ажетесь в международной
изоляции. Вы покажете  себя  демагогами,  а  не  демократами,  государством,
которое требует от развивающихся планет уважения к правам человека, а  когда
развивающиеся планеты просят  помочь  соблюсти  права  человека,  устраивает
атомную бомбардировку, сообразив, что, пожалуй, соблюдение прав  человека  -
это слишком дорого.
   Если  вы  откажетесь  от  нашего  предложения,  даже  победоносная  война
приведет вас к катастрофе. Если вы его примете,  вы  по-прежнему  останетесь
светочем свободы и демократии. В случае войны вы окажетесь  без  тактической
армии, но  с  репутацией  милитаристского  государства.  В  случае  мира  вы
получите  обратно  самых  надежных  в  Галактике  солдат   -   и   репутацию
миролюбивого государства!
   - А император? - спросил госсекретарь.
   - Что ж император, - возразил чиновник, - и в некоторых штатах Земли есть
короли и императоры: в Аравии, в Бельгии. Император будет символом  нации  и
получит цивильный лист, а в стране будет премьер-министр и всеобщие выборы.
   - А Землю будут обвинять в том, что она навязала вам  демократию,  да?  -
осведомился госсекретарь. Шаваш развел руками.
   - Вряд ли, - сказал он, - в сложившихся обстоятельствах можно утверждать,
что Земля навязывает нам демократию.
   Кто-то хмыкнул.
   - К тому же,  -  прибавил  чиновник,  -  мы  уже  заткнули  глотки  самым
оголтелым крикунам, чтобы вы не волновались.
   - В качестве предварительной меры по установлению демократии,  -  заметил
один из генералов, Аль Саад.
   Шаваш сделал вид, что не слышит, и продолжал:
   - Речь  идет  не  о  Bee,  а  о  Федерации.  О  том,  что  она  выбирает:
международную изоляцию и распад или приобретение стратегического плацдарма и
расцвет. Учтите, что через двадцать  лет  на  войну  с  Герой  вам  придется
потратить в сорок раз  против  того,  что  вам  сейчас  придется  вложить  в
экономику и инфраструктуру нового штата!
   - Мы обдумаем ваше предложение, - сказал госсекретарь.

   ***

   Из зала Бемиш выходил вместе с командующим пятым флотом Аль Саадом.
   - И что вы обо всем этом думаете? - полюбопытствовал Теренс.
   - Знаете, - ответил военный, - есть такой анекдот: "Идет по лесу человек,
а навстречу ему - старуха с  бластером.  "Ты,  милок,  никак  собрался  меня
изнасиловать!" - "Никак нет, матушка!" - "А придется, милок!"
   Бемиш захохотал.
   Через пять  минут  Бемиш,  усталый  и  голодный,  поднялся  в  небольшой,
выстроенный треугольником покой, где столы, предназначенные  для  делегации,
были  уставлены  закусками  и  едой.  Всюду  стояла   охрана,   да   десяток
журналистов, ожидавших окончания переговоров, охотились на одиночных  членов
делегации.
   Поднявшись, Бемиш обнаружил, что бойкие журналисты и свита уже расхватали
еду: остались лишь наиболее экзотические блюда. Бемиш пристроился к  длинной
тарелке  с  тушеной  собакой,  и  Аль  Саад,  после  некоторого   колебания,
последовал его примеру.
   В правом углу зала стоял широкий телевизионный экран.  Телевизор  сначала
показал демонстрацию вейцев у стен дворца, а потом передал выступление посла
Геры. Герянин сказал, что он благодарит Киссура  и  самоотверженных  вейцев,
разоблачивших происки земной военщины, и еще раз  подтвердил  обещание  Геры
прийти на помощь обманываемому и  угнетенному  народу  Вей  в  случае,  если
Федерация посмеет обратить против него свое оружие.
   Потом в зал вышел Шаваш в сопровождении двух или трех человек свиты.
