сказанного просочился в мозги Бемиша не сразу.
   - Не знал языка землян? Вы хотите сказать, что это был не ваш  солдат,  а
лазутчик Киссура?
   Полковник промолчал. В знак согласия.
   - И вы не задержали его? - все так же вполголоса продолжал Бемиш.
   - Молчите, господин Бемиш. Я сегодня не намерен  произносить  перед  ними
речей.
   Солдаты вокруг костра сидели молча, словно и не слышали  разговора.  Один
из солдат, тот, что сидел рядом со шпионом, протянул фляжку Бемишу.
   - Выпейте с нами, - сказал он по-английски.

   ***

   Бемиш не спал часов до четырех утра и наблюдал,  как  из  лагеря,  как  с
тонущего корабля, тихо сбегали крысы.  Он  видел,  как  взлетел  вертолет  с
послом Федерации - отчего-то тот засобирался в столицу. Потом  улетела  пара
чиновников. Потом -  оба  контрразведчика.  Последним,  как  ни  странно,  в
столицу убрался Шаваш. С ним отбыло трое чиновников, чьи имена  значились  в
списке подлежащих повешению, и с отбытием Шаваша возле  космодрома  остались
только федеральные войска.
   А что, в конце концов, произошло? Какая разница, где  солдат  родился?  В
конце концов, все из них присягали Федерации, а вассалами  Киссура  являются
немногим более трети...
   Посты были выставлены в безукоризненном порядке, но все  чаще  и  чаще  к
утру Бемиш слышал у  палаток  аломскую  речь.  Впрочем,  при  его  появлении
начинали говорить по-английски.
   Бемиш вернулся в спальню около  четырех.  Он  повалился  на  кровать,  не
раздеваясь, и почти мгновенно заснул.
   Когда Бемиш проснулся, было  уже  светло:  из  раскрытого  окна  выдувало
кисейную занавеску, и солнце билось  и  прыгало  на  поверхности  мраморного
столика.
   Бемиш повернулся, чувствуя  спросонья,  что  в  костюме  его  чего-то  не
хватает. Чего? Пиджака? Трусов, простите? Бемиш повернулся еще  раз,  сминая
пустую кобуру и вскочил. Все было на месте. Не хватало пистолета.
   Бемиш спрыгнул с кровати и побежал к наружной двери. Дверь  распахнулась,
и Бемиш с облегчением увидел за ней десантника в форме Федерации.  Десантник
расставил ноги пошире, перехватил поудобней автомат и заявил:
   - Извините, господин Бемиш, вас пускать не велели.
   - Кто не велел?
   - Я, - сказал голос откуда-то сзади.
   Бемиш оглянулся.
   В двери, ведущей во внутренние покои, стоял Киссур. За  ним  маячили  два
или три десантника.
   Бемиш молча, не раздумывая ни секунды, прыгнул на Киссура. Но на этот раз
ему повезло еще меньше, чем в предыдущий. Киссур зажал  его  ногу  в  замок,
Бемиш попытался извернуться в воздухе, и в ту же секунду  десантник,  бывший
сзади, обрушил на голову директора Ассалаха удар прикладом. Бемиш еще  успел
услышать,  как  Киссур  заорал  на  солдата,  потом  стены  и   пол   вокруг
превратились в тысячи огненных бабочек и полетели  ему  навстречу,  и  Бемиш
потерял сознание.
   Очнулся он нескоро - он сидел в военном вертолете,  и  вертолет,  видимо,
только что взлетел с крыши виллы. Руки Бемиша были прикованы к переборке  за
креслом пилота, и с обеих сторон его охраняли десантники. Бемиш подумал, что
бежать ему вряд ли удастся, тут вертолет тряхнуло, Бемиш  уронил  голову  на
плечо одного из аломов и опять потерял сознание.
   В следующий раз он очнулся уже на космодроме  -  в  хорошо  знакомом  ему
собственном кабинете. Запястья его были по-прежнему скованы  наручниками,  и
лежал он, весьма заботливо  кем-то  уложенный,  на  черном  кожаном  диване,
располагавшемся позади его собственного рабочего стола. Если чуть  повернуть
голову, можно было даже зацепить  глазом  высокую  спинку  его  собственного
кресла - кресла, в которое два дня назад  нагло  сел  Ашиник.  Но  сейчас  в
кресле никого не было, а  Киссур,  лихо  управлявшийся  с  его  собственным,
