало темно.

   Кабинет казался покинутым, и даже воздух  пропитался  затхлостью.  Словно
Дворкин, получив свободу, много лет не  возвращался  сюда.  В  свете  факела
стало видно, что серебряные канделябры потемнели, покрывшись патиной,  а  на
мебель и стопки неприбранных бумаг лег тонкий слой пыли.
   В прошлый раз Корвин не успел изучить застенок,  куда  его  отец  заточил
своего отца. Обследовав анфиладу комнат, выдолбленных в недрах  горы,  принц
убедился,  что  найти  Дворкина  не  удастся.  Несколько  опечаленный   этим
открытием, Корвин вернулся в кабинет, бормоча невнятные проклятия.
   - Дедули нет. - Льювилла нетерпеливо отбивала такт каблуками  сапожек.  -
Пошли к остальным.
   - Не спешите, - взмолился Фауст. - Кто-то был  здесь  совсем  недавно.  И
этот кто-то занимался чем-то интересным...
   Амберитам  пришлось  признать,  что  их  приятель-провинциал  не  ошибся.
Недопитое молоко в чашке только начало скисать, а ломтики хлеба в  бронзовой
вазе зачерствели не слишком сильно. Шкафчик  желтого  дерева,  внутри  коего
благодаря чарам сохранялась морозная температура, был полон снеди.  Прочитав
дату изготовления на вакуумной упаковке тонко нарезанного бекона, Корвин без
труда подсчитал; товар попал сюда несколько дней назад, не раньше.
   Между тем Фауст рассеянно понюхал молоко, тронул длинным  ногтем  мизинца
загустевшую пленку, после чего отставил чашку на дальний угол стола.
   - Волчье молоко, - меланхолично сообщил он. - Странные привычки у здешних
обитателей.
   - Нормальный рацион основателя Вечного Города, - отмахнулась Льювилла.  -
Поторопись, милый. Наверное, остальные уже заняты делом.
   - Каким еще делом  могли  заняться  твои  родственники?  -  Герцог  очень
непочтительно фыркнул. - Пустопорожними разговорами и ничем больше!
   Вспомнив некоторые  особенности  его  характера,  Корвин  насторожился  и
спросил: - Ты что-то нашел?
   Вместо ответа Фауст кивнул,  продолжая  разгребать  хлам,  загромождавший
рабочий  стол  Дворкина.  Он  убрал  почти  человеческий  череп  с  волчьими
челюстями и короткими рожками, убрал канделябры,  в  которых  давно  сгорели
стеариновые свечи. Тяжелые фолианты нирванец бережно перенес в шкаф,  где  и
без того хватало беспорядочно сваленных книг. Когда он смахнул  недописанные
бумаги с низкого - под лилипутский рост Дворкина - столика, на  полированной
доске осталось около десятка предметов, хорошо знакомых всем,  кто  оказался
сейчас в этом помещении.
   - Никогда не видела таких Козырей, - призналась Лью-вилла. - Но  рисовал,
безусловно, Дворкин - я узнаю его руку.
   - Автор меня  интересует  в  последнюю  очередь,  -  раздраженно  сообщил
Корвин. - Кто на них изображен?
   Впрочем, оба  амберита  быстро  узнали  Одноглазую  Змею  и  Единорога  -
олицетворения немногих известных  им  Великих  Сил.  Остальные  картинки  на
Козырях казались брату и сестре иллюстрациями к школьному учебнику зоологии.
Фауст опознал еще двух персонажей из мира пернатых и членистоногих, но и  он
пришел в замешательство,  разглядывая  некоторые  Карты.  Чего  стоили  одни
только изображения людей-уродов! Например, кривоногий толстяк с шаром Солнца
на месте, где у нормального человека должен быть живот. Или двуглавый старец
с пучками молний, заменявшими волосы на лице и голове.
   Пока загадочная Колода ходила по рукам, некоторые из наиболее интригующих
Козырей оказались в широком рукаве Фауста.  Герцог  рассудил,  что  с  такой
экзотикой  следует  тщательно  разобраться  в  спокойной   обстановке.   Без
посторонних.
