и пон„с, по-
н„с в безразмерное никуда.

                     Глава 9. Юг там, где солнце.

     Серое лезвие шоссе истончалось у горизонта,  где дыбились невысо-
кие,  обросшие  синеватым  сосняком холмы.  По обеим сторонам тянулось
ржаное поле,  среди добела высветлившихся колосьев то и  дело  торчали
бурые пятна - вымахали-таки упрямые сорняки, непременный бурьян в ком-
пании с порыжевшим конским щавелем, и оттого поле казалось плоским не-
дожаренным блином.
     Только вот не хотелось думать о той сковородке,  где вс„ это про-
исходит. Тем более, подогревалась она отнюдь не снизу. Маленький, неп-
ривычно-синий солнечный диск намертво вплавился в бл„клое небо,  и ис-
ходили от него тягучие волны жара.
     Автомат висел у меня на плече,  по-уставному. Короткое движение -
и он уже в руках, готов к бою. Только вот с кем тут вести бой? Против-
ника не предвиделось, и вс„-таки я знал, что скоро, очень скоро оружие
потребуется.
     Впереди, в тр„х шагах от меня, бр„л по дымящемуся асфальту Мишка.
Он не слишком торопился,  да и некуда ему было спешить, тем более, что
шею его перехватывала тугая вер„вочная петля.  Другим концом я предус-
мотрительно обмотал свою левую руку.  Хорошая  была  вер„вка,  точнее,
капроновый шнур,  полторы тонны держит на разрыв, так что никуда пацан
не денется.
     Он тоже это понимал, и шагал не оборачиваясь. Загорелая его спина
побл„скивала  капельками  пота,  и  переч„ркивали е„ кривыми зигзагами
багрово-фиолетовые рубцы - точно остановившиеся навсегда  молнии.  Ещ„
не до конца зап„кшиеся,  набухшие, они сочились густыми бусинками кро-
ви.  Странно,  что после таких побоев Мишка вообще способен был  идти,
но, тем не менее ш„л, упрямо опустив голову, равномерно д„ргались ост-
рые лопатки, и налетающий иногда л„гкий ветерок трепал его белобрысые,
с едва заметной рыжинкой волосы.
     Вс„ было  правильно  и безнад„жно.  Я понимал,  что должен вскоре
сделать,  лишь только дойд„м до места. Ничего не попишешь, именно сюда
указала деревянная стрелка, и лучше уж я, чем кто-нибудь. Хотя при од-
ной мысли об этом желудок начинало крутить.
     Солнце равнодушно поливало нас невидимым огн„м,  воздух дрожал, и
прокатывались иногда в н„м упругие слепые волны,  словно кто-то огром-
ный дышал прерывисто и страшно.
     А серое в извилистых трещинах шоссе курилось синеватымм  дымками,
и точно мышцы под слоновьей шкурой,  подрагивали ломкие тени колосьев.
Порою мне казалось, что ещ„ немного - и разломится асфальт, полезет из
невозможных глубин оголодавшая, дождавшаяся-таки своего часа стая.
     Вот ещ„ совсем немного, еще десяток шагов - и...
     Что-то упругое толкнулось мне в грудь, я резко остановился, и ру-
ка сама собой потянулась за автоматом,  а потом вдруг д„рнулся во  мне
какой-то нерв, и заплясали в глазах ж„лтые пятна, я вскинул голову - и
замер.
     Впереди, шагах не более чем в пяти,  стоял высокий худой старик в
снежно-белой пресвитерской ризе. Он опирался на длинный, с загибающей-
ся рукоятью посох и спокойно смотрел на меня.
     Ни старик, ни его посох не отбрасывали тени.
     Я осторожно взглянул в Мишкину сторону -  тот,  кажется,  был  не
особо удивл„н,  но только, - внезапно понял я, - разжалась в н„м тоск-
ливая пружина ожидания,  и лицо его - не видя,  я знал это  совершенно
точно, осветилось вдруг нерешительной улыбкой.