Бемишевым, компьютером, сидел  чуть  сбоку,  там,  где  обычно  устраивались
начальники управлений.
   - Ну что, - сказал Киссур, - кто был прав? Ты или  я?  Я  не  проиграл  в
борьбе с десантно-диверсионными группами, а?
   - Ты знал, - произнес Бемиш. Язык с трудом слушался его  и  ворочался  во
рту  опухшей  сарделькой,  -  ты  знал,  сколько  аломов  служит  в  войсках
Федерации.
   - Разумеется.
   - Ты идиот, Киссур. Ты справился с одним полком и  думаешь,  что  победил
Федерацию?
   - Как, вы  мне  собираетесь  присылать  новые  войска?  Благодарю,  очень
любезно со стороны землян.
   - Кретин! Сколько вас, аломов - двадцать тысяч, тридцать - в войсках?  Ты
думаешь, десять тысяч хотя  бы  и  прекрасно  обученных  головорезов  смогут
победить двадцать миллиардов Федерации? Всю  нашу  технику?  Да  вас  сотрут
одной кнопкой!
   - Как? - переспросил Киссур, - вы собираетесь  сбросить  на  нас  ядерную
бомбу? Или мезонную?
   Бемиш прикусил губу. Действительно. Использовать стандартные диверсионные
войска против Киссура было либо опасно,  если  в  них  служили  аломы,  либо
бесполезно - если составить ударную группу из неаломов.  Группа  встретилась
бы  по  крайней  мере  с  равным  мастерством  Федерацией  же  тренированных
десантников. Ядерное оружие могло уничтожить Киссура  в  мгновение  ока,  но
применять ядерное оружие против горстки варваров на дикой  планете  означало
расписаться в чудовищной военной слабости Федерации, не говоря  уже  о  том,
что такое применение нарушило бы все писаные и неписаные права человека.
   - Ты свободен, - сказал Киссур. - Можешь отправляться в  столицу.  Скажи,
что  наши  условия  изменились.  Мы  требуем,  чтобы  в  Ассалах   прилетели
представители  Федерации,  с  которыми  мы  будем  разговаривать  о  будущих
отношениях Федерации и Вей. Одним из членов этой делегации должен  быть  ваш
премьер-министр или президент.
   Бемиш внезапно себе  представил,  как  старый  Ядан  ведет  переговоры  с
президентом бесов, и идея  эта  была  настолько  комична,  что  он  не  смог
подавить смешок.
   - Я хочу попросить тебя об одной  вещи,  Киссур,  -  неожиданно  произнес
Бемиш.
   - Все, что попросишь - твое, - отозвался алом.
   - Не убивай Шаваша... Он... Хотя бы потому, что это из-за него,  в  конце
концов, ты получил десантников!
   На лице Киссура обозначилось странное, почти смеющееся выражение. "Он уже
убил  маленького  негодяя...  -  подумал  Бемиш,  -   убил   или   искалечил
собственными руками..." Но в эту секунду что-то шевельнулось  сбоку  от  его
головы. В кабинет вошел Шаваш и уселся справа  от  Киссура,  в  директорское
кресло.
   - Я взял на себя смелость послушать ваш разговор  у  двери,  -  улыбаясь,
промолвил чиновник, - и ваша просьба очень тронула  меня,  Теренс.  Но,  как
видите, Киссур и не собирался меня убивать.
   - Вы? Вы в этом кабинете?
   Шаваш, смеясь, положил руку на плечо Киссура.
   - А почему бы мне не быть в этом кабинете? Это вообще  мое  кресло...  Вы
ведь не забыли, что я был директором Ассалахской компании? Как  вы  думаете,
могу ли я в связи  с  банкротством  компании  потребовать  вернуть  мне  эту
государственную должность?
   - Неужели ты думаешь, Теренс, - поинтересовался Киссур, -  что  Шаваш  не
знал, сколько аломов служит в ваших войсках? Однако и пришлось ему попотеть,
прежде чем он добился их присылки! Никогда не думал, что может  существовать
страна, которая так не хочет посылать куда-то своих солдат!
   Бемиш опустил голову. Он уже понимал, как их крупно провели. О боже  мой!
Так  вот  почему  осторожный  чиновник  впервые  в  своей  жизни  решительно
настаивал  на  непопулярной  мере.  И  подумать  только,  что  другие  вейцы
согласились на нее, чтобы скомпрометировать Шаваша! И  все-таки  что-то  тут
было не то...
