х вещах, но это единственный выход для страны, в которой выплаты по
долгу превышают налоговые поступления. Во всяком  случае,  и  речи  быть  не
может о том, чтобы под предлогом необходимости расплаты с долгами богатейшие
компании были  избавлены  от  уплаты  налогов  и  практически  превращены  в
независимые государства. Шаваш сначала получил  миллионы,  заводя  страну  в
долговой тупик, а теперь  хочет  получить  миллиарды,  выводя  ее  из  этого
тупика.
   Ашиник  также  заявил,  что  в  исключительных   случаях,   связанных   с
национальной безопасностью и  крайним  злоупотреблением  интересами  страны,
возможна национализация проданных иностранцам компаний. Пример:  Ассалахский
космодром.
   -  Директор  Ассалахского  космодрома  утверждает,  -  сказал   один   из
журналистов, - что  вы  хотите  национализировать  всю  промышленность  Вей,
изгнать  иностранцев  и   отменить   частную   собственность   на   средства
производства. Это так?
   - Это чудовищная ложь, - заявил Ашиник.  -  Не  знаю,  откуда  Бемиш  это
выдумал.

   ***

   Почти одновременно с пресс-конференцией Киссура в десяти  километрах,  на
вилле  Бемиша,  состоялась  пресс-конференция  Антикризисного  комитета.  На
вопросы отвечали Шаваш, Бемиш и посол Земли.
   Бемиша спросили, что он может сказать о требованиях нового правительства,
и Бемиш заявил:
   - Речь идет не только об изгнании иностранных  предпринимателей.  Получив
власть в свои руки, эти люди приступят к национализации промышленности.
   - Откуда вы это знаете? - спросил один из журналистов.
   - Мне было это официально заявлено одним из  их  лидеров,  Ашиником,  при
последней встрече.
   - Мы тоже получили эту информацию, - сказал журналист. - Но десять  минут
назад на конференции Ашиник, Ядан и  Киссур  заявили,  что  они  никогда  не
говорили такой глупости. Как вы можете объяснить, господин Бемиш, что в ходе
предвыборной  борьбы  партии  народной   свободы   постоянно   приписывались
чудовищные мнения и программы, которые она никогда не разделяла?
   Бемиш даже раскрыл рот от такой наглости  террористов.  "Ой  я  влип!"  -
мелькнуло в голове.
   - Заложников она тоже не захватывала, - взорвался Северин,  -  а?  Вообще
святые люди!
   - Это  правда,  что  заключенный  при  строительстве  Ассалаха  секретный
военный договор предусматривал создание на космодроме военной базы,  включая
доставку и хранение боеголовок типа "кассиопея"?
   - Чудовищная ложь, - сказал посол.
   - Как вы тогда объясните найденные на складах боеголовки?
   - В настоящее время мы выясняем, каким путем террористы  сумели  похитить
данные боеголовки с одной из наших военно-космических баз и  переправить  их
на склад.
   - Вы хотите сказать, что с наших баз украли  двенадцать  боеголовок  так,
что никто и не заметил, и что вор не нашел ничего лучшего, как  спрятать  их
на складе, который могли открыть только два человека в Галактике?
   - Мы выясняем, как это произошло.
   -  Скажите,  пожалуйста,  не  является  ли  факт   вызова   войск   Земли
подтверждением  сущестования  секретного  военного  договора   и   косвенным
подтверждением статьи о боеголовках?
   - Нет.

   ***

   Киссур  сдержал  свое  слово.  Сразу  после  окончания  пресс-конференции
журналисты стали снимать отправляющиеся  в  путь  автобусы  и  монорельсовые
поезда. Заложники плакали, но вели себя необыкновенно смирно. Боевики орали,
что будут стрелять в любого,  кто  полезет  в  автобус  поперек  очереди,  и
поперек очереди никто не лез.
   С  одним  из  автобусов  уехали  пять  сотрудников  ЛСВ-банка  и   слегка
поцарапанный, кусающий губы Рональд Тревис. Журналисты подкараулили  его  на
выходе из автобуса, он закрыл лицо руками, шмыгнул в вертолет,  и  улетел  в
Арвадан, откуда спустя два  часа  отбыл  на  Землю,  где  и  стал  абсолютно
недоступен.  Пресса,  желающая  расспросить  короля  внебиржевого  рынка  об
участии его фирмы  в  финансировании  самой  скандальной  стройки  столетия,
осталась ни с чем и была вынуждена вариться в собственном соку комментариев.
Излишней благосклонностью эти комментарии не отличались.
   К 18.00 от перрона отошел последний поезд с  заложниками-пассажирами.  На
космодроме  оставалось  около  восьмидесяти  человек   из   персонала,   чье
присутствие было необходимо  для  функционирования  систем  жизнеобеспечения
космодрома,  пятьсот  вооруженных  боевиков  и   несколько   тысяч   вейских
крестьян-сектантов.

   ***

   В те же шесть часов вечера невдалеке от космодрома  силы  14-й  десантной
дивизии заканчивали высадку. Большегрузные вертолеты с ревом приземлялись на
поля прямо за виллой директора компании, и из брюха их  выползали  плавающие
танки и выскакивали крепкие парни в защитной форме из бронеткани.
   Бемиш сошел вниз, туда,  где  два  вчерашних  безопасника  приветствовали
маленького, крепкого, как шарикоподшипник,  полковника  Рогова  -  командира
соединения.
   - Я думаю, - сказал  полковник,  -  что  господин  Бемиш  должен  принять
участие  в  разработке  операции.  Насколько  я  понимаю,  вы  строили  этот
космодром и должны знать, как проникнуть в здания с наименьшими потерями.
   - Да, - кивнул Бемиш, - я уже об этом думал.
   Например,  в  одном  месте  вентиляционные  ходы  монорельсовой   станции
практически соприкасаются с чередой подземных пустот, в  которые  можно  без
особого труда проникнуть километрах в трех отсюда.  Мы  были  вынуждены  при
строительстве укреплять их.
   - Отлично, - обрадовался полковник.
   - К сожалению, - продолжал Бемиш, -  моим  ближайшим  помощником  являлся
человек по имени Ашиник, который сейчас стоит во  главе  террористов,  и  он
прекрасно помнит эту историю с пустотами.
   Один из контрразведчиков громко выругался.
   - А газы? - спросил полковник.
   - Вынужден вас разочаровать. Возможность газовой атаки, а точнее,  взрыва
или  повреждения  каких-либо  выделяющих  токсины  ракетных  элементов  была
предусмотрена при строительстве.  Система  слежения  автоматически  включает
тревогу, изолирует помещения и начинает очистку воздуха.
   Полковник покусал губы.
   - Я не военный, - сказал Бемиш, - но думаю, что  если  вы  хотите  выбить
террористов из космодрома, то у вас нет другого выхода, как въехать туда  на
танках и стрелять во все, что стреляет или сдается.
   - Похоже, что вы думаете правильно, - сказал полковник.
   - Какие при этом будут потери? - спросил полковника посол.
   - Ну, не думаю,  что  эта  ваша  партия  народной  свободы  будет  хорошо
драться. В конце концов, это просто гражданское население...
   Бемиш внезапно разозлился самоуверенности военного.
   - Это сектанты не умеют драться. А аломов я на вашем месте  не  торопился
бы причислять к гражданскому населению...
   - Аломов?!
   Бемиш в удивлении взглянул на него.
   - Аломов Киссура. Это горный народ, из которого... постойте, вам что,  не
сказали, как был захвачен Ассалах?
   - Нет, - сказал командир, - подробностей я не знаю. В  запросе  о  помощи
говорилось, что речь идет о  бунте  сектантов-вейцев,  которые  победили  на
выборах.
   - Ну, в общем, так оно и есть, - пожал плечами посол,  -  основная  масса
людей на космодроме - сектанты.
   - Значит, космодром захвачен аломами, а не коренными жителями империи,  -
с каким-то неестественным спокойствием уточнил полковник.
   - Вам-то какая разница? - с досадой закричал посол.
   Бемиш вздрогнул:
   - Простите, полковник, откуда вы  знаете  о  различиях  между  вейцами  и
аломами?
   - Да, -  сказал  полковник,  обращаясь  к  послу,  -  какая  разница?  Мы
выполняем приказ.
   Когда  Бемиш,  кончив  разъяснять  полковнику  Рогову  обстоятельства  на
космодроме, вышел в сад, было уже совсем темно.
   Бемиш никогда не сталкивался с армией Федерации, хотя и завел,  последние
месяцы знакомство с ее контрразведкой, и полковник Рогов Бемишу  понравился:
он воображал, что военные много глупее. Одно обстоятельство поразило его.  В
Галактике десятки населенных планет.  Вея  -  на  задворках  цивилизованного
мира. Откуда полковник федеральных войск знает о вражде между вейцами  и  не
раз покорявшими их аломами? Давно ли в военных академиях  пооткрывали  курсы
галактической этнографии? Даже ему, Бемишу,  потребовалось  немало  времени,
чтобы осознать, как глубока пропасть между теми, кого сторонние  наблюдатели
считают единой расой, между "народом империи" и "варварами с гор".
   Бемиш стоял и смотрел на ночь, шевелящуюся людьми.  Где-то  жалобно,  как
кошка, которой наступили на хвост, взвизгнул мотор, и треск цикад мешался  с
шорохом далеких силовых установок. Все. Завтра эта дивизия всей своей  силой
навалится на стройку - ту стройку, которой он посвятил  последние  два  года
жизни и в которую он вложил душу.  Они  искрошат  танками  подъездные  пути,
разворотят  в  пыль  здания  и  терминалы,  и  сумасшедшие  сектанты  выйдут
навстречу танкам с заклинаниями и молитвами, убежденные, что вся эта техника
- суть дьявольский морок, и что  вожди  их  сейчас,  поднявшись  на  воздух,
превратят боевые машины бесов в листки бумаги, и  гранатометы  -  в  бобовые
зернышки...
   Завтра Киссур умрет. Потому что даже если его не размажет по полу  прямым
попаданием термического снаряда, не настигнет очередь из лазера-веерника, не
накроет взрывная волна, - он все равно покончит с собой. Потому  что  всегда
Киссур жил так, словно он давно уже умер. Никогда Киссур не попадется  живым
в руки десантников, вызванных Шавашем.
   И тут, совсем рядом, слева от Бемиша, кто-то сказал по-аломски:
   - Дай закурить.
   Бемиш в ошеломлении обернулся.
   Один из солдат Федерации, сидевших у  костра,  молча  перебросил  другому
пачку сигарет.
   Бемиш подбежал к солдату. Тот щелкал зажигалкой, но при виде  человека  в
штатском поспешно встал и вытянулся.
   - Что ты только что сказал? - спросил Бемиш.
   - Попросил покурить,  сэр,  -  теперь  солдат  говорил  по-английски.  Со
странным, но хорошо знакомым акцентом.
   Бемиша пронзила ужасная догадка.
   - Ты - алом? - резко спросил он по-аломски. Солдат молчал.
   - Ты - алом?
   - Солдатам Федерации запрещено разговаривать  на  чужих  языках,  сэр,  -
ответил рядовой.
   - К черту запрещено! Как тебя зовут?
   - Хайна, сэр.
   Хайна, "волк", одно из самых распространенных имен среди  воинских  родов
страны гор.
   - Чьим вассалом был твой отец?
   - Рода Сарваков, сэр.
   Рода Сарваков! А Сарваки были вассалами Белых Кречетов, рода, к  которому
принадлежал Киссур!
   - И много в дивизии аломов? -  спросил  Бемиш,  стараясь  унять  дрожь  в
голосе.
   - Не могу знать, сэр.  Мы  солдаты  Федерации  и  давали  клятву  служить
Федерации. Аломы не нарушают клятв.
   Бемиш помолчал. Десять солдат, сидевших вокруг костра, глядели на него  с
любопытством. Почти у всех были белокурые  или  каштановые  волосы,  широкие
глаза и словно взлетающие кверху уголки бровей...
   - Сколько вы получаете по контракту? - вдруг спросил Бемиш.
   - Триста кредитов в год, сэр, - сказал Хайна.
   Триста кредитов в год! Минимальное пособие по безработице для  гражданина
Федерации составляло тысячу сто двенадцать кредитов!
   Бемиш повернулся и пошел разыскивать полковника. Теперь он  знал,  откуда
тому было известно о разнице между аломами и вейцами.

   ***

   Бемиш нашел  Рогова  в  гостиной,  полковник  и  несколько  его  офицеров
внимательно смотрели запись дневного репортажа. Полковника  интересовало  не
содержание репортажа,  а  расположение  ангаров,  складов  и  шахт.  Офицеры
смотрели репортаж третий раз, выключив звук,  и  по  их  лицам  трудно  было
заключить, что они думали, просмотрев репортаж первый раз.
   - Полковник! Сколько в дивизии аломов?
   Полковник  и  офицеры,  как  один,  обернулись.  Среди  офицеров  аломов,
кажется, не было, разве что вон тот, сбоку... Да и  то  -  нет.  Полукровка,
что-то вроде помеси датчанина с вьетнамцем...
   - Никто не ведет такого учета, - спокойно сказал  полковник  -  так,  как
будто давно уже ждал этого вопроса, -  но  думаю,  процентов  восемьдесят  -
восемьдесят пять.
   - Восемьдесят?! Откуда?
   Полковник усмехнулся.
   - Господин Бемиш, вы когда-нибудь служили в армии?
   - Нет.
   - А почему?
   - Потому что... - Бемиш осекся.  Во  второй  день  их  знакомства  Киссур
спросил его, почему он не служил в армии,  и  Бемиш  помнил,  что  он  тогда
ответил.
   А полковник улыбнулся, словно догадываясь о том, что тогда ответил Бемиш,
и сказал:
   -  Большая  часть  полноправного  населения  Федерации   разделяет   ваше
отношение к армии, господин директор. А  ассигнования  на  вооруженные  силы
составляют около пяти процентов от ассигнований на здравоохранение.
   - И вы набираете в войска аломов!
   - Мы набираем по контракту любых  людей,  которые  согласятся  служить  в
армии.
   Тут Бемиш оглянулся  и  заметил,  что  в  гостиную  вошли  двое  человек,
привлеченные спором: посол Земли, господин Северин, и  глава  Антикризисного
комитета, господин Шаваш.
   - Но триста кредитов! Это вчетверо меньше пособия по безработице!
   - Пособие по безработице  выдается  гражданам  Федерации.  Аломы  ими  не
являются. Вы прекрасно знаете, что  в  своих  горах  они  обречены  на  куда
большую бедность.  Века  им  внушали,  что  война  -  единственное  занятие,
достойное мужчины. Что дело мужчины - убивать.  Что  смерть  -  это  путь  к
славе. Они счастливы попасть в  войска  Федерации.  Те,  кто  проходит  наши
конкурсные комиссии, расматривают это как билет в рай. Они знают, что  после
десяти лет службы получат права гражданства.  Кстати,  получив  их,  они  не
оставляют службу. Они так же счастливы держать в руках  оружие,  как  другие
счастливы, держа в руках деньги или женщину...  Где  вы  еще  найдете  таких
воинов? Если гражданин Федерации родился в миддлклассе, он окончит колледж и
будет делать деньги, если он родился на помойке, он будет получать пособие и
жрать галлюциногены...
   - Но триста кредитов!
   -  А  сколько  мы  можем  им  платить?  Военные  ассигнования  составляют
полпроцента от ВВП!
   Посол в ошеломлении слушал их разговор. Судя по всему, он  тоже  не  имел
понятия,  кто  именно  охраняет  космические  границы  его  великой  родины.
Вероятно, эта тема была щекотливой и непопулярной. Военное  командование  не
спешило заявлять,  что  его  войска  состоят  на  восемьдесят  процентов  из
варваров-иностранцев и что крепким, здоровым парням с отменными мускулами  и
неглупыми  головами  платят  втрое  меньше,  чем  пропитанному   наркотиками
потомственному безработному.
   - Итак, ваши солдаты счастливы? - с некоторой иронией спросил Бемиш.
   - Очень, господин  бизнесмен!  Они  росли  вне  рекламы,  прав  человека,
кредитных карточек и шлюх. Их учили, что бой -  это  дорога  к  богу!  Когда
истекает срок их контракта, они продлевают его, став  гражданами  Федерации.
Они остаются на службе!
   - А куда им еще идти, - усмехнулся Бемиш, - в инвестиционную компанию? Вы
же их не учите ничему, кроме как убивать. Они чужие в мире Федерации...
   - Они любят армию! И они получают в ней в  двадцать  раз  больше,  чем  в
своих горах!
   - Полагаю, что они любят армию в первый год, полковник. Они любят  армию,
когда они приходят из горной хижины, где у их отца было две овцы и  где  они
спали на глиняном полу по десять человек в комнате, в  казарму,  где  у  них
своя койка, где их сытно кормят и где стоит "трехмерка", которую  они  видят
первый раз в жизни. Но проходит полгода или год, и они смотрят  трехмерку  и
учат наш язык, и они начинают понимать, что страна, которая наняла их в свои
войска, платит своим солдатам в четыре раза меньше, чем  своим  безработным.
Они начинают понимать, что триста кредитов  -  этого  хватит,  чтобы  купить
ферму в горах, но этого недостаточно,  чтобы  каждый  вечер  позволить  себе
банку пива в баре в полукилометре от части... И они начинают сравнивать свою
отдельную койку не с глиняной хижиной, а с коттеджами, мимо которых они едут
на учения. И они начинают думать, что это несправедливо, что люди храбрые  и
сильные сидят в казармах за триста кредитов в год, а слабаки и слюнтяи сидят
в советах директоров компаний. Так?
   Полковник молчал.
   - Вы знаете, как погибла предыдущая династия Вей?
   - Да. Аломы завоевали империю.
   - Ваши солдаты неверно информировали вас, полковник.  Люди  империи  были
богаты  и  ленивы.  Они  не  любили  воевать,  и  власти  вербовали   войска
исключительно из любивших войну варваров. Аломы не  завоевали  империю.  Они
служили в ее войсках и стали ее хозяевами, когда других войск не осталось.
   - Как вам не совестно, Бемиш, - всполошился посол, - об этом и речи  нет!
Здесь  совершенно  другая  технология,  в  конце  концов,  это  всего   лишь
десантники!
   Сбоку от Бемиша раздался не то писк,  не  то  стон.  Землянин  оглянулся:
Шаваш, председатель Антикризисного  комитета,  чиновник,  который  пригласил
войска Федерации в Ассалах, чтобы расправиться со своими  недругами,  закрыв
руками лицо, медленно сползал по дверному косяку на  пол.  Послышался  треск
разрываемой ткани - это  пиджак  Шаваша  зацепился  за  бронзовое  украшение
косяка, пиджак разорвался, и чиновник окончательно  свалился  вниз,  потеряв
сознание.

   ***

   Бемиш  переступил   через   своего   партнера   по   экспортно-импортному
товариществу "Эссако" и вышел наружу. В саду сверкали звезды, и все  так  же
ритмично, как и час назад,  где-то  взревывал  двигатель  бронетранспортера,
что-то не так было в двигателе, и все так же  копошилась  в  темноте  армия.
Теперь, однако, было непонятно, чья эта армия. Половина этих людей - вассалы
Белых Кречетов.  Вассальная  клятва  не  меньше  воинской  присяги!  Да  еще
вдобавок никто не скажет, что Белые Кречеты отправляли их в  бой  за  триста
кредитов, а сами сидели и богатели, считая, что война -  дело  тех,  кто  не
умеет делать деньги на бирже. Что-что, а у аломов, когда войско шло  в  бой.
Белые Кречеты шли впереди войска.
   Кто-то вышел, шевельнулся сзади. Бемиш скосил глаза и увидел  полковника.
Они, не сговариваясь, медленно пошли по дорожке.
   - Как вы думаете, на чьей стороне будут воевать ваши солдаты?  -  спросил
Бемиш.
   - Я хотел то же самое спросить у вас, - ответил полковник.
   Они шли некоторое время молча.
   - Я много слыхал о Киссуре, - сказал полковник.
   - От солдат?
   - Да. То есть из их песен. Они не всегда  балдеют  от  наших  групп.  Они
часто поют свое.
   - О Киссуре?
   - О Киссуре. О его отце, о его деде,  прадеде  и  так  далее,  вплоть  до
самого первого члена рода, который, если не ошибаюсь,  взял  в  жены  лесную
русалку.
   - Ошибаетесь. Он ее изнасиловал, а  не  взял  в  жены.  Из-за  этого  ему
пришлось выдержать некоторое препирательство  со  всякой  лесной  и  полевой
нечистью.
   - А, да-да. Что-то такое пели. Кстати, это  песни  другого  их  кумира  -
Ханадара.
   - Эта вилла - подарок Киссура, - сказал Бемиш.
   Тут садовая дорожка кончилась, и они  вышли  к  пруду.  На  поляне  перед
прудом стоял небольшой жертвенник Бужве, за которым  цвели  рододендроны,  и
Бемиш заметил, что в чашку перед жертвенником накрошена еда  из  солдатского
пайка. Если аломы ели в присутствии бога, они всегда с ним делились.
   Шестеро или семеро солдат сидели на земле под цветущими рододендронами, и
по кругу шла белая пластиковая фляжка с местным вином. Бемиш молча сел рядом
с солдатами, и полковник сел рядом.
   - Вам правда запрещают говорить по-аломски? - вдруг резко  спросил  Бемиш
одного из солдат.
   Тот вскочил, застигнутый врасплох.
   - Нет... Почему же... - промямлил он на родном языке.
   Полковник лег на землю и закрыл глаза.
   Солдат потупился, а потом встал и как-то поспешно скрылся за кустами.
   - Первый человек, который ответил мне по-аломски, - сказал Бемиш.
   - Он не знал языка землян, - вполголоса промолвил полковник.
   Смысл