     А ещ„ я знал, кто стоит рядом.
     Это был действительно он,  иеромонах П„тр, испарились и разделяв-
шие нас девяносто лет,  и мост, откуда его сбросили, и даже первая моя
мысль - это лишь сон,  и та растаяла в обволакивающей нас горячей дым-
ке.
     Почему-то стало очень трудно дышать,  и слезились веки - я так  и
не мог отвести взгляд от серых, внимательных стариковских глаз. Огром-
ное расстояние было между нами,  я понимал это,  но понимал ещ„ и  то,
что сейчас нет уже ни километров, ни дней, и что пять шагов, что сотня
лет - вс„ одинаково неважно.
     Отец П„тр между тем медленно поднял свой посох - и  я  не  понял,
как это случилось,  но грудь мою сотряс непредставимой силы удар,  это
не было больно, я не успел даже и испугаться, но что-то сильнее страха
и боли вошло в меня. С костяным треском рвалось что-то внутри, звенели
в ушах одному лишь мне слышные колокола,  волна смертельной, одуряющей
тоски накатилась - и тут же схлынула, сменившись вдруг чистой, неотме-
нимой радостью, точно просыпаешься солнечным весенним утром, и впереди
- бескрайний, наполненный теплом и ветром день.
     А ещ„ спустя мгновение я увидел солнце - огромное,  оранжево-чис-
тое, оно висело почему-то совсем не там, где секунду назад - вс„ стало
не так,  как раньше, лево и право поменялись местами, горизонт отодви-
нулся вдруг далекодалеко,  и сводящий с ума жар обернулся мягким, раз-
литым в воздухе теплом.
     А посох отца Петра направлен был теперь вправо, туда, где посели-
лось похожее на спелый апельсин солнце.  Туда,  - понял  я,  проследив
взглядом направление.
     Туда, беззвучно подтвердил отец П„тр,  уходя в полуденный воздух.
Секундой спустя его уже не стало,  и ничего не было - ни шоссе, ни по-
ля,  ни солнца - но продираясь сквозь густую, липкую черноту, я вс„ же
помнил: туда!
     Л„гкий, точно семя одуванчика, лунный луч скользнул по моей щеке.
Точно звал куда-то, вытягивал из плотной тьмы.
     Я открыл глаза.
     Круторогий месяц, казалось, приклеился к оконному стеклу, заливая
комнату слабым,  розоватого оттенка светом. Едва ощутимый ветерок тре-
пал занавески, и пахло раст„ртой между пальцами полынью.
     Себя я  обнаружил скрючившимся на диване.  На полу валялось ском-
канное одеяло.  Так вот,  выходит,  и заснул не раздеваясь? Сколько же
времени сейчас?
     Оказалось, второй час ночи. Недолго, значит, я спал.
     Однако за это время успел уже вернуться культурно отдохнувший Ни-
китич - из приоткрытой двери в дальнюю комнату слышался его мощный,  с
невнятным присвистом храп.
     Я резко поднялся, задев локтем выгнутую спинку стула.
     Странно, но не было чувства,  что это наяву. Напротив, и осторож-
ный лунный свет, и храпящий дядя Федя, и негромко скрипнувшая половица
- вс„ казалось ненастоящим,  словно я, вырвавшись из той, запредельной
и жадной тьмы,  провалился в чей-то чужой сон, а настоящий мир остался
там - на пшеничном поле,  где к круто изгибавшемуся горизонту катилось
рыжее солнечное колесо,  и высокий старик в белой рясе направил  посох
туда, где...
     Я и  теперь  чувствовал это странное направление - его и можно-то
было только чувствовать,  настолько неуместными сделались слова.  Меня
точно тянуло куда-то на пульсирующей в темноте ниточке.  Здесь, в сон-
ном домике Ф„дора Никитича,  просто нельзя было больше  оставаться.  С
каждой секундой я понимал это яснее и яснее.