   - Значит, - сказал Бемиш, - ссора  между  вами  и  Киссуром  была  чистым
притворством?
   - Увы, Теренс, увы! Чистым притворством! Очковтирательством!
   - Но Ядан, вы и Ядан, вы и Ашиник -  это  несовместимо,  Шаваш!  Фанатики
ненавидят вас!
   Киссур, улыбаясь, вышел из комнаты, вероятно, отдать какие-то приказания.
Чиновник молча поманил Бемиша пальцем, и  тот,  преодолевая  боль,  сполз  с
дивана. Шаваш подошел к окну и увел вверх штору. Бемиш вытянул голову  из-за
его плеча и стал смотреть.
   Из окон директорского кабинета открывался прекрасный вид на летное  поле,
усеянное черными тушками боевых вертолетов и пятнистыми десантниками. Но  не
это более всего привлекло взгляд директора стройки.  На  середину  поля,  по
рельсам,  подогнали  огромный  грузовой  кран  "РВ-37",  использующийся  для
коррекции установки ракет и загрузки контейнеров весом до 700  тонн.  Но  на
этот раз груз крана  был  намного  меньше  предельно  допустимого  веса.  На
вздернутой в небесах стреле качалось двенадцать... нет, тринадцать тел, и  в
одном из крайних Бемиш узнал своего бывшего зама  -  молодого  Ашиника.  Над
краном уже кружились, попискивая, два палевых стервятника...
   - Сектанты и бунтовщики,  -  сказал  спокойно  Шаваш,  -  нарушали  покой
империи, болтали всякие  глупости,  мутили  разум  людей.  Не  было  никакой
возможности выловить  их  разом,  -  они  прятались,  выступали  поодиночке,
грозили местью за смерть собратьев. Нынче мы собрали сектантов в одно  место
и уничтожили эту нечисть раз и навсегда. Теперь мы можем вести переговоры  с
Федерацией как равное государство, не страдающее от  сумасшедших  шаек.  Тот
простой народ, который  верил  сектантам  -  он  будет  верить  Киссуру.  Те
чиновники, которые ужаснулись сектантам, - они будут доверять мне.
   Шаваш  повернулся  от  окна.  В  глазах  маленького  чиновника  горело  и
плавилось закатное солнце, полуоткрытые губы были сведены усмешкой...
   - За что? - вдруг спросил Бемиш. - За что ты ненавидишь  нас,  Шаваш?  Не
меня, а Федерацию? Лицо чиновника исказилось.
   - За что? А ты  сам  не  догадываешься,  Теренс?  За  то,  что  вы  такие
чистенькие. За ваши сверкающие машины. За блестящие  фантики,  за  рекламные
щиты, за то, что, когда вы приезжаете в самый грязный город, вы строите себе
гостиницу, где нет грязи и нищеты. Народ нищих ненавидит богатых:  ты  этого
не знал?
   - Не знал, что ты нищий, - пробормотал Бемиш. - Я  думал,  ты  достаточно
наворовал у собственного народа.
   Шаваш засмеялся:
   - Я не всегда был богат - это ты забыл? Ты знаешь, как я учился  грамоте?
Я стоял у указных столбов и сличал слова глашатая с буквами.  Мой  отец  был
самый нищий в деревне шаман; я воровал на улицах и пил из луж. Мне  повезло:
я встретил Нана и попал не в шайку, а в Лицей Белого  Бужвы,  что,  впрочем,
для землянина одно и то же. А когда я был  чиновником,  семь  лет  назад,  я
каждый день ожидал ареста, пыток и ссылки. Ты  когда-нибудь  ожидал  ареста,
Теренс? Даже если бы тебя арестовали за езду в пьяном виде,  не  думаю,  что
тебя посадили бы по этому случаю в земляную яму.
   - Не оспариваю, - согласился Бемиш, - земляные  ямы  -  это  преимущество
вашей цивилизации.
   - Это  действительно  преимущество,  Теренс,  -  без  земляных  ям  жизнь
невкусная. Как мясо без соли. Шаваш резко взмахнул рукой.
   - Когда вы передадите наши требования о переговорах, Теренс, не  забудьте
подчеркнуть, что  они  должны  идти  на  самом  высшем  уровне.  Со  стороны
Галактики  их  должны  возглавлять  президент  Федерации,  со  стороны   Вей
возглавлять их буду я.
   - Вы оба сумасшедшие, - тоскливо пробормотал Бемиш, -  будь  проклят  тот
день, когда я подумал, что вы, Шаваш, нормальный  чиновник,  только  потому,
что вы берете много взяток.

