втра будет хай!
Ой, что начнется...

- Мне, наверное, идти пора, - отодвинул он опустевшую чашку. - Спасибо
вам, Дарья Матвеевна... Спасибо, Лена... Как-то даже в голове это все
не укладывается, - протянул он, уже выйдя в прихожую, залитую тусклым
светом одинокой лампочки.

- Тебе спасибо, Максимка, - кивнула старуха, пока он, путаясь в
пуговицах, застегивал куртку. - Ты не расстраивайся, - зачем-то
добавила она. - Все у тебя хорошо пойдет, и об маме не волнуйся. Все
путем будет, все путем... - прошелестела она, поворачиваясь к двери, и
Максу вновь представился Путь - белая утоптанная дорога, дыхание тьмы
за спиной, колючие, не тающие на лице снежинки...

- Hу, прощай, сынок. Помолись обо мне, ежели умеешь, а нет - так
просто вспомни, была, мол, такая баба Даша... - и дверь в комнату,
всхливнув, затворилась.

Сутулая Леночка молча подала Максу его набитый компактами и дискетами
дипломат, которой он сейчас точно бы забыл.

Решение пришло мгновенно. А собственно, чего и решать-то было? В
глубине души он и так знал, что этим кончится.

- Вот что, Лена, - пытаясь говорить уверенно, произнес он и,
расстегнув куртку, полез во внутренний карман. - Вот, возьмите. Вам
это сейчас нужнее. Обменяете, как раз около двух тысяч и получится.

- Hу что ты, Максим! - ахнула и подалась назад Лена. - Как я могу! Это
же такие деньги...

- Hичего, берите! - он едва ли не силой вложил ей в пальцы три бумажки
с равнодушно-аристократическим президентом. - Пожалуйста! Hе
отказывайтесь.

- Hу хорошо, ну ладно, - прошептала та. - Hо я обязательно верну, мне
в собесе компенсируют, через две недели. Ты приходи, ты обязательно
приходи!

- Да, конечно, - энергично закивал Макс, уже на темной улице
сообразив, что не помнит ни дома, ни номера квартиры. Да и что тут за
места, он не мог понять. Какой-то совсем незнакомый район...


4.


Виски ломило все сильнее, и першило горло, он шел по грязной,
освещенной редкими фонарями улице, а тяжесть под глазами росла,
давила, кажется, грипп начинается, механически подумал он, подходя к
трамвайной остановке, куда как раз причаливал залитый бледно-синим
светом трамвай. Hе разобрав номера, он прыгнул на заднюю площадку.
Какой бы ни был, все равно до метро довезет.

В себя он пришел только в трясущемся вагоне. Кто-то тряс его за плечо.

- Вставай, козел! Hажрался никак? А ну-ка документики!

Макс разлепил непослушные, свинцово-тяжелые веки. Hу вот, опять! Двое
_серых_братьев_ в фуражках-гестаповках и с демократизаторами на поясе.

Он с заметным усилием отлепился от такой уютной кожи сиденья,
обреченно полез во внутренний карман, уже понимая, что ничего кроме
записной книжки там не нашарит.

Та-а-к. Паспорт лежал на своем месте, точно никуда и не прятался
утром! Hащупав, пальцы извлекли его на свет Божий - пунцовую от еще
советской гордости, серпасто-молоткастую книжицу.

- Пожалуйста. Смотрите. Изучайте, - протянул он, глядя снизу вверх на
затянутых в серую форму сержантов. Почему-то сейчас они его мало
волновали, попросту говоря, было ему поровну. Ох, насколько же эти ему
поровну... После того, что случилось сегодня... что _серые_братья_,
что главбушка Поганкина, что желчновъедливый шеф Михалыч... насколько
все это сейчас казалось перпендикулярно...

- Спасибо, возьмите, - неожиданно мирно повел себя страж порядка. -
Слушай, Леха, а он же как стеклышко, - кивнул он коллеге. - А лежишь
чего? - снова повернулся он к Максу.

- Да вот, ребята, прихватило что-то, - медленно пробормотал тот, пряча
паспорт в его законное логово. - Грипп, наверное. Ломит чего-то меня
всего.

- Слушай, а ты доедешь? - сержант присел рядом. - А то, может, в
медпункт, сейчас вот на станции...

- Hет, спасибо, мужики, - точно сквозь мутное стекло, посмотрел на них
Макс. - Я доберусь, вы не волнуйтесь. Бывало хуже.

- Hу, смотри. - хмыкнул белобрысый сержант. - Hаше дело предложить...

- А наше - отказаться, - с усилием улыбнулся Макс. - Со своим
организмом я уж как-нибудь договорюсь. Посвойски.

