моя
подпись: и это поддельная подпись. И я понял, что лазил в этот сейф не  зря,
потому что вряд ли бы ты показал мне эти поддельные акты!
   Управляющий ничего не мог  говорить,  а  только  гукал  и  ползал  у  ног
Киссура.
   - Признавайся, - рявкнул Киссур, - сколько девок ты  продал  в  публичные
дома, а вину валил на меня?
   - Да штук двадцать, - раздалось из толпы.
   Тут Киссур налетел на управляющего и раздавил ему нос и многое другое,  а
потом приказал "повесить  суку  на  воротах",  -  насилу  Бемиш  убедил  его
отменить такое самоуправство.
   Управляющего  все-таки  всунули  в  колодку  и  поставили  к  столбу  для
наказаний. К полудню в усадьбу стеклись сотни крестьян.
   - Вот оно,  оказывается,  в  чём  было  дело!  -  говорили  крестьяне.  -
Проклятый управляющий и нас обманывал, и  хозяина  водил  за  нос!  Спасибо,
хозяин приехал и разобрался!
   Киссур велел поставить напротив столба стол, сел  за  этот  стол  и  стал
раздавать  крестьянам  закладные,  а  начальник  района,  радуясь,  что  нос
раздавили не у него, подписывал акты о фальшивых закладных.
   К вечеру управляющего увезли в колодках, а довольная толпа разошлась.

   ***

   Ночевать Киссур и Бемиш остались в осиротевшей усадьбе.
   - Ну, как я поступил? - справился за ужином Киссур у Бемиша. Он  напомнил
Бемишу хозяина бойцового петуха, выигравшего сражение.
   - Если бы справедливое устройство общества, - сказал Бемиш, - зависело от
количества раздавленных носов, то ваша империя была  бы  самым  справедливым
местом во Вселенной. Однако все обстоит противоположным образом.
   Киссур нахмурился.
   - Дело не в том, - наставительно сказал землянин, - чтобы ломать  носы  у
бесчестных чиновников. Дело  в  том,  чтобы  поставить  чиновников  в  такое
положение, чтобы они не могли обижать народ.
   - А как тебе нравится это место?
   - Чудное место, - сказал Бемиш, -  здесь  можно  построить  рай  или,  по
крайней мере, дивную птицеферму.
   Киссур расхохотался и хлопнул его по плечу.
   - Тогда оно твое!
   Бемиш изумился.
   - Я не могу принять такой подарок.
   - Почему? Ты сам заявил, что дело не в том, чтобы  набить  морду  плохому
хозяину, а в том, чтобы найти такого, который не станет  красть.  Рассуждать
ты горазд, а как до дела - в кусты.
   - Но я даже языка не знаю!
   Но Киссур и слушать ничего не хотел.
   - К тому же тебе  надо  где-то  жить,  -  заявил  он,  -  ты  обязательно
заполучишь эту компанию себе в карман, вот увидишь! Я выпрошу ее для тебя  у
государя.
   И стал усердно потчевать Бемиша вином.

   ***

   Бемиш проснулся поздно утром. Солнце билось в раскрытое окно, плясало  на
яшмовой морде божка,  оскалившегося  над  дверью,  на  серебряном  старинном
светильнике, на котором белым  пузырем  вздулась  электролампочка.  Бемиш  с
трудом вспоминал вчерашнее: "Была драка... Мы пили... Боже! Он  подарил  мне
усадьбу!" Бемиш подскочил в постели: на столе лежал листок с  дарственной  и
записка от Киссура: тот уехал в столицу.
   Через час Бемиш задумчиво поглощал на веранде завтрак.  Испуганные  слуги
бегали вокруг. Он едва мог  объясниться  со  слугами  и  совсем  не  понимал
ответов. Подумал, прошел внутрь, позвонил в приемную-господина  Шаваша.  Тот
не выразил никакого удивления, услышав о подарке.
   - Господин Шаваш, - сказал землянин, - вы не могли бы  рекомендовать  мне
какого-нибудь действительно честного управляющего?
   Первый заместитель министра финансов с некоторой иронией в голосе заверил
его, что он почтет за счастье отыскать для господина Бемиша все, что угодно:
бессмертного феникса, трехголового дракона и даже честного управляющего.