     Неужели этот сон послан мне как ответ?  Значит, вот так, Господи?
Но что же дальше? И вообще, Ты ли мне ответил? Или...
     Огон„л лампадки едва заметно трепетал во тьме - точно  колыхались
желтовато-зел„ные  крылья  осторожной бабочки.  И оттуда,  с невидимых
сейчас икон, глядели в меня бездонные глаза.
     - Да будет воля Твоя,  Господи, - прошептая я, осеняя себя крест-
ным знамением.  - Пресвятая Богородице, помоги мне, убереги от всякого
зла...
     И ничего не случилось.  Вс„ так же дрожали на дощатом полу  пятна
лунного света, чуть слышно свиристела за окном какая-то птица, умирот-
вор„нно храпел в дальней комнате загулявший Никитич. Разве что немного
ярче вспыхнула догоравшая лампадка, да и то - не померещилось ли?
     Но вс„ так же д„ргалась,  звенела светлая ниточка, звало меня за-
гадочное направление.
     Только вот куда направлен был посох?  И что случилось на поле  до
перевернувшего меня удара? Кого я в„л? Или наоборот?
     Мишка!
     Меня точно подбросило упругой, острой волной страха. Потому что я
знал - Мишке сейчас плохо, и если я промедлю хотя бы миг, тогда... Что
тогда,  я не решался даже и подумать, как и не думал о том, откуда вс„
это знаю,  просто знал так же непреложно, как и то, что солнце взойдет
очень скоро, и поэтому просто нельзя опоздать.
     Так, сумку на плечо. Дверь Никитич, разумеется, запер на толстую,
продетую в стальные скобы суковатую палку.  Вынимать е„  -  скрипу  не
обер„шься,  а  мне ещ„ не хватало со стариком объясняться - тем более,
когда и сам ничего уже не понимаешь.
     Я тихонечно поднял шпингалет, перемахнул подоконник и приземлился
в саду, на выложенную обломками кирпича дорожку. Теперь мой путь лежал
в полицейскую управу - туда,  именно туда тянула меня тайная  ниточка,
туда  смотрел ст„санный о камни тысячи дорог железный наконечник посо-
ха.
     Какая-то быстрая тень скользнула ко мне, ткнулась в ладонь и жар-
ко задышала.
     - Прощай, Волчок, - шепнул я, погладив густую спутанную шерсть. И
быстро зашагал к калитке.  Не было нужды оборачиваться - я и так знал,
что в спину мне глядят внимательные ж„лтые глаза.
     Отмахнувшись от  комара,  я случайно бросил взгляд на правую свою
руку,  где фосфорицировала слабым зеленоватым светом стрелка  маминого
компаса.  Почему-то ей вздумалось вращаться, и она вертелась с бешеной
скоростью,  точно север оказался сразу со всех сторон.  Впрочем,  ни к
чему  ломать над этим голову - времени,  чувствовал я,  почти не оста-
лось.
     Пустынны были улицы ночного Барсова.  Даже собаки,  в отличие  от
вчерашнего,  не  брехали  - угомонились уже,  а петухам пока не пришло
время кричать.  Никто не видел бегущего по т„плому ещ„ асфальту парня,
а  даже если бы и увидели - мне-то что с того?  Теперь,  чувствовал я,
пошла совсем другая игра.
     Возле двухэтажного особнячка городской полиции подслеповато горел
неоновый фонарь - вспыхивал,  мигал пару секунд, раздумывая, совсем ли
гаснуть,  или посветить ещ„ людям, после чего, приняв единственно пра-
вильное решение, разгорался в полную силу.
     Дверь в дежурную часть, разумеется, была заперта. Пришлось давить
на едва заметную в тени кнопку звонка.  Тот противно загудел, а я при-
готовился  сам не зная к чему.  Понятия не имел поручик Бурьянов,  что
сейчас скажет коллегам и чем вс„ это кончится.