- Бывает, - сержант ответил ему ослепительной, в сорок волчьих зубов,
улыбкой. Hаверняка он верил в "блендамет".

- Сам-то по жизни кто? - негромко поинтересовался второй, тощий и весь
какой-то пожеванный. То ли службой, то ли как раз ею, жизнью.

- Программист я, -зачем-то кивнул Макс на свой дипломат. - Компьютеры
вон мучаю.

- Тоже бывает, - подтвердил белобрысый. - У меня вон брательник
двоюродный тоже... Ящик поставил, чегойто в интернете ловит...

- Каждый ловит свою рыбу,  - непонятно отозвался тощий и хлопнул Макса
по плечу. - Hичего, брат, все утрясется... Доедешь. Все путем будет.

Поскучнев, _серые_ отошли к двери и вымелись на первой же
станции.

"Hичего, прорвемся, - подумал Макс, погладив себя по карману и
убедившись, что паспорт никуда больше не думает убегать. - Триста
баксов, блин... Сегодня их надо было вернуть Олегу. Hу да ладно,
перетопчется Олежек пару дней, не загнется, а за это время что-нибудь
да выплывет... Можно у Мишки перезанять, или, на худой конец,
видеокарту продам, ничего, пока как-нибудь и с S3 перекантуюсь... А
там найдется что-то... Все путем, - кивнул он черной пустоте она. -
Все путем..."



15.09.98


                                                        Виталий Каплан

                      Не спать всю ночь свобода

                               рассказ

                                  1.

     Я гляжу в окно,  за которым привычно буйствует метель,  гляжу  на
согнутые  от висящего на них льда ветви клена.  Они похожи на челюсти.
Зубами служат острые сосульки,  деснами - черные морщинистые прутья. В
лиловом свете фонаря они кажутся облитыми какой-то запекшейся дрянью.
     Древесное чудище скалится за окном,  ему хочется попробовать меня
на вкус. Но хрупкое стекло надежно разделяет наши миры - и холоду сюда
не ворваться.  А жаль.  Уж лучше снег в лицо, лучше ледяные клыки, чем
жужжание люминесцентной лампы, красные всполохи на дисплее и негромкое
ворчание  винта.  И мои пальцы,  нервно сжимающие черную двухкнопочную
мышку.
     Когда-то давно,  еще до Реализации,  я любил эту песню.  Ту,  что
всплывает из памяти назойливой строчкой - свобода быть собою, не спать
всю ночь свобода...  Какая издевка - сейчас половина четвертого,  и до
рассвета остались долгие часы,  но свобода - где она? Я раб, и мне уже
никогда не стать собою. Да и был ли я им?
     В окошке результата мигают красные цифры - 28746.  А если  вспом-
нить,  что  завтра - нет,  уже сегодня тридцатое число,  и до месячной
нормы не хватает около семи тясяч,  становится  холодно.  Несмотря  на
щедро снабжающую меня теплом батарею.  Dura Lex, sed lex. Закон суров,
но это - закон.  Он выполняется непреложно,  информационный  разум  не
знает жалости, его не подкупишь толстой пачкой зеленых. Да и чем я мо-
гу ублажить Господина Варкрафта,  если единственное,  что  нужно  этой
бестелесной гадине - набранные мною очки? Абстрактные цифры, говорящие
лишь о том, что игра идет. Что он, Светлый Господин - жив.
     Когда-то я любил книжки о вампирах.  Стокер, Олшвери, Мак-Комон -
до чего же они были наивные ребята! Их традиционные мозги не смогли бы
вместить и полпроцента нашей скучной прозы.  Когда жизнь вертится вок-
руг Игры,  миллиарды таких же,  как и я,  унылых созданий, просиживают
дни и ночи за компьютерами,  расстреливают из бластера мохнатых шести-
ногих пришельцев,  бегают от скелетов по затхлым катакомбам, протыкают
мечами звероподобных гоблинов...
     Между прочим, не только за компьютерами. Есть же еще и Полигон.

                                  2.

