тью.
   Как он и надеялся, "Валгалла" слегка дымила средней трубой в миле  от
берега.
   Это было  удачей,  в  противном  случае  пришлось  бы  искать  способ
покинуть своих поднадзорных  на  сутки-двое,  чтобы  сгонять  на  остров
Мармор, где по  преимуществу  базировался  пароход.  Или  вызывать  сюда
Воронцова по телеграфу.
   Сейчас же достаточно было нанять яличника.
   Шульгин  расплатился,  по  дороге  к  шлюпочной  пристани   тщательно
проверился на предмет слежки, после чего свистом подозвал  наиболее,  на
его взгляд, подходящий ялик, аляповато раскрашенный, с намалеванными  на
скулах вытаращенными карими глазами и бархатным тентом с бомбошками  над
кормовым сиденьем.
   Здоровенный турок, судя по ухваткам и манере грести - бывший  военный
моряк, - за полчаса доставил его к борту "Валгаллы".
   Там Шульгин довольно долго препирался с  палубным  матросом,  который
никак  не  соглашался  вызвать  к  трапу  самого   капитана,   предлагая
неизвестному иностранцу изложить свое дело ему или,  в  крайнем  случае,
вахтенному штурману.
   Субординации Воронцов своих моряков  научил,  и  Сашке  пришлось-таки
назвать пароль, принуждающий роботов к безусловному подчинению.
   Минут через десять Воронцов, недовольный, возможно, поднятый прямо из
койки (капитан корабля спит не по распорядку,  а  когда  удается  урвать
момент), застегивая  пуговицы  белого  кителя,  перегнулся  через  обвес
мостика, вглядываясь, кто там внизу такой настырный.
   Даже он не узнал Шульгина в его новозеландском обличье.
   - Там, на ялике, что  вам  нужно  от  капитана?  Ничего  не  покупаю,
пассажиров не  беру.  Говорите  быстро,  что  нужно,  и  отваливайте.  Я
занят... Не желая расшифровывать  себя  даже  перед  яличником,  Шульгин
ответил по-английски, но вставил в  длинную,  изобилующую  коммерческими
терминами фразу несколько понятных только Дмитрию слов.
   Воронцов сумел остаться невозмутимым.
   - Ну ладно. Насчет поставок мазута франко-борт я согласен поговорить.
   Поднимайтесь.
   По знаку капитана матрос сбросил шторм-трап, и Шульгин,  сунув  турку
лиру, велел его не ждать.
   - Надеюсь, обратно  господа  доставят  меня  на  своем  катере.  -  И
нарочито неловко полез вверх.
   Они отошли  в  глубь  мостика,  Воронцов  подвинул  ногой  бамбуковое
походное кресло, кивнул Сашке на другое.
   - Какая неожиданная встреча! Чему обязан ее  приятностью?  Хорошо  ты
над собой потрудился, смотрю на тебя и с трудом узнаю. На улице бы точно
мимо прошел. В каком качестве изволишь пребывать? Как  успел  за  неделю
вернуться из Индийского  океана?  Почему  на  связь  не  выходили?  Пить
будешь? Вот и все, что меня интересует. Отвечать можешь  в  произвольном
порядке.
   - Совсем немного коньяку и кофе.  Вопреки  распространенному  мнению,
турки его заваривают отвратительно. По крайней мере в  той  забегаловке,
где я только что отобедал.
   И, лишь отхлебнув должным образом приготовленного кофе, расслабившись
и ощутив себя наконец  дома,  в  покое  и  безопасности,  он  в  десятке
компактных фраз изложил Воронцову суть происшедшего с  ним  в  последние
дни. Неявно при этом извинившись, что как  бы  невольно  ввел  друзей  в
заблуждение относительно своих планов.
   - Это как раз дело десятое, - отмахнулся Воронцов.  -  А  что  Андрей
исчез, ты, выходит, не  знаешь?  -  Вопрос  в  принципе  казался  самому
Дмитрию  риторическим,  ибо  откуда   бы   знать   об   этом   Шульгину,
занимавшемуся совсем другими делами и рации дальней связи  при  себе  не
имевшему. Поэтому ответ его искренне удивил.
   - Мало, что знаю, так даже догадываюсь, куда  именно.  Для  чего,  по
преимуществу, и пришел. Мне сдается, что он сейчас отскочил  от  нас  на
сотню с лишним лет вперед. И слегка в сторону... - и изобразил на  листе
бумаги  соответствующую  часть  увиденной  во  время  транса  схемы.   В
двухмерной, естественно, проекции.