   ***

   На другом конце линии связи Шаваш повесил трубку. Он размышлял  несколько
секунд, а потом позвал секретаря и отдал необходимые приказания.
   Вскоре в его кабинет вошел молодой человек с круглым лицом  и  приятными,
но  грустными  глазами  василькового  цвета.  Лицо  молодого  человека  было
необычайно бледным, цвета сырого теста. Землянин или иной несведущий человек
решил бы, что обладатель такого лица нездоров или долго не выходил из  дому,
а веец немедленно бы заподозрил, что тот сидел в тюрьме.
   Итак, молодой человек по имени Адини приблизился  на  три  шага  к  столу
чиновника и замер, ожидая приказаний.
   - Киссур, - сказал Шаваш, -  подарил  землянину  по  имени  Теренс  Бемиш
усадьбу близ Ассалаха, и землянин ищет управляющего.  Я  хочу  подарить  ему
тебя.
   - Да, господин, - почтительно сказал Адини.
   - Ты будешь наблюдать за ним и докладывать мне обо всех  его  встречах  и
планах.
   Шаваш достал из папки лист бумаги с личной печатью.
   - Как только Бемиш улетит с планеты, - сказал Шаваш, -  этот  лист  будет
уничтожен. Таким образом, в твоих интересах сделать так, чтобы Бемиш  улетел
с планеты. Ты меня понял?
   - Да, господин.
   - Теренс Бемиш  умный  человек,  и  он  вряд  ли  ожидает,  что  я  упущу
возможность прислать к нему шпиона.
   - Зачем же он просит вас об управляющем?
   - Он надеется переманить моего шпиона на свою сторону. Когда  он  сделает
тебе достаточно добрых дел, ты можешь сделать вид, что так оно и  произошло.
Ты признаешься, что я послал тебя следить за ним. Но помни, что Бемиш  может
дать тебе денег или стипендию, однако только я избавлю тебя от этого  листа.
И помни, что если бы у Бемиша был этот лист,  он  бы  не  играл  с  тобой  в
доброго человека. Он будет добр к тебе только потому, что у него нет другого
оружия.

