ороды лицо.
     - Да, огласите весь список, - кивнул я с высоты своего положения.
     - Итак,  ты утверждаешь, философ, - наклонился де Брайен к перга-
ментному свитку,  - что светлый мир наш,  славное королевство Лотарин-
гия, равно как и лежащие от не„ по четыр„м сторонам света земли, с ле-
сами и реками, оз„рами и пажитями, высокое небо и мрачные бездны - что
вс„ это не более чем морок,  фантазия, лишь благодаря хитроумному уст-
ройству видимая. Было такое?
     - Было, - согласился я. - Было, есть и боюсь, что будет.
     - Ну, насч„т "будет" сомнительно, - покачал головой инквизитор. -
Из этих стен,  юноша,  выходят лишь на костровую поляну. А что касаемо
"было",  то дерзостные свои речи возглашал ты в трактире  "Королевский
тигр"  на  улице Ч„рного ветра,  чем прив„л в смущение неповинных ни в
коем грехе горожан.  Далее направил ты свои отягощ„нные злом  стопы  в
аббатство Святого Армагеддония,  что находится в графстве Бенуа, и там
проповедовал  сво„  еретическое  учение.  Будучи  взят  благочестивыми
братьями под стражу,  не укоротил ты своего злого языка и вещал из ямы
об иллюзорности мира сего.  Настоятель же, преосвященный Глостер, нап-
равил о том депешу в столицу королевства,  в славный наш Брандберг.  И
коль скоро е„ королевское величество соблаговолили  выслушать  тебя  и
разрешить сие дело согласно древним установлениям нашим,  ты,  еретик,
представ пред светлыми е„ очами,  не только не раскаялся с своих  заб-
луждениях,  уповая на монаршую милость,  но тем более злобствовал, из-
вергая хульные речи, противные разуму и сердцу.
     Нет, далеко ему было до королевы. То и дело инквизитор останавли-
вался,  подглядывал в бумажку,  и в течение долгих пауз напряж„нно со-
пел, прич„м уши его наливались цветом спелой малины. Куда там жаровне!
     Хотя, конечно, графика у него тут была потрясающая.
     - Призна„шь ли ты имевшие место прискорбные факты? - оторвался от
пергамента де Брайен.
     - Отчего ж не признать,  - улыбнулся я. - Но вот насч„т прискорб-
ных...  Тут уж я никак с вашим преподобием не соглашусь. Мир, то есть,
конечно,  настоящий  мир,  а не это ваше рукописное средневековье - он
куда больше и интереснее,  чем вы думаете.  Чем скорее вы это пойм„те,
ваше преподобие,  тем лучше будет для всех.  В конце концов,  разве не
глупо - сидеть,  уткнувшись носом в монитор,  щ„лкать по клавиатуре  и
думать,  что вс„ это взаправду.  На улице, кстати сказать, весна, сол-

                                - 5 -

нышко греет, ручейки по асфальту текут, бензиновые. Понимаешь, настоя-
щие ручейки, не оцифрованные. И столько там дел, дорогой ты мой инкви-
зитор...  С девочкой хотя бы прошвырнуться куда-то,  двойку по алгебре
исправить.
     Нет, это я зря. Нельзя нарушать правила. Но вот вырвалось ведь, и
назад не засунешь. А лицо де Брайена сейчас же напряглось, глаза прев-
ратились в узенькие злые щ„лочки,  как давеча у королевы, а голос сде-
лался по-осеннему стылым.
     - Значит, и здесь, будучи подвешен на дыбе, ты продолжаешь упорс-
твовать?  Видно, мало тебе показалось полученных плетей? На что ты на-
деешься, еретик?
     - На твой здравый смысл, преподобие, - не спеша отозвался я. - На
то, что тебе знакомо чувство меры, хотя бы иногда. Равно как и чувство
юмора.
     - Тебе ли говорить о юморе?  - нахмурился инквизитор. - Зная, ка-
кое тебя жд„т наказание,  ты продолжаешь смеяться?  Воистину, вот оно,
безрассудство.  Конечно, твоя молодость может послужить неким оправда-
нием,  ибо  сказано:  "Млад он и зелен,  и помыслы его колеблемы южным
ветром.  Тростию же направляй заблудшего на стезю его,  и благом  тебе
воздаст, войдя в возраст."
     - Красиво сказано,  - искренне порадовался я.  - Сам придумал или
скачал где-то?
     - Сие есть древняя истина, - заявил он столь обиженным тоном, что
я понял - скачал.
     - К сожалению,  тростью делу не помочь, - вздохнул я. - Уж вам ли
это не знать, ваше преподобие?
     - Не было ещ„ еретика,  коего не сумел бы я убедить,  -  взд„рнул
голову инквизитор. - Тростью ли, иными ли средствами...
     - Ну, насч„т виртуальных еретиков не знаю, - отозвался я с той же
грустной усмешкой. - Я их не программировал. Что же до меня, вам лучше
прислушаться к голосу истины.
     - А что есть истина? - скептически взглянул на меня де Брайен.
     - Истина в том,  дорогое ты мо„ преподобие,  что на голове у тебя
шлем со множеством проводочков, и сплетаются они в общий кабель, и тя-
нутся к последовательному порту. А руки твои лежат на клавиатуре и су-
дорожно нажимают кнопки, а на модеме мигают зел„ные огоньки.
     - Это вс„? - хмыкнул инквизитор.
     - Нет,  конечно. Ещ„ она, истина, в том, что мама больна, а тебе,
разумеется,  некогда съездить в аптеку за инсулином. Здесь, в Лотарин-