   - Вот так даже?  -  Подобного  рода  сообщения  воспринимались  здесь
примерно так, как нормальными  людьми  сообщение  о  том,  что  друг  по
пьяному делу сел не в тот поезд и телеграфирует просьбу  о  материальной
помощи из Кзыл-Орды вместо намеченного Сочи. - Конкретизируй.
   Шульгин конкретизировал,  умолчав,  правда,  о  большей  части  вновь
обретенных знаний и о собственной судьбе.
   Точнее - судьбе своей матрицы, счастливо с ним воссоединившейся.
   - Соображения есть?
   Соображения сводились к  тому,  что  сейчас  Шульгин  возвратится  на
берег, ибо есть у него еще и другие планы, а Воронцов ближе к вечеру сам
подскочит в город, и они  встретятся  в  укромном  кабачке,  а  там,  по
обстановке, или обсудят дальнейшее на  месте,  или  вдвоем  вернутся  на
"Валгаллу".
   - А Олег здесь или?..
   - Еще на той неделе отбыли в первопрестольную.
   - Сильвия?
   - Думаю, в Лондоне... - Вызывай обоих сюда. Пусть  самолетами  летят,
без всяких внепространственных переходов. Лишние сложности нам не нужны.
Но  чтобы  к  утру  были  или  хотя  бы  к  обеду.  Ситуация  в   натуре
неординарная. Хурал будем держать... - Ох... не  живется  вам  спокойно,
господа межзвездные скитальцы. На хрена я с вами связался.
   Шульгин легонько похлопал ладонью по лакированному планширу.
   - А хоть для этого  вот,  товарищ  бывший  капитан-лейтенант.  Париж,
говорил один циник, стоит мессы... Судовладелец ты, адмирал и  вершитель
истории, а мог бы по-прежнему в морских извозчиках числиться,  и  каждый
помполит шугал бы тебя в хвост и в гриву за  упущения  в  воспитательной
работе  с  личным  составом  и  подрыв  авторитета  страны   победившего
социализма путем покупки в лавке "секонд-хэнд"  импортных  штанов  сверх
разумных потребностей... Воронцов безнадежно махнул рукой,  не  встретив
со стороны Шульгина взаимопонимания. А Сашка и еще добавил, соскучившись
по нормальному человеческому трепу:
   - И Наталью ты благодаря нам же встретил и в люди вывел.  Спроси  при
случае, часто ли она с тоской спокойное прошлое вспоминает... - Да пошел
бы ты, братец, к энтой бабушке со своими нравоучениями... Ждут тебя твои
единомышленники, вот и двигай. Приду как договорились.  Охрану  с  собой
брать?
   Шульгин задумался на секунду.
   - А и возьми. Хуже не будет. А мне уже надоело каждый день  сражаться
с убийцами.
   ...В отеле Шульгин в последний раз  осмотрел  фон  Мюкке  в  качестве
лечащего врача.
   - Ну, все, Гельмут. Я свое  дело  сделал.  Теперь  советую  разыскать
здесь хорошего физиотерапевта, принять  курс  грязевых  и  серных  ванн.
Через две недели сможете фокстрот танцевать.
   Вообще сдержанный  и  мужественный  немец  расчувствовался,  долго  и
неумело рассыпался в благодарностях, заверял в вечной признательности  и
дружбе.
   В принципе он был прав, без помощи Шульгина конец его ждал  скорый  и
мучительный, но почудилась Сашке в его словах некоторая нарочитость.
   Может  быть,  состоялся  у  него  только  что  какой-то  не   слишком
благоприятный для Шульгина разговор  со  Славским,  после  которого  фон
Мюкке испытывал тайное чувство вины?
   Но тут уж бог  ему  судья,  в  случае  чего  Шульгин  себя  связанным
какими-то обязательствами тоже считать не будет. А если немец  останется
на его стороне - тем лучше.
   Славскому же  Шульгин  сказал,  что  дела  требуют  немедленного  его
отъезда в Лондон, где якобы возникла непредвиденная паника  на  алмазной
бирже, могущая как принести  внезапную  прибыль  в  несколько  миллионов
фунтов, так и полностью его разорить. И еще кое-какие проблемы  возникли
с другими акциями из-за поражения английского флота.
   - Так вы  еще  и  биржевой  игрок,  достопочтенный  сэр?  -  удивился
Славский.
   - Не биржевой только, а вообще игрок. С судьбой по преимуществу. А  в
каких именно одеждах судьба выступает  на  сей  раз  -  не  суть  важно.
