- Это
как называется, джиу-джитсу, да?
     - Это называется жизненный опыт.  Ну, и некоторая наглость. Кото-
рую  также  называют  вторым счастьем.  Те,  кому с первым не повезло.
Впрочем,  этих юношей я бы серь„зными противниками не назвал.  Силы  с
такими не нужно,  только некоторое знание механики. Ты бы и сам, между
прочим,  мог бы отмахаться. Держали-то они тебя по-идиотски, вырваться
из таких захватов как нечего делать.
     - Ага,  отмахаешься  от  них,  -  пацан взглянул на меня точно на
скорбного умом.  - Вс„ равно поймают,  против них рыпнешься,  так Дюха
всю свою контору подымет. Никуда от них не денешься, отловят как лягу-
шонка.  И начн„тся...  Они же не  просто  отлупят,  они  мучить  будут
по-всякому.
     - А сегодня чего к тебе прискреблись? - участливо спросил я.
     - Да так.  Думали деньгу сшибить, а у меня только мелочь была, на
мороженное.
     - Кстати,  об этом-то я и забыл, - хлопнул я себя по лбу. - Рано-
вато мы с тобой их отпустили.
     - Это вы их отпустили, - уточнил мальчишка, осторожно изучая меня
зеленоватыми, в светлых искорках глазами. - А они, Вовец с Шиблой, мне
ещ„ припомнят. Теперь по ихней улице вечером и не пройд„шь, - вздохнул
он.
     - Да, понимаю. Осложнения во внешней политике, - кивнул я, попра-
вив сбившийся ремень сумки.  - Трудно жить, когда вс„ время боишься. Я
вот раньше тоже боялся.
     - А потом?
     - А потом надоело. Потому что накопился некоторый жизненный опыт.
Ну да ладно, что мы вс„ о грустном? Тебя как звать-то?
     - Димка,  - охотно сообщил пацан. - А вас? Что-то я вас не помню,
вы с лесопилки, да?
     - Я вообще не здешний, - пришлось отрекомендоваться и мне. - Про-
ездом  у вас в городе,  завтра вон Заоз„рским поездом убываю.  А зовут
меня Алексей Юрьевич. Но лучше - просто Л„ша.
     Что-то д„рнулось в Димкином лице,  он как бы случайно отступил от
меня на шаг и, судорожно глотнув, спросил:
     - Это вы, наверное, у дяди Феди остановились, на Старопетровской,
да?
     - Так точно,  - улыбнулся я. - Быстро у вас тут новости расходят-
ся.
     И тут случилось то, что никоим образом не вписывалось в ситуацию.
Доверчивый мальчик Дима вдруг выпрямился,  плюнул мне под ноги и, отп-
рыгнув точно ошпаренный заяц, бросился от меня наут„к.
     А я замер соляным столбом, тупо глядя на расползающийся по ботин-
ку плевок. Интересно девки пляшут!
     Впрочем, торчать на месте я не собирался.  Догоню  пацана  -  вот
тогда и разберусь в причинах и следствиях.
     Он не  придумал  ничего лучшего,  как ломиться напрямую к забору,
через кусты. Как знать, может, Димка и удрал бы от радиомонтажника Л„-
хи,  но у поручика Бурьянова как-никак спецподготовка,  Плюс к тому же
некоторый жизненный опыт.
     - И ведь чуть штаны не порвал, - деланно сокрушался я, снимая па-
цана с забора.  - Помимо Шиблы, добавилось бы неприятностей и от мамы.
- И локоть вон ободрал, - добавил я, разглядывая пламенеющую царапину.
- Да ещ„ и занозу схватил.
     Легконько сдавив левой рукой мальчишкин локоть, я подцепил ногтя-
ми едва заметную в загорелой коже щепку и резко выдернул.
     - Не трогайте меня,  - отчаянно прошипел Димка.  Интонации у него
были точь-в-точь такие же, как и несколькими минутами раньше, когда он
вяло трепыхался в лапах Шиблы с Вовцом.