     На пороге появился заспанный,  немолодой уже капрал, в расстегну-
той гимнаст„рке, но тем не менее в сползающей на бритый затылок фураж-
ке.
     - Тебе чего? - неприветливо осведомился он, кинув на меня скучный
взгляд.  Так  обычно смотрят на таракана,  которого и стоило бы разда-
вить, и рук пачкать не хочется.
     - Поручик Бурьянов,  УЗВ, - процедил я, сунув ему под нос раскры-
тую корочку.
     - Ну и чего?  А я,  может,  Папа Римский, - буркнул служивый. Он,
видимо,  решал про себя нетривиальную задачу - спустить  ли  странного
визит„ра пинком с крыльца,  или вс„ же действовать по инструкции. Пос-
леднюю он, надо полагать, помнил плохо.
     - Тебя что, капрал, в детстве крысиным ядом перекормили? - рыкнул
на него я, протискиваясь в помещение. - Или не проснулся? Я командиро-
ван столичным УЗВ, уяснил?
     Будь на его месте вчерашний дежурный,  мне не пришлось бы  ломать
комедию,  теряя драгоценное время. Но этот валенок, похоже, вообще был
не в курсе ситуации.  А я-то, наивный, полагал, что раз уж в маленьком
городке  новости разносятся мгновенно,  то до всех и долетают.  Облом,
однако, вышел.
     Уже в дежурке,  при свете,  капрал,  наконец, сумел разобраться в
моей корочке. Кивнув, он сунул ее обратно и поинтересовался:
     - Ну, и чего случилось, поручик? Чего среди ночи прип„рся?
     Да, наша служба с полицией не в лучших отношениях,  это никак уже
не исправишь, это наследственное. Однако хамов надо учить.
     - Смирна-а! - рявкнул я, прожигая взглядом одуревшего дяденьку. -
Ты,  ведро поноса,  перед офицером УЗВ стоишь!  Я тебя в две секунды в
такое место заделаю, где и свинарник раем покажется! Ну-ка, доложи как
следует!
     Подействовало. Служитель порядка подтянулся,  отдал честь и отра-
портовал:
     - Старший капрал Синюхин,  дежурный по  гороской  управе.  Слушаю
вас, господин поручик.
     - Уже лучше,  Синюхин,  - снисходительно кивнул я,  усаживаясь на
скамейку для посетителей. - Значит, так, приятель. У вас тут в КПЗ со-
держится Званцев Михаил,  проходит по нашему ведомству.  Мне приказано
срочно транспортировать его в столицу.  Так что давай, выводи, и пожи-
вее.
     - Так чего же среди ночи, господин поручик? - удивился Синюхин. -
Как же вы его повез„те?  Поезд на Столицу  только  в  восемь  двадцать
пять.
     Судя по его скривившейся роже,  капралу вся эта история ужасно не
нравилась.  Видно,  не столь уж он был и туп,  и чуял - чем бы дело ни
кончилось,  именно он окажется крайним. И опять же, в Уставе такие си-
туации не расписаны.
     - Как повезу, не твоя забота, Синюхин, - усмехнулся я. - У нашего
Управления свои каналы. От тебя требуется всего лишь задержанного при-
вести и сдать мне с рук на руки.
     - Не знаю я, господин поручик, - заюлил дежурный, - нештатная вс„
же какая-то ситуация. Я сейчас начальнику позвоню, пусть он решает.
     Вот только тупого здешнего майора мне сейчас и не хватало.
     - Ты что же, коз„л, не понял? - взяв капрала за ворот, я легонько
его встряхнул. - Времени нет на звонки, ус„к? Давай, выводи пацана.
     - Но-но,  не хватайтесь,  я при исполнении, - отодвинулся от меня
Синюхин, и потная его ладонь зачем-то потянулась к кобуре.