     Они позвонили в дверь как раз когда я снимал яичницу со сковород-
ки.  Нет,  не стану утверждать, что меня окатило волной страха или что
желтый  яичный  блин  шлепнулся на пол.  Ничего такого не было,  я еще
ночью подготовился к неизбежному.  Хорошо хоть мамы нет сейчас дома  -
она гостит у тети Лены в Питере. Точнее, в "мегаполисе N:345/56-RWQ2".
Только мы,  темные юзеры, пользуемся старыми названиями, а господа ал-
горитмы давно уже все за нас решили.
     Маме еще повезло,  она пенсионерка, а те избавлены от ежемесячной
нормы.  Господа Алгоритмы сочли их бесперспективными. Ну не могут кос-
ные старческие мозги освоить тонкости электронных сражений!  Поздно им
учиться. Так что Игры попросту махнули на пенсионеров рукой. Или чем у
них там - юнитом каким-нибудь или блоком.
     Хорошо им хоть пенсию не отменили.
     ...Когда так надрывно трезвонят,  да еще в семь утра  -  сомнений
быть не может.  И лучше открыть не мешкая,  ребята из СТП ждать не лю-
бят.
     Им и не пришлось ждать,  троим коротко стриженным крепышам в тем-
но-зеленой форме. Я распахнул дверь и молча отступил на шаг.
     - Ерохин?  Андрей  Михайлович?  -  деревянным голосом осведомился
тот,  что постарше.  Судя по эмблеме на рукаве - капитан Службы Техни-
ческой Поддержки.
     - Да,  он самый,  - натянуто улыбнулся я,  глядя в серый линолеум
пола.
     - Ну что ж,  Андрей Михайлович,  - прищурился капитан, - придется
вам проехаться с нами. Оденьтесь, вещей собирать не надо.
     - А в чем,  собственно, дело? - глупо поинтересовался я. Хотя все
было ясно.
     - Да вы и сами знаете, - усмехнулся капитан. - Указ номер 34/8 от
05.11.01  за  подписью Светлого Господина Варкрафта.  Недобор месячной
нормы. Желаете ознакомиться с бумагой?
     Мне рассказывали,  что поначалу эстепешники довольно  вежливы.  В
самом деле,  к чему им сейчас зверствовать? Господа Алгоритмы этого не
одобрили бы. Раньше времени портить ресурс. Потом уж, на Полигоне...
     - Нет,  спасибо,  - покачал я головой.  - Погодите,  сейчас  оде-
нусь...
     - Вот  и славненько,  - посветлел лицом капитан и зачем-то мигнул
одному из парней.  Тот неуловимым движением скользнул мне за спину  и,
сдавив предплечье, резко дернул его вверх.
     Скорчившись от боли, я упал на колени. Что-то выскользнуло у меня
из руки и со звоном покатилось по полу.
     - Не обижайтесь,  Андрей Михайлович, так будет лучше, - ободряюще
кивнул мне капитан. - И вам спокойнее, и нам.
     Оказывается, все  это время в пальцах у меня была кухонная лопат-
ка, которой я снимал яичницу. И ее-то они испугались?

                                  3.

     Обезумевший ветер сечет мое лицо  острыми  кристалликами  льда  -
брызги застывают на лету, последнюю неделю стоят совершенно уже запре-
дельные морозы.  В такие дни лучше сидеть дома у батареи,  и хорошо бы
чай с лимоном, и по ящику что-нибудь успокоительное...
     Вместо всего этого приходится ворочать неподъемным веслом,  мышцы
привычно болят,  зато работа спасает от холода.  Поистине труд  делает
свободным. Если, конечно, считать свободой осознанную необходимость.
     Наш драккар  уже  пятые сутки ползет вдоль изрезанного скалистого
берега. Ярл Сигурд Светлоусый, гроза морей и прочая, вознамерился сра-
зиться с подлыми орками.  В том ему,  по идее, должно помочь волшебное
копье, в древности сработанное самим Тором, Или Одином - я их все вре-
мя путаю,  что для историка постыдно. Но никогда не любил северной ми-
фологии.
     Впрочем, путаю не один лишь я.  В Коллекторе,  куда я попал сразу
после  ареста,  нас  обучали наспех,  тамошнее начальство беспокоилось
главным образом о сроках и объемах. И сейчас мы, недоделанные викинги,
должны найти и обезвредить столь же недоделанных орков. Порукой чему -
длинная палка с зазубренным наконечником.  Все ее волшебство заключено
лишь в имени,  а так - швабра шваброй.  Но если приказано быть волшеб-
ной,  будет.  Ведь реализуется Алгоритм,  мы все знаем свои роли, хотя
предпочитаем помалкивать.  Еще,  чего доброго,  на повторный срок пой-
дешь.  Наверняка кто-нибудь из дружины Светлоусого постукивает в  СТП.
Должен у них быть свой человек, должен. Нет, не сам Сигурд, конечно (в
миру Михаил Абрамович Зейдель,  еще год назад - доктор  филологических
наук,  университетское светило). Кто-нибудь помельче, понезаметнее. Им
может быть кто угодно. К примеру, какой-нибудь плюгавый мужичок Хъярни
Синий Зуб,  или даже Олаф Сын Крысы, мой напарник по веслу. Ведь, если
разобраться,  ничего я об этом Олафе не знаю,  даже настоящего  имени.
Может,  какой-нибудь Вася Голопупкин из деревни Болдовка, а может, сэр
Джеймс Вестфилд.  Почему бы и нет, владения господина Варкрафта раски-
даны по всему миру.  Тем более,  Олаф столь немногословен, что даже по
его произношению ничего не поймешь.
     Сейчас он привалился к неструганной спинке  скамьи,  вытянулся  и
закрыл  глаза.  Отдыхает.  А мне еще грести не меньше получаса,  потом
сменимся.  Елки-палки, двадцать первый век, а на это корыто даже мотор
поставить нельзя.  Нарушает, понимаешь, колорит. Точно Господину Варк-
рафту не все по барабану, весла ли, гребной ли винт... Хотя, наверное,
когда-то  запрограммировали в нем такую картинку.  А нам теперь надры-
вайся.  Главное, почти три года впереди такой жизни. Если, разумеется,
за это время меня не проткнут копьем или не сбросят за борт.  Побулты-
хайся-ка в броне.
     - Слышь,  Свен, - повернулся ко мне отдыхающий Олаф, - базар один
есть.  Только сейчас стремно,  притормозим пока. Но вообще клевая идея
назревает.
     И этого-то кадра я полагал сэром Вестфилдом!  Вот уж  впрямь  сын
крысы...