   Корвин, спрятав оставшиеся Карты, уже собирался направиться к  двери,  но
вдруг остановился и, хитренько поглядев на Фауста, произнес: - Разъясни  мое
недоумение, колдун. Уже много лет я ломаю голову над  происхождением  ковра,
что расстелен у нас под ногами. Иногда  мне  кажется,  что  ковер  похож  на
ардебильский, но потом я вспоминаю некоторую  грубоватость  узора,  и  тогда
приходят сомнения. Что скажешь?
   - Ардебильский ковер и не  должен  быть  тонкой  работы,  -  презрительно
ответил Фауст, однако опустился на колени и принялся разглядывать  ворсистую
ткань, - Лучшие ковры ткали в Катане, почти так же  высоко  ценилась  работа
мастеров Тебриза и Хорасана. В Мазандаране и Ардебиле делали  товар  второго
сорта... Но здесь - отнюдь не  второй  и  даже  не  третий  сорт.  -  Герцог
выпрямился, отряхивая пыль с колен. - Если тебя интересует  мое  мнение,  то
слушай: это - агдамская подделка.
   - Агдам?! - вскричал потрясенный принц. -  Не  может  быть!  Насколько  я
помню, в этой дыре умели гнать только омерзительный дешевый портвейн.
   - И столь же омерзительные дешевые ковры, - хихикнула Льювилла.
   Недоверчиво покривившись, Корвин осведомился: - Я  слышал,  в  тех  краях
постреливали?
   -  Было  дело,  -  подтвердил  Фауст.  -   Противник   обошел   городишко
механизированной колонной. После  первых  же  выстрелов  армия  разбежалась,
население успело уйти за два дня до того. Когда вражеские танки  вползли  на
окраину, город  был  пуст,  если  не  считать  съемочной  группы  столичного
телевидения...  Что  же  касается  портвейна,  то  ты  не  совсем  прав.  Не
"Массандра", конечно, даже не "Порто", но все-таки...
   Рассвирепевшая Лью перебила мужчин, злобно прорычав:  -  Надеюсь,  вы  не
станете сейчас обсуждать достоинства дешевой бормотухи?!
   - Она снова права. - Фауст развел руками.
   Вняв сестриным увещеваниям, пристыженный  Корвин  провел  их  в  соседнюю
комнатушку, где стены закруглялись над головой,  смыкаясь  подобием  купола.
Стальная дверь оказалась на месте и, к  счастью,  была  не  заперта.  Пройдя
через эти металлические врата, они попали  в  длинный  тоннель,  который  то
расширялся, образуя  просторные  пещеры,  то  становился  совсем  узким.  Им
пришлось преодолеть множество подъемов, спусков  и  поворотов,  но  в  конце
концов Корвин вывел  спутников  из  подземелья  к  поврежденному  Лабиринту,
вокруг  которого  неторопливо  прогуливались,  рассуждая  на  разные   темы,
остальные участники похода.

   Между глядевшей из скалы пещерой и самим Узором  валялся  скелет  жуткого
существа. Оценив размеры и форму костяка,  Фауст  прикинул,  что  при  жизни
тварь весила не меньше тонны, имела птичью голову с  клювом,  длинный  хвост
анаконды и львиное  тело  с  четверкой  лап,  пальцы  которых  заканчивались
мощными   когтями.   У   зверя   были   несерьезные   слабенькие   крылышки,
позаимствованные у летучей мыши или птеродактиля-переростка.
   - Кто такой? - полюбопытствовал Фауст, вытаскивая фотоаппарат.
   - Винсер был любимым грифоном Дворкина, - пояснил Корвин. -  Его  замочил
Бранд.
   - Наверное, здесь здорово воняло падалью,  когда  ваш  отец  ремонтировал
Лабиринт...
   Продолжая прикидываться тем  комическим  персонажем,  каким  его  считали
амбериты, Фауст занялся изучением останков Винсера.  Набрав  изрядный  запас
костей, он запоздало спохватился, не  совершает  ли  святотатства.  Нирванца
успокоили: дескать, забирай хоть весь скелет.