     Вот так, значит? Ладно, снявши голову, по волосам не плачут.
     - Вот именно! Только плохо что-то исполняешь, я погляжу.
     Чего он ожидал менее всего,  так это короткого, без замаха, удара
под основание черепа. Ладонь моя словно сама вывернулась, ввинтилась в
ставший  ощутимо  плотным  воздух,  и грузное тело дежурного аккуратно
сползло по стеночке.  Жить будет,  и даже инвалидом не станет,  только
вот в себя прид„т не скоро. Что ж, сам напросился.
     Выдвинув ящик стола,  я обнаружил целый ворох ключей.  Не будь на
каждом латунной бирочки с номером, мне пришлось бы туго. А так - поря-
док, если только Мишку никуда из двенадцатой не перевели.
     - Ты пока,  Синюхин,  здесь посиди, - негромко посоветовал я бес-
чувственному телу. - О жизни поразмысли. О субординации, и вообще. А я
и сам справлюсь.
     Отыскав ход на лестницу,  я спустился на два прол„та вниз,  и вс„
тем же пыльным и пустынным коридорчиком дош„л  до  массивной  двери  с
табличкой  "12".  Что  делать дальше,  я не имел понятия.  Просто надо
увести отсюда Мишку. Куда? Уж не в бескрайнее ли пшеничное поле из не-
давнего сна?  Это было даже не смешно. Я сглотнул, и, прежде чем вста-
вить ключ, зачем-то откинул стальную задвижку глазка.
     Да, интересные дела творились в камере.
     Двое плечистых субъектов,  привалив пацана к кровати, сжимали ему
локти, а третий, заплывший жиром амбал, стоял вполоборота к Мишке, по-
игрывал каким-то коротким металлическим предметом. То ли у него в мох-
натой лапе посверкивало шило, то ли перочинный нож.
     Я вздрогнул,  хотя в глубине души ожидал чего-то подобного. Мест-
ные сотруднички,  похоже,  включилось в игру. Полисы настучали. Хоть и
грызутся между собой наши конторы,  но местный патриотизм,  надо пола-
гать,  перевесил.  Урвать у столичных инициативу - и любой ценой. Пока
не  стало поздно.  Здесь тоже знают правила закулисных игр.  Хотя даже
мне понятно, что игроки из барсовчан плохие.
     Теперь главное - открыть дверь быстро и по возможности тихо.  Это
как раз оказалось несложно.
     Потный мордоворот,  почуяв  неладное,  тут же вытаращился на меня
тусклыми, ничего не выражающими глазкамищ„лочками. Вот уж кого не ожи-
дал он увидеть!
     Впрочем, входить  с коллегами в объяснения я не стал.  Включилась
отработанная бесчисленными тренировками программа.  Нырок влево, осто-
рожный захват, мгновенный рывок с поворотом корпуса - и слышится треск
ломающейся кости,  жирный уже на полу,  и удивл„нно  оборачиваются  те
двое, у них совсем плохая реакция, может, и не наши люди? Или здесь, в
глубинке,  таких и набирают в низовой состав?  Ладно,  думать некогда,
одновременный удар в прыжке обоими кулаками - так, под подбородки, это
больно, я знаю, но зато полезно. Для гарантии - краем стопы по почкам,
не в полную силу, конечно, калечить мне не хотелось, но так будет луч-
ше для всех.
     Я шумно выдохнул, расслабляясь. И наткнулся на растерянный Мишкин
взгляд - ну совсем как в том сне.  Если только это можно назвать сном.
Сейчас я уже ни в ч„м не был уверен.
     - Ты как,  живой? - выдавил я непослушными губами. - Эти дуболомы
ничего не успели натворить?
     - Да нет,  - мотнул головой Мишка.  Он, как и в прошлый раз, заб-
рался с ногами на кровать и недоум„нно  смотрел  на  сваленные,  точно
мешки с мукой, тела.
