се  действия,  направленные  против  Доминии,  вредят  интересам
Гладиуса, и можно, да нет - необходимо их урезать.  Поэтому  указывали  на
виновных, обвиняя их во все новых прегрешениях. То и дело  на  свет  божий
извлекали одного-двух  человек  и  кидали  их  на  съедение  самым  разным
трибуналам.
   Все это нарастало, ускорялось, давление пропаганды  усиливалось.  Людей
приучали к определенным мыслям и оценкам, а потом их усиливали, обостряли.
Когда люди  привыкали  к  каким-либо  взглядам,  власти  делали  очередной
пропагандистский шаг.
   Даниеля тошнило от всего этого, но он ежедневно, чуть  ли  не  ежечасно
внимательно  просматривал  каталоги  с  новейшими  голосервисами.  Наконец
получил известие, которого ждал.
   Но прежде чем это случилось, его принудили драться.
   Был поздний вечер. Утомленный  многочасовым  просмотром  интернетовских
сервисов,  он  решил  прогуляться.  Позвонил  Дине,  но  девушки  дома  не
оказалось.
   Он пошел один. Узкая улочка  привела  его  ко  входу  в  увеселительный
центр, на территории которого  размещались  кабины  виртуалов,  спортивные
площадки и обширный лесопарк с маленькими полянками,  водопадами,  скалами
для восхождений. В парке было  множество  видов  как  гладианских,  так  и
земных животных,  а  его  ландшафт  разнообразили  беседки  и  скульптуры.
Даниель больше всего любил гулять по самым дальним,  псевдодиким  участкам
парка, там, где не было проторенных тропинок, искусственного  освещения  и
построек.
   Мультон как раз заходил за горизонт, посылая  последние  зелено-голубые
лучи. С каждым шагом Даниель все больше погружался в тишину и сумрак.  Его
скорректированное,  зрение  без  труда  справлялось  с  темнотой.   Кругом
вздымались   огромные   стволы   гладианских   деревьев,   среди   которых
пристроились  земные  дубы  и  березы.  Большая  часть  собственной  фауны
Гладиуса не смогла противостоять натиску людской цивилизации. Многие  виды
продержались лишь в океанах и резервациях, занимающих обширные  площади  в
южной части континента. Однако  некоторые  представители  флоры  оказались
способными сосуществовать с земными растениями. Например,  на  территориях
гриболесов прекрасно акклиматизировались дубы, ясени, буки, березы...
   Вся территория переландрского парка была покрыта  сплошным  гриболесом.
Гигантские организмы, связанные сетью подпочвенного мицелия, выпускали  на
поверхность  громадные  стволы  -  "конструкции",  несущие  ветколианы   и
прицепившиеся к ним  мохнатые  листья.  Такое  дерево-великан,  занимающее
порой  десятки  гектаров,  образовывало  одну  из  самых  необычных  форм,
известных человеку.
   Даниель миновал  бейсбольную  площадку  и  по  мостику  перешел  речку,
разделявшую "дикую" и окультуренную части парка.  Углубился  меж  стволов.
Услышал шум водопада, направился туда. Именно сейчас, вечером, каскад  был
особенно красив. Сапфировый свет  заходящего  Мультона  подсвечивал  воду,
пенящуюся на обрезе порога. Волны ломались на каменной  ступени,  падая  к
подножию горы в мерцающем переливе розблесков  и  теней.  В  шум  водопада
вплетались покрикивания гладианских птиц, возвращавшихся на ночь в гнезда,
укрытые в каменных гротах.
   Услышав шаги за спиной, Даниель подумал, что это группа прогуливающихся
горожан решила, как  и  он,  полюбоваться  закатом.  Он,  не  оглядываясь,
двинулся дальше. Сегодня ему хотелось побыть в одиночестве.
   Камень ударил его в спину не очень сильно. Больно не было.
   Он  обернулся  и  увидел  троих  мужчин  в  гражданской  одежде.   Один
подбрасывал рукой  небольшой  камушек.  Физиономия  у  него  расплылась  в
улыбке.
   - Зачем ты это сделал? - спросил Даниель. Мужчины, не говоря ни  слова,
двинулись к нему. Молодые лица, в движениях самоуверенность и развязность.
Они не нервничали: то ли  были  уверены  в  своих  силах,  то  ли  не  раз
проделывали такие штуки. А может, как  говорится,  имело  место  и  то,  и
другое.