   - Такая разновидность грифона совершенно неведома  науке,  -  восторженно
сообщил Фауст проходившему мимо Блейзу.
   Вежливо улыбнувшись, принц поспешил свалить  подальше  от  переучившегося
зануды, сказав напоследок: - Я встречал похожих  тварей  в  Отражениях,  где
водятся мантикоры и сфинксы.
   Отцепив пинцетом и зубилом еще несколько костей, Фауст отошел на полсотни
шагов и защелкал затвором, фотографируя скелет. При этом он пару раз  заснял
саму площадку, на которой был начертан Узор. Амбериты не  обратили  внимания
на его упражнения, а зря  -  теперь  в  распоряжении  нирванского  семейства
имелись снимки, которые несложно превратить в Козыри для этого места.
   Покончив с неотложными делами, герцог позволил себе  оглядеться.  Главный
Лабиринт, поврежденный кровью Ринальдо, слабо светился на  идеально  плоском
выступе скалы, имевшей форму овала с осями в  сто  и  двести  метров.  Одним
концом площадка упиралась в  склон,  где  располагалась  пещера,  ведущая  к
апартаментам Дворкина. Со всех прочих сторон скала почти отвесно  обрывалась
в море, которое было такого же густого темно-синего цвета,  как  и  небосвод
над головой.
   Стоя у обрыва, Фауст  любовался  величественной  панорамой  безжизненного
мира, а заодно, насторожив магические чувства,  внимательно  слушал,  о  чем
говорит королевская Семья.
   Фиона напористо заявила: - Нам срочно нужны Дворкин и Камень  Правосудия.
Не водить же по Лабиринту дурочку Корал.
   - Нужны Дворкин или Камень Правосудия, - уточнил Джулиан.
   - Кстати, Корал пока тоже  недоступна,  -  напомнил  Бенедикт.  -  Ходили
слухи, будто ее похитили какие-то призраки Логруса.
   - Я слышал версию, будто там были призраки Лабиринта, - сказал Рэндом.
   - И где же сейчас находится Корал? - спросила Флора.
   Отвечать сестре, которую в Семье  считали  не  слишком  умным  существом,
никто не стал. Вместо этого Льювилла заметила: - Ее надо найти поскорее. Нам
же не нужно, чтобы она настроилась на контакт  с  Камнем.  Потом  хлопот  не
оберешься.
   - Если она не круглая дура,  то  уже  настроилась,  -  сказала  Фиона.  -
Наверняка наш племянничек Мерль объяснил тетушке, как это делается.
   Все разговоры вертелись вокруг поврежденного  Лабиринта  и  необходимости
срочно восстановить первоначальный Узор. Нетрудно было сообразить, что никто
из амберитов не представляет себе, с какой  стороны  браться  за  это  дело.
Кроме того, из обмена репликами Фауст понял, что Камень Правосудия  оказался
у какой-то дамы по имени Корал. Герцог представления не имел, кто она  такая
и по какой линии доводится тетушкой Мерлину. С  другой  стороны,  вчера  Лью
говорила,  что  Камень  попал  в  глаз   родственнице   амберской   Семьи...
Получалось, что таинственная особа - еще  одна  дочь  Оберона...  Совершенно
верно! Вчера утром, когда раскладывали пасьянс, Лью что-то  обронила  насчет
сестры, носящей это имя.
   Тем временем Блейз и Бенедикт напомнили  родственникам,  что  повреждение
Узора организовал потомственный агент Хаоса и что вдовствующая королева-мать
люто ненавидит Амбер. На основе этих предпосылок воинственные братья  делали
однозначный вывод: в самом скором времени войско Хаоса двинется через Колоду
Отражений. Выслушав  их  доводы,  Семья  пришла  в  легкий  ужас,  и  только
рассудительный Джулиан  мрачно  осведомился:  -  Что  сообщает  наша  тайная
служба?