Позавчера она приняла облик нашего друга фон Мюкке, вчера - вас. Сегодня
захотела выступить под маской конкурентов из Амстердама, которые затеяли
крупную игру на понижение.
   Требуется принимать неотложные и  неожиданные  для  противника  меры.
Пятый туз в рукаве и так далее... Жаль с вами расставаться, но ничего не
поделаешь.
   - Но - ваше слово? Мы ведь договорились  и  в  случае  успеха  сможем
заработать не меньше, чем вы на своих алмазах.
   - Я никогда не отказываюсь от самых рискованных дел, если  они  сулят
достойную прибыль. Если в Лондоне все обойдется и у меня в итоге  хватит
денег на обратный билет, непременно  приеду.  Оставайтесь  жить  в  этом
отеле, я вам телеграфирую не позднее чем через неделю, а то и раньше.
   Славский опять посерьезнел. На эти его неожиданные  смены  настроения
Сашка  обратил  внимание  уже  давно.  Не  кокаинист  ли  он,  часом?  В
описываемые годы этим пороком страдали в основном  представители  высших
кругов преступного мира и аристократии в равной мере.
   - Если ваши финансовые дела действительно поставлены на карту, я могу
вам дать адресок в Лондоне. Под мое  поручительство  возможно  получение
ссуды. Под грядущие прибыли. Или - помощь иного рода... -  Беспроцентно?
Или все же под залог души? Вы, часом, не дьявол? Последнее время  я  все
чаще начинаю испытывать сомнения... Как-то интересно все у меня стало  в
жизни  складываться  после  встречи  с  вами...   Похоже,   заданный   в
максимально серьезной форме вопрос Славскому даже польстил.
   - Каждый зарабатывает по-своему. Я тоже рискую  очень  крупно.  Может
быть, и головой. Но оставим пока эту тему. Вернетесь  если  -  поговорим
конкретнее. Так дать адресок-то?
   - Давайте, - согласился Шульгин. - Кто знает, как оно повернется.
   Он получил не только адрес,  но  и  конверт,  в  котором  содержалось
рекомендательное письмо, и не в стандартных общих фразах, а с конкретным
указанием, что новообращенный друг может быть весьма полезен в  операции
"Голгофа". Так шифровалась программа  скорейшего  создания  в  Палестине
еврейского государства.
   Да уж, что полезен,  то  полезен.  Историю  подлинного  возникновения
Израиля Сашка знал хорошо и на самом деле мог поспособствовать.
   - Вы чем собираетесь ехать? - поинтересовался на прощание Славский.
   - Время не ждет, полечу аэропланом.
   К этому времени уже действовало несколько регулярных трансевропейских
воздушных  линий,  обслуживаемых  французскими   "Бреге"   и   немецкими
"Юнкерсами",  берущими  на  борт  6-8   пассажиров.   С   ними   успешно
конкурировали      юго-российские      модернизированные      "Муромцы",
двадцатиместные, впервые в мире оснащенные  буфетом  с  подачей  горячих
блюд, баром и даже туалетом.
   - Не боитесь лететь? Я вот так и  не  смог  решиться...  -  Чего  уж.
Пароходы тонут, поезда сходят с рельсов, а чтобы пассажирские  аэропланы
падали - я пока не слышал. Слетаю, вернусь,  и  мы  еще  увидим  небо  в
алмазах...  Славский  неожиданно  громко  засмеялся,  хлопнул   Шульгина
ладонью по плечу.
   - Конечно, конечно, скатертью дорога, как говорится...  Но  в  глазах
его снова мелькнул опасный огонек, и Сашка подумал,  что  слегка  теряет
над собой контроль. Алмазы алмазами, о них и шла речь, но вот  дословная
цитата из Чехова в устах новозеландца прозвучала чересчур нарочито.
   Если, конечно, сам англичанин читал или смотрел "Дядю  Ваню".  Однако
если он работает в России много лет, еще с  мирных  времен...  Посещение
общедоступных театров весьма способствует изучению языка и национального
менталитета аборигенов страны пребывания... ***

   ...На встречу с Воронцовым Шульгин, в очередной  раз  с  помощью  Джо
гарантировав себя  от  возможной  слежки,  явился  одетый  неброско,  но
прилично,  как  одевались   здесь   многочисленные,   не   слишком   еще
разбогатевшие   русские   коммерсанты   и   средней    руки    чиновники
государственных представительств.
   В  отдельном  кабинете  ресторанчика,  отделенном  от   общего   зала
невысоким деревянным барьером и малиновыми бархатными  занавесками,  его
ждал не только Дмитрий,  но  и  Павел  Васильевич  Кирсанов  собственной
персоной.