   Шаваш, вероятно, не хотел приближаться к директору Ассалаха, но  он  тоже
явно хотел есть, а из всего съестного на столах имелась, как уже  отмечалось
выше, та самая тушеная собака, рядом с которой расположился Бемиш.
   Шаваш подошел к собаке и начал  резать  ее  ножом.  Бемиш  демонстративно
отвернулся.
   Диктор  в  телевизоре  зачитал  обращение  Президента  Геры  к  вейцам  с
обещанием помощи. Президент Геры, впрочем, обещал помочь не  одной  Bee.  Он
советовал всем угнетаемым Федерацией вместе стать на защиту обманутых вейцев
и выступить единым фронтом против "продажной демократии Федерации".
   Телевизор работал плохо. На экране все время дрожала  размытая  сетка  из
сине-зеленых полос. Это означало, что где-то совсем  рядом  работает  мощный
двухканальный узел транссвязи. Госсекретарь, вероятно,  напрямую  говорил  с
Президентом Федерации. Бемиш жадно вглядывался в зеленые полосы  на  экране,
как будто по ним можно было разгадать, о чем разговор.
   Пришли дворцовые слуги, сменили на столах скатерти и уставили  их  свежей
переменой блюд, однако Бемиш был уже сыт. Примерно  через  час  сине-зеленая
рябь прекратилась, и почти сразу же в зале появился посол  Северин.  Северин
подошел к Шавашу и попросил его пройти наверх.
   - С вами желает говорить Президент Федерации, -  сказал  он  тихо,  -  по
транссвязи.
   Шаваш пошел наверх, и Бемиш с генералом, не сговариваясь, двинулись вслед
за ним. В комнате наверху  было  довольно  много  народу  -  человек  десять
дипломатов и еще  столько  же  техников,  и  Бемиша  с  генералом  никто  не
остановил, когда они вошли в комнату вслед за Шавашем.
   На столе стоял обыкновенный компьютер с  узлом  транссвязи,  подсоединным
прямо к параллельному порту. Шаваш наклонился над  широкой  панелью,  кто-то
быстро  ткнул  в  кнопку,  и  на  широкоэкранном  мониторе   перед   Шавашем
нарисовалось лицо президента Керри.
   - Господин Шаваш? - сказал Президент.
   - Я вас слушаю, - откликнулся маленький чиновник.
   - Я обсудил ваше предложение с главами штатов Федерации Девятнадцати.  Мы
пришли к выводу,  что  оно  поставит  Федерацию  в  очень  непростую,  почти
критическую экономическую ситуацию, и все же оно...  гм...  взаимовыгодно  и
почетно. Главы исполнительной  власти  штатов  Федерации  согласны  на  ваше
предложение, с одним условием.
   - Каким?
   - Ваши личные действия, господин Шаваш, неортодоксальны, если не  сказать
чудовищны, а ваша репутация давно стала притчей  во  языцех  даже  на  вашей
собственной планете. Вероятно, что на волне вашего успеха народ  именно  вас
выберет главой нового штата Федерации. Нам  будет  неприятно  видеть  вас  в
Совете  глав  штатов.  Наше  условие  таково:  мы  принимаем  Вею  в  состав
Федерации, если вы не выставляете своей кандидатуры на будущих выборах. Если
вы действительно заботитесь о благе своей страны, вам будет  несложно  пойти
на такой шаг.
   Шаваш некоторое время совершенно  бесстрастно  смотрел  на  экран.  Бемиш
вдруг со злорадством вспомнил, как маленький чиновник когда-то пожалел,  что
Федерация не завоевала Вею и что он, Шаваш, не может стать рабом  императора
Федерации и пробиться в Совет глав штатов.
   - Я согласен, - наконец сказал первый заместитель министра финансов.

   ***

   Через полчаса Бемиш сидел в саду,  с  портативным  компьютером  в  руках,
погруженный  в  вычисления.  В  позапрошлом  году  общий  объем   прямых   и
портфельных  инвестиций  в  экономику  империи  составил  четыре   миллиарда
денаров. В прошлом, благодаря  примеру  Бемиша,  -  шестнадцать  миллиардов.
Накануне выборов этот поток еще увеличился - после выборов упал едва  ли  не
до нуля.
   Общая сумма пособий, льгот, инвестиционных кредитов,  которые  полагались
новому члену Федерации, составляли,  по  самым  скромным  подсчетам  Бемиша,
шесть тысяч четыре миллиарда денаров. Шесть триллионов.
   Кто-то подошел и стал рядом. Бемиш оглянулся - это были Шаваш и Нан.
   - Ну что же вы дуетесь, Теренс? -  спросил  Шаваш.  -  Вы  представляете,
сколько будут стоить завтра акции Ассалаха?
   - То и огорчаюсь, - усмехнулся Бемиш, - вы могли бы мне  хоть  намекнуть.
Признайтесь, сколько вы заработали на этой афере?
   - Ну, это еще не ясно, - проговорил маленький чиновник. - Однако  у  меня
есть для вас подарок, господин Бемиш.  Во  время  кризиса  я  взял  на  себя
смелость купить облигации  Ассалаха  на  общую  сумму  в  триста  шестьдесят
миллионов. В среднем они достались мне по восемь центов  за  денар.  Я  хочу
подарить вам половину купленного пакета.
   Шаваш помолчал.
   - Кроме того, как вы  помните,  я  имел  право  инвестировать  по  своему
усмотрению средства "Вейского специального". В ходе кризиса фонд скупал все,
что можно было скупить.
   Бемиш ошеломленно поднял глаза. Разумеется, он сразу  сообразил,  что  на
каждую акцию, купленную Шавашем для фонда, приходилось  двадцать,  купленных
им для себя.
   Бемиш  понял,  что   лукавый   чиновник   провернул   самую   потрясающую
инсайдерскую сделку в истории рынка ценных бумаг: он уронил фондовый  индекс
на самое дно и скупил все, зная, что его ультиматум предоставит  Bee  статус
"федерального фондового рынка" и  тем  самым  удесятерит  вложенные  Шавашем
деньги. И внезапно Бемиш понял  причины  столь  легкого  согласия  Шаваша  с
требованием Президента: не выставлять свою кандидатуру на выборах.
   - Для чего вы затеяли всю эту историю, - спросил Бемиш, - чтобы  получить
за  десять  дней  2000%  годовых?  Вы  спасали  страну   или   проворачивали
инсайдерскую сделку?
   - Где же тут инсайдерская торговля? - удивился Шаваш, - я же не знал, что
ваше правительство ответит на мое предложение.
   - И все-таки ради вашей прибыли вы отказались от звания  премьер-министра
Вей.
   И тут Шаваш медленно, торжествующе улыбнулся.
   - Кроме меня,  -  сказал  он,  -  есть  множество  людей,  гораздо  более
достойных этого звания. В свое время господина Нана  отрешили  от  должности
первого министра под тем предлогом, что он - уроженец  другого  государства.
Был даже принят закон, запрещающий назначать в  правительство  чужестранцев.
Теперь мы все - граждане одного  и  того  же  государства.  Закон  более  не
действителен. И согласитесь, это принесет большую пользу, если в Совете глав
штатов нашу страну будет представлять землянин.
   Бемиш был совершенно ошеломлен.
   - Все считали, что вы предали Нана, Шаваш.
   - Никогда не разделяйте общего мнения, Теренс. Если бы  вы  лучше  думали
обо мне, вы бы сегодня были на пару миллиардов богаче.
   И с этими словами, церемонно поклонившись землянину,  маленький  чиновник
повернулся и пошел по дорожке, обратно к резным шпилям и  репчатым  луковкам
главных дворцовых павильонов.