   ***

   В сопровождении Киссура  Бемиш  прошел  по  главному  зданию  космопорта.
Состояние его было несколько лучше, чем он  ожидал:  даже  в  барах  кое-где
оставались целые бутылки. Пол был  свежевымыт,  а  на  табло  главного  зала
высвечивалась еще не перемененная надпись "Да  здравствует  партия  народной
свободы".
   Ущерба  в  здании  было  на  несколько  миллионов,  но  Бемиша,   к   его
собственному удивлению, это почти не волновало. В конце концов, вчера  утром
он был уверен, что по зданию будут бить прямой наводкой из  мезонной  пушки,
так чего теперь косить глазом на развороченный дисплей у стойки "SpaceXtra"?
Ашиник, Ашиник! Думал ли ты, требуя Киссура в  первые  министры,  что  через
двадцать четыре часа Киссур повесит тебя на башенном кране!
   - А где рядовые сектанты?
   Киссур провел рукой по горлу. Бемиш понял, отчего свежевымыт пол.
   - Сколько их было?
   - Да не больше сотни, - спокойно соврал Киссур.
   - Вранье! Не меньше двух тысяч!
   Киссур пожал плечами.
   - Я могу видеть полковника Рогова? - спросил Бемиш.
   Они поднялись по недвижному  эскалатору  на  второй  уровень  и  зашли  в
диспетчерскую.
   Полковник лежал на столе. Кто-то подложил ему под голову  белую  подушку,
сложил на груди руки и надел на голову погребальный венок из  белых  цветов,
как это в обычае у аломов, когда хоронят воина.
   - Его убили? - спросил Бемиш.
   - Он был настоящий воин и не нуждался в чужой руке, чтобы пустить в  себя
пулю, - ответил Киссур.
   Бемиш приподнял венок и увидел под крупными лепестками белосвечника  едва
заметную круглую дырочку у виска.
   - Я должен был поступить так же? - спросил Бемиш.
   - Ты бизнесмен. Тебя это не касается.
   Бемиш молча опустил венок и вышел из комнаты.
   Киссур задержался, чтобы поправить не так легшие цветы.
   - Я рад, что на Земле еще остались воины, - сказал Киссур.

   ***

   Впоследствии так никогда и не удалось установить, сколько сектантов в тот
день было уничтожено по приказу Киссура и Шаваша. Достоверно было  известно,
что ни один сектант, бывший на космодроме в  ночь  с  девятого  на  десятое,
живым его не покинул.
   Шаваш и Киссур всегда утверждали, что речь идет о ста  -  ста  пятидесяти
трупах. Им было выгодно  преуменьшать  количество  "оголтелых  сумасшедших".
Реальное число было по крайней мере на порядок больше. По подсчетам  Бемиша,
не менее трех  тысяч  сектантов  столпились  у  космодрома  в  самом  начале
событий. Все они были впущены на летное поле и в здания. Мало  кто  из  этих
крестьян, побывав впервые в жизни в дивном здании из стекла  и  железа,  где
лестницы ездили сами собой, а по потолку бегали надписи,  где  даже  сходить
покакать нельзя было в углу, - мало кто из них на  второй  день  засобирался
домой, тем более что на дорогах стояли кордоны "желтых курток".  Было  ясно,
зачем Киссур выпустил пассажиров-заложников:  чтобы  не  было  свидетелей  и
чтобы не попались под горячую руку.
   Впоследствии Бемиш вытянул из собственных служащих некоторые  подробности
резни. Все началось только после прихода десантников, когда аломов стало  не
меньше двух тысяч и на каждых  трех  безоружных  крестьян  пришлось  по  два
тренированных  супермена.  Убивали   ножами,   а   то   и   голыми   руками,
огнестрельного оружия, а тем более лазеров не использовали. Боялись не шума,
лазер вообще бьет без шума, боялись порчи оборудования, а главное, того, что
луч шибанет по полу и оставит след, который потом  не  упрячешь.  Перепутав,
убили человек  десять  из  персонала,  в  том  числе  главного  теплотехника
космодрома (а только его и оставили из теплотехников), отчего чуть не влипли
в аварию. Хорошо, какой-то сержант-десантник разобрался в системе.
   Потом устроили зданию великую чистку: мыли пол, отскребали кишки со стен,
проверяли нещадно, не дай бог, чьи-то  мозги  залетели  в  баре  за  ящик  с
солеными орешками.
   , Трупы оттаскивали на летное поле, вскрывали термобетон и уж там  жарили
по ним современным оружием: нейтронными пушками и аннигиляторами:  ни  черта
ни оставалось от трупов, земля  спекалась  на  двести  метров  в  стеклянную
оладью... Потом поставили бетон обратно, и - порядок.  Персоналу  пригрозили
вырезать всю семью до пятого колена, включая  детей  в  чреве  матери,  если
будут болтать перед прессой лишнее. Сто пятьдесят человек -  и  все.  Можете
пересчитать,  все  покойники  в  наличии,  вон  кучкой  лежат  у   грузового
терминала...
   Что касается десантников, то, как выяснилось, аломов было в  дивизии  две
тысячи шестьсот три человека, и еще восемьдесят шесть землян, шестнадцать из
них - офицеры. Самое занимательное было то, что не все не-аломы ушли, - дали
им ночью такую возможность; полковник и  еще  два  офицера  застрелились,  а
шестнадцать землян, забубенных  голов,  поперлись  с  товарищами  к  Киссуру
Белому Кречету. Несмотря на запрет говорить иначе как на  официальном  языке
Федерации, они где-то даже и аломского наклевались.



   ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ,
   в которой спасители Страны Великого  Света  проворачивают  самую  крупную
инсайдерскую сделку в истории Галактики.

   Итак, после краткой экскурсии по принадлежащему ему зданию, где на каждом
лестничном  пролете  гомонили  по-аломски  люди,  одетые  в   форму   солдат
Федерации, и где в диспетчерской несла дежурство  группка  невыспавшихся  и,
кажется, уже потерявших способность  пугаться  служащих,  Бемиша  привели  к
стоящей на  летном  поле  заведенной  уже  машине  -  и  любезно  предложили
убираться.
   Бемиш молча сел в машину и дал газ. Ворота с  поля  раскрылись,  одни  за
другими, - Бемиш поехал по той же дороге, по которой его везли вчера.
   Вокруг все так же блестели на солнце рисовые поля,  и  оливковые  деревья
вдоль старой дороги стояли  с  поломанными  сучьями  -  сектанты  и  солдаты
оборвали плоды. Оливки всегда сажали вдоль дорог, потому что пыль, оседающая
на плодах, заставляет их созревать раньше.
   Над виллой его развевался боевой значок рода Белых  Кречетов  и  рядом  -
парадное знамя империи. Бемиш поехал дальше.
   Впрочем, солдат у Киссура было по-прежнему мало, и,  судя  по  тому,  что
видел Бемиш, они были сосредоточены в основном на космодроме.  Редкие  посты
стояли по дорогам, переговариваясь со штабом, да у поворота на  виллу  Бемиш
заметил десяток десантников.
   Цепь "желтых курток" и войск  империи,  за  которой  маялись  журналисты,
начиналась совсем неподалеку, километрах в полу гора от виллы.
   Солдаты из блокпоста на дороге замахали ему руками и автоматами.  Поперек
дороги лежала цепь с шипами, - Бемиш притормозил, развернулся поперек цепи и
стал  ждать,  пока  к  нему  подбежит  целая  свора  полицейских,  землян  и
журналистов.
   Как ни странно, на этот раз журналистов было больше: Бемиш только успевал
моргать  от  фотовспышек.  Дело  объяснялось  просто.  Большая   часть   тех
чиновников,  которая  требовала  держать  прессу  подальше   и   тем   самым
настраивала ее в пользу Киссура, который держал прессу  поближе,  -  большая
часть этих чиновников теперь сидела в Ассалахе.
   - С вами все в порядке, сэр? - заботливо спросил один из постовых. Другой
щелкнул  затвором.  Автомат  в  его  руках  взблеснул  на  солнце,   отражая
перевернутые рисовые поля и облака.
   - Да, - сказал Бемиш, выбираясь из машины. Через пять  минут  полицейский
вертолет с желтой полосой на боку  -  символом  Ведомства  Справедливости  и
Спокойствия - уносил его в столицу.

   ***

   Вертолет приземлился близ государева дворца, у той самой  гостиницы  Семи
Зернышек, куда некогда прибывали на почет и казнь  самые  высокопоставленные
чиновники провинций и где зарезали, одиннадцать месяцев назад, главу  секты,
намеревавшегося помириться с землянами.
   К Бемишу кинулась целая стая журналистов. Первым среди них был тот тип  в
клетчатой безрукавке, который когда-то  написал,  что  директор  Ассалахской
компании не знает вейского и потому понял буквально метафорическое "бесы".
   - Это правда, что войска Федерации перешли на сторону Киссура?
   - Правда, - ответил Бемиш.
   - Почему?
   - На девяносто процентов отряд состоял из аломов, - ответил Бемиш. -  При
том, что среди офицеров не было ни одного алома. Поэтому  солдаты  Федерации
предпочли сражаться на  стороне  того  человека,  роду  которого  их  предки
присягали на верность, а не на стороне тех  людей,  которые  платили  им  по
триста кредитов в год. Насколько мне сказали, такое же соотношение и во всех
других десантных подразделениях войск Федера