ысказал мне сожаление, что земляне не завоевали империю
и не сделали его рабом. Он сказал, что к сегодняшнему дню он был бы  старшим
доверенным лицом у императора Земли...
   Тревис усмехнулся.
   - Я бы хотел иметь рабов, - вдруг сказал он, - особенно таких, как Шаваш.
А у вас есть рабы, Теренс?
   Бемиш чуть нахмурился. Первым его рабом был Адини.
   - Да. Вон те трое, которые убирают столы, - только я  их  не  покупал,  а
получил в подарок от разных людей.
   - В хорошенькое дело мы вкладываем деньги, - пробормотал Рональд Тревис.
   Бемиш рассеянно кивнул.
   - Кстати, - сказал Тревис, - когда мы ехали мимо вашей виллы,  я  обратил
внимание, в толпе крестьян стоял такой высокий крестьянин, у  него  не  было
левого уха. Я совершенно уверен, что видел его у отеля в столице  и  там  он
был одет вовсе не как крестьянин, а сидел в глубине "херрикейна"...
   - Вы, как всегда, наблюдательны,  Рональд,  -  сказал  Бемиш.  -  Это  не
крестьянин. Это один из самых известных бандитов Веи.
   - Боже! Он что, хочет пощипать заграничных овец?
   - Напротив. По просьбе влиятельных лиц он оберегает этих овец ото  всякой
мелкой сволочи.
   - О чем это вы тут шепчетесь?
   Бемиш оглянулся. Перед ним стоял Киссур, одетый на земной манер и  ничуть
не пьяный. На протяжении всего вечера Киссур не доставил еще никаких хлопот:
не сломал ни одному инвестору челюсти и не выполоскал никого в луже. Причина
была проста: Киссур был со своей женой, Идари.
   - Познакомьтесь, - сказал  Бемиш,  -  Рональд  Тревис,  глава  ЛСВ-банка,
Киссур, бывший хозяин той самой виллы.
   - И бывший министр империи, - с усмешкой докончил Киссур. И живо добавил,
обращаясь к Бемишу: - Я не знал, что государь даровал вам иммунитет.
   - Видите ли, Киссур, после  того  как  вы  подарили  мне  виллу,  местный
чиновник согнал крестьян даром мостить к ней дорогу, чтобы отличиться передо
мной. Я не хочу, чтобы местные чиновники выслуживались перед компанией таким
образом. И я обещаю вам содрать с крестьян втрое  меньше  денег  и  повесить
впятеро меньше преступников.
   - Это-то и плохо, - заявил Киссур, - чтобы вас уважали, вам  надо  вешать
вдвое больше, а то на кой черт вам иммунитет, как по-вашему" Тревис?
   Было уже десять вечера, когда настоятель храма, неслышно приблизивишись к
Бемишу, стоявшему в кружке гостей на лужайке прошептал ему на ухо, что Шаваш
хочет поговорить с ним с глазу на глаз. Бемиш  допил  коктейль  и  незаметно
покинул присутствующих.
   Шаваша он нашел на втором этаже храмовой башенки,  -  маленький  чиновник
стоял у стены с бокалом в руке и,  казалось,  чокался  с  танцующей  в  нише
богиней. При звуке шагов Бемиша он  обернулся.  Бемиш  приветственно  потряс
рукой и уселся в резное с дубовой спинкой кресло, стоящее справа от окна.
   - Тревис говорит, что вы соберете вдвое больше  денег,  чем  нужно.  Люди
просто в очередь становятся, чтобы купить кусочек Веи,  если  их  средствами
распоряжается Теренс Бемиш. Что вы намерены делать с лишними деньгами?
   - Мог бы создать парочку фондов, - сказал Бемиш.
   Шаваш, полуобернувшись к  окну,  взмахнул  бокалом.  За  окном,  в  свете
заходящего солнца, сверкала зелень густых садов и  ровные  квадраты  рисовых
полей.  Бесенята  слоновой  кости  плясали  над  окном  и  ехидно  улыбались
чиновнику. Бемиш заметил, что его собеседник пьян, - не так, как на  вейских
пирушках, когда к исходу ночи все  стоят  на  четвереньках,  но  значительно
больше, чем полагается при деловых переговорах землян.
   - Эта планета, - сказал Шаваш, - планета безумных возможностей.  Здесь  -
самые нетронутые недра во всей Галактике. Здесь есть рабочая сила. Но  здесь
нет денег.
   Шаваш резко обернулся.
   - И эти деньги привезете вы, Теренс. Сколько вы  можете  собрать  в  свои
фонды?
   Бемиш подумал.
   - Пятьсот миллионов. В первый год. Дальше зависит от прибылей фонда.
   - Вы будете продавать то, что я скажу, и покупать  то,  что  я  скажу.  В
первый год ваша прибыль составит  семьсот  миллионов.  На  самом  деле  ваша
прибыль составит миллиард. Но триста миллионов  вы  отдадите  мне.  Вы  меня
понимаете?
   Бемиш помолчал.
   - За такие вещи сажают в тюрьму.
   Шаваш наклонился над землянином.
   - Ошибаетесь, Теренс. За такие вещи сажают в тюрьму на Земле. На  Вее  за
такие вещи рубят голову.
   - И вам не жалко рисковать головой из-за денег? Светлое лицо замминистра,
с безумными золотистыми глазами и вздернутыми уголками бровей,  приблизилось
вплотную к землянину.
   - А вот тут вы ничего не поняли, Теренс. Мне нужны не деньги.  Мне  нужно
превратить эту страну во что-то порядочное. А это возможно,  только  если  я
буду самым богатым чиновником в этой стране.  Вот  для  этого  -  мне  нужны
деньги. Огромные деньги. Деньги, которых в этой стране нет.  Но  эти  деньги
есть в Галактике, и вы, Теренс, приведете эти деньги из Галактики сюда.

