вопреки  выгоде  компании.  Вы  слыхали,  что
случилось, из-за Киссура, с Йозефом Камински? Я ясно выражаюсь?
   - Вполне. Значит, за вами Киссур, а за мной - Шаваш. Кто по кому  проедет
катком?
   Тут официант принес Бемишу десерт и,  вытянув  голову,  справился  у  его
собеседника, угодно ли тому сделать заказ.
   - Нет, - сказал Джайлс, - я пошел. А  вы,  господин  Бемиш,  если  бы  вы
хорошо разбирались в здешней кухне, вряд ли бы заказали бифштекс из  морской
свинки.

   ***

   Остаток дня Киссур провел в кабаках с Ханадаром Сушеным Фиником  и  парой
близких приятелей. Он проиграл в кости около двенадцати  тысяч  и  почти  не
пил, хотя кое-кому поцарапал рожу. Вечером Киссур сел в машину  и  поехал  к
Шавашу.
   Шаваш сидел в Облачной Беседке, и у него был гость-землянин.
   Видимо, землянин был достаточно близкий,  потому  что,  во-первых,  Шаваш
принимал его в беседке, предназначенной для вейцев, а во-вторых,  в  беседке
находились две очень красивые девицы. Девицы были скорее раздеты, чем одеты,
и одна сидела на коленях землянина, а другая, жадно дыша, лизала этот  самый
предмет, выставивший налитую головку  из  расстегнутых  брюк  Шаваша.  Шаваш
лежал, откинувшись, на ковре, и рубашка его и  пиджак  валялись  неподалеку.
Стол был уставлен закусками и фруктами, свидетельствуя, что два  собеседника
уже покончили с делом и приступили к отдыху.
   Землянин стряхнул девицу и встал со стула.
   - Роберт Джайлс, - сказал Шаваш, - представитель компании "Ай-Си".
   Киссур молча взял стул, с которого встал землянин, и сел на него верхом.
   - Я, пожалуй, пойду, - сказал землянин, с некоторым сожалением косясь  на
девицу.
   - Иди-иди, - сказал Киссур, - эти девки  у  "Транс-Гала"  стоят  по  пять
ишевиков пара, не жадничай.
   Землянин вышел. Шаваш, полузакрыв глаза, потянул на  себя  девицу,  и  та
села на него верхом. Шаваш тяжело и жадно дышал.
   - Опрокинься  на  спину,  -  сказал  он  девице.  Та  послушно  исполнила
требуемое.
   Киссур подождал, пока Шаваш кончил.
   - Принеси-ка мне  кувшинчик  инисского,  -  сказал  Киссур,  обращаясь  к
девицам, - да идите вдвоем.
   Девицы покинули беседку. Шаваш лежал  на  ковре,  шаря  рукой  в  поисках
рубашки.
   - Чтой-то все забегали по поводу этого космодрома, - сказал Киссур,  -  и
все к тебе.
   : - Я - директор компании.
   - А кто был прежний директор?
   - Человек по имени Рашшар.
   - Погоди, так он же твоим секретарем был. Это  ты,  значит,  его  сначала
посадил в директорское кресло, а потом в тюрьму?
   - Воровать не надо, - отозвался с ковра Шаваш. - Вагонами причем.
   - Да  брось  ты.  Он  тебе  с  каждого  вагона  половину  отдавал,  а  ты
рассердился, что не три четверти. Угробите вы страну, сволочи.
   Шаваш наконец застегнул рубашку и штаны, приподнялся и налил  себе  чашку
вина.
   - Киссур, одна твоя прогулка на танке по  заводу  с  минералкой  обошлась
стране гораздо дороже, чем все, что я украл и украду.
   - Дался вам этот заводишко, - возмутился Киссур, - вот, и  Теренс  то  же
давеча талдычил. Шаваш молча цедил через соломинку вино.
   - Ничего. Бемиш купит твою компанию и заставит вас всех побегать.
   - Вряд ли он купит компанию, -  сказал  Шаваш.  -  Господин  Бемиш  часто
покупает компании, но я не слышал, чтобы он хоть одну купил.
   - Что ты хочешь сказать?
   - Господин Бемиш очень неплохой финансист, но он сделал себе состояние на
том, что покупал акции компании, якобы угрожая ей захватом, а потом продавал
их компании гораздо выше курса. Это называется  гринмейл.  Сначала  он  имел
дело с совсем маленькими компаниями, потом с компаниями покрупнее,  а  потом
его попросили убраться из цивилизованных  стран.  Не  то  чтобы  он  нарушил
какие-то законы, но ему и его хозяину  дали  понять,  что  ему  следует  для
разнообразия подышать каким-то другим воздухом.