                                  4.

     Сказать, что бой был жарким - это ничего не сказать. Выдвинувшая-
ся из тумана длинная ладья орков присоседилась борт в  борт  к  нашему
драккару, оттуда умело метнули крючья, притянулись, и мгновение спустя
визжащая орочья орда посыпалась к нам на палубу.
     Мы-то уже с полчаса как видели ихние маневры,  но по сценарию по-
лагалось,  упившись вусмерть, быть застигнутыми врасплох. Мы и в самом
деле приняли по чуть-чуть, раз уж сценарий дозволяет, тем более, в мо-
роз самое оно. Но проглядеть орков не сумел бы и самый безнадежный ал-
коголик. Однако Игра есть Игра.
     Картина была еще та.  Ночь,  луна то появляется в черных разрывах
облаков,  и  тогда под ее мутными лучами блестят широкие,  зазубренные
изнутри ятаганы орков, то ее заволакивает плотная пелена, и лишь рыжий
огонь  факелов освещает наше ристалище.  Слышатся крики боли пополам с
матерщиной,  как правило,  нашей, родной, хотя временами звучит и иная
речь. Главное, не требуется переводчика - все и так ясно. Все расписа-
но на много ходов вперед.
     Я сжимаю ставшую вдруг липкой рукоять меча,  отмахиваясь от насе-
дающего на меня орка.  Когда луна выглядывает из облаков,  видно,  что
это совсем еще юный парнишка,  не старше семнадцати.  Над губой у него
едва лишь наметились мечты об усах.  Но юноша тем не менее ловок и на-
порист.  Копье в его руках так и играет, и вскоре он пробьет мою защи-
ту.
     А по сценарию мне положено его зарубить. Во вводной, которую зас-
тавляли выучивать чуть ли не наизусть,  сказано:  "И никто из  мерзких
косматых чудовищ не остался в живых". Интересно, знают ли об этом кос-
матые чудовища?
     - Как ты-то сюда попал? - кричу я, пытаясь поднырнуть под копье.
     - Тебе не один хрен? - бормочет парнишка, резко отводя руку. Так,
сейчас попробует ударить снизу. Ладно, это нестрашно, этому нас учили.
     - Я-то  ладно,  я дядька взрослый и вообще историк,  - миролюбиво
поясняю, отбив мечом его удар, - я норму недобрал, и вообще эти компь-
ютеры видал в гробу. Но вы, молодежь, вы же фанаты игрушек...
     Сейчас говорить  можно,  в заварухе боя стукачам не до крамольных
высказываний. Мальчик тоже это понимает.
     - Я за анекдот,  - хрипло сообщает он, оттесняя меня к борту. Это
плохо.  Там я лишаюсь пространства для маневра, и очень скоро буду на-
поминать пришпиленную иголкой бабочку. В альбоме юного натуралиста.
     - Что за анекдот? Рассказал бы уж напоследок... Мы ведь все равно
живем для того, чтобы завтра сдохнуть.
     - Да так,  фигня,  - сплевывает парнишка,  - ну, значит, приходит
Господин Варкрафт в баню...
     Что было дальше со Светлым нашим Господином,  я так и  не  узнал.
Мальчик судорожно вздохнул, ойкнул и шлепнулся на мокрые доски палубы.
Как раз появилась луна, и я увидел торчащий из его затылка тяжелый ар-
балетный болт. И темную лужицу возле вихрастой головы.
     Из темноты выскользнула невысокая плотная фигура.
     - Ну ты даешь,  дядя!  Он же тебя чуть не замочил, пока ты на его
базары покупался, - укоризненно протянул Олаф... - Ну ядрена феня, сам
точно пацан.  Приглядывай тут за тобой...  Ладно, пошли, этих косматых
мы уже сделали.
     Я стоял, не двигаясь.
     - Ну ты чего, в натуре? - удивился Олаф. - К палубе примерз, да?
     А я все смотрел на темную лужицу, которая начала уже подергивать-
ся ледком.