   В мозгу Даниеля промелькнула мысль, что, может, они ошиблись или же это
люди Паццалета, просто собравшиеся в шутку припугнуть его.
   - Ты - жук из города, - скорее  утвердительно,  чем  вопрошающе  сказал
один из мужчин. У него был низкий хрипловатый голос.  Даниель  решил,  что
это  наверняка  не  его  друзья.  Он  стиснул  левый  кулак,  одновременно
произнося кодовые слова. Почувствовал  слабые  мурашки  на  спине,  верный
признак активизации боевого сопроцессора  без  дополнительной  медицинской
поддержки.
   - Чего  вы  хотите?  -  спросил  Даниель.  Голос  дрожал.  Тоже  эффект
перестройки  организма.  Однако  мужчины,  видимо,  решили,  что   Даниель
дрейфит, потому что на их лицах расцвели дурашливые улыбочки.
   - Поболтать.
   -  Кто  вы?  -  Даниелю  требовалось  две   минуты,   чтобы   полностью
подготовиться. А для этого надо было затянуть разговор.
   - Враги, -  ответил  молчавший  до  того  наглец.  Выглядел  он  вполне
симпатично. - Но сейчас мы просто хотим побеседовать.
   - Знаете ли, вы выбрали не самое удачное место для беседы.  Дома  я  бы
угостил вас печеньем.
   - Нежелательно, чтобы кто-нибудь видел нас около твоего  дома,  жук.  А
печенья я не люблю.
   В тот момент, когда другой мужчина протянул  вперед  руку  с  нейронным
хлыстом, Даниель уже был заряжен.
   Усиленные мышцы подбросили его на три  метра  в  воздух  и  толкнули  в
сторону нападающего. Даниель пнул его, а падая на землю, еще успел  ткнуть
пальцами в глаза другого противника.
   Крик мужчин дошел до его слуха, как звук  пущенного  на  малые  обороты
регенератора. Они двигались медленно. Даниель упал на траву, перевернулся,
встал, а двое мужчин только еще прижимали руки к залитым кровью лицам.  Их
колени подгибались, а тела медленно, так, словно  гравитация  на  Гладиусе
вдруг уменьшилась в несколько раз, опускались на землю.
   Если у них и были боевые имплантаты, они не успели их активизировать.
   Третий из нападавших направил на Даниеля пистолет. С такого  расстояния
промахнуться было невозможно.
   Даниель прыгнул к нему, одновременно отметив,  как  рука  с  пистолетом
подскочила при выстреле и  как  в  бок  ему  впивается  теплая,  скользкая
пулька.
   Второго случая нападавшему не представилось. Он был слишком медлителен.
Может, попросту испугался, может, не успел за  долю  секунды  понять,  что
заряженный энергией солдат будет бороться, даже если  пули  превратят  его
тело в решето.
   Даниель подбил вооруженную руку так, что следующие пули  пошли  верхом.
Используя  всю  свою  энергию,  он  саданул  головой  в  лицо  противника,
одновременно вбивая тому кулак в живот.
   Таков закон. Любой, напавший  на  танатора  либо  судью,  автоматически
осуждается на смерть.
   У двух оставшихся мужчин были установлены ментальные блокаторы, поэтому
ничего узнать от них Даниель не смог. Не было при них и никаких предметов,
которые могли бы сказать, кто они такие и что делали в Переландре.
   Даниель  исполнил  вынесенные  им  приговоры,  затем  вернулся   домой.
Немедленно  уведомил  обо  всем  комендатуру  в  Шаншенге,  переландрского
шерифа, а также больницу. Военную поддержку выключил  только  после  того,
как врачи извлекли у него из живота керамическую пулю.
   Следующая неделя ушла на то, чтобы составить и  отослать  рапорт  своим
начальникам,  отвечать  на  вопросы  судейским  дознавателям  и   излагать
происшедшее чиновникам Департамента Безопасности.
   Конечно, он так и не узнал, кем были нападавшие.  Зато  один  из  самых
смелых судей проинформировал его неофициально,  что  за  последние  недели
было несколько таких случаев. Неизвестные исполнители тяжко избили десяток
бывших полицейских, солдат, судей,  отказавшихся  служить  новым  хозяевам
Гладиуса.
   - Кто-то ввел их в  заблуждение,  -  добавил  судья.  -  Вероятно,  они
думали, что ты уже не служишь и у тебя дезактивирован боевой  сопроцессор.
Ну и напоролись.