   - Его хозяину?
   - Хозяину из ЛСВ. Рональду Тревису. Откуда он, спрашивается, брал  деньги
для шантажа компании? Деньги собирал для него Тревис, а Бемиш -  это  просто
дубинка, которой Тревис устраивал свои дела. Видели рядом с ним  джентльмена
по имени Уэлси? Вот это и есть Тревис - кусочек Тревиса.
   - Понятно, - сказал Киссур.
   - ЛСВ - это славная фирма,  -  продолжал  Шаваш.  -  Они  находят  людей,
которые, чтобы нажить денар, крону и доллар, готовы вылезти из своей кожи  и
содрать чужую, и они натравливают этих маленьких людей на большие  компании.
Это гангстеры, а не финансисты. На нашей планете их бы давно расстреляли  из
веерника. А так им сделали замечание, и они решили распространиться в места,
где  очень  мало  строгого  финансового  законодательства  и   очень   много
недооцененного имущества.
   Шаваш помолчал и прибавил:
   - Этот поганец купил 7% Ассалаха через подставных лиц, и  он  покупал  их
маленькими порциями на  протяжении  многих  месяцев,  чтобы  не  потревожить
рынок.
   Тут девицы вернулись с вином, и одна из них села  Киссуру  на  колени,  а
другая подползла к Шавашу и стала трогать его руками под рубашкой,  и  Шаваш
засмеялся и поставил бокал на стол, а потом вновь откинулся на спину.

   ***

   На следующий день первый заместитель министра финансов Шаваш стоял  перед
председателем правительства империи, старым господином Яником.
   Господин Яник стал первым министром  года  полтора  назад,  после  смерти
своего  предшественника,  некоего  Арфарры.  Все  единодушно  считали  Яника
ничтожеством и временной кандидатурой - чем бы, мол, дырку ни заткнуть, лишь
бы не текло. Однако ничтожество просидело на своем посту  куда  дольше,  чем
многие из тех, кто считал его явлением временным.
   Яник и Шаваш принадлежали к разным поколениям и, что еще важнее, к разным
партиям, и Шаваш не раз довольно громко выражал свое мнение о Янике, а  Яник
не раз довольно громко на  примере  Шаваша  выражал  свое  сожаление  о  тех
временах, когда проворовавшихся чиновников вешали на всех четырех  дворцовых
воротах - по четвертинке на каждые.
   - Ознакомьтесь, - сказал Яник, протягивая Шавашу белую пластиковую папку.
   Шаваш развернул папку и углубился в чтение.
   Это  был  проект  строительства  гигантского  алюминиевого  комплекса  на
востоке империи, в Тас'Салиме, богатом бокситами, но бедном энергией. Проект
предусматривал создание глиноземного завода, завода по первичной переработке
алюминия, двух электростанций - термоядерной  и  магнитогидродинамической  и
еще   какого-то   заводика   по   изготовлению   композитных   сплавов   для
гравитационных двигателей.
   Общая стоимость первой очереди стройки  оценивалась  в  двести  миллионов
галактических денаров. Компания, понятное дело, была государственной.
   Шаваш перевернул последнюю страницу и увидел то, что искал, - генеральным
директором компании предполагали назначить Чанакку  -  внучатого  племянника
первого министра, человека довольно пустого и развратного, провалившего  уже
по крайней мере три поручения, и вдобавок фанатичного националиста, что было
особенно  неприятно  космополитичному  Шавашу,  с  его  безупречным  знанием
основных языков Галактики и изысканными костюмами, пошитыми не ближе чем  за
три тысячи световых лет от Вей.
   - Вот, - сказал первый министр, - безусловно важное  дело.  Пора  кончать
плестись в хвосте Развитых Миров. Ни у кого нет такого комплекса!
   Шаваш подумал про себя, что такие комплексы есть и на Транаре, и в Дакии.
Но что верно, то верно: ни у кого не было такого комплекса в государственной
собственности.
   - Через два года, - сказал первый министр, - мы будем диктовать погоду на
рынке космических двигателей! В  течение  недели  ваше  министерство  должно
выделить  семьдесят  миллионов  денаров  на   приобретение   первоочередного
оборудования.
   - Мы не можем это сделать, - спокойно сказал Шаваш.
   - Почему?
   - Денег нет. Чиновникам в Чахаре второй год жалованье не платят.