                                - 6 -

гии, у тебя проблемы поважнее. Еретиков пытать, орков гонять... Истина
также и то, что завтра предстоит итоговая контрольная по алгебре, а ты
ещ„ ту двойку не закрыл. Истина номер четыре - ты перестал читать кни-
ги,  ты забросил даже секцию айкидо, а ведь, между прочим, было запла-
чено за полгода впер„д.  Пятая истина - ты теряешь друзей. Тех, у кого
нет модема,  с кем надо общаться в режиме реального времени. Довольно,
преподобие? А ведь есть ещ„ и шестая, и седьмая...
     - Умолкни, грешник, - негодующе взревел инквизитор. Он соскочил с
табуретки,  и  та покатилась по каменным плитам пола.  Он схватил было
узкий, с вшитой на конце свинцовой гирькой кнут, бросил его и метнулся
к жаровне, где калились клещи с длиннющими ручками.
     - Самое время выпить чашечку кофе, - заметил я, тут же последовав
своим словам.  Сахару,  впрочем, бухнуто было излишне - приторный вкус
назойливостью не уступал июльской мухе.  Впрочем,  парочка бутербродов
заметно подняла мой тонус.
     - И даже это тебя не убеждает,  - устало пробормотал  инквизитор,
швыряя  клещи  в чан с водой.  Омерзительное шипение малость заглушило
его слова. - Ну что тебе от нас надо? - выдавил он, поднимая отброшен-
ную табуретку.  - Чего ты нас всех доста„шь?  Пойми, этот мир - наш. А
ты влез и вс„ напортил.  Кто бы ты ни был,  оставь нас и дай нам  идти
своей дорогой.
     - Сердце мо„ полно жалости,  - в тон ему отозвался я. - Я не могу
этого сделать.
     - Тогда...  - мрачно отозвался инквизитор, - доверимся предначер-
танному.
     Он стукнул в дубовую, обитую стальными пластинами дверь, и сейчас
же камеру наполнили гремящие железом латники.
     - Снимите,  - кивнул де Брайен на висящего меня.  - В сто тридца-
тую. Отл„живайся до суда, грешник.

                                  3.

     - И принимая во внимание вышеизложенное,  - тянул козлиным тенор-
ком благообразный старец-судья. Его пышные седины качались в такт сло-
вам, и невозможно было понять - настоящие ли это волосы или парик.
     Хотя солнце едва поднялось над иззубренным еловым горизонтом, уже
изрядно припекало.  Старцы в лисьих шубах,  надо полагать,  тушились в
собственном соку,  придворные дамы своими веерами подражали вентилято-
ру,  а многочисленные рыцари... О, не хотел бы я оказаться внутри этих
железок! К полудню, должно быть, доблестные воины спекутся напрочь.