   - Особенно один, - буркнул Даниель, - напоролся...


   - Как ты это выносишь? -  спросила  Дина.  Она  пришла  к  Даниелю  без
предупреждения. Когда он рассказал ей о  нападении,  на  серебряной  пряже
глаз появились радужные  блестки.  Забота.  -  Как  может  нормально  жить
человек,  которого  режут   на   куски,   изрешечивают   пулями,   пичкают
химикалиями? Ты давно должен был стать калекой.
   - Колдовские шутки, - сказал Даниель, поднося к  губам  чашку  кофе,  и
улыбнулся. - Не забывай,  что  наши  организмы  искусственно  усиливаются.
Ускоренная  регенерация  тканей,  увеличение  силы  и   работоспособности,
повышенная сопротивляемость. Забыла? Ведь мы - жуки. Насекомые таскают  на
себе или волокут за собой грузы, в сотни раз  превышающие  их  собственный
вес, могут функционировать с оторванным брюшком и половиной лапок. Жуки...
Прибавь сюда еще искусственную  поддержку,  обеспеченную  работой  боевого
сопроцессора. Ну а в госпиталях мы получаем абсолютно все, чем располагает
медицина.
   Она прикоснулась пальцами к его руке. Придвинулась так близко,  что  он
почувствовал  на  лице  ее  дыхание.  У  нее  была  нежная  кожа,  мягкая,
прохладная.
   - Знаешь, два дня назад я убил людей? - спросил он, считая, что  должен
ей сказать об этом. - Напрасно...
   - Знаю... - шепнула она. - Но...
   Он ждал.
   - Все это так странно, так непонятно. Мой брат... так изменился. И  они
- его и мои друзья, которые сейчас там, при Совете... Я слышала,  что  они
обсуждали, как им поступить со старым Советом. Все это так сложно.
   Он ждал.
   - То, что они делают с вами, - неправильно. Я не могу  поверить,  чтобы
они с самого начала лгали, чтобы все это было только игрой,  но  ведь  чем
дольше я гляжу на таких, как Маркурий... Даже Рамзес, мой  брат,  я  люблю
его, мы всегда все делали вместе, а теперь, понимаешь, он стал другим,  но
я видела, слышала его, ему от этого нехорошо, он мечется...  а  он  всегда
знал все.
   Он молчал.
   Дина придвинулась еще ближе. Он коснулся ее щеки,  подушечками  пальцев
начал поглаживать лицо, шею. Она поддавалась его ласкам, однако, когда  он
приблизил пальцы к сетке ее глаз, немного отстранилась.
   - Не прикасайся, мне будет больно.
   Они любили друг друга спокойно, молча. Сильно.
   Спустя  два  дня  Даниель  получил   сообщение.   Информацию   передало
большинство сервисных станций,  иллюстрируя  ее  киноматериалами.  Даниелю
особенно запомнилась одна картина.
   Вначале  на  экране  появился  фасад  дома  -  маленького,   затянутого
вьющимися  растениями,  расположенного  в  красивом  саду.  Вокруг  забора
собралась толпа, стояли там также полицейские и военные машины. На  пороге
дома  несколько  мужчин  в  форме  чиновников  Департамента   Общественной
Безопасности отвечали на вопросы  журналистов.  Однако  оператор,  в  глаз
которого был встроен регистрирующий аппарат, обойдя стороной  безопасников
и своих коллег, вошел в дом. Двери вели прямо в большую комнату, вероятно,
выполняющую функцию места работы и отдыха. Изображение прошло по полкам  с
коллекцией  минералов,  остекленному  шкафу  с  оружием,  по   современной
виртуальной аппаратуре. Оператор направился в следующее помещение, вход  в
которое охранял офицер в форме Департамента Безопасности.
   Обрыв изображения - видимо, в это время  оператор  показывал  охраннику
свои пропуска.
   Потом на экране возникло помещение небольшого  кабинета.  Здесь  стояла
капсула связи, точно такая же, как  на  секретной  базе  Оготаи.  Рядом  с
капсулой валялся перевернутый стул, а за ним - неподвижное  тело  мертвого
мужчины. Пол был весь в крови. В правой руке трупа был пистолет.  Оператор
подошел ближе, его взгляд прошелся вдоль тела, демонстрируя  искаженные  в
таком ракурсе ноги, бедра, руки.
   ...У мертвого человека не было головы. Огрызок шеи являл собой страшную
рану, в застывшей на полу луже крови белели обрывки кожи, осколки костей и
пятна мозга.