   Яник с неодобрением смотрел на заместителя министра финансов.  Шаваш  был
слишком молод. Яник еще помнил те времена, когда слова "денег нет" просто не
имели  смысла  в  Вейской  империи.  Если  денег  не  было,  можно  было  их
напечатать. На цену товаров это никак не  влияло,  потому  что  цена  товара
определялась не количеством денег в обращении, а Указом о стоимости товаров,
услуг и проступков.
   - Господин Шаваш, - спросил Яник, - каково ваше ежемесячное жалованье?
   - Триста ишевиков, ваша светлость, - ответил чиновник.
   - Это правда, что ваша последняя игрушка, частная космическая яхта класса
"Изумруд", стоила четыреста пятьдесят тысяч ишевиков?
   - Это был подарок друзей, - улыбнулся чиновник.
   - Господин Шаваш, - сказал Яник, -  Тас'Салим  -  важнейшая  стройка  для
нашего государства.
   Мы обязаны найти на нее деньги. Или мы  займемся  вашей  яхтой.  Вы  меня
поняли?
   - Вполне.

   ***

   Шаваш вернулся в свой роскошный кабинет искренне расстроенный. Он  цыкнул
на секретаря, швырнул модный пиджак на спинку стула,  бросился  в  кресло  и
некоторое время сидел неподвижно. Те, кто поверхностно знал чиновника,  были
бы уверены, что он раздосадован неприкрытой  угрозой,  прозвучавшей  из  уст
первого министра: красавица яхта явно кое-кому не давала покоя. Но,  как  ни
странно, видимо, Шаваш был обеспокоен совсем другим.  Во  всяком  случае,  в
абсолютной  тиши   кабинета,   снабженного   дюжиной   противоподслушивающих
устройств, он позволил себе сжать голову обеими руками и тихо пробормотать:
   - Что они делают! Нет, суки, они понимают, что делают, или нет?
   После чего включил интерком и распорядился:
   - Дарен! Найдите мне Стивена Сигела, и побыстрее.
   Стивен Сигел  был  представитель  Объединенного  банка  Нарена  и  Лиссы,
двадцатого по величине в этом секторе Галактики, и пожаловал на  Вею  неделю
назад в надежде на сотрудничество.
   Стивен Сигел объявился в кабинете первого замминистра финансов через  два
часа.
   - Господин Сигел, - сказал Шаваш безо всяких  преамбул,  -  правительство
Вей хотело бы срочно занять у вашего банка семьдесят миллионов галактических
денаров сроком на шесть  месяцев  под  девятнадцать  процентов  годовых.  Вы
согласны?
   Стивен Сигел  сглотнул.  19%  годовых  -  это  был  очень  жирный  кусок.
Облигации Федерации приносили 7% годовых. Облигации Земли - 7,  5%.  И  хотя
финансы Вейской империи находились, понятное дело, в куда худшем  положении,
нежели финансы  Земли,  его  банк  нашел  бы  шестнадцать  процентов  вполне
приемлемой цифрой.
   - Да, - сказал Стивен Сигел.
   - Прекрасно, - ответил чиновник, - кредитное соглашение  будет  подписано
через час после того, как полпроцента от займа будет лежать у меня на столе.
В конверте.
   На следующее утро, за час до заседания правительства, первый  заместитель
министра финансов Шаваш положил на стол  первого  министра  Яника  кредитный
договор с Объединеным банком Нарена и Лиссы.
   - Вот ваши семьдесят миллионов, - сказал он. - Полагаю,  что  нет  смысла
включать их в доходы бюджета. Они проходят по внебюджетному фонду содействия
развития промышленности.
   Повернулся и вышел из кабинета.
   "Все-таки удивительно расторопный человек, - растроганно  подумал  первый
министр. - Как это он успел так быстро устроить деньги?"
   Конечно, первый министр смутно понимал, что существует некая связь  между
способностью Шаваша быстро доставать галактические кредиты и покупками вещиц
вроде частной космической яхты. Но первому министру было приятно думать, что
любые деньги, которые Шаваш заработал на этой сделке, бледнеют по  сравнению
с тем барышом, который получит его внучатый  племянник,  закупая  для  своей
компании галактическое оборудование у подставных фирм  по  вдвое  завышенной
цене.

   ***

   В  тот  день,  когда  в  столице  был  столь  счастливо  решен  вопрос  о
финансировании четвертого по величине в  Галактике  алюминиевого  комплекса,
Мак-Кормик, Уэлси и Бемиш поехали на другую стройку, тоже государственную  и
тоже гигантскую.
   На полдороге они чуть не утонули в огромной рытвине, за которой, метрах в
семи, дорога начиналась опять. Обитавший неподалеку старик созвал  народ,  и
народ перетащил вездеход на волокуше, стребовав за это такие  гроши,  что  у
Бемиша даже исчезли подозрения, что рытвину он устроил  сам,  чтобы  взимать
плату за перевоз. Впоследствии Бемиш узнал, что в этом месте  сходились  два
района и начальники никак не могли договориться, кому заделывать промоину.
   На развалинах Бемиш затосковал так, как никогда в  жизни,  от  невиданной
порчи природы и стройматериалов. Черные ворота на  летное  поле  торчали  на
фоне  синего  неба,  одинокие,  как  триумфальная  арка,  и  были   украшены
разнообразными воззваниями к богам и бесам. В стартовых шахтах цвели  желтые
и круглые, как глаз совы, озерца. Гигантская эстакада развалилась, столбы  и
перекрытия обросли зеленью  и  цветами,  по  полотну,  предназначенному  для
многотонных грузовиков, туда и сюда сновали муравьи.
   Ровно  половину  космодрома  покрывал  ровный  и  необыкновенно   колючий
кустарник с  синенькими  цветочками  и  полуторасантиметровыми  шипами,  что
придавало космопорту вид леса, окружающего замок спящей красавицы. Увы,  при
появлении Бемиша колючки не пропали.
   Административное крыло здания космопорта  обрывалось  на  уровне  первого
этажа, шахта лифта упиралась прямо в небо. О том, чтобы в нем кто-то жил,  и
речи быть не могло,  однако  Бемиш  хорошо  помнил  имевшуюся  в  отчетности
компании графу об офисных расходах как раз по высившемуся перед ним  зданию.
Что-то жуткое было в этом месте, переставшем быть частью природы и так и  не
ставшем  частью  промышленного  мира.  "Однако  строить  здесь  будет  вдвое
дешевле", - отметил Бемиш.
   Солнце уже спешило к полудню, когда Бемиш и Мак-Кормик вышли из здания  к
молодой бамбуковой рощице, шумящей на фоне сверкающего нержавейкой ангара. И
Бемиш  увидел,  что  они  не  одни:  сзади  за  бамбуковой  рощей  стоял  на
растопыренных лапках вертолет, и ветер, поднятый его крыльями, спутал нежную
салатовую  травку,  облепившую  посадочную  площадку.  Бемиш   спустился   к
вертолету. Под его брюшком, расстелив салфетку, кушал бутерброд  с  ветчиной
человек в вытертых джинсах. Бемиш  осклабился,  узнав  Джайлса  из  "Ай-Си".
Рядом, похлопывая по холке рыжую  лошадь  в  белых  чулочках,  стоял  другой
человек - Киссур.
   - Добрый день, - сказал Бемиш, подходя. - Вы вместе прилетели?
   - Нет, - сказал Киссур, - я на коне.
   И показал вбок, где у опушки крутились еще два всадника: Ханадар  Сушеный
Финик и кто-то из слуг.
   - От столицы на коне? - обалдел Уэлси.
   - У меня Друзья неподалеку, а у  друзей  частный  аэродром,  -  разъяснил
Киссур.
   - Да, умеют у вас строить, - сказал Уэлси, тоже подошедший к вертолету. -
Вгрохали пять миллиардов и даже сена никто не косит. Почему, кстати?
   - Привидений боятся, - предположил Бемиш.
   - Именно так, - сказал Киссур. - Знаете ли вы, как рождается ведьма?
   Никто из землян  не  был  специалистом  по  зарождению  ведьм,  и  Киссур
объяснил:
   - Иногда на перекрестке дорог строят храм или даже обычный дом,  а  потом
мир меняет хозяев, и о храме забывают,  или  владелец  дома  переезжает  бог
знает куда. Дом плачет, старится, крыша обрастает травой, и столбы  у  ворот
покрываются шапкой мха. Вода начинает вырезать  на  столбе  узоры  и  черты,
ворона вьет на нем свое гнездо.  Вечером  местные  жители,  пробираясь  мимо
столба,  пугаются,  думают  -  это  кто-то  караулит  во  тьме.  Страх  этот
прирастает к столбу, наполняет его черты, проникает в его душу. Из страха  и
ветра зарождается душа столба, начинает  смотреть  на  луну,  гулять,  когда
дождь и слякоть, - так появляется столбовая ведьма.
   Киссур ткнул в распахнутые ворота на летное поле и прибавил:
   - Кто знает, может, эти столбы тоже бродят по ночам.
   Джайлс фыркнул. А Киссур оборотился к Бемишу и спросил:
   - Ну что? Дорого все это стоит?
   - Это у Мак-Кормика надо спрашивать, - ответил Бемиш, - я не  специалист.
Моя область - финансы.
   -  Эту  стройку  бросили,  чтобы  потом  дешево  ее  продать,  -   сказал
Мак-Кормик. - Строили-строили, а через три года бросили.
   - А почему именно через три года? - поинтересовался Киссур.
   - Потому что согласно вашему  законодательству  начинающая  компания  три
года  избавлена  от  налогов  на  заработную  плату  и  может  импортировать
оборудование с половинной пошлиной, - ответил Бемиш.
   - А... - протянул бывший министр. - И кому ее собираются продать?
   - Не мне, - заметил Бемиш.
   Киссур повернулся и  стал  глядеть  на  Джайлса.  Представитель  компании
"Ай-Си" деланно зевнул.
   - Нам, пожалуй, пора, - заявил Джайлс.  -  Могу  подбросить  желающих  до
столицы. Вездеход забрать не могу.
   - А Теренс останется, - сказал Киссур. - Мы поездим вместе на лошади.
   Он кивнул одному из своих  спутников,  и  тот  спешился.  Лошадь  подвели
поближе, и  Теренс  уставился  в  крупный  коричневый  глаз.  Лошадь  жевала
мундштук, и ее бока то поднимались, то опадали. Лошадь смотрела на Бемиша, и
Бемиш смотрел на лошадь.
   - Вот это хвост, - сказал Киссур,  -  а  вот  это  голова,  а  посередине
водительское сиденье. Чего же вы стоите? Садитесь.
   - Мне не нравится, - ответил Бемиш, - что эта штука шевелится раньше, чем
я включил зажигание.
   Киссур и слуги его довольно захохотали.
   Однако Бемишу все-таки пришлось влезть на коня и пробираться по безумному
лесу, в котором росли релейные мачты, обвитые лианами. Бемиш устал  и  отбил
себе задницу, и в конце концов  чуть  не  утоп  в  лужайке,  оказавшейся  на
поверку болотцем внутри пусковой шахты.
   Киссур сказал, что этакой ездой он покалечит коня, и  Бемиш  сказал,  что
хотел бы он посмотреть на Киссура десять  лет  назад  за  рулем  автомобиля.
Тогда Киссур отослал обоих своих людей с лошадьми, а сам пошел пешком  рядом
с Бемишем. Бемиш полюбопытствовал, куда они идут, и  Киссур  разъяснил,  что
будущему владельцу космодрома надо ознакомиться с окрестными  деревнями.  "В
древности  хорошие  чиновники  всегда  являлись  в  назначенный   им   округ
инкогнито, чтобы по дороге узнать заботы и беды  угнетаемого  населения",  -
назидательно сказал Киссур. Бемиш хотел возразить, что он не чиновник  и  не
собирается решать проблемы местного населения, но побоялся перегнуть палку и
промолчал.
   К вечеру оба они выбрались с космодрома через дыру в стене и  зашагали  в
сумерках по красивой, утоптанной в  пыль  дороге,  вившейся  мимо  тщательно
возделанных огородов и рисовых чек. Оба были  необыкновенно  грязны.  Киссур
свил себе венок из кувшинок и, хохоча, носился по дороге.
   - Киссур, - сказал Бемиш, - у меня к тебе просьба.
   - Да?
   -  Космодром  выстроен  на  крестьянской   земле,   хотя   вокруг   полно
государственной. Но его выстроили на земле общины,  а  в  возмещение  семьям
раздали акции. Я бы мог их купить.
   - За сколько?
   Бемиш заколебался. Он бы с  удовольствием  купил  их  за  кувшин  рисовой
водки, но следы плетей на плечах Краснова стояли у него перед глазами.
   - Эти акции неликвидны, Киссур. Они стоят не больше  трех  сотен  розовых
каждая. Это я готов заплатить.
   - А когда ты построишь космодром, каждая будет стоить  триста  тысяч?  На
эту сумму ты надуешь крестьян?
   - Они не будут стоить триста тысяч, если я не построю космодрома.
   Киссур сел на траву и сделал знак Бемишу сесть рядом. Бемиш  сел,  и  они
молча глядели на крестьянские поля и на заходящее солнце, зацепившееся,  как
огромная желтая тыква, за бетонную стену стройки.
   - А Шаваш сказал, что ты и не собираешься его строить, - вдруг  промолвил
Киссур.
   Бемиш вздрогнул.
   - Шаваш сказал, - продолжал Киссур, - что ты делаешь деньги на  том,  что
покупаешь акции компании и потом шантажируешь руководство компании, пока они
не покупают эти акции обратно втридорога, и  что  у  тебя  репутация  такого
человека - гринмейлера. Это правда?