за чего вы дрались?
   - Из-за женщины. Госпожа Идари, главная жена Киссура, была моей  невестой
до того, как Киссур стал первым министром, а я  -  пылью  у  дороги.  Киссур
арестовал человека, которому я был обязан карьерой, и получил его  должность
и мою невесту.
   Шаваш вдруг проследил взгляд Бемиша и убрал  под  стол  правую  руку,  но
Бемиш успел заметить, как задрожали скрюченные пальцы.
   - А сейчас мы женаты на  сестрах.  Моя  главная  жена  -  младшая  сестра
госпожи Идари.
   "Зачем он мне все это рассказывает?" - ужаснулся Бемиш.
   Шаваш отправил в рот кусочек персика, вымоченного  в  меду,  и  внезапно,
поколебавшись, сказал:
   - Господин Бемиш! Считаю дружеским  долгом  предупредить  вас.  Киссур  -
любимец государя.  Помешать  он  может  легко,  помочь  -  редко.  Множество
чиновников ненавидит Киссура за  то,  что  он  Киссур.  За  то,  что  Киссур
презирает взяточников и предпринимателей, а сам живет подарками государя. За
то, что Киссур и по сей день считает,  что  нет  выгоды  позорней  торгового
барыша. За то, что он задает народу пирушки, а сектанты и  еретики  называют
его новым воплощением государя Иршахчана... Господин Инада обещал подстелить
под колеса вашего автомобиля инисский ковер, когда друг  Киссура  приедет  к
нему на виллу... Господин Инада постелит под ваши колеса инисский  ковер,  а
под инисский ковер он положит пластиковую бомбу. Чиновники будут подписывать
вам документы,  а  за  спиной  делать  вам  гадости.  Киссур  расхвалит  вас
государю, - это значит, что государю докажут, что Киссур ошибается. Мой  вам
совет: держитесь от него подальше.
   Бемиш закусил губу.
   - Господин Шаваш, - сказал он, - я позволю вам напомнить,  что  если  ЛСВ
окажется заинтересованным в покупке  вашей  компании,  мы  можем  просто  ее
купить на открытом аукционе. И я гарантирую, что мы дадим цену большую,  чем
"Ай-Си", и что нас не удастся выкинуть с аукциона якобы  из-за  несоблюдения
норм. Что же касается разрешения на изучение финансовой документации,  то  я
уверен, что, если бы не Киссур, я добывал бы  его  еще  два  года,  и  после
взгляда на эту документацию я, кажется,  понимаю  почему.  Кстати,  мой  вам
совет: когда подделываете отчетность, обращайте внимание  на  второстепенные
показатели. Так, знаете ли, не бывает, чтобы темпы строительства возросли на
300%, а энергопотребление осталось на прежнем уровне.
   Чиновник помолчал, потом прикрыл глаза.
   - Да, конечно. До свиданья, господин Бемиш. Желаю удачи.

   ***

   Едва Бемиш выехал из ворот Шавашевой резиденции и  свернул  направо,  как
мимо него, в миллиметре, скользнул белый и длинный, как осетр,  лимузин.  Из
окна высунулся Киссур и помахал  рукой.  Бемиш  волей-неволей  шарахнулся  к
обочине. Они вылезли из машин и обнялись.
   - Поехали кататься, - потребовал Киссур.
   Бемиш нерешительно оглянулся на свой "урун".
   Киссур цокнул языком - с заднего сиденья машины вылез маленький  слуга  в
холщовых штанах. Киссур ткнул в него пальцем:
   - Дай ему ключи, он отведет машину на место.  Бемиш  отдал  ключи  и  сел
рядом с Киссуром.
   - Тут поблизости есть отменный кабачок, - сказал Киссур, - заедем.