     - Да я тебя и не трогаю,  - удивился я.  - Скорее уж наоборот. Но
тебе не кажется,  что наш разговор закончился как-то странно?  Надо бы
внести ясность, а?
     Мальчишка угрюмо молчал.
     - Ни с того ни с сего людям под ноги не плюют, - продолжал я, по-
немногу теряя спокойствие. - А если плю„шься, сделай милость, скажи за
что. Иначе не по-мужски выходит. Трусливо это, знаешь ли, смотрится.
     - Вы и сами знаете, - буркнул вдруг мальчишка. - Вы же притворяе-
тесь вс„, а на самом деле знаете.
     - Чего это я знаю?  Причины твоих поступков на лбу у тебя,  между
прочим, не написаны.
     - Не врите, вы знаете. Вы же специально сюда приехали, чтобы Миш-
ку заловить.
     Ах, Мишку! Картина начала проясняться.
     - Какого ещ„ Мишку? - сделал я, как и положено, круглые глаза.
     - А такого!  - выкрикнул пацан. - Званцева! Он же из-за вас в по-
лиции сейчас сидит, и все про это знают!
     - Ну ладно,  - вздохнул я.  - Раз уж все знают, в кошки-мышки иг-
рать не будем. - Мишка, он что, друг твой?
     - Ага, - сумрачно кивнул Димка. - Самый лучший.
     - Вот так оно и получается,  - вздохнул я. - Сперва вроде как за-
щитил, обидчикам твоим по соплям надавал, а потом выяснилось, что дру-
га задержал.  И значит,  слюной мне под ноги. Ты вот только скажи, бе-
жал-то зачем? Испугался?
     Мальчишка молча кивнул.
     - Конечно,  мы там,  в УЗВ, такие страшные, мы пятиклассников ва-
рим, а шестиклассников жарим. Чего боялся? Что тоже арестую?
     - Не-а, - мотнул Димка головой. - Что по ушам нада„те.
     - Нужны мне твои немытые уши,  - только и осталось что горько ус-
мехнуться.  - Я тебя в общем-то понимаю. Вроде как за друга вступился.
Только  вот и ты пойми - я на службе,  мне дали приказ - обязан выпол-
нять.  А что касается Мишки,  то ему ещ„ повезло,  что вовремя на него
вышли. Потом вс„ было бы гораздо хуже. Заметь, для него хуже.
     - Я вам не верю,  - выдавил Димка,  отстраняясь от меня. - Это вы
меня просто успокаиваете. А на самом деле...
     - Что - на самом деле?
     - А...  - не ответив,  пацан нырнул мне под руку и одним  прыжком
преодолел забор. На сей раз ему удалось не зацепиться штанами.
     - Инквизитор!  -  раздалось той стороны,  и сейчас же послышалась
быстрая, с каждой секундой утихающая дробь - кедами об асфальт.
     Можно было бы и сейчас догнать его, но зачем? И так вс„ ясно. Я в
любом случае оставался при сво„м плевке.
     И вс„-таки  я  вернулся  в  парк,  и даже попробовал углубиться в
творческие искания художника Черницкого,  вкупе с его  же,  художника,
интимными  проблемами.  Назло всему:  и опостылевшей жаре,  и недавним
приключениям, а главное - самому себе.
     Но воли моей хватило лишь на три с половиной страницы, после чего
я обессиленно захлопнул книгу,  убрал е„ в сумку и поднялся со скамей-
ки.  Сидеть в тени не получилось, походить, что ли, по жаре? Подумать.
Очень способствует и настроению, и пищеварению.
     С последним  было вс„ в порядке - то есть желудок спал,  ни в ч„м
не нуждаясь, даже пить и то не хотелось. А настроение... Я не понимал,
что творится. Такое чувство, словно дерьма наелся. И зачем я опять оп-
равдываюсь?  Вчера - перед Никитичем, сейчас - перед сопливым мальчиш-
кой. Вообще уже ни в какие ворота не лезет. Словно я в ч„м-то виноват.