   Спокойный голос комментатора сообщил, что обвиненный  в  измене  первой
степени и окруженный  в  своем  доме  агентами  Департамента  Безопасности
полковник  Ив  Паццалет  покончил  с  собой.  К  сожалению,  он  при  этом
воспользовался  разбрызгивающими  пулями,  так  что  прозондировать   мозг
покойного  и  добыть   дополнительную   информацию   о   его   вредоносной
деятельности и оставшихся на свободе соучастниках невозможно.
   "Итак, ты знал, что все так кончится, - думал Даниель, упаковывая самые
нужные вещи и отдавая распоряжения домашней сети. - Я тебя увидел. Я  еду.
Эти сволочи заплатят, поверь мне, заплатят! За все!"
   Спустя четверть часа  он  уже  садился  в  вагончик  магнитной  дороги,
мчащийся  в  Шаншенг,  самый  ближний  пункт,  с   которого   отправляются
орбитальные  паромы.  Уже   раньше   он   забронировал   себе   место   на
внутрисистемном  рейсовом  корабле,  шедшем  на  Гольбайн,  самый  крупный
спутник планеты Спата.




        "ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ"


        "1"

   Рейсовый корабль приближался к цели полета.
   Настенные экраны ожили, и их заполнил  зеленоватый  диск  Спаты,  самой
большой планеты системы Мультона. Диск газового  гиганта  иссекали  полосы
зелени различной  яркости  и  интенсивности  -  это  вращались  гигантские
экваториальные  атмосферные  потоки.  В  нескольких  местах  этот  порядок
нарушался, пояса разрывались, образовывали петли, изгибы и завихрения, а в
полярных областях исчезали совершенно, уступив место  изменчивым  системам
расцветок.
   Вдоль экватора Спаты протянулся пояс тени, отбрасываемой ее  гигантским
кольцом. На фоне планеты  перемещались  три  спутника.  Даниель  распознал
Дагу, маленький шар, на  котором  располагалась  войсковая  база  солярной
армии. Несколько дальше передвигался Крис, необитаемый ледяной  мирок,  на
котором  не  построили  ни  перевалочных  баз,  ни  даже  радиолокационных
установок. И наконец, третий спутник, двигавшийся по орбите, ближе  других
подходившей к северному полюсу Спаты. Даниель как зачарованный  глядел  на
серую  поверхность,  местами  покрытую  белыми  латками   ледников.   Если
увеличить изображение на мониторе и приблизить  поверхность  спутника,  то
глазам наблюдателя явились бы ряды огоньков и  зеленые  свалы  биотических
зон - видимый след  человеческой  колонизаторской  деятельности.  Это  был
Танто, родной мир предков Даниеля, мир, из которого Дирк  Бондари  убежал,
чтобы, возвращаясь на него, погибнуть.
   На диск Спаты с нижнего края экрана наползла очередная  овальная  тень.
Она все увеличивалась, уже начала заслонять кольца, Танто и Криса. Минутой
позже на экране возник край  самого  большого  спутника  Спаты  Гольбайна.
Радиус Гольбайна составлял почти шесть тысяч километров, иначе говоря,  он
был  больше  самой  ближней  к  звезде  планеты  системы  -  Тахи  и  лишь
незначительно уступал размером самой дальней планете - Клевангу.
   На Гольбайне размещалась наиболее крупная в системе Мультона,  если  не
считать самого Гладиуса, человеческая колония. Выбор именно этого спутника
в качестве самого крупного поста в  сфере  внешних  планет  был  очевиден.
Атмосферное давление на спутнике было лишь немногим меньше гладианского  и
обеспечивало поддержание на поверхности планеты температуры в пределах  от
минус ста до минус пятидесяти градусов по Цельсию. Столь  удачные  условия
позволяли  возвести   стандартные   колонизационные   комплексы:   города,
сельхоззоны, регулирующие биоценоз купола. Несколько  добавочных  выгодных
факторов, например геотермическая активность коры,  облегчали  возможность
проведения  долговременных  экоинженерных  операций,  которым  в   будущем
предстояло  "подогнать"  естественные  условия  Гольбайна  к  человеческим
требованиям.
   Постоянно здесь  жили  почти  триста  тысяч  человек,  еще  столько  же
пребывали временно: на работе, при  бизнесе,  в  поисках  новых  ощущений.