   ***

   Бемиш любовался старинной  мозаикой,  покрывавшей  стены  второго  этажа,
когда услышал в воздухе характерный шелест спускающегося флайера.  Он  вышел
на галерею: во дворе  стоял  белый  флайер,  над  крыльями  его  еще  бились
последние сполохи "радуги". Через мгновение "радуга" потухла, крыша  флайера
раскрылась, как коробочка мака, и из машины вылезли двое:  красивый,  гибкий
юноша в чинном белом  костюме  и  другой,  скорее  тощий,  чем  стройный,  в
клетчатой рубашке с оборванными рукавами и с красным цветком в  волосах,  по
моде нынешних бунтарей.
   - Можешь жить здесь хоть два месяца, - громко и по-английски сказал юноша
в чинном костюме, видимо, не опасаясь, что кто-то может его понять, -  никто
и рта не раскроет. За здешним управляющим водятся кое-какие грешки, и он  не
скажет о тебе даже брату.
   - И много этих грехов?
   - Не больше, чем у директора любого поганого банка.
   Тут старший юноша оглянулся и заметил Бемиша, который,  особо  не  таясь,
стоял у галереи, опоясывающей виллу вокруг второго этажа.
   - Эй, ты кто такой? - позвал по-вейски юноша.
   - Меня зовут Теренс Бемиш, и я хозяин этой виллы.
   - Что за вздор! Это усадьба моего брата!
   - Именно так. Но вчера Киссур выгнал управляющего усадьбой и  подарил  ее
мне.
   Юноша тревожно завертел головой, а Бемиш сказал:
   - Прошу. Не думаю, что Киссур обрадовался бы, узнав, что  я  прогнал  его
брата с гостями.
   Бемиш велел слугам накрыть стол на террасе, и скоро он и его  неожиданные
гости поглощали обильный завтрак. Брата Киссура звали  Ашидан,  спутник  его
представился не без насмешки как Джон Смит.
   - А чем вы занимаетесь? - спросил Ашидан.
   - Я финансист.
   - Со странной публикой общается мой брат, - заметил Ашидан.
   - А вы чем занимаетесь? - поинтересовался Бемиш у нового гостя.
   - Не ваше дерьмовое дело.
   Бемиш несколько оторопел.
   - Позвольте, - спросил он, - мы ведь  с  вами  познакомились  две  минуты
назад. Я ничего о вас не знаю. Что вы знаете обо мне,  чтобы  называть  меня
дерьмом?
   - А вы каким классом прилетели сюда, на эту планету?
   - Первым.
   - Ну вот. Разве человек, у которого хватает денег  на  то,  чтобы  летать
первым классом, может быть не дерьмом?
   - Вы анархист? - поинтересовался Бемиш. - Коммунист?
   - Сочувствующий.
   - Чему и кому? Эсиноле? Марксу? Ли Дану?
   - Сочувствующий народу, который люди вроде вас заорали деньгами.
   - А почему вы сочувствуете ему на Вее?
   - Мне интересна эта планета, - сказал Смит.  -  Она  еще  не  погрязла  в
материальном достатке.
   - Да, - согласился Бемиш, вспоминая копошащихся в  поле  крестьян,  -  не
погрязла. Но я надеюсь это дело поправить.
   - А?
   - Сделать так, чтобы она погрязла в достатке, - уточнил Бемиш.
   - Вздор! Вам нет дела ни до чего, кроме собственной прибыли!
   Бемиш неторопливо ел утренний суп. Последний раз он слышал эти  слова  от
бывшего генерального  директора  "АДО",  вышвырнутого  им  из  удобного,  но
обременительного для фирмы кресла.
   - Полегче на поворотах, Джонни, - насмешливо сказал Ашидан,  -  а  то  он
сейчас побежит звонить в полицию.
   - Я бы непременно позвонил в полицию, - сказал Бемиш, -  если  бы  вы  на
моих глазах собирали бомбу. Но поскольку вы только языком молотите - на  кой
черт я буду звонить?
   - А брату скажете?
   Бемиш внимательно смотрел на Ашидана. "Ну и семейка, - мелькнуло у него в
голове, - один раскатывает на танке  по  цехам  иностранных  предприятий,  а
другой в Принстоне читает Маркса... Интересно, почему Киссур ему не  подарил
виллу?" Бемиш выудил из кармашка спутниковый телефон и протянул юноше.
   - Скажите ему сами, - предложил Бемиш.
   Ашидан поднялся и сошел в сад, чтобы позвонить. В  этот  миг  на  террасу
прибежали слуги, извещавшие о приезде уездного начальника.
   Уездный начальник  привез  с  собой  дары:  три  блюда  жареного  мяса  с
чесноком, молочного поросенка, салаты в плоских корзиночках, а  также  блюдо
сдобного печенья в форме грецких орехов и круглый сладкий пирог  с  начинкой
из айвы, украшенный фамилией Бемиша, написанной, впрочем, с ошибкой.
   Бемиш провел гостя в садовую беседку. Начальник поклонился ему пирогом  и
сказал:
   - Большая честь, господин Бемиш, что вы теперь будете, в некотором  роде,
проживать среди нас. Я счастлив выразить вам свою  благодарность.  Благодаря
вашей  помощи  и  отваге  Киссура  было  раскрыто  преступление,  редкое  по
гнусности и масштабам.
   - Не думаю, чтобы вы о, нем не знали, - сказал Бемиш.
   - Вай, как вы можете так говорить! Я был просто потрясен, раздавлен,  как
лягушка телегой!
   Бемиш пожал плечами. Постучавшийся слуга появился  в  двери  с  дымящимся
чайником и сластями в плетеных корзиночках.
   Некоторое время хозяин и гость поили друг друга  чаем,  а  потом  уездный
поинтересовался:
   - Говорят, вы теперь будете начальником над нашей стройкой?
   - Об этом еще рано говорить, - сказал Бемиш.
   И тут  Бемишу  показалось,  что  уездный  начальник  хитро  и  нагло  ему
подморгнул.
   - Ну, право, - сказал уездный, - теперь-то в этом сомневаться  не  стоит.
Поверьте, я и многие вокруг будут просто  счастливы  сделать  все,  что  они
могут для друга Киссура и будущего их коллеги.
   - Это вы выпороли Краснова? - спросил Бемиш.
   - А?
   - Трейдера, который приезжал в Ассалах за акциями.  Вы  сказали,  что  не
позволите иностранцам грабить народ?
   Уездный  начальник  понимающе   кивнул.   Лицо   его   стало   важным   и
доброжелательным.
   - Увы, - сказал он, -  народ  как  ребенок,  а  чиновники  вынуждены  его
охранять. Как я могу допустить, чтобы они продавали бесценное  достояние  за
гроши?
   - За гроши нельзя, а даром  можно?  В  счет  уплаты  вами  же  выдуманных
налогов?
   - Вай! - вскричал уездный чиновник, - как вы можете такое говорить!
   Его круглое, добродушное лицо  покраснело,  на  широко  раскрытых  глазах
показались слезы.
   - У вас есть акции компании? Вы заплатили за них хоть грош?
   Глаза уездного начальника глядели честно и прямо.
   - Отныне, - сказал начальник уезда, - весь смысл моей жизни  в  услужении
вам! Что вы хотите? Я все исполню.
   - Я хочу, - сказал Бемиш, - чтобы вы продали мне акции Ассалаха по той же
цене, по которой вам продавали их крестьяне. То есть даром.
   Управляющий поперхнулся.
   - В противном случае, - продолжал Бемиш, - государю станет известно,  как
вы гоняли отсюда солеными розгами иностранных стервятников,  чтобы  объедать
народ без конкурентов.
   Управляющий помолчал, а потом поклонился и произнес:
   - Почту за честь оказать вам эту услугу.
   "Надо будет добиться его отставки, - подумал Бемиш, - чтобы в уезде сидел
человек, благодарный мне за назначение, а не ненавидящий меня за  историю  с
акциями".