Осталось только додумать,  в ч„м именно.  В том, что я офицер УЗВ? Что
выполнил приказ?
     И хотя,  если разобраться,  официально никто мне не приказывал, а
только попросили - разницы ни малейшей. А даже будь у меня официальная
бумага,  за получение коей пришлось бы расписаться в пухлой канцелярс-
кой книге - что бы это изменило?  В конце концов, так можно дойти и до
насмешек  над присягой.  Но ведь не пустой же она звук!  Интересная бы
жизнь получилась,  если каждый выполнял бы лишь то,  что ему нравится.
Сперва  - пьянящая какими-то невообразимыми перспективами вольница,  а
после - кровавое безобразие в масштабах страны. Кончиться это могло бы
или плохо,  или очень плохо. Например, правлением сатанистов. "Пота„н-
ная дорога" в качестве предписанной идеологии,  кто недоволен - на ба-
зальтовый камень жертвенника, а нам, христианам - снова в катакомбы, и
оттуда видеть,  как взрывают храмы,  жгут иконы и богослужебные книги.
Да и не отсидеться в катакомбах, не укрыться на лесных хуторах - не та
эпоха.  Широким потоком бы кто в восточные трудовые лагеря,  а кто - в
подвалы,  к умелым костоломам.  Они же, в отличие от нас, цацкаться не
будут.  Зачем психологические тонкости допроса, когда быстрее и над„ж-
нее - электроток, щипцы, паяльник?
     А ведь сие - не такая уж и фантазия, рвутся они к власти, рвутся!
Уж я-то насмотрелся этой сволочи - и Рыцарей Тьмы, и Слуг Неназываемо-
го,  и Солдат Третьей Силы... Да оно и понятно, приближается время Ан-
тихриста,  значит,  т„мные активизируются.  Магическое их искусство, к
сожалению, раст„т, деньги по каким-то невероятным каналам к ним текут,
а ложи - те по большей части так законспирированы,  что  лишь  изредка
уда„тся нам ухватить хоть какую-то зацепку.  Рыцари Тьмы, если всерь„з
посмотреть,  лишь верхушка айсберга, а в глубине такое, о ч„м и думать
не хочется.
     В любой момент этот чудовищный гнойник может прорваться,  выплес-
нется наружу скопившаяся энергия разрушения,  пойд„т,  сметая  вс„  на
сво„м пути, безумная волна.
     Правда, пока мы ещ„ сдерживаем напор тьмы,  но с каким трудом!  В
Управлении на сей сч„т не заблуждаются.  Начальник мой,  Сан  Михалыч,
так  и вовсе однажды проскрипел - мы,  мол,  не более чем ряды колючей
проволоки. А прут на нас - танки.
     И значит, вместо того, чтобы молча встать на пути бесовского нас-
тупления, я буду заниматься душевным онанизмом? Правильно ли я аресто-
вал мальчика Мишу,  или вс„-таки я "инквизитор"? Да „лкин корень (под-
цепил же вот у Никитича!), все подобные мысли - попросту очередное ис-
кушение. Прилог, которому я позволил разрастись до сочетания. Так ведь
и до пленения недалеко!
     Я, понятное  дело,  мысленно стал возносить молитву Иисусову,  но
успокоение почему-то не приходило. Шагая по не слишком людным дорожкам
парка,  я,  наверное,  со стороны смахивал на полоумного типа, который
потерял копейку и теперь вот старается, ищет е„ где светлее.
     А вспомнился мне зачем-то дурацкий сон,  покрытый слоем блестящих
мух собачий язык.  Только вот что же она такое говорила? Нет, какая-то
заслонка стояла в мозгу,  какая-то нехорошая  муть.  Может,  банальный
тепловой удар? Да вряд ли, не так уж я хлипок. Не как в детстве, когда
что ни лето,  хоть раз да случалось.  И мама суетилась так,  будто ещ„
немного - и дело кончится сперва больницей, а после и моргом.