                                - 7 -

     Видно, я слишком втянулся в сюжет, если всерь„з размышляю об ощу-
щениях фантомов. Правда, если это не фигуры, а персонажи, подобно инк-
визитору и королеве,  да ещ„ и шлемы у них хорошие, хьюлет-паккардовс-
кие,  то возможно...  Нет,  вряд ли.  Персонажи - они на главные места
рвутся, им трон подавай. Интересно, а этот дедушка, Генеральный судья,
он кто? Фигура или персонаж?
     - И принимая во внимание  вышеизложенное,  Верховный  королевский
суд  рассмотрел имеющиеся свидетельства и установил несомненную винов-
ность бродяги,  прозывающегося Философом. Сей грешник смущал подданных
королевства дерзкими и безумными идеями,  пытаясь по диавольскому нау-
щению посеять в благочестивых душах сомнения в основах  мироздания,  и
тем самым ввергнуть оные души в бездну мрачного отчаяния. Налицо нару-
шение Великого королевского свода уложений,  параграфы 130, 215, 98, а
также древней правды лотарингов и норм нравственности.  А посему, учи-
тывая закоренелость вышеобозначенного Философа во лжи  и  упорное  его
нежелание покаяться, Верховный королевский суд вынес приговор...
     Старец надолго замолчал, шелковым платочком утирая выступивший на
лбу пот. Благородное общество замерло в ожидании. Впрочем, плевать мне
было на благородное общества. Я видел сейчас лишь королеву и Верховно-
го инквизитора.  Первая сжимала подлокотник походного раскладного тро-
на,  второй  задумчиво поигрывал висящим у пояса кинжалом.  Приглядев-
шись, я заметил, что с синей его мантии исчезли черепа. Однако!
     Разумеется, и суд, и приговор были условностью. Здесь, на костро-
вой  поляне,  ждал уже меня высокий,  обложенный штабелями дров столб,
вокруг припасены вязанки хвороста. Вязанок почему-то оказалось неправ-
доподобно много.
     Неожиданная мысль обожгла меня:  а что, будь это вс„ по-настояще-
му? Куда бы делся ироничный Философ? Уж не ползал ли бы в монарших но-
гах, вымаливая хоть какую-никакую, а жизнишку?
     - ...к  сожжению на костре.  Приговор окончательный и обжалованию
не подлежит.
     Ну, ещ„ бы. Кому жаловаться? Держателю сервера?
     ...Оказывается, мне что-то говорят. Ах да, последнее слово. Смот-
ри ты, как цепляются за традиции. Книжек, видно, начитались.
     - Ну что ж,  - оглядел я присутствующих.  - В принципе,  вс„, что
хотел я сказать, уже сказано. К сожалению, без толку. Не думал, что вы
окажетесь такими трусами.
     - Чего же мы боимся, наглец? - выкрикнул кто-то из толпы. Судя по
ярости тона, персонаж.

                                - 8 -

     - Жизни вы боитесь,  дамы и господа. Той самой обычной жизни, где
королева  провалила  вступительные  экзамены на юрфак,  где инквизитор
забросил спорт и нахватал двоек,  где каждый из вас, который настоящий
- ну,  вы понимаете,  о ч„м я, где каждый настоящий кого-то любит, ко-
му-то обязан,  на что-то способен.  Где надо жить напрягаясь.  А вы не
любите напрягаться,  халявщики. Боитесь. Вот и слепили себе вс„ это, -
обв„л я рукой напрягшееся пространство.  -  Бездарно,  кстати  говоря,
слепили.  Хоть бы сперва книжки какие-никакие почитали. Вам, королева,
тем более непростительно, - поклонился я в сторону трона. - Собираешь-
ся  на юридический,  так выучи историю.  Как минимум в объ„ме школьной
программы. Впрочем, ладно, я увл„кся. Мне больше нечего вам сказать.
     - И это верно,  - медленно протянула королева. - Ты и так уже на-
говорил  на тысячу костров.  Ты приш„л в этот мир незваный,  ты своими
злобными речами портишь вс„, к чему прикасаешься, ты грузишь нас! Ухо-
ди же,  откуда приш„л,  и не пытайся вернуться - доступ тебе будет пе-
рекрыт навечно. Стража! - звонко вскричала она, - исполняйте же приго-
вор суда!
     Латники неторопливо двинулись ко мне,  взяли за локти.  Миг - и я
оказался лицом в густой колкой траве,  ещ„ миг - и с меня содрали  всю
одежду. Быстро и умело. Господи, ну это-то зачем? Мало сжечь, надо ещ„
и унизить? Впрочем, не я ли кому-то внушал: унизить тебя можешь только
ты сам.  Так чего же я дергаюсь? И вообще, это кино надо досмотреть до
конца.
     Вскоре стальные цепи охватили мою грудь,  и  голыми  лопатками  я
ощутил т„плое смолистое дерево.  На столб пошла сосна, из тех, что на-
зывают корабельными.
     Королева махнула рукой с зажатым в ней белым платочком,  и сейчас
же  Верховный инквизитор Ольвен де Брайен зашептал что-то людям в ч„р-
ных плащах.
     Вскоре явился огонь - едва заметный сейчас,  при свете  утреннего
солнца. Верховный инквизитор принял от черноплащного слуги факел. Кра-
сиво размахнулся и швырнул - далеко,  через всю поляну,  словно мяч на
соревнованиях.  Пламя тут же охватило хворост, затрещали, взбираясь по
сухим веткам, рыжие язычки пламени.
     Я поймал взгляд де Брайена - и вздрогнул.  Он улыбался мне - сво-
бодно и открыто, как человек, что вс„ для себя уже решил, избавился от
изнуряющих сомнений и навсегда выбрал свой путь.