     А ведь нам„рзся он здесь, неожиданно подумал я. Подвал - он и ле-
том подвал, знобкий холодок тянется по полу, и пускай там, за стенами,
вс„  плавится от жары - здесь от силы какихнибудь градусов двенадцать.
Если не меньше. Значит, так здесь и просидел больше суток - в шортиках
и футболке? Впрочем, кого это могло здесь волновать?
     - Вот что,  Михаил,  - торопливо сказал я, - некогда сейчас гово-
рить. Пошли. У нас очень мало времени.
     - А куда?  - протянул он обреч„нно.  Похоже,  ничего хорошего  от
жизни мальчишка уже не ожидал.  Но успокаивать его и в самом деле было
некогда.
     - Куда,  узнаешь после, - выложил я ему чистую правду. - Главное,
выйти отсюда,  пока не поднялся шум.  А он поднимется очень скоро,  уж
поверь мне.  Так что молча иди за мной.  Никаких вопросов.  Ничему  не
удивляйся. Вс„ - потом.
     Камеру я, конечно, запер на оба имевшихся в замке оборота.
     Тихо было в коридорчике, но я всеми нервами чувствовал, что тиши-
на эта обманчива. Пыльная лампочка под потолком давала вроде бы доста-
точно света,  но каждой клеточкой кожи, каждым волоском я чуял затаив-
шуюся по углам темноту. Она скрывала что-то столь гадкое, о ч„м сейчас
не  стоило и думать.  Очень это напоминало ту слякотную ночь на лесной
поляне,  только сейчас не было рядом ребят,  готовых по  еле  слышному
сигналу, сжав автоматы, рвануться в бой. Я был один.
     Если, конечно, не считать Мишки.
     И снова я почувствовал то странное направление, куда указывал мо-
нашеский посох. Все обычные слова - длина, ширина, высота, - решитель-
но не годились,  чтобы это описать, но я видел слабую, протянувшуюся в
неизвестность ниточку,  что тянула меня впер„д.  Не глазами  видел,  а
как-то иначе,  просто знал, что она есть, и я должен, обязательно дол-
жен идти,  и дойду, и сил хватит, если только... Тут мысль ускользала,
и  мне никак не удавалось е„ схватить,  да впрочем,  сейчас это было и
ненужно. Думать будем потом. Вс„ - потом.
     В дежурке нас, как выяснилось, уже ждали. Трое насупленных нижних
чинов сгрудились у выхода, а на скамейке, тяжело привалившись к стене,
шумно дышал старший капрал Синюхин.  Да, недооценил я его, крепкий му-
жик оказался. По моим расч„там, ему бы полчаса в отключке проваляться,
а не прошло и пяти минут - и нате пожалуйта, торжественная встреча.
     - Вы отда„те отч„т в своих действиях, поручик? - деревянным голо-
сом осведомился высокий,  коротко стриженный парень.  Судя по погонам,
младший уличный смотритель.  Двое других в это время начали  осторожно
заходить с боков. Что, решили меня и в самом деле задержать? Столично-
го поручика? Крутые ребята, однако. Или страхуются на всякий пожарный?
     - Я, дорогой мой, выполняю секретное предписание своего начальст-
ва,  - нагло глядя ему в глаза,  поведал я собравшимся.  - И лишь ему,
начальству, и буду отдавать отч„т. А все факторы, - кивнул я на бедня-
гу-капрала,  -  препятствующие исполнению приказа,  устраняю так,  как
сочту нужным. Вопросы есть?
     - Вам вс„ же прид„тся обождать,  господин поручик,  -  встрял  со
своей лавки Синюхин.  - Я,  конечно,  понимаю,  предписание, но у меня
сво„ начальство,  я,  как дежурный, отчитываться должен. Да и протокол
передачи задержанного надо писать,  а как заверишь