     Ну, это  неудивительно.  Мать  есть  мать.  Даже такая редкостная
стерва,  как Вера Матвеевна Званцева.  Чисто академический интерес - а
сколько  она хотела мне вчера всучить за молчание?  Т„тка-то патологи-
чески скуповата. Впрочем, ради Мишки даже она отдала бы вс„, что успе-
ла хапнуть благодаря его гадательным способностям.
     Ну почему  так  получается - не у какой-то злобной карги эти спо-
собности прорезались,  а у белобрысого Мишки,  нормального пацана,  ни
сном ни духом не помышлявшего, какой подарочек готовит ему судьба?
     Хотя зачем  валить на судьбу?  Промысел на то и промысел,  что мы
понять его чаще всего не можем.  Видим лишь маленький пятачок  дороги,
выхваченный из мрака фонариком нашего разума. А что было, и что будет,
и зачем - до этих далей нам не дотянуться.  Оста„тся лишь верить  -  в
конечном сч„те Мишке будет лучше.
     Я, правда,  упорно не мог понять, чем это ему будет лучше. Сомни-
тельно,  чтобы предстоящие тяготы сделали его добрее и чище. Что поро-
дят в детском сердце белые стены следственного изолятора? Мы же не по-
лиция, у нас подростковых СИЗО нету. Будет в общей камере торчать сре-
ди взрослых мужиков. Да к тому же не простых мужиков - нет, наши подс-
ледственные по большей части взяты не случайно. Чего Мишка нахватается
в общении с опытными оккультистами, нетрудно предположить.
     А допросы майора Сер„гина чего стоят!  Мне как-то вспомнился раз-
говор в дежурке, прошлой зимой. Чайку тогда согрели, Генка Черкасов из
отдела  информации пряников прин„с.  А Сер„гин со смаком рассказывал о
том,  как давеча выдрал своего младшего,  Данилку.  Не помню уж, в ч„м
провинился  восьмилетний  Данилка,  но сально побл„скивающие майорские
глазки запомнились надолго. Я тогда, кажется, извинился и вышел, вроде
как пора составлять запрос на Маслакова,  для компьютерного поиска.  И
потом уже старался без особой нужды с Сер„гиным ча„к не пить.
     Нет, конечно,  майор не посмеет использовать свой  педагогический
метод  на  допросах  -  за  такое он как минимум схлопотал бы выговор.
Правда,  лишь в случае если официальная жалоба будет.  А вряд ли испу-
ганный пацансемиклассник на такое отважится. Да, разумеется, в Столице
ему, отправляя в изолятор, вслух зачитают бумагу о его правах, но нуж-
но  иметь очень уж ясную голову и крепкие нервы,  чтобы хоть что-то из
той бумаги запомнить.
     А если уж во время следствия всякое может получиться,  то в спец-
монастыре тем более. Там, если разобраться, пиши - не пиши эти жалобы,
вся почта так или иначе на стол к коменданту попадает.  А уж каков ко-
мендант, можно только загадывать. Владыка, конечно, раз в месяц приез-
жает.  Но...  Я вспомнил свои интернатские времена. У нас, если кто-то
из ребят рыпался, таких в преддверии всяких комиссий в изолятор клали,
во избежание. А как комиссия подпишет акт об идеальном порядке и всес-
торонней заботе,  отбудет, накормленная сытным обедом, восвояси, так и
начн„тся.  Со всех сторон о наглеце позаботятся. Хотелось бы, конечно,
верить,  что это время ушло,  что в спецмонастырях не так.  Но слишком
часто я устремлялся взором за облака - и плюхался носом в грязь.  Жир-
ную и чавкающую.  Мне вс„-таки не шестнадцать лет,  восторженной наив-
ности поубавилось.  Да и слышал я краем уха какие-то разговоры об этих
монастырях.  Сейчас уже и не вспомнить точно, не интересовали они меня
тогда, но кажется, о ч„м-то гадком шла речь.
