ши коллеги предпочитали непосредственное  общение.
Будьте любезны, - он сделал приглашающий жест и даже слегка отодвинулся,
словно пропускающий даму в дверь джентльмен.
   "Сильвия-38" была готова к этому,  но  все  равно  слегка  недоуменно
повела плечом, будто уступая не совсем приличному предложению  человека,
не разбирающегося в этикете.
   Рамка вокруг экрана изменила цвет, он вытянулся  в  длину  до  самого
пола, и женщина, приподняв элегантным  жестом  край  платья,  шагнула  в
кабинет.
   В руках у нее ничего не было.  А  Шульгин,  напротив,  извлек  из-под
ремня наркомовский "вальтер", по-ковбойски  крутнул  его  скобой  вокруг
пальца.
   - Закройте это, - указал он на экран стволом пистолета.
   - Отсюда - не могу.
   - А вон то? Разве не  действует?  -  У  края  стола  лежал  портсигар
Лихарева. - Имейте в виду, я  знаю,  как  эта  штука  работает,  поэтому
закройте проход и, не направляя блок в мою сторону,  аккуратно  положите
вот сюда... - Зрачок дула был направлен строго в  переносицу  аггрианки.
Со слов Ирины он знал, что при повреждении мозга регенерация  длится  не
меньше двух-трех часов. Ему этого хватит.
   Потом они сели в кресла у окна.
   - Вы очень опасаетесь за свою жизнь, - констатировала Сильвия. - Даже
неприлично для мужчины.
   - Общаясь с вами? Прошлый раз я  всего  на  несколько  минут  утратил
бдительность - и вот! Так что вам придется потерпеть, пусть и не  совсем
приятно чувствовать себя все время на мушке. Итак -  что  вам  нужно  от
меня?
   - Но ведь это  вы  настаивали  на  встрече...  -  искренне  удивилась
аггрианка.
   - Миледи, хватит вам валять дурака! У меня нет ни времени, ни желания
плести словесные кружева или, как говаривал один  персонаж,  размазывать
манную кашу по чистому столу. Ваша реинкарнация или  вы  сами  в  другой
реальности загнали меня в это тело. Зачем?
   - Хотите - верьте, хотите - нет, но я не имею никакого представления.
Я и узнала-то об этом прискорбном факте всего три дня назад...  -  Каким
образом?
   Сильвия, усвоившая его предупреждение, осторожным жестом извлекла  из
рукава узкий конверт.
   - Я получила письмо. Весьма странным образом. С кратким и не  слишком
понятным изложением случившегося. А это поручено передать вам.
   Продолжая углом глаза следить за аггрианкой,  Шульгин  косо  разорвал
конверт и быстро просмотрел текст.
   Там было буквально несколько фраз.
   "Александр! - писала другая Сильвия, образца 1984/20  года,  -  глупо
оправдываться в сделанном перед человеком, с которым все давно оговорено
и решено.
   Вернешься - готова повторить все еще раз. Поверь, то, что между  нами
было у меня дома, - не каприз и не  случайный  эпизод.  Я  сумела  позже
доказать тебе это.
   Но не о том сейчас речь. Раз ты читаешь мое письмо - все получилось.
   Та, кто его передала, в состоянии тебе помочь. Когда придет  время  -
покажи  ей  эту  формулу.  -  Далее  следовали  две  строки   совершенно
непонятных значков. - Она переправит  тебя  на  Валгаллу,  в  ваш  форт,
буквально на следующий день после того, как вы его эвакуировали.  Там  я
тебя найду и помогу вернуться. О том, что вы сделали на базе, и  о  том,
что было позже, - не рассказывай ничего и никому.
   Если потребуется, я это сделаю сама. И, прошу, не  ввязывайся  больше
ни в какие авантюры. С тебя станется. До встречи..."
   Так.
   Сюжетик продолжает развиваться. В нем появились варианты. Только кому
верить, Антону или Сильвии? Задачка.
   - Вы это читали? - спросил он женщину напротив.
   - Вы разве не видели - конверт не  поврежден.  -  Леди  Спенсер  даже
несколько  обиделась  предположению,  что  она  может   читать   не   ей
адресованные письма.
   - Откуда я знаю, что вы не сами  его  написали?  -  Это  должно  было
выглядеть как Сашкина ошибка.
   Лицо аггрианки приобрело сочувственное выражение:
   - Вы действительно очень взволнованы.  Как  я  могу  знать  обо  всем
этом?.. - Она встряхнула в воздухе листками, которые были адресованы ей.