   ***

   Словом, прием удался на славу, если бы не  происшествие  в  самом  конце.
Была уже полночь, близилось время, когда  мужчины  захотят  поразвлечься,  и
несколько  жен  крупных  чиновников,  по  обычаю,  поспешили  откланяться  и
исчезнуть, и в храмовых беседках уже послышался женский смех. Бемиш и Тревис
шли по садовой дорожке под опадающими лепестками вишни, мимо скорчившихся  в
темноте  богов.  Они  уже  обо  всем  переговорили  и  теперь  просто  молча
наслаждались черной и терпкой ночью, пересыпанной ароматом ночных  цветов  и
далеким пением дорогих шлюх.
   Дорожка привела их к небольшому пруду, на берегу которого стоял мраморный
бог в парчовом кафтане.
   - А вот Шаваш, - проговорил Тревис, - но мы, кажется, не вовремя.
   Шаваш полусидел под статуей бога и тискал  какую-то  девицу  для  катанья
верхом. Что-то насторожило Бемиша, и он остановился.
   - Пойдем отсюда, - одернул его Тревис.
   Внезапно в руке женщины что-то блеснуло.
   - Теренс!
   Бемиш не помнил, как он бросился через полянку. Он  помнил  только  голос
Идари и кинжал в ее руках. В следующую секунду  Бемиш  оттащил  чиновника  в
сторону. Рыбья чешуя кинжала распорола воздух в том месте,  где  только  что
сидел  Шаваш.  Идари   вскочила   на   ноги,   гибкая   и   проворная,   как
ящерица-песчанка.
   От Шаваша несло коньяком и пальмовым вином - убийственное  сочетание.  Он
был в стельку пьян - куда пьяней, чем час назад в башенке.
   - Ты что? - ощерился чиновник.
   Бемиш молча, без замаха, съездил его в челюсть. Чиновник закрыл  глаза  и
упал на землю. Тревис, бледный как смерть, подбежал к Бемишу.
   - Плакал ваш фонд, - пробормотал Тревис.
   - Он ничего не вспомнит, - возразил Бемиш.
   - Надеюсь, что вы тоже ничего не вспомните, - сказала Идари.
   Сердце Бемиша прыгало, как мышь в кувшине.
   - Вас проводить? - спросил он Идари.
   Но женщина лишь чуть-чуть покачала головой и спустя мгновенье пропала меж
кустов. Кинжал еще раньше исчез  в  складке  пышного  рукава.  Шаваш  что-то
замычал, потом перекатился на спину и принялся похрапывать.
   - Бить-то его надо было зачем? - рассердился  Тревис.  -  Она  что,  ваша
любовница?
   Бемиш в бешенстве обернулся. Тревис попятился.
   - Просто забудьте эту поляну, - пробормотал наконец Бемиш, - а то у  всех
нас будет куча неприятностей.
   Они уже  подходили  к  дому,  когда  угрюмо  молчавший  весь  путь  Бемиш
неожиданно сказал:
   - Если и будет в империи гражданская война, то она  случится  из-за  этой
женщины.

   ***

   Наутро после приема кое-кто из гостей подписал  договор  о  намерениях  в
смысле  создания  вместе  с  Шавашем   и   Бемишем   нескольких   совместных
предприятий, связанных большею  частью  с  экспортно-импортными  операциями.
Вейские  пошлины  были   довольно-таки   высоки,   но   Шаваш   дал   понять
присутствующим, что пошлины вряд ли придется платить.
   Чиновник был бледен  после  вчерашней  пьянки,  и  под  скулой  его  цвел
здоровеннейший синяк, искусно замаскированный  разными  притираниями.  Бемиш
недолго терзался вопросом, помнит ли чиновник о том, кто его так угостил. По
возвращении в комнату он обнаружил там подарочную  корзинку,  полную  мягких
сиреневых смокв, и записку Шаваша. "Как видите, я умею  быть  благодарным  -
писал каллиграфическим почерком Шаваш, - вы мне одну смокву, а я  вам  сто".
"Смоквой" по-вейски назывался синяк.

   ***

   А  на  следующий  день  после  того,   как   инвесторы   уехали,   Бемиш,
возвращавшийся на виллу, был остановлен небольшой толпой крестьян.
   - В чем дело? - спросил Бемиш.
   Из толпы выступил высокий босой старик.
   - Нам сказали, - произнес он, -  что  великий  господин  со  звезд  будет
строить в этих местах волшебный город.
   - Более или менее, - согласился Бемиш.
   - Нам сказали, что этот город будет построен  на  наших  землях.  Что  же
будет с нами?
   - У вас останется земля за рекой, - ответил Бемиш.
   - Мы рады, что господин со звезд выделяет  нам  часть  нашей  собственной
земли. Однако у нас отобрали старую землю безо всякой оплаты.
   - Вам заплатили акциями компании, - сказал Бемиш, -  вы  разбазарили  эти
акции и потеряли на них право.
   - Означает ли это, что у господина со  звезд  есть  деньги  для  угощения
чиновников, но нет денег заплатить нам за землю?
   - Я не заплачу ни гроша, - отрезал Бемиш.
   Узнав о происшествии с крестьянами, Киссур сказал:
   - Ты вел себя как мужчина, Теренс. Только  почему  земляне  всегда  ведут
себя как мужчины, лишь когда речь идет о деньгах?
   Новый управляющий всемерно одобрил босса.
   - Это такой народ, - сказал он, - если покажешь  ему  палец,  сожрет  всю
руку. Дармоеды!
   - Разве  ты  сам  из  другого  народа,  -  оборвал  его  Бемиш,  и  новый
управляющий обиженно заткнулся.

   ***

   Бемишу очень часто приходилось  видеться  с  Идари.  Огромное  количество
контрактов компании - на  поставку  строевого  леса,  бетона,  вольфрамового
стекла, - словом, всего, что выгоднее и дешевле было купить в  империи,  шло
через хозяйство Киссура, а хозяйством этим заведовала его жена.
   Только постепенно Бемиш осознал, какую огромную роль играет эта  изящная,
хрупкая женщина не только в экономике Киссуровых поместий, но и в  экономике
империи. Именно благодаря ей ни одна из нефтяных скважин, подаренных Киссуру
государем, не пропала и не была продана за долги, - напротив, каждый подарок
сохранялся, преумножался и увеличивался,  и  эта  хрупкая  женщина  железной
рукой контролировала, по крайней мере, три банка и второй по величине на Bee
алюминиевый завод. Говорили, что кандидаты  на  должность  в  банке  держали
экзамен перед занавеской - Идари не считала возможным разговаривать с  глазу
на глаз с незнакомым мужчиной, и Бемиш никогда не  видел  ее  иначе,  чем  в
вейском платье.
   Сын у Идари был только один, и Бемиш видел,  что  ей  это  очень  горько,
потому что в ее представлении хорошая жена  должна  была  приносить  приплод
каждый год. Ради новых детей она даже допустила к себе  врача-землянина,  но
врач развел  руками  и  сказал,  что  сделать  уже  ничего  нельзя.  В  доме
воспитывалось еще трое мальчиков, которых Киссур наблудил в других местах, и
еще один совершенный подкидыш, которого Киссур вынул три года  назад  из-под
гусениц своего же танка.
   Многие недоброжелатели говорили  Киссуру,  что  землянин  навещает  Идари
несколько чаще, чем этого требуют деловые контакты, но так как те,  кто  это
говорил, очень хотел бы получить все,  что  имел  с  империи  Бемиш,  Киссур
оставлял эти слова без внимания.



   ГЛАВА ВОСЬМАЯ,
   в которой Теренс Бемиш платит налоги прошлогодней листвой, а  на  стройке
выкапывают камень с древним предсказанием.

   Ашиник родился в крестьянской семье, разорившейся  во  время  гражданской
войны. Отца его забрали в войско местного князя и там убили, а  мать  умерла
сама. В последний год Ашиника тоже забрали  к  князю,  но  к  этому  времени
войско князя сократилось до пятисот человек, и поэтому его стали называть не
князем,  а  разбойником.  Когда  князь  услышал,  что  от  войска   Ханалая,
осаждавшего столицу, осталось два амбара  пепла,  а  в  столице  хозяйничают
новые господа - люди со звезд, -  он  испугался  и  прибежал  просить  мира.
Государь простил его, а люди со звезд выдали каждому по нарядной  банке,  на
которой было нарисовано мясо в подливке. Ашиник спрятал банку под  голову  и
лег спать, а когда он утром вынул банку, оказалось, что в ней нет донышка  и
она пустая. Ашиник бросился к товарищам, которые только кончили  завтракать,
а те захохотали и сказали, что так было.
   Ашиник потихоньку отправился в деревню,  на  землю,  но  земли  не  было.
Вместо нее была загородка из хвороста и бетона, а за загородкой -  землянин.
Оказалось, что отец Ашиника составил князю дарственную на землю, а  князь  в
столице продал эту землю какому-то концерну, который вырыл  в  земле  дырку.
Выслушав Ашиника, землянин взбесился и выгнал его вон.
   Дело в том, что землянин давно понял, что князь его надул и что не на все
земли у князя были дарственные. Он выплатил  деньги  первым  просителям,  и,
услышав об этом, все окрестные жители бросились сзывать своих  родственников
и знакомых и свидетельствовать, что те держали такой-то кусок  земли.  Своим
деревенским умом  они  бессознательно  причислили  землян  к  начальникам  и
считали честью надуть концерн, такой глупый, что он готов платить деньги  за
уже проданную ему землю, хотя бы землю продали те, кому она не принадлежала.
Землянин увидел, что его водят  за  нос,  и  теперь  он  выгонял  всех,  кто
приходил с жалобой о земле, как обманщиков.
   "Немного же я получил от землян за мое поле -  пустую  банку  и  пинок  в
задницу", - подумал Ашиник. Ашиник отправился  к  родственникам  в  соседней
провинции, но по дороге заболел. Пожилая  чета  подобрала  его  и  выходила.
Узнав, что совершенно незнакомые люди обмывают его и кормят с ложечки, юноша
расплакался, - ведь четвертый год он жил  как  улитка  без  ракушки,  только
ленивый его не давил.
   Люди, выходившие Ашиника, были кожевники.  Ашиник  стал  помогать  им  по
хозяйству и в работе. Сначала Ашиник ничего не замечал, кроме  того,  что  в
доме не ели мяса, но потом по разговорам мастеров стал догадываться, что его
хозяин  -  член  какой-то  секты.  Эта  секта  существовала  очень  давно  и
основывалась на пророчестве о железных людях, которые выйдут  из-под  земли,
чтобы уничтожить империю. За железных людей  не  раз  принимали  варваров  и
повстанцев,  но  потом  какой-нибудь  повстанец  становился  императором,  и
оказывалось, что это пророчество не о нем. Мастера не раз намекали  Ашинику,
что земляне и есть эти железные бесы, которые хотят  уничтожить  империю,  и
что шахта, на которую его звали работать, есть не что иное, как дырка в  ад:
бесы утащили бы его туда и съели.
   Сначала Ашиник не очень-то этому верил. Кроме того, он  раньше  слыхал  о
сектантах самые гадкие слухи, - болтали, что они обманом  завлекают  к  себе
людей, выхаживают хворых, подбирают сирот, а потом  проповедуют  глупости  и
творят на совместных сборищах блуд и еще кое-что хуже. Но ему было  неудобно
возражать старшим, которые спасли  ему  жизнь,  и,  кроме  того,  идти  было
некуда.
   Вскоре его взяли на собрание, где прямо сказали, что земляне - бесы и что
все вещи, которыми они владеют, - либо наваждение, либо  украдены  у  богов.
Потом на глазах у всех учитель, весь в белом, вырастил  из  семечка  золотую
лестницу, взобрался по ней на небеса и вернулся с нарядной  банкой,  которую
ему дали боги.
   Ашиник стал присутствовать на  еженедельных  собраниях,  но  его  терзали
сомнения. "Конечно, я получил от землян за мое поле пустую банку и  пинок  в
задницу, - думал Ашиник, но ведь если  всех,  от  кого  я  получал  пинок  в
задницу, считать бесами, то бесов выйдет больше, чем людей". В конце  концов
размышления эти сделались так нестерпимы, что однажды  в  мастерской  Ашиник
упал навзничь и потерял сознание. Когда он очнулся, вокруг  него  столпились
люди: оказалось, им овладел великий дух и он проповедовал.
   Ашиника отвели к учителям, те поселили его с  собой.  Так  как  к  словам
Ашиника  относились  с  величайшим  вниманием,  припадки  стали  повторяться
довольно часто, но Ашиник никогда  не  помнил,  что  он  говорил.  Благодаря
своему пророческому  дару  и  природной  сметке  Ашиник  вдруг  быстро  стал
подыматься  по  ступеням  иерархии.  Особенно  поразило  Ашиника  следующее.
Сектанты, к которым он попал сначала, верили, что земляне - самые  настоящие
бесы. На второй ступени ему сказали, что слово "бес" и "железный  дьявол"  в
отношении землян надо понимать метафорически и  что  земляне  живут  не  под
землей, а на небесах. Ему сказали, что, чем  несообразнее  будут  слухи  про
землян, тем скорее поверит в них глупый народ. Но  на  третьей  ступени  ему
опять  сказали,  что  земляне  -  бесы!   И   объяснили,   что   чем   более
метафорическими будут истолкования пророчеств, тем  охотнее  поверят  в  них
глупые чиновники, которые за ложными умствованиями не видят простой сути.  А
на четвертой ступени ему опять сказали, что пророчество следует понимать как
метафору!
   Когда он дошел до седьмой ступени - а всего их было десять, - Ашиник  уже
не различал, где метафора, где  действительность,  а  где  сокровенная  суть
обоих. Когда он говорил с простолюдином - он говорил, будто стоял на  первой
ступени. Когда он говорил с человеком образованным - он говорил, будто стоял
на второй ступени. Он верил в то,  во  что  могла  поверить  его  аудитория.
Благодаря этому его проповеди  собирали  огромные  толпы.  Кроме  того,  его
научили пророчествовать непосредственно на собраниях, и  он  большею  частью
помнил, что говорил.
   Так прошло четыре года: Ашинику исполнилось двадцать  лет.  Как-то  Белый
Старец позвал его и велел отправляться в деревню Ассалах на границе  Чахара.
Он сказал:
   - Бесы строят там свои дырки. Эту дырку они называют космодромом,  и  они
говорят, что из этих дырок летают в небо, но на самом деле эти  дырки  ведут
под землю, в самый ад. Бесы Ассалаха крепко обидели наших крестьян, и у  нас
там сильная община. Но вчера глава общины помер. Иди в Ассалах и  займи  его
место.

   ***

   На этот раз путь до столицы занял не два месяца, а  восемь  часов:  утром
следующего дня желтенький автобус  высадил  Ашиника  у  развилки  дороги  на
космодром.
   Ашиник закинул за спину узелок и пошел. Мимо на стройку летели грузовики,
похожие на огромных шелковичных червей, над дорогой  висело  облако  пыли  и
дурного запаха, и в полях, отшатнувшихся от обочины, колосья  зреющего  риса
были покрыты толстым слоем цементной пыли.  Шагать  было  далеко,  и  Ашиник
несколько раз пытался помахать веточкой, чтобы его  подвезли,  но  никто  не
остановился. Даже в самые худшие годы войны Ашиник не помнил, чтобы  человек
в телеге не подобрал путника. Убить, подобрав, могли, но чтобы не  подобрать
- такого не было.
   Вдруг одна из машин затормозила. Ашиник с  опаской  увидел,  что  это  не
грузовик, а легковушка, формой напоминающая щуплого жука. Водитель распахнул
дверцу, - Ашиник, поколебавшись, залез внутрь.  Некоторое  время  они  ехали
молча.
   - На стройку едешь? - спросил водитель. У него был выговор беса.
   - Нет, - ответил Ашиник, - в деревню.
   - К кому?
   - Дядя позвал. У него сын умер - может, усыновит.
   - В этой деревне, - сказал водитель, - много сектантов.  "Знающих  путь".
Ты тоже сектант?
   - Да.
   - Какой ступени?
   - Что вы знаете о ступенях?
   Водитель оглядел парня: круглое добродушное лицо, широкие губы  и  густые
брови, сходящиеся домиком над красивыми карими глазами.
   - Неделю назад, - сказал водитель,  -  в  деревне  умер  местный  Знающий
Человек: уж не на его ли место ты едешь?
   - Кто вы такой?
   - Меня зовут Теренс Бемиш. Я директор Ассалахской компании.
   Ашиник сглотнул.
   - Вы всех прохожих подбираете или вы знали, что я пр