   Шульгина  это  немало  удивило.  Неужели   Воронцов   успел   вызвать
полковника из Харькова?
   - Нет,  не  специально  я  сюда  примчался,  -  ответил  Кирсанов  на
невысказанный вслух вопрос. - Просто так удачно сложилось.  Образовались
здесь у меня неотложные дела, я сегодня утром  пришел  на  миноносце  из
Севастополя, позвонил Дмитрию Сергеевичу,  он  мне  и  сообщил  о  вашем
внезапном появлении. Я, признаться, не  слишком  и  удивился,  поскольку
получил уже докладные и от подполковника Орлова  из  Севастополя,  и  от
полковника Максина из Одессы. О проделанной работе по паролю  "Призрак".
Кое-что я заподозрил сразу. Мои  сотрудники  -  люди  со  способностями.
Умеют в нескольких словах обрисовать не только внешность контактера,  но
и некие тонкости его поведения. Не сочтите за упрек, Александр Иванович,
но не умеете вы до конца перевоплощаться. Как из актера-премьера, натура
так и прет, хоть принца Гамлета он исполняет, хоть лакея  на  выходах...
Ну а теперь вот и лично встретились, Александр Иванович. Душевно рад.
   "Вот же мерзавец, - беззлобно подумал Сашка, -  ни  книжек  умных  не
читал, ни высшей школы КГБ не заканчивал, а чутье имеет, куда там ищейке
дипломированной, что наркотики в запаянном железном ящике угадывает..."
   - Следует понимать так, что заметка  в  газете  оказалась  не  совсем
точной и генерала Шульгина на борту яхты не было? - продолжал, поигрывая
приборчиком для чистки ногтей, Кирсанов. - Или он  счастливо  спасся  из
пучины?
   Прозрачно-голубые глаза контрразведчика, с которым Шульгин побывал во
многих переделках, были, как всегда, ясны и даже слегка наивны. Ему бы с
такой внешностью в женской гимназии литературу, а еще лучше - ботанику с
зоологией   преподавать.   Надеть   вицмундир   министерства   народного
просвещения да еще золотое пенсне со шнурочком - самое то было бы.
   - Пожалуй, что спасся. Почти сутки плавал в море, держась за  обломок
мачты,  а  потом  был  выброшен  волной  на  берег,  но  уже  в  обличье
экстравагантного новозеландца-путешественника... - Так-так. Совершенно в
вашем стиле. И что случилось далее?
   Кирсанову, как специалисту в  тайных  делах,  Шульгин  обрисовал  все
подробно, не скрывая ни фактов, ни собственных  гипотез.  Воронцов  тоже
слушал с интересом, но именно как  увлекательную  историю,  до  поры  до
времени его не слишком касающуюся.
   Только когда дело дошло до намерений фон Мюкке занять вакантное место
адмирала Сушона, он оживился.
   - Они что, по-твоему, мятеж на флоте устроить  затевают?  Не  слишком
реально... - Зачем  же  мятеж,  Дмитрий  Сергеевич,  -  вместо  Шульгина
ответил Кирсанов. -  Это  куда  больше  похоже  на  начало  операции  по
глубокому  внедрению.  Не  на  один  даже  год  рассчитанную.  Кое-какой
информацией и я располагаю.
   И не так все глупо  придумано.  Подразделения  "Системы"  свои  планы
строят, ваши друзья-приятели свои. Раз кусок один на всех, то съест  его
тот, кто всем прочим перцу задаст. Думаю, пока с господином  Славским  и
герром фон Мюкке нам сам  Бог  велел  дружить.  Поскольку  интереснейшие
перспективы здесь открываются.
   Понятно, что и те и другие на турецких националистов  главную  ставку
делают.
   Сам-то генерал Кемаль-паша пока что  наш  преданный  друг,  поскольку
деваться  ему  некуда,  и  за  освобождение  Турции  от  оккупантов,  за
собственную власть он нам  нелицемерно  благодарен.  И  считает,  что  и
концессии наши, и русский контроль над проливами -  недорогая  плата  за
власть. До поры до  времени.  А  в  силу  войдет,  приобвыкнет  в  своей
нынешней роли, непременно станет задумываться - а на кой ляд  ему  такие
друзья? Он и сам может Турцией править, а  в  дипломатических  играх  на
противоречиях великих держав всегда можно хороший куш срывать... Так уже
было с японцами, с китайцами  в  начале  века,  с  братьями-болгарами...