   Кабачок  был  низенький  и  сырой,  посередине  восьмиугольного   дворика
плескался фонтан. У фонтана стоял плоский  плящущий  бог  с  мужским  членом
непомерных размеров и с четырьмя грудями. Бог был в общем-то голый, если  не
считать огромного  рекламного  листа,  обклеившего  его  с  четырех  сторон.
Реклама призывала покупать "трехмерки" фирмы "Коруна".
   Расторопный хозяин подлетел  к  Киссуру  и  поставил  перед  посетителями
отличного зажаренного гуся, политого лимонным соком и с золотистой корочкой,
и кувшин пальмового вина. Киссур заметил, что Бемиш  таращится  на  бога,  и
спросил хозяина:
   - Тебе сколько заплатили за рекламу?
   - Две.
   - Вот тебе четыре, иди и соскобли мерзость. Бемиш  опустил  глаза.  После
вчерашней попойки он чувствовал себя скверно, у Шаваша ничего не  ел:  глаза
бы не смотрели на этого гуся! И потом, что делать? Бемиш  понимал,  что  под
чиновниками, ненавидящими Киссура, Шаваш имел в виду прежде  всего  себя,  -
затем и рассказал ему про невесту и про сухую руку... Сказать  Киссуру,  что
свояк его ненавидит? Но они друзья. Подумают - приехал землянин, порыбачил с
Киссуром и тут же затеял ссорить его со свояком. Не сказать? А вдруг  Киссур
думает, что Шаваш - его друг, и рано или поздно попадется в ловушку?
   Хотя вряд ли Киссур такая простая душа. Бемиш  помнил,  как  даже  сквозь
пьяный угар на пирушке его поразила одна  из  песен  Ханадара  про  битву  с
народом аколь. Король тамошнего  племени  направил  своего  брата  и  других
высокопоставленных военачальников к Киссуру с просьбой не нападать на племя.
Киссур сказал: "Так и быть", - и одарил послов сверх всякой меры, принятой в
подобных  случаях.  Те,  конечно,  не  могли  отказаться  от  подарков,   не
поссорившись с могущественным  полководцем  империи.  Вот  они  вернулись  к
королю, а Киссур послал им письма  и  сделал  так,  чтобы  эти  письма  были
перехвачены королем. В письмах Киссур напоминал, что обещался не трогать  их
землю в обмен на голову их короля, и  спрашивал,  когда  они  выполнят  свою
часть уговора. А  богатые  подарки  были  представлены  взяткой  за  короля.
Король, натурально, приказал зарезать и брата и  военачальников,  обезглавив
тем самым войско и возбудив недовольство племени. А уж  после  этого  Киссур
разбил его за два дня.
   И хотя все сходились в том, что по части подобных проделок Киссур  далеко
уступал покойнику Арфарре, - на несмышленую овечку этот парень не тянул.
   А Киссур тем временем разлил вино в чашки, накрыл их  лаковыми  крышками,
сквозь которые было продето по соломинке, и протянул чашку Бемишу.
   - Ты за рулем, - напомнил Бемиш.
   Киссур невозмутимо взялся за  соломинку,  и,  как  показалось  Бемишу,  в
минуту выдул все вино. Во всяком случае, он  тут  же  открыл  чашку  и  стал
наливать еще.
   - Что ты такой грустный? - спросил  Киссур.  -  Шаваш  стребовал  с  тебя
слишком большую взятку?
   - Нет. Я просто никогда не бывал в такой ситуации. Я не  знаю,  как  себя
вести.
   - Ты ведешь себя отлично, - рассмеялся Киссур, - ты уже наказал Шаваша на
шесть миллионов.
   - Что? - изумился Бемиш.
   - А ты не знал? Компания  "Ай-Си"  дала  Шавашу  шесть  миллионов,  чтобы
космодром достался именно ей. А теперь Шаваш, как честный взяточник,  должен
будет эти деньги возвратить.
   - Этого не может быть, - сказал Бемиш, - конкурс решает больше взятки.
   - Откуда ты знаешь, что все зависит от конкурса?