                                - 9 -

     А вот и королева неспешно поднялась с трона,  величаво прошество-
вала к столбу и,  взяв поданный лысым человечком в трико факел, весьма
неизящно ткнула им в хворост.
     Мне не надо было смотреть ей в глаза - я и так знал, что те у не„
на мокром месте,  что она, кажется, догадалась, кто приш„л в "Лотарин-
гию" под видом юноши-философа.  Но и она вс„ решила,  хотя и не  любит
это дело,  решать, предоставляя сие старшим. Конечно, если дело не ка-
сается развлечений.
     А пламя уже коснулось моих ступней, обволокло их, облизало дымны-
ми  языками  и  медленно  заструилось выше.  Я вновь улыбнулся - и тут
пришла боль.  Этого никак не могло быть, это какое-то злое волшебство,
но  - жадная,  изголодавшаяся боль пронзила меня насквозь.  Огонь брал
сво„,  а я,  слабый человек,  не хотел отдавать. И потому, ругнувшись,
нажал кнопку Reset.

                                  4.

     Половина второго ночи. Фыркающий на газу чайник. За кухонным сто-
лом,  возле пустой пока ещ„ чашки - я.  Хлеб в украшенном  мультяшными
монстрами пакете. Сыр - в т„мной утробе холодильника.
     - Ну что, сходил в "Лотарингию"? Понравилось?
     - Да уж, ощущения незабываемые. Шкура, так сказать, в подпалинах.
     - Только шкура?
     - Ну ты спросил...
     - Извини, я всегда отличался повышенной тактичностью.
     - Впрочем, сюжет вс„ равно закрыт.
     - Что так?
     - Вход  на  сервер "Лотарингия" мне заблокирован.  Точку коннекта
они, надо полагать, отследили. Да и системные пароли поменяли.
     - Тем более, ты и старые-то узнал случайно.
     - Узнал? Слишком нейтральное слово. Сказать по правде, подглядел.
Порылся вчера утром в Олежкиной машине, пока отпрыск штаны на занятиях
просиживал.
     - Ну так.  Шпионим помаленьку.  Скромно так, по-домашнему. Кто-то
когда-то об искренности вещал, о доверии.
     - А что мне оставалось делать,  кроме как попробовать докричаться
оттуда? Каждый день, понимаешь, каждый день видеть, как дети уходят от
тебя. Да разве только от нас с Мариной? Вообще уходят - из реальности.
Туда, в это кибернетическое непотребство.

                                - 10 -

     - Так уж и непотребство?  Там есть что-то,  чего не нашлось бы  и
тут, в суконном нашем бытии?
     - Не ври, оно не суконное. Не только суконное.
     - Вот только давай не будем ударяться в философию,  ладно?  Полу-
чится ещ„ хуже, чем у Ленки с Олежкой их "Лотарингия". Столь же густой
запашок дилетантства.
     - При чем тут философия? Дети уходят из жизни.
     - В другую жизнь.
     - Которая  не более,  чем отражение этой.  Вдобавок ещ„ и зеркало
кривое.
     - А не рожа?
     - Не заслоняйся банальностями от истины.
     - А что есть истина?
     - Ну вот, начинается... Ты же столько раз говорил себе...
     - И не только себе.
     - И не только.  Но ведь в самом же деле!  Ленке надо  максимально
использовать оставшиеся месяцы.  Может,  хоть со второй попытки сдаст.
Голова-то у не„ светлая.  Но и вуз попроще надо присмотреть, на всякий
пожарный. Согласен?
     - Добавь ещ„ "присмотреть работу".
     - И добавлю.  Содержать красну девицу неполных девятнадцати лет -
это, знаешь ли, накладно.
     - Уж мне ли не знать.  Статейками да рецензиями палат каменных не
нажить. Хотя, это как посмотреть. У каждого реб„нка своя комната, свой
компьютер, в гараже "шест„рка", пускай и потр„панная, но вполне ещ„ на
ходу. В общем, по миру не ид„шь, и не ври - не на сию тему у тебя моз-
ги болят.
     - Ты прав.  И ты знаешь,  как это страшно. Я становлюсь им не ну-
жен. Что я, что Марина. То есть нет, нужны, конечно, но... Как обеден-
ный стол, как ботинки...
     - Как воздух...
     - Вот именно.  Пока дышишь - не замечаешь. Но это вс„ не то. Не о
том. Я, именно я, делаюсь им не нужным. Неинтересным, что ли. Да, сог-
ласен, мама с папой - фигуры для них немаловажные. Но именно что фигу-
ры.  Не персонажи.  Замени нас любой другой парой из того же круга,  и
ничего для Ленки с Олежкой не изменится. А поезд уш„л - вот и бежим за
паровозом.
     - Это всегда говорили себе все родители.  Ещ„, наверное, в камен-
ном веке.