   Рэндом, которому поступали все  донесения  агентуры,  убежденно  ответил:
дескать, пока не замечено  признаков  сосредоточения  вражеских  соединений,
равно как других  указаний  на  подготовку  к  войне.  Корвин  разочарованно
бросил: - Так или иначе, необходимо мобилизовать армию, чтобы прикрыть Амбер
на случай внезапного удара со стороны Дворов.
   - Ты опасаешься, что твой сын объявит нам войну? - забеспокоился Рэндом.
   Ответ Корвина прозвучал озабоченно: - Он пока не успел  стать  признанным
властелином. Любая мало-мальски влиятельная  придворная  группировка  сможет
собрать войско и двинуться на Амбер Мерлин будет не в силах этому помешать.
   Корвин и Бенедикт начали прикидывать состав армии, мохнатые из  Отражения
Риик, армия Ланселота из Лорайны, армия Блейза, армия Джулиана - для обороны
ближайших подступов к Амберу. По их подсчетам получалось, что на сегодняшний
день Амбер располагает армией  численностью  около  двухсот  тысяч  пеших  и
конных бойцов, причем каждую неделю можно  увеличивать  численность  еще  на
полсотни тысяч.
   Джулиан напористо потребовал немедленно обсудить и согласовать  стратегию
предстоящей войны. Главный егерь королевства предлагал дать главное сражение
в ближнем к Амберу поясе Отражений, где есть возможность нанести  противнику
тяжелые потери  массированным  применением  огнестрельного  оружия.  По  его
мнению, следовало обескровить армию Хаоса  в  обороне,  а  затем  бросить  в
контрнаступление  традиционные  войска,  разгромить  врага  и  гнать  сквозь
реальности вплоть до самых Дворов.
   Идея брата пришлась по душе Бенедикту,  однако  принц-полководец  изложил
свои претензии: - Нам нужны  новые  винтовки,  несколько  тысяч  стволов.  И
вдобавок  необходимо  закупить  более  тяжелое  оружие  -  пушки,  пулеметы,
управляемые ракеты. Иначе полномасштабного наступления не отразить. Я уж  не
говорю, что на этот раз война по ожесточенности превзойдет даже те битвы,  в
которых погибли Озрик и Финдо.
   - С чего ты взял? - сердито спросила Льювилла. - Вы по-прежнему играете в
солдатиков. Готовитесь к войне с врагом, которого сами себе придумали.
   Братья-воители обиделись, а Корвин подлил в  огонь  керосина,  сказав:  -
Прости, Бен, но вы с Джулианом и Блейзом рассчитываете,  что  Хаос  повторит
прошлый сценарий. Поверь, генералы Дворов - не идиоты.  Потерпев  фиаско  на
Черной Дороге, они должны были кое-чему научиться. На этот раз  война  будет
разворачиваться по совершенно иной диспозиции.
   Безусловно, серебристо-черный  был  прав,  и  Фауст  подумал:  "Он  умен.
Смешная история. Я почти искренне симпатизирую этому  принцу,  старший  брат
которого убил моего деда. Но Озрик был мерзкой коварной тварью, от него даже
родной отец отрекся. А этот безумец имеет представления о  нравственности  и
вдобавок неглуп, хотя склонен к примитивным решениям. Но ведь  я  не  должен
мстить лично ему, не так ли? Брат не отвечает за брата, как говорится, он не
сторож своим братьям. К тому же мы отомстили за деда. Все правильно:  мы  не
отвечаем  за  предков,  мы  мстим  за   предков.   Осталось   отомстить   за
родителей..." Принцы продолжали орать друг на друга,  перечисляя  количество
личного состава, количество лошадиных голов, мечей, копий,  метраж  кольчуг,
тактическую плотность  и  прочую  военную  тарабарщину.  Презрительно  морща
носик, Льювилла сказала: - По-моему, они сами не  верят,  что  Хаос  готовит
вторжение. Особенно сейчас, когда  сохраняется  равновесие  Великих  Сил.  Я
скорее поверю, что брательники собрались нанести упреждающий удар и оттяпать
еще один слой приграничных Отражений.
   Несомненно, Рэндома разговоры о войне тоже раздражали. Король произнес  с
недовольным видом: - Вернемся к главному вопросу.