   - Я прилетел сюда, - сухо сказал Бемиш, - только после  того,  как  узнал
имена экспертов и встретился с представителями нескольких  другие  компаний.
"Эсеко", например. Все они  без  труда  получили  разрешение  на  участие  в
конкурсе.
   - А ты?
   Бемиш чуть смутился.
   - Ну... маленькие чиновники хотели маленьких подарков...
   - Дело не в подарках, - сказал Киссур. - "Ай-Си" заплатила  Шавашу  шесть
миллионов, чтобы ни одна  компания,  способная  по-настоящему  составить  ей
конкуренцию, не смогла участвовать в конкурсе. Это твой  "Эсеко",  может,  и
получил все разрешения без труда, а ты и  еще  кое-кто  попали  в  запретные
листы.
   Шаваш очень боится этого вашего - Тревиса. Тревожится, что Тревис  сожрет
его с потрохами.
   "Что он несет? -  мелькнуло  в  голове  Бемиша.  -  Откуда  это  "Ай-Си",
маленькая и не очень известная компания, могла  наскрести  такую  взятку?  И
зачем? Местная мифология плюс бульварная пресса".
   - Я уверен, - сказал Бемиш, - что все не так, как ты говоришь.
   Киссур расхохотался и замахал руками.
   - Так! Так! Шаваш уже начал кушать эти шесть .миллионов, и вдруг  -  бац!
Компания достается тебе!
   И Киссур захохотал, явно довольный неудачей Шаваша.
   - Погоди, - возмутился Бемиш, -  во-первых,  я  получил  не  компанию,  а
только позволение участвовать в конкурсе. Во-вторых...
   Бемиш  хотел  сказать,  что,  во-вторых,  ему  не  очень-то  хотелось  бы
ссориться с Шавашем...
   - Но ты выиграешь конкурс!
   - Если моя цена будет наилучшей.
   Тут Киссур полез в карман и вытащил вдруг, к изумлению Бемиша,  небольшую
белую коробочку.
   - Это что такое? - спросил Бемиш.
   - Плазменная мина, -  ответил  Киссур,  несколько  даже  обидевшись,  что
землянин  не  видал  вблизи   столь   обыденного   изобретения   собственной
цивилизации.
   - Что?! Зачем?
   - Как зачем? Мы положим ее под дверь представителю  "Ай-Си",  и  если  он
после этого не уберется с планеты, мы положим эту штуку ему под подушку!
   Бемиш оторопел на несколько секунд, а потом сухо сказал:
   - Я не буду этого делать.
   - Почему? Боишься, что заметут?
   - Слушай, Киссур, - спросил землянин, - а  правда,  что  во  время  вашей
войны ты дрался в поединке, перед строем, с вражескими командирами?
   - Ну.
   - А почему, сражаясь в поединке, ты не приказывал оруженосцу  пристрелить
противника из лука?
   - Ты что за чушь несешь? - изумился Киссур. - У меня  бы  все  войско  от
такой подлости разбежалось.
   - Значит, дело было только в войске?
   Киссур потупился. Дело было, конечно, не только в войске.
   Бемиш вздохнул:
   - Знаешь, Киссур, мы росли в разных мирах, и если бы я был полководцем, я
не стал  бы  драться  в  поединке  перед  строем.  Но  когда  я  участвую  в
инвестиционном конкурсе, я  не  стану  подкладывать  конкуренту  мину.  Есть
приличия, которые нарушать нельзя.
   - Мне всегда казалось, - сказал Киссур, - что когда дело идет о  деньгах,
нет никаких приличий.
   - На Вее, может, и нет, - сказал Бемиш. - А на Земле есть.
   Киссур сунул мину обратно в карман, непринужденно, словно пачку сигарет.



   ГЛАВА ТРЕТЬЯ,
   в которой Киссур обличает перед императором чужестранного  взяточника,  а
Тереке Бемиш получает в подарок роскошную виллу.