                                - 11 -

     - Тогда не было виртуальности.  Не было, куда уйти. А им этот мир
нужен только чтобы не умереть с голоду.  Чтобы было, чем на кнопки на-
жимать.  А главное,  а суть - там, в тронном зале, в подвалах этих ду-
рацких.  Господи,  и это мой Олежка!  Верховный инквизитор...  Щипцы с
длинными ручками... Он же в пять лет всем детям игрушки свои дарил.
     - А как рыдал, когда Джула везли к ветеринару, усыплять.
     - А в шесть лет,  помнишь, когда Маринкина мама... Как он вечером
подкрался сзади,  прижался к моей ноге и тихо так попросил:  "Папа, ты
только не умирай, ладно? Никогда!"
     - И ты ответил: "Ладно, малыш. Обещаю."
     - А теперь вот...  Я вс„ думаю,  он знал, кто такой Философ, ког-
да... Когда бросил факел? С одной стороны, он столь заигрался, что за-
был себя.  Что он не ублюдочный этот "де Брайен", а семиклассник Олеж-
ка. А с другой...
     - А с другой ты ему тонко намекнул на толстые обстоятельства. Про
двойку по алгебре, помнишь?
     - Но связал ли он? Хотя двойки, лекарство для мамы, разбежавшиеся
друзья-приятели...  Несложно  вычислить,  кто может быть в курсе всего
этого.
     - И вс„-таки ты никогда не узнаешь правды.
     - Наверное, к счастью.
     - Или наоборот. Пойми, тут не бывает простых решений.
     - Мне ли ты объясняешь? Я ли не запирал им компьютеры на ключик?
     - Что они и преодолевали посредством булавки.
     - Или вынимал модемы.
     - После чего Ленка объявила голодовку, а шустрый Олежка смылся на
пару дней.  Как выяснилось,  к Л„ньке Бутягину. Благо, родители у того
расслаблялись в очередном круизе,  а пацана оставили наедине с  компь-
ютером и глухой прабабкой.
     - Которую Л„нечка строил по стойке "смирно".
     - "Тростию же направляй заблудшего на стезю его..."
     - Пробовал. Но знаешь, давай не будем. Вот про это - не будем.
     - Уж больно ты нежен, как я погляжу.
     - Уж какой есть.
     - Неудивительно,  что они уходят.  Понимаешь,  важно не то, куда.
Важно - от кого.
     - Ну ты, умный! Поговори мне!

                                - 12 -

     Я резко поднялся,  шагнул впер„д, и он тоже подался мне навстречу
- из овального, в дубовой раме зеркала. Оно досталось Марине ещ„ от е„
бабушки.
     Дымчатая поверхность отражает край кухонного стола,  белую дверцу
холодильника, меня - невысокую личность с изрядными залысинами, с име-
ющим быть животиком и серыми мешками под глазами. Нет, надо, надо бро-
сать курить. И пиво тоже. И по утрам бегать... надо...
     Они спят  - каждый в своей комнате.  Умаявшийся от инквизиторских
трудов прыщавый мой Олежка,  который так не любит манную кашу и алгеб-
ру, а любит... Я теперь уже и не знаю, что он любит.
     Пухлощ„кая моя Ленка, расцветшая ещ„ не женской, но уже и не дев-
чоночьей красотой,  дылда моя лопоухая,  не нужны тебе эти королевские
льняные локоны и эльфийские, в пол-лица, глазища. Ты и так хороша.
     Они спят, и я не вижу их сквозь обклеенные зел„ными обоями стены,
не вижу - но слышу их прерывистое дыхание. Или это мне только кажется,
что слышу.
     Вы только не бросайте меня, ладно? Никогда.
     Довольно, Философ!

                                                           август 1997




                                                        Виталий Каплан

                          Юг там, где солнце

                               повесть

                      Глава 1. Культурный отдых.

     Факелы, воткнутые в медные, позеленевшие от времени кольца, чади-
ли и совсем уже было собирались погаснуть.  Но я знал, что не погас