Большинство постоянных жителей и временно  пребывающих  были  гладианскими
гражданами, в том числе и определенный процент  имеющих  право  голосовать
электоров. Поэтому Совет держал здесь свое представительство, армейские  и
полицейские подразделения. В последние годы на Гольбайне стало  тесновато.
Сюда перебралось множество фирм и богатых людей, сбежавших с  Гладиуса  от
коргардской угрозы. Даже интенсивного расширения  жилой  и  торговой  базы
оказалось недостаточно, чтобы найти место для всех желающих.  Кроме  всего
прочего, Гольбайн был еще торговым и промышленным центром. Здесь  работали
гигантские предприятия, осваивающие органические  соединения,  извлекаемые
из атмосферы Спаты, велись широкие экоинженерные операции. Был Гольбайн  и
портом для горных траулеров - огромных космических кораблей, действующих в
Поясе Фламберга.  Добываемое  там  сырье  перерабатывалось  до  состояния,
позволявшего  достаточно  дешево  транспортировать  его   на   гладианские
орбитальные станции-фабрики. Промышленность Гольбайна работала и на  нужды
других колоний, размещающихся на спутниках Спаты, а также второго газового
гиганта  -  Махейры.  Кроме  граждан  Гладиуса,  на  Гольбайне  жили   так
называемые Свободные люди - представители религиозных и спортивных кланов,
таких как Скульпторы Пространства, или Летники, имевшие в Солярной Доминии
особый статус. Здесь же  располагались  небольшие  колонии  поселенцев  из
сообщества, выкупившего себе право независимости у Совета Электоров,  так,
например, как это в свое время сделали  предки  гладиан,  откупившиеся  от
солярного правительства. Именно из такой группы  и  вел  родословную  отец
Даниеля.
   Размещались   на   Гольбайне   также   энергетические   комплексы   для
передаточных  антенн,  поддерживавших  постоянную   связь   со   станцией,
гиперпространственной связи, расположенной в четырех световых  месяцах  от
Мультона.
   Даниель нисколько не сомневался в  том,  что  здесь  окажется  солидное
количество солярных стукачей. Когда пилот  рейсовика  известил  о  близкой
посадке,  Бондари  непроизвольно  поправил  спрятанный  под   комбинезоном
парализатор.
   Посадочный модуль парома мягко опустился  на  землю,  и  к  нему  также
направились два транспортера - широкие и пузатые машины на  гусеницах.  Из
их корпусов выдвинулись большие лапы хватателей и диски генераторов полей.
Механические и силовые клещи ухватили корпус спускаемого модуля и  подняли
его вверх. Транспортеры медленно двинулись к воротам  шлюза.  Даниель  мог
спокойно любоваться дивным  ландшафтом  Гольбайна.  Полный  оборот  вокруг
собственной оси длился у спутника восемь часов. День, или то время,  когда
его поверхность посещал диск Спаты, - четыре часа. Конечно, здесь  никогда
не было так светло, как на  Гладиусе.  Газовый  гигант  светился  холодным
зеленым светом, вырывающим из тьмы формы, лишенные, однако, глубины цвета,
оттенков и перспективы. Все выглядело так, будто  над  огромным  стадионом
зажгли ночью лампы. Соперников, мяч и ворота видно - играть можно. Но в то
же время каждый зритель ощущает,  что  часть  красок  поблекла  и  исчезли
мягкие переходы света, наложения  теней  и  отражений.  Это  ощущение  еще
больше  усиливалось  из-за  искусственного  света   фонарей   и   зеленого
фосфоресцирующего  зарева,  висящего  над  полями  генетически  выведенных
светящихся растений.
   Сила тяжести на Гольбайне была в два раза меньше, чем на  Гладиусе,  но
Даниель  после  посадки  ощутил  ее  сразу.   Персонал   порта   предложил
специальные  нагрудные  вкладыши,  но  он  отказался   от   искусственного
облегчения. Его организм умел приспосабливаться и к большим перегрузкам, и
к невесомости.
   Транспортеры провели посадочный модуль через огромный шлюз, а когда  за
ним замкнулись внешние ворота, в камеру стали закачивать  воздух.  На  всю
процедуру ушло почти  два  часа.  Лишь  после  этого  прибывшим  позволили
раскрыть модуль и спуститься на плиты посадочной площади.
   Вокруг модуля неожиданно появился рой самоходных  кресел,  вылупившихся
из какого-то неведомо  откуда  прибывшего  улья.  Каждое  кресло  убеждал