   Утром следующего дня Киссур отчаянно заскучал. Он позвонил  было  Бемишу,
но Бемиш где-то носился задрав хвост. Можно было его  разыскать,  но  зачем?
Человек ходит по  кабинетам,  это  шлюху  можно  трахать  вдвоем,  а  взятку
чиновнику надо давать с глазу на глаз, зачем  Бемишу  такой  свидетель,  как
Киссур? Другой человек, Уэлси, сказал, что они завтра едут на космодром.
   Киссур побил ни с того ни с сего слугу - ну, собственно, не побил, а так,
толкнул, только слуга налетел на  бронзовую  вазу  и  сильно  вазой  ушибся,
позавтракал гусем и пирожками с маринованной печенкой и  пошел  в  кабак,  а
оттуда - к гадалкам. Но проклятые гадалки все знали рожу государева любимца,
и ничего интересного Киссур не услышал.
   В конце концов Киссур вернулся  домой,  разделся  и  нырнул  в  огромный,
выложенный  нитевидным  чахарским  мрамором   пруд,   окруженный   цветущими
деревьями и с алтарем в Западной Беседке, нависшей над водой.
   Киссур лениво плавал в пруду, когда за резной решеткой вдалеке прошуршала
машина. Хлопнула дверца, загалдели возбужденные голоса, человек  из  машины,
видимо, стряхнул слуг и затопал по садовой дорожке.
   Киссур нырнул. Когда  он  вынырнул,  на  мраморной  кромке  пруда  стояли
начищенные до блеска кожаные туфли. Выше начинались превосходно сшитые серые
брюки.
   - О'кей, сколько вы хотите?
   Киссур поднял голову -  перед  ним  стоял  незнакомый  землянин  с  лицом
круглым и красным, как сигнал светофора. Глаза  землянина  были  безумны,  и
подбородок воинственно выставлен вперед.
   - Сколько вам нужно? - повторил землянин.  Киссур  неторопливо  вылез  из
воды и встряхнулся,, как собака. Капли воды с его белокурых волос забрызгали
дорогой костюм землянина. Землянин был заметно шокирован: по старой аломской
привычке Киссур купался  голым  и  не  подумал  прикрыться  лежащим  тут  же
полотенцем, явно демонстрируя свое презрение к гостю.
   - Кто вы такой, - спросил Киссур, - и что с вами стряслось?
   - Вы прекрасно знаете, кто я такой!
   Киссур, уперев ноги в мраморную кромку пруда,  шевелил  босыми  пальцами.
Красноватое вейское солнце плясало в мокрых волосах Киссура и в каплях воды,
застывших между ложбинок мощных мускулов.
   - О'кей. Меня зовут Камински. Пять месяцев назад я купил  землю  в  зоне,
которую мне  обещали  классифицировать  как  промышленную.  Я  стал  строить
мусорный завод. Теперь, благодаря вашей жалобе государю, ее классифицировали
как деловую. Если я хочу продолжать иметь  эту  землю,  мне  надо  заплатить
разницу в цене - двести миллионов. Если я не хочу платить  разницы,  я  могу
забирать свои первые деньги обратно, а землю продадут наново!
   - Так при чем здесь я?
   - Ханида потребовал миллион и еще триста тысяч, сколько нужно вам?
   - Я не торгую своим государством.
   Камински  расхохотался.  Его  полное  лицо  затряслось:  с  ним,  видимо,
начиналась истерика. Он ткнул в Киссура толстый палец.
   - Все вейские чиновники продаются. Они продаются по демпинговым ценам.  Я
никогда не видел людей, которые хотят продать так много родины за  так  мало
денег.
   Киссур побледнел, и глаза его слегка сузились.
   - Такие слова, - сказал Киссур, - не земля  в  Крестном  Логу.  За  такие
слова ты заплатишь полную цену.