-  Из  тридцать  восьмого  года  о  подробностях  личной  биографии   не
советского наркома, а именно Александра Шульгина... Да вы сами прочтите.
Тут все сказано правильно?
   Шульгин бегло просмотрел второе письмо.
   - Ну, извините. Я слишком хорошо знаю ваши приемы и методы. Потому  и
не исключал очередного фокуса. Вплоть до того, что вы и она - одно лицо.
   Перемещенное сюда аналогичным способом... - Ну, что вы. Это абсолютно
невозможно. И я действительно не знаю, как вас переубедить.
   - Есть единственный способ. Возвратить меня в собственное тело. И  не
говорите, что это невозможно... - Но я действительно пока не  знаю,  как
это сделать. Предположим, соответствующая аппаратура  у  меня  есть.  Но
укажите мне ваше подлинное тело, тогда мы попробуем... "Что-то здесь  не
так, - подумал Сашка. - Они теперь, выходит, играют за  разные  команды?
Неужели мы там у себя и ее перевербовали, как Ирку? Почему "моя"
   Сильвия пишет, что формулу  показать  "этой",  только  "когда  придет
время", а не сейчас?
   И что значит - "не ввязывайся"? Она имеет  в  виду  Антона  или  свою
копию?
   Действительно, лучше не спешить и во всем разобраться как следует..."
   А Сильвия продолжала:
   - Поймите меня правильно, Александр Иванович. Мы оба с вами сейчас  в
абсолютно тупиковом положении. Я не хочу кривить  душой  и  обещать  то,
чего не смогу исполнить. По крайней  мере  -  сейчас.  Я  не  знаю,  что
происходило между вами, другой Сильвией  и  моими...  коллегами  там,  в
будущем времени. Вы это знаете.
   Знаете  и  многое  другое.  Поэтому  нам  остается  только  заключить
джентльменское соглашение. Вы поможете нам сейчас,  поскольку  то  дело,
которое делает здесь Лихарев, действительно не терпит отлагательства.  А
я, в свою очередь, сделаю все, чтобы помочь вам Мои слова вас убеждают?
   Шульгин молчал. А что он мог ответить? Формулу возврата  на  Валгаллу
следует пока поберечь. Вдруг да и пригодится? Запасной парашют.
   Ему вдруг страшно захотелось вновь  увидеть  свой  терем  на  далекой
планете,  сложенный  из  бледно-золотистых  бревен,  частокол,  мачтовые
сосны, обрыв, Большую  реку...  Форт,  откуда  он  ушел,  до  последнего
отстреливаясь из "ПК" от аггрианских бронеходов.
   - Ну а какие же будут гарантии? - спросил он, демонстративно пряча  в
карман пистолет.
   - Ведь вы все просчитали и взвесили, Александр Иванович, не  так  ли?
Если вас что-то способно убедить - скажите, мы все сделаем... -  Хорошо,
я вам скажу. Немного позже. Раз игра затевается по-крупному,  обманывать
по мелочам вы вряд ли станете. Сегодня я схожу к Сталину в гости.
   Завтра  вы  придумаете,  как  обеспечить  спокойное   будущее   семьи
Шестакова, когда и куда их переправить. А послезавтра  мы  встретимся  у
вас в Лондоне и еще раз поищем устраивающие всех варианты...  ...Сильвия
исчезла. Пошел следующий эпизод никогда  с  ним  не  происходившего,  но
выглядящего чертовски реально.

***

   ...Шульгин вышел на кухню все в той же квартире, вскипятил себе  чаю,
нашел  в  холодильнике  лимон  и   коньяк,   поставил   на   заграничный
электропроигрыватель  пластинку   с   записью   нъю-орлеанского   джаза,
растянулся на диване, раздевшись до исподнего.
   В любом случае недурно.
   Тепло, тихо, одиноко, и за окнами, похоже, опять начинается серьезная
метель. Довоенные годы в этом  смысле  куда  лучше  гнилых  семидесятых,
когда уже и  в  Подмосковье  январи  -  феврали  настолько  слякотные  и
оттепельные,  что  ни  катков  не  заливают,  ни  на  лыжах  толком   не
покатаешься... Пока не появился Антон,  можно  не  спеша  разобраться  в
положении дел.  Который  уж  день  приходится  действовать  в  состоянии
острого цейтнота, так хоть сейчас никто не гонит.