"Неглуп Павел Васильевич, ох как неглуп. Да было  бы  иначе,  зачем  его
куратором всей белой контрразведки ставить? - думал Шульгин. -  Знал  бы
он, насколько четко его прогнозы на весь XX век оправдывались. И  именно
в отношении России и ее "союзников". Американцы в этом смысле куда более
мудрую политику вели. Нам еще учиться и учиться..."
   - И что же вы в такой  ситуации  делать  предлагаете?  -  спросил  он
жандарма.
   - Пока - ничего, разумеется. Наоборот, всемерно способствовать  вашим
новым друзьям в проведении их планов. В разработку, конечно, возьмем.  И
вам не следует с ними контактов прерывать.  Потихоньку-полегоньку  будем
материал  накапливать,  всю  сеть  их  попробуем  отследить.  Здесь,   в
Харькове, в Москве, за  границей,  само  собой.  А  уж  когда-нибудь,  в
подходящее время... И за теми, другими, мы тоже присматриваем. Здесь Яше
Агранову огромное спасибо. Спешить ведь нам совершенно некуда и незачем,
согласитесь, Александр Иванович? Идея же про еврейское  государство,  на
мой взгляд, прямо гениальная. Мы в этом им обязательно посодействуем.  В
рассуждении собственных интересов... Вообще это была интересная  история
- история взаимоотношений очень, казалось бы, близких друг другу по духу
людей.  Родившиеся  с  огромным  интервалом   времени,   и   не   просто
хронологическим, а и психологическим тоже - Кирсанов в 1886-м, Шульгин в
1950-м, - они по всем законам были обречены на непонимание.
   Да и странно бы было, если иначе, - то, что для Шульгина было древней
историей,  например  -  так  называемая  "1-я  русская  революция",  для
19-летнего  Паши  Кирсанова  -  самой  что  ни  на  есть   омерзительной
реальностью.
   Так и многое другое.
   Но одновременно  они  были  очень  близкими  психологически  и  даже,
наверное, генетически людьми.
   Наверное, именно поэтому у них сразу  установились  странные,  как  у
сюзерена   со   строптивым   вассалом,   отношения.   Царский   жандарм,
белогвардейский контрразведчик, в числе первых завербованный Шульгиным в
отряд рейнджеров капитана Басманова, отлично  воевавший  с  красными  на
Каховском  плацдарме  и  вместе  с  Шульгиным   организовавший   дерзкое
похищение адмирала Колчака из Иркутской  тюрьмы  за  6  тысяч  верст  от
Белого Крыма -  он  тем  не  менее  относился  к  нашим  героям  с  едва
скрываемым подозрением и неприязнью.
   Шульгину и Новикову стоило больших трудов понять, в чем же тут дело.
   А загадка оказалась более чем простой.
   Павел Васильевич, в  силу  своей  великолепной  интуиции  и  высокого
профессионализма,  сразу  понял,  что  дела  с  его  "работодателями"  и
героями, спасшими  белую  Россию,  увенчанными  Врангелем  1-й  степенью
высшего ордена возрожденной России - Святого Николая-Чудотворца, обстоят
не так просто, как согласился верить чуждый интриг капитан Басманов.
   Сам  Кирсанов  не  верил  ничему,   не   понимал   происходящего   и,
соответственно, не мог относиться к Шульгину со  товарищи  тем  образом,
что им хотелось бы.
   И лишь когда, после трех  недель,  проведенных  в  одном  вагоне,  до
Шульгина  начал  доходить  смысл  происходящего,  он  решил   рассказать
Кирсанову если и не всю правду, но процентов шестьдесят ее.
   И все сразу стало на место. Факт, что странные люди пришли в 20-й год
из своего 84-го специально для  того,  чтобы  не  позволить  большевикам
победить,  вполне  контрразведчика  устроил.  Технология   межвременного
перехода его интересовала куда меньше,  достаточно  было  прочитанной  в
первом классе гимназии "Машины времени".
   И сразу Павел Васильевич стал вернейшим помощником. Вот теперь они на
равных и обсуждали предстоящие действия.
   - Хорошо бы, конечно, если бы вы, Александр Иванович, войдя с  нашими
клиентами  в  окончательно  доверительные  отношения,  подвели   к   ним
двух-трех наших человечков  для  тесного  сотрудничества...  -  Это  мы,
безусловно, сделаем, Павел Васильевич, но, как говорил один весьма умный
человек, клиент должен созреть. Поэтому упаси вас бог предпринять что-то
необдуманное.