   Все  амбериты  сразу  загрустили,  вспомнив  о  повреждениях   Лабиринта.
Наверняка в этот  миг  каждый  подумал  о  судьбе  Оберона,  который  погиб,
восстанавливая Кривые  Вуали.  На  лицах  августейших  особ  Фауст  прочитал
отсутствие желания повторить отцовское деяние.
   - Дурацкая история, - буркнула Льювилла. - Нам необходим Глаз Змеи, чтобы
починить Узор Единорога!
   - Вовсе не обязательно, - как всегда, невпопад ляпнула Флора. -  Сгодится
любой источник Силы.
   - Предлагаешь вырвать глаз у Единорога? - засмеялся Жерар.
   Флора оскорбленно надулась, а Блейз задумчиво проговорил: - Проще всего -
вырвать Глаз Змеи у Корал. Через  год-другой  у  нее  отрастет  новый  глаз.
Корвин, сколько лет понадобилось, чтобы у тебя снова появились глаза?
   - Около трех.
   - За  шесть  лет  даже  моя  рука  почти  регенерировала,  -  похвастался
Бенедикт. - Разделим усилия. Мы найдем Корал, а Фи сделает операцию.
   - Почему я? - возмутилась Фиона. - Рэндом и Корвин  занимались  медициной
побольше моего.
   - Но ты лучше знакома с Искусством, - отрезал Корвин.
   Пожав плечами, Фиона неуверенно сказала;
   - Конечно, я могла бы удалить Самоцвет из глазницы  нашей  сестренки.  Но
все-таки лучше, если это сделает  сам  Дворкин.  Подозреваю,  что  дед  имел
какой-то резон, когда имплантировал Камень в ее череп.
   - Старик мог сделать эту операцию, просто чтобы поупражняться,  проверить
свое хирургическое мастерство, - пренебрежительно произнес Джулиан.  -  Или,
что еще вероятнее, у деда начался очередной припадок безумия.
   Дискуссия выдохлась, и Рэндом подвел итог: - Мы  делим  печень  неубитого
дракона... Мы должны сначала найти Корал. Без этого нет смысла  говорить  об
операциях. Кроме того, желательно отыскать  Дворкина.  Воспользуйтесь  всеми
существующими колодами Козырей. Вот мой приказ: Блейз, Фиона и Жерар бросают
все прочие дела и занимаются розыском  родственников.  Бенедикт,  Джулиан  и
Корвин, если он  достаточно  оправился  после  заточения,  должны  продумать
военные аспекты, но мобилизацию начнете  только  по  моему  приказу.  Доктор
Фауст, если я правильно понял, вы хотели бы нам помочь?
   Обращение прозвучало неожиданно, поэтому герцогу  понадобилось  несколько
секунд, чтобы решить, как следует ответить.
   - Всегда готов, - сказал он с обычной  скучающей  миной.  -  А  что  надо
сделать?
   - Ты мог бы прооперировать  Корал?  -  осведомился  прямолинейный  рубака
Бенедикт.
   - Зачем? И кто такая эта Корал?
   - Разве вам не объяснили? - поразился король. - Я так понял, что Корвин и
Лью договорились с вами об извлечении Камня из глаза...
   - Ах вот вы о чем! -  наконец-то  сообразил  недогадливый  простофиля  из
глухой провинции. - Так точно, ваше величество. Корвин  говорил,  что  нужно
извлечь магический кристалл, каким-то образом попавший в глазницу кого-то из
членов вашего семейства. Однако я не помню, чтобы  мне  когда-либо  называли
имя пациентки.
   Взгляд  Рэндома,  обращенный   на   Корвина   и   Льювиллу,   был   полон
красноречивого укора.  Пристыженные  друзья  нирванца  принялись  объяснять:
дескать, не считали нужным излагать постороннему лекарю все факты, но король
не стал слушать их оправданий. Рэндом сам коротко обрисовал ситуацию, и  его
рассказ  подтвердил  логические   выводы   Фауста.   Дворкин   действительно
имплантировал Камень Правосудия