   Для начала он исчеркал графиками и схемами несколько  листов  бумаги,
пытаясь уяснить для себя суть и смысл временных парадоксов, с которыми в
очередной раз столкнулся. Кое-что из начал хронофизики  он  прихватил  у
Левашова, не раз беседовал с Ириной, Антон, не всегда добровольно,  тоже
выбалтывал интересные фактики. Но системы в знаниях Александра  было  не
больше,  чем   у   описанного   Паустовским   наборщика   провинциальной
типографии.
   "Его  чудовищная  эрудиция  сочеталась   со   столь   же   чудовищным
невежеством".
   Шульгин   изобразил   жирной   стрелой   так   называемую    "Главную
последовательность", на которой прожил свою первую, "настоящую" жизнь  и
на которой, очевидно, находился и до сих пор, только  почти  на  полвека
раньше. По крайней мере, ни один факт нынешней жизни, известный  ему,  и
вся память Шестакова не давали оснований усомниться, что до 7 января эта
реальность была той самой.
   Он отметил крестиком  1941  год,  откуда,  очевидно,  началась  новая
историческая линия вследствие деятельности Новикова и Берестина.
   О ней не известно ничего, она, истинная или мнимая, уходит за пределы
листа и никакого отношения к его сегодняшним заботам не имеет.
   Гораздо важнее другая, начинающаяся в 1920 году.  Туда,  если  верить
"Сильвии-84", они  все  переместились  из  Замка,  после  того,  как  он
все-таки выполнил поручение Антона.
   Где, оказывается, они с леди Спенсер  простили  друг  другу  взаимные
обиды и стали "близкими друзьями".
   Само по  себе  это  вполне  вероятно  и  даже  приятно.  Женщина  она
эффектная и в постели себя ведет выше всяческих похвал. Другой вопрос  -
насколько ее записке можно верить.
   Но, пожалуй, придется. Потому что другого выхода просто нет.
   Значит - что мы сейчас имеем? "Сильвия-84",  оказавшись  в  двадцатом
году, проигравшая все и перешедшая на  сторону  победителей  (интересно,
какие в этом случае у нее сложились отношения с Ириной?), находит способ
переместиться оттуда на Валгаллу  (с  помощью  установки  Левашова,  при
технической поддержке Антона или самостоятельно). Что, кстати, по словам
того же Антона, практически невозможно.
   Но - переместилась. Очевидно,  во  временную  точку,  непосредственно
предшествующую их рейду на Главную базу. Позже  -  вряд  ли,  поскольку,
когда информационная  бомба  взорвалась,  аггры  исчезли  из  Реальности
вообще.
   Причем явилась она туда, зная  будущее,  которого  еще  не  знают  ее
хозяева.
   Сумела получить информацию о "собственном"  запросе  по  поводу  его,
Шульгина, матрицы, сохранившейся в мозгу Шестакова. Вернулась  к  началу
все той же "Главной последовательности" и отправила письмо себе самой.
   Пока все логично, хотя голова немного идет  кругом.  В  том  числе  и
потому, что он еще не знает о событиях, в которых уже  поучаствовал  его
двойник.
   Шульгин  решил,  что  от  мировоззренческих   вопросов   лучше   пока
отстраниться. До выяснения... Продолжил теоретический  анализ  ситуации,
от которого зависело не только его будущее.
   В позиции буриданова осла ловить нечего, нужен определенный выбор.
   Значит,  остановимся  на  варианте,   при   котором   "Сильвия-84/20"
заслуживает доверия. Соответственно - и нынешняя тоже. Но не следует при
этом забывать и завета мудреца: "Люби ближнего своего, но не давайся ему
в обман".
   Размышляя обо всем этом, Шульгин не  заметил,  как  снова  попал  под
влияние подспудно тревожившей его мысли. Вроде  бы  чисто  теоретический
анализ обстановки все больше определялся страхом предстоящего.
   Никуда  он  не  ушел  от  мыслей  о  том,  что  будет  означать   его
"возвращение в себя". И с каждым часом тревога нарастала.
   Как у человека, ожидающего плановой операции под общим наркозом.
   Именно под общим. Местный наркоз не страшен совсем. Больно будет  или
не очень - перетерпим.
   А общий... Как бы плохо ты себя ни чувствовал перед операцией, но  ты
все-таки жив и полностью себя осознаешь,  можешь  еще  сам  решать  свою
судьбу. А потом врач капает на маску эфиром или вводит препарат в вену -
и все. Проснешься ты потом или нет - никто сказать не может. Умрешь -  и
даже не узнаешь об  этом...  Шульгин  сам  был  врачом,  знал,  как  оно
случается.
   То же самое и сейчас. Трусом он себя никогда не  считал,  смертельный
риск его скорее  возбуждал,  наполнял  удесятеренным  ощущением  радости
бытия, но есть риск - и риск.  Попытаться  проскочить  на  мотоцикле  по
переброшенному через пропасть бревну - это  одно,  а  крутануть  барабан
револьвера в "русской рулетке" - совсем другого плана забава.
   И  как  смертельно  больной  перед  пересадкой   сердца   или   почек
одновременно хочет, чтобы все скорее кончилось, и надеется в  душе,  что
операцию отложат, на день, два, неделю, так Сашка, пока еще неосознанно,
стремился оттянуть свое возвращение в собственное тело.
   Примерно через час после ухода Лихарева капсула в ухе Шульгина  вновь
ожила.
   - Твой компаньон сейчас приступил к веселью в хорошей компании.  Часа
четыре минимум у нас есть.
   - Он действительно развлекаться поехал? Я, честно говоря, думал,  что
это какой-то финт.
   - Напрасно. Ничто человеческое ему не чуждо. Как и Сильвии, в чем  ты
убедился, да и Ирина ваша отнюдь не монашествовала. Работа работой, а  в
остальном они себе в радостях жизни не отказывают. Я  сейчас  постараюсь
аккуратно снять защиту  и  заблокировать  системы  слежения.  Нам  лучше
поговорить с глазу на глаз, согласен?
   - Тебе виднее... Шульгин  в  очередной  раз  убедился  в  техническом
превосходстве форзейлей над агграми. Вроде  бы  и  у  тех,  и  у  других
аппаратура настолько несоизмерима с земной, что не  человеку  судить,  а
тем не менее... Разница, как между фордовской кареткой модели  "Т"  1915
года и современным "Мерседесом".
   Вот и сейчас - никаких  аггрианских  "окон",  окруженных  светящимися
рамками, и внепространственных тоннелей. Просто вдруг  бесшумно  исчезла
стена  напротив  дивана.  Шульгин  увидел   угол   знакомого   кабинета,
колеблющиеся  кремовые  шторы  и  самого  Антона,  сидящего  в   простом
деревянном кресле у раскрытого на океан окна.
   И никакого "шва" или видимой границы между мирами.
   Встань и шагни туда, в Замок, с которым связано столько романтических
и приятных воспоминаний. Шагни - и закончатся все твои проблемы.
   Даже сердце слегка защемило, когда представил... - Барьер  пересекать
не пробуй, - Антон словно угадал мелькнувшее у Сашки  желание.  -  Иначе
могут быть последствия... Грубо говоря, "пробки вышибет".
   - Раньше ведь ходили... - слегка растерянно ответил Сашка. -  Сколько
раз, и туда, и обратно.
   - Так, против временного потока, с  некомпенсированной  массой  -  не
ходили.
   Когда Воронцов в  прошлое  отправлялся,  здесь,  как  бы  выразиться,
оставался адекватный объем ранее занятого им пространства-времени. Такой
эфирный слепок. В него он и возвращался, энергия требовалась  только  на
механическое перемещение объекта, грубо говоря. А Шестакова в нашем мире
не было, то есть твое тело сейчас фактически - около  сотни  килограммов
антиматерии. Нейтрализовать ее мне нечем. Хорошо, что уходить ты  будешь
в виде информационного пакета. Но это все теория. Поговорим о практике.
   Антон изложил ему, какие именно  надежды  он  возлагает  на  Шульгина
сейчас, что ему следует сделать до того, как вернется к себе самому .
   - Понятно, - покивал головой Сашка. - Но у меня, случайно,  и  другие
предложения есть. Вот, просмотри... - Он протянул записку Сильвии.
   - Чрезвычайно интересно...  -  Шульгин  отметил,  что  форзейля  идея
перехода на Валгаллу чем-то заинтересовала. - Ты "ей" это показывал?
   - А зачем?
   - Молодец. Пока не знаю, но мало ли... Вдруг пригодится. Тебе,  тебе,
не мне. Я на Валгаллу не собираюсь, а вот ты... Чем не запасной вариант?
У тебя формула, у нее - аппаратура. Ей  придется  все  время  изобретать
доводы, по которым она пока не может тебя отправить.  Вот-вот,  мол,  не
сегодня-завтра...  А  человек,  которому  приходится  юлить   и   врать,
неминуемо будет совершать ошибки... Потом я  тебя  "эвакуирую",  вставлю
Шестакову новую программу, а она все еще будет считать... И тут  Шульгин
выбросил на стол  свой  козырь.  Плод  кратковременных,  но  мучительных
размышлений,  шанс  отсрочить  так  пугающее   его   "развоплощение"   и
одновременно посмотреть, что получится  в  результате  столь  эффектного
вмешательства в историю и геополитику. Уйти никогда не поздно, но отчего
бы вдобавок еще и не хлопнуть громко дверью?
   Шульгин вновь стал самим собой, приняв решение, и страх его бесследно
исчез, вместо уныния и  тревоги  появился  азарт  предстоящей  борьбы  и
жадный интерес к тому, что ждет его за поворотом... В  конце-то  концов,
все, что он сейчас придумал, в нравственном смысле  можно  рассматривать
всего лишь как упражнение на берестинском военно-компьютерном тренажере.
И только... - А  что,  если  сделать  все  совсем  наоборот?  Они  будут
уверены, что я ушел, а я останусь?
   - То есть - как? - не сразу сообразил Антон.
   -  Да  очень  просто.  Зачем  нам  женщину  напрягать,   терзать   ее
неразрешимыми проблемами: отпустить-оставить-отпустить... Мне  помнится,
с помощью их универблока можно на Валгаллу проход организовать?
   - Одним блоком вряд ли. А если блок плюс "шар" - наверняка можно. Тем
более твоя формула перехода на такую схему и рассчитана.  Что  ты  опять
задумал? - Форзейль не мог сам догадаться о замысле Шульгина, и это  его
злило,  опять  подчеркивало  превосходство  землянина  в  способности  к
нестандартному мышлению.
   -  Да  пустячок  один.  Надоело   мне,   понимаешь,   с   пришельцами
беспрестанно торговаться. То с тобой, то с ней, то снова с тобой...  Вот
я и подумал - чего же проще,  взять  и  прямо  сейчас  сымитировать  мое
бегство. Наладим систему, введем в  нее  нужные  команды...  Валентин  в
кабак пошел, с девками, и портсигар в сейф сунул.
   Я видел. Открыть - раз плюнуть. Наладим все, записочку оставим,  мол,
адью, ребята, извините за внимание, а  я  пошел.  Оставляю  вам  наркома
Шестакова, готового к любому применению... - Лихо! - не скрыл смешанного
с удивлением восхищения Антон. - А как же?..
   - А это уж твоя забота. Сделать так,  чтобы  и  матрицу  в  этой  вот
голове, -  для  наглядности  Сашка  ткнул  себе  в  лоб  пальцем,  -  их
аппаратура  больше  не  фиксировала,  и  характеристики  переноса  массы
Шестакова туда и обратно ихний "шар" подтвердил. Неплохо бы и мои сапоги
в свежей земле испачкать, и чтобы травинка, зеленая, сочная,  к  подошве
прилипла. Деталь, штрих - но какой! В Москве январь и  пурга,  а  тут  -
летняя травиночка... Еще раз убедятся,  какой  я  был  крутой,  глядишь,
свечку в Елоховском поставят, что от меня  избавились.  И  с  Шестаковым
будут держаться куда беззаботнее, и вообще... Так сумеешь или нет?
   - Думаю, что сумею. Но ты иезуит, однако!
   - Все, что могу лично... Антон совершенно человеческим жестом почесал
нос.
   - Допустим, мы все сделаем. Только я не пойму другого  -  зачем  тебе
это?
   - Не обольщайся, не ради торжества форзейльского дела. Просто так.
   Поразвлечься  охота.  Посмотреть,  как  все  повернется.  Агграм  нос
натянуть.
   Мысль-то классная - все считают, что перед ними какой-то Шестаков,  а
в натуре - я! Интереснейшая ведь коллизия, согласись.
   Похоже, Антона Сашкина  затея  поставила  в  тупик.  Теперь  уже  ему
предстояло терзаться мыслью, кому на самом деле принадлежит сей замысел.
Самому ли Шульгину, перевербовавшим его агграм или Держателям Мира?
   - Ну, что же, Саша. Пожалуй, это в самом деле интересно. Только я  не
готов тебе ответить так сразу. Подумать надо, просчитать... И вот сейчас
Шульгин испытал настоящее удовлетворение. Затея явно удалась.
   Один лишь ход конем - и под боем сразу ферзь и две ладьи. Причем  без