   Камински расхохотался и вдруг вытащил черный, крокодильей кожи бумажник.
   - Разумеется, - сказал он, - заплачу. По сколько за слово?  Десять  тысяч
хватит? Только не говорите, пожалуйста, никому, а то, если  скажете,  что  я
плачу  деньгами  за  каждый  плевок,  ко  мне  выстроится  очередь  желающих
плевка....
   Одной рукой Киссур сгреб землянина за широкий галстук, а  другой  заломил
ему руку и дернул на себя. Землянин перекувырнулся в воздухе, описал дугу  и
с оглушительным шумом свалился  в  прудик.  Киссур  обернулся  полотенцем  и
направился к дому, видимо не интересуясь, утонет его докучный собеседник или
нет.

   ***

   Всю  ночь  Бемиш  провел  за  изучением  отчетности   компании   (которая
несомненно была липовой), а весь день - мотаясь по управам.
   Три раза он говорил с Землей. Ему сказали, что вечером  на  близстоличный
космодром прилетит Вернер  Мак-Кормик,  специалист  ЛСВ  по  индустриальному
строительству.
   В три часа Бемиш поехал в "Ди-Джи секьюритиз". Брокерская  контора,  одна
из лучших в империи, занимала  очень  небольшое  место  в  очень  престижном
районе. Она располагалась в  западном  крыле  дворцового  павильона  бывшего
Сырного Ведомства.  Все  эти  ведомства  были  расформированы  после  отмены
двойного,  дублирующего   государственный,   дворцового   аппарата.   Бывшие
павильоны дворцовых чиновников были  отданы  землянам,  и  маленький  домик,
набитый суперсовременной техникой, встретил Бемиша чудным запахом  цветов  и
мордочкой серебристой лисицы, высунувшейся из-за куста рододендронов.
   Брокер, к которому он пришел побеседовать, был толстый молодой человек  с
глазами,  прыгающими  весело,  как  цифры  в  окошке  счетчика  банкнот,   и
золотистой нежной кожей. Звали его Александр Краснов.
   Краснов  увел  Бемиша  в  переговорную,  закрыл  окно  в   сад,   включил
кондиционер, и они  стали  говорить  об  Ассалахе.  Слухи  о  приближающемся
инвестиционном  конкурсе  немного  повысили  цену  акций  Ассалаха.   Однако
желающих продать акции было мало. Ассалахские акции можно  было  по-прежнему
считать неликвидными:  спрэд  между  ценой  предложения  и  спроса  достигал
двадцати процентов.
   Бемишу чрезвычайно понравилась тонкая аура преуспеяния, разлитая по всему
небольшому офису, отличные автомашины сотрудников и хорошенькие секретарши с
длинными ножками.
   Перед прилетом на Вею Теренс Бемиш изрядно изучил состояние и перспективы
различных вейских компаний; он остановил свой выбор  на  Ассалахе  и  загодя
приобрел довольно значительный пакет  акций;  более  восьмидесяти  процентов
этого  пакета  были  приобретены  именно  через  Краснова.  Акции  были   на
предъявителя, но держателю пакетов  акций  свыше  5%  полагалось  этот  факт
регистрировать. Сейчас Бемиш владел около 6%  Ассалаха,  однако  афишировать
этот факт не собирался.
   Бемиш и Краснов поговорили о своих  финансовых  делах,  а  затем  молодой
брокер ударился в  воспоминания  о  баснословной  дешевизне  вейских  ценных
бумаг. Бумаги и в самом деле стоили брокерам  гроши,  и  это  уже  не  могло
повториться. По крайней мере, если к власти не придут "знающие путь".
   - Это такая маржа  была,  -  рассказывал  Краснов,  -  представляете,  за
плетушку рисовой водки продавали акции! Знаете, сколько мне стоили  двадцать
семь тысяч акций  оссорийской  никелевой  концесии?  Бочку  водки  для  всей
деревни и еще  шоколадку  "херши"!  Знаете,  за  сколько  я  их  продал?  За
четыреста тысяч денаров!