     И вс„-таки это неизбежно.  Уж лучше и Сер„гинские допросы,  и мо-
настырская гниль, чем то, что рано или поздно случилось бы здесь. Сце-
нарий стандартный, за годы работы в Управлении уже и на зубах навязло.
Гадания продолжаются, раст„т клиентура, благодарные идиоты рекомендуют
ясновидящего мальчика своим знакомым,  и в конце концов Мишкой  обяза-
тельно заинтересуются взрослые оккультисты.  В самом деле, способности
редкие, ценный кадр. Ну, а подъехать они умеют. Юноша, вы - гений, ваш
дар надо развивать. Мы вам поможем. Или вдруг непонятная болезнь пора-
жает маму.  Нет, лучше братишку. Медицина, как водится, бессильна, оно
и понятно, куда ей, медицине, если это - мастерски навед„нная порча. В
самый драматический момент,  конечно, появляется добрый дяденька-цели-
тель, но, естественно, ему нужна Мишкина помощь для усиления энергети-
ческого потока,  давай объединим наши поля - вот и пожалуйста,  в под-
сознание  занес„н код.  Дальше программа будет раскручиваться сама со-
бой,  и пацан уже "добровольно" пойд„т в ученики к упомянутому дядень-
ке.  Тот впоследствии окажется не только целителем,  но и магом, Мишке
захочется того же,  и он сам не заметит, как пройд„т мистерию Посвяще-
ния Бездне,  и принес„т обеты жертвы своему новому Хозяину, и дальше -
утоптанная дорога к вожделенным глубинам.
     В лучшем случае вс„ кончится арестом,  и тут - пожизненный срок в
специзоляторе или, если следствие докажет факт принесения человеческих
жертв - петля.  И это - действительно лучший случай, потому что сохра-
няется  ещ„ некая надежда на покаяние.  А вот если мы его не выловим -
рано или поздно свои же отправят его в это,  как у них называется, Вы-
сокое Странствие. Проще говоря, заколют бронзовым ножом на базальтовом
столе,  и,  умирая,  он будет счастлив - те несколько секунд,  пока не
окажется там,  за гранью, где уже ничто не сможет спасти его от вечно-
го,  надрывного отчаяния.  Сюда стоит ещ„ приплюсовать тех,  кого  он,
став Рыцарем, Адептом или Солдатом, потянет за собой.
     Но, слава Богу,  этого ничего уже не случится.  Болезнь пресечена
вовремя. Да, теперь - неизбежные издержки нашей профессии, сл„зы, боль
и разлука с родными, годы неволи, но зато он избежал худшего.
     А перед глазами у меня то и дело вставал т„мный,  залитый скучным
дождиком лес,  замершие фигуры ребят из отделения,  и звучала в голове
странная,  ни на что не похожая музыка,  вотвот готовая оборваться - и
тогда в замершей ватной тишине прозвучат слова, которые я вс„ никак не
мог вспомнить.
     - Ну что,  нагулялся? - кивнул мне хлопотавший у плиты Никитич. -
Садись,  пожуй маленько, я вот тут картошки отварил, да ещ„ макароны с
утра остались, если хочешь, разогрей.
     - Макароны - это дело, - согласился я, притулив сумку возле дива-
на.  По правде говоря, есть мне не хотелось, но не обижать же заботли-
вого старика.  Переживает, небось, из-за вчерашнего ночного разговора.
Непонятно вот только,  в какую сторону переживает.  Похоже, не удалось
мне тогда его убедить. Ну и ладно. С собой бы разобраться.
     - И чайку я поставлю, - добавил Никитич, не обернувшись. - По та-
кой жаре самое оно, чайку горяченького. Квасу бы ещ„ неплохо, да вишь,
старуха моя ещ„ когда приедет.  У не„,  знаешь,  такие квасы,  пока не
выпьешь,  не поверишь.  А у меня вот вс„ никак руки  не  доходят.  Где
был-то сегодня?