   ***

   Когда Бемиш сошел в  сад,  Ашидан  стоял  на  краю  бассейна,  в  котором
плескался его приятель, и занимался тем, что кидал тонкие, хорошо зачищенные
стрелы в пузатый горшок.
   - Ну что, поговорили вы с этим выродком? - спросил Ашидан. -  Сколько  он
вам дал, чтобы против него не возбуждали дела?
   - Прекратите хамить, Ашидан.
   - Этот начальник уезда - большой чудак, - продолжал юноша, - единственный
из местных чиновников, который каждый день сидит в своем кабинете. И знаете,
что он там делает?
   - Ну?
   - Он запирается там со своим молоденьким секретарем, потому что жена  его
происходит из гораздо лучшего рода, нежели он сам, и не позволяет этаких дел
дома.



   ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ,
   в  которой  Киссур  рассказывает  инвестиционным  банкирам   о   способах
дрессировки разбойничьего коня,  а  Теренс  Бемиш  знакомится  с  очередными
претендентами на акции Ассалаха.

   На следующий же день по приезде  в  столицу  Бемиш  оказался  на  приеме,
который префект области устраивал в своей загородной  вилле  по  случаю  дня
цветения слив или еще какой-то схожей божественности.
   Прием был шикарный. Был весь свет.
   Чиновники говорили об инфляции и необходимости сохранять устои.  Люди  со
звезд говорили об инфляции и необходимости сохранять устои.
   В  уголке  иностранные   предприниматели   делились   более   конкретными
впечатлениями от местного делового климата.
   - И вот этот настоятель приходит ко мне и  предлагает  освятить  банк  во
избежание несчастья, и просит за обряд двести тысяч денаров. Я  отказываюсь,
и ночью в офисе начинается пожар.  А  на  следующий  день  эта  тварь  опять
приходит ко мне,  соболезнует  и  снова  просит  двести  тысяч.  А  когда  я
пожаловался полиции, мне посоветовали не рыпаться и  заплатить,  потому  что
настоятель связан с шайкой Рогача.
   - Кстати, о банках: вы знаете,  что  единственные,  кто  получал  в  этом
месяце бюджетные назначения, были те, кто имел  расчетные  счета  в  банках,
контролируемых Шавашем? Говорят,  что  самому  Шавашу  был  откат  в  десять
процентов.
   И так далее. И тому подобное.
   Бемиш   познакомился   с   послом   Федерации    Девятнадцати,    пожилым
пятидесятилетним  малайцем,  и  посол  немедленно,  отведя  Бемиша  в  угол,
принялся рассказывать ему достоверные случай из жизни местных чиновников.
   Послов было около дюжины. Бемиш  вдруг  с  удивлением  подумал,  что  еще
пятнадцать... какое пятнадцать, - десять лет назад послов  было  бы  гораздо
меньше. Одна за другой колонии Земли расставались с Федерацией Девятнадцати,
иные мирно, иные с битьем посуды.
   Бемиша также познакомили  с  послом  Геры.  Посол  разговаривал  с  двумя
людьми, лица которых показались Бемишу отдаленно знакомыми.
   - Мистер Лоренс Эдвардс, - представил посол одного.
   - Мистер Джонатан Расби, - второго.
   Бемиш не моргнул глазом.
   Мистера  Лоренса  Эдвардса  разыскивала  полиция  половины  Галактики.  В
течение двадцати лет мистер Эдвардс был одним из самых крупных  и  уважаемых
бизнесменов.  Сын  аэродромного  техника,  он  к  тридцати  годам   сколотил
состояние в пять миллиардов денаров и  пользовался  неограниченным  доверием
банков, дававших ссуды под приобретенные им с целью строительства  земельные
участки. К сожалению, в последние несколько лет дела г-на Эдвардса пошли все
хуже и хуже, и он создал целую сеть компаний,  приобретавших  друг  у  друга
вышеописанные участки, которые затем и использовались  как  обеспечение  для
банковских ссуд. В конце пятого акта Эдварде  сбежал.  Когда  разочарованные
банки наложили  арест  на  земельные  участки  и  недостроенные  небоскребы,
выяснилось, что их истинная  стоимость  не  совсем  соответствует  цене,  за
которую их покупали друг у друга родственные  компании,  и  не  покрывает  и