   Бемиш усмехнулся:
   - А за сколько вы покупали у крестьян ассалахские акции?
   Брокер помолчал, размышляя. Потом он сделал нечто неожиданное.  Он  начал
раздеваться. Он снял с себя пиджак и плоский бордовый галстук, стянул модную
в этом сезоне рубашку с  вертикальным  воротничком  и  повернулся  спиной  к
Бемишу. Бемиш ахнул. Спина Краснова, от позвонков и до копчика, была покрыта
бледными, но заметными еще розовыми рубцами.
   Краснов надел рубашку и спокойно пояснил:
   - Когда я явился в Ассалах, меня встретил местный чиновник.  "Брокер?"  -
"Брокер". - "За акциями"? - "За акциями". - "Пойдемте в управу,  там  я  вам
отвешу товар". Мы пошли в управу, он меня посадил на ночь в яму с навозом, а
утром велел выпороть солеными розгами и  сказал:  "Чтобы  больше  тебя  я  в
Ассалахе не видел".
   - Господи!
   - Кстати, он любезно разъяснил мне свою позицию. Заявил, что народ -  это
дитя, которое продает акции  за  плетушку  водки,  и  что  чиновники  должны
беспокоиться о его благосостоянии. И  что  пока  он  жив,  ноги  иностранных
шакалов не будет в Ассалахе. Не то чтобы я не мог  оценить  его  любезность.
Меня, знаете ли, никогда не били солеными розгами.
   - А судиться за розги вы не стали? - изумился Бемиш.
   Но Краснов так поглядел на него, что Бемишу стало ясно, что  он  сморозил
глупость.
   Вернувшись в гостиницу, Бемиш почувствовал, что он проголодался, и забрел
в обеденный зал. Цивилизованными в ресторане были только цены,  обозначенные
в межгалактических денарах. Бемиш наугад ткнул в два-три названия. Вскорости
официант принес ему целую плошку дымящегося  супа  с  пельменями,  несколько
тарелочек с закусками  и  нечто,  что  запоздало  напомнило  Бемишу  любимый
местным населением бифштекс из собачатины.
   Бемиш едва покончил с закусками, когда на стул рядом кто-то присел. Бемиш
поднял  глаза:  перед  ним  сидел  человек  среднего  роста,  со   строгими,
прозрачными, как бензин, глазками и с фигурой, о которой  местные  крестьяне
обычно говорят: "какой-то совсем неумелый бог его лепил".  Только  лицо  его
при ближайшем рассмотрении несколько противоречило общему аляповатому виду и
было жестким, словно скрученным из кусков проволоки.
   - Добрый день, господин Бемиш, - сказал  человек.  -  Меня  зовут  Роберт
Джайлс. Я представляю здесь компанию "Ай-Си", - мы, знаете ли,  участвуем  в
инвестиционном конкурсе на Ассалахский космодром.
   - Какое совпадение, - сказал Бемиш, - и я в нем участвую.
   - Но  вы  не  пользуетесь  расположением  директора  компании,  господина
Шаваша.
   - Это еще не повод для огорчения.
   - Я вам советую уехать с этой  планеты,  пока  вас  не  выкинули  с  нее,
господин Бемиш.
   - А я вам советую убраться из-за этого столика, пока я вас не  искупал  в
моем супе.
   - Поверьте мне, господин Бемиш. Враждебный захват компании -  это  штучки
для  цивилизованного  государства.  А  если  вы  попытаетесь  здесь   купить
компанию, директор  которой  этого  не  хочет...  вы  знаете,  что  у  этого
директора есть своя личная тюрьма?
   - Я знаю, - сказал Бемиш, - что этот директор в любой момент  может  быть
смещен государем, в случае если кто-то, стоящий близко к государю,  докажет,
что этот  директор  действует