     - Да дурью маялся,  дядя Федя. В парке сидел, читал, потом по го-
роду бродил. Думал.
     - Ну,  и надумал чего? - с плохо изображаемым равнодушием осведо-
мился Никитич.
     - Надумал, что надоело мне это Барсовское сидение как зубу дупло.
Ладно, последняя ночь осталась, завтра спозоранку снимаюсь с якоря - и
вс„, к т„тке в деревню, в глушь.
     - Отдохн„шь, значит, - прищурился Никитич. - Бог с тобой, отдыхай
от трудов праведных.
     Нет, ни в ч„м я не смог его поколебать.  Надо же,  какой  уп„ртый
дед.
     - Я тебе ещ„ чего должен, Ф„дор Никитич?
     - Это в каком смысле?
     - Ну,  за еду, туда-сюда. Те не стесняйся, мне же вс„ равно потом
вернут как командировочные, а тебе прямая выгода.
     - В расч„те мы,  - отвернулся Никитич к плите,  точно у него  там
что-то подгорало. - Как тогда условились, так ты и заплатил, какие ещ„
дела?
     - Ну,  в расч„те так в расч„те,  - я решил не настаивать. - Тебе,
дядя, виднее.
     - Мне много чего виднее,  - хмуро кивнул Никитич.  - Ты это...  Я
отойду часика на два, на три. Дело тут, понимаешь, у меня.
     - Культурный отдых? - понимающе усмехнулся я.
     - А то! Воскресенье же, как-никак.
     - Ну, успехов! Домой-то без проблем дойд„шь?
     - Я,  Л„ша, не то что некоторые, - с сожалением оглядев меня, со-
общил Никитич. - Я пить умею. Ну ладно, не скучай тут.
     Он плотно затворил дверь и,  удаляясь, мелькнул пару раз в окне -
сухонький,  напряж„нный.  Отойдя подальше, оглянулся вдруг - вороватым
каким-то движением.  И быстро зашагал к перекр„стку, где Старопетровс-
кая вливается в Аллею маршала Овчинникова.
     Почему-то ш„л он налегке.  Видно,  ждало его где-то в  Барсовских
дебрях даровое угощение. А может, заранее с мужиками скинулись.
     Скоро он растаял в густом, цвета спелого апельсина, пламени зака-
та.  А закат был потрясающий. В полнеба раскинулось рыжее зарево, тон-
кие сверкающие нити уходили от него в жидкую синеву, редкие клочья об-
лаков то и дело вспыхивали вдруг снизу, точно к ним поднесли плюющуюся
искрами спичку,  вспыхивали - и минуту спустя осторожно гасли, раство-
ряясь в т„плом ещ„, жидко-сиреневом воздухе.
     Я долго стоял у окна,  ни о ч„м не думая,  ни на что не надеясь -
просто прислушивался к деловитому звону кузнечиков,  к дал„ким петуши-
ным выкрикам,  к еле заметному ветерку - и почему-то не  мог  оторвать
глаз от стынущей синевы, которую уже кое-где пробуравили острыми свои-
ми лучиками первые, самые нетерпеливые звезды.
     Негромкий стук в дверь застал меня врасплох.  Я д„рнулся так, что
чуть было язык не прикусил, и сердце вдруг ухнуло куда-то вниз, в нео-
жиданно открывшуюся гулкую пустоту.
     Впрочем, вс„ это длилось не больше секунды.  В самом деле, что же
я так? Словно мне три года, а там, с той стороны - жд„т меня Кробастл.
Было у меня в детстве такое страшилище.
     Сейчас и не вспомнить,  сам ли я его выдумал,  или напугал кто-то
из старших,  в воспитательных целях. Мол, если не доешь манной каши...
Но очень скоро я уже верил в Кробастла безоговорочно, и как ни убежда-
ла меня мама, как ни подшучивал надо мной отец, я знал - во т