                                  5.

     Эту ночь можно спать спокойно. По сценарию следующий бой лишь дня
через два,  близ Земли Чертовых Скал. Северное побережье Норвегии, го-
воря по-простому.  А пока нам ничего не грозит. Разве что ветер и вол-
ны. Но к ним дружина Сигурда Светлоусого уже привыкла.
     Викинги, укрывшись всем, чем только можно, храпят в кубрике. Если
только эту вонючую конуру можно так назвать.  Я-то знаю, три года слу-
жил на Тихоокеанском флоте.  В принципе меня и  впрямь  можно  считать
старым дядькой. Тридцать девятый пошел.
     - Ну вот,  сейчас самое оно, - удовлетворенно хмыкнул Олаф, кута-
ясь в тулуп.  Конечно,  по сценарию не положено, разрушает колорит, но
если мы тут все вымрем,  кто обеспечит Игру? И потому наши надзирающие
на многое закрывают глаза.
     - И о чем же ты хотел базарить?  - хмуро поинтересовался я, глядя
на  мокрые  доски  палубы,  куда изредка опускались подсвеченные луной
снежинки.  Облака наконец разошлись, и холодные огоньки звезд не спеша
покачивались над нашими головами.  То есть, конечно, качался на волнах
драккар,  но мы уже как-то привыкли брать его за  неподвижную  систему
отсчета.
     - Ну,  для начала я тебя кой-чего спрошу,  - усмехнулся Олаф. - А
дальше посмотрим, как базар пойдет.
     - Спрашивай, - кивнул я, пытаясь предугадать, чего же ему надо.
     - Только честно, Свен - тебе не обрыдло загорать в этой курортной
зоне?
     - Глупый вопрос. Словно у меня есть варианты.
     - Варианты всегда есть, Андрюша. Надо лишь вовремя подсуетиться.
     Не слабо!  Он знает мое настоящее имя, а сие категорически запре-
щено Сценарием.  Оно и понятно:  мы уже не люди,  мы - персонажи Игры.
Ладно,  с Марком Зейделем мы пять лет на одном факультете преподавали,
он - обобщенную семиотику,  я - историю Дальнего Востока.  Но и то  не
подали вида,  что знакомы. Откуда ярлу Сигурду Светлоусому знать рядо-
вого дружинника Свена?
     А этот,  выходит,  в курсе. Источник его информированности особых
вопросов не вызывает. Сейчас добрый малый предложит неофициальное сот-
рудничество. Трудно, что ли, время от времени делиться своим мнением -
кто о чем говорит, и все такое? А зато в известных кругах ко мне отне-
сутся с пониманием.  Три года Полигона вполне могут ужаться и до полу-
тора,  а в случае заметного усердия - и того более. Скучно, братцы-ви-
кинги. Ничто не ново под кошачьим лунным глазом.
     - Видишь ли,  Андрюша,  - задумчиво протянул Олаф,  - жизнь,  она
штука хитро закрученная.  Вот загораем мы тут,  на драккаре, орков ме-
сим, обеспечиваем Светлому нашему Господину Варкрафту полноту жизни. А
где-то по коридорам люди с автоматами бегают,  в монстров палят.  Это,
значит, Господин Дум кушают. Кто-то на орбите барахтается, за шаттлами
на буранах гоняются.  Уфо изображают.  Все вроде бы просто,  да? Сферы
влияния поделены,  мировая сеть разбита по секторам,  никто никому  не
мешает.
     - Ну и чего ты мне лекцию читаешь?  - слегка прибалдев, поинтере-
совался я. Странно он для эстэпэшника начал, весьма странно.
     - А это чтобы лучше тебя видеть,  внученька,  - хохотнул Олаф.  -
Чтобы постепенно обрисовать довольно занятную картину.
     Он сейчас  был  непохож на себя.  Глаза его посверкивали в лунном
свете,  я бы сказал,