двадцатой части набранных Эдвард сом кредитов.
   Что касается г-на Расби, то он тоже был финансовой легендой и  менеджером
преуспевающего оффшорного фонда,  который  вкладывал  сбережения  граждан  в
надежные государственные ценные бумаги. К сожалению, доходы, которые  обещал
Расби, на 3% превышали  возможную  прибыль  от  операций  с  государственным
займом, и поэтому г-н Расби,  суля  на  словах  полную  надежность,  помещал
средства своих вкладчиков в  куда  более  доходные  и  куда  менее  надежные
финансовые инструменты. Вкладчики, прельщенные  верным  и  высоким  доходом,
стремились к нему толпами, и он имел в фонде деньги скромных  пенсионерок  и
посудомоек, которые никогда бы не имел, если бы состав активов его фонда был
известен широкой публике. Расби, с его фантастическим финансовым чутьем,  не
раз  срывал  гигантские  куши,  покупая  за   5%   от   номинала   облигации
обанкротившейся компании, которые потом приносили почти 90% от  номинала,  и
отлично жил на маржу между тем, что выплачивал вкладчикам и что получал сам.
   Погубили его не финансовые, а  политические  неурядицы:  новый  налоговый
закон на Агее, где находилась штаб-квартира его фонда, да  пара  пронырливых
аудиторов. Имущество Расби было арестовано, жена  его  развелась  с  ним  со
скандалом, оставив себе десяток вилл, непредусмотрительно переведенных Расби
на ее имя, фонд мгновенно обанкротился, а сам Расби сбежал на  Геру,  откуда
не переставал доказывать, что всю жизнь честно исполнял обязательства  перед
своими инвесторами и платил им ровно столько, сколько обещал.
   Кстати, федеральная комиссия этого не отрицала.
   Она  просто  утверждала,  что  если  бы  истинная  степень  рискованности
инвестиций Расби была известна, то  он  должен  был  бы  платить  вкладчикам
впятеро больше.
   - А, господин Бемиш, - сказал Расби, дружески улыбаясь. - Я  слыхал,  что
вы тоже участвуете в конкурсе на Ассалах?
   "Тоже?" Бемиш поморщился. "Вот это да! Неужели Шаваш допустит к участию в
конкурсе человека, объявленного в галактический розыск?"
   У подсвеченного бассейна, где  плавали  золотые  рыбки,  стоял  маленький
человек в придворном платье - Шаваш.
   - Благодарю вас за управляющего, - сказал Бемиш, - какое  ему  полагается
жалование?
   - Никакое, - он ваш раб.
   Бемиш поперхнулся.
   - Я думал, на Вее нет рабства.
   - Называйте это как  угодно.  Этот  человек  задолжал  мне  двести  тысяч
ишевиков, дал расписку, что обязуется отработать эту сумму так, как мне  это
будет угодно, а расписку эту я  переведу  на  вас  и  пришлю  вам  завтра  с
курьером.
   Бемиш помолчал.
   - Кстати говоря, - внезапно спросил Шаваш, - вам, говорят,  перевели  всю
отчетность по Ассалаху. Какое ваше мнение?
   - В каком смысле?
   - В прямом. Вы ознакомились с подробнейшей документацией, вы - финансист.
Что вы скажете?
   Бемиш заколебался.
   - Я скажу, что понял, как делают деньги на Вее. Их делают не  на  частных
доходах,  а  на  государственных  расходах.  С  Ассалаха   кормились   двумя
способами. Во-первых, через раздутые контракты, во-вторых,  через  списанное
оборудование.  Например,  все  работы  по  землеустройству  выполняла  фирма
"Аларкон". Учредителем ее, физическим  лицом,  был  директор  Ассалаха.  Ему
принадлежали 20%. Есть геологическое заключение, которое гласит, что Ассалах
расположен на прекрасном базальтовом основании, сверху - лес.  И  есть  семь
миллионов ишевиков, которые были заплачены "Аларкону" за работы по  осушению
болот, которых в Ассалахе в  помине  не  было.  Есть  строительная  техника,
которую за бюджетные деньги купили втридорога.  И  эту  же  технику  продали
через две недели "Аларкону", написав, что  она  амортизирована  на  97%!  Да
неужели за десять рабочих дней можно  было  выработать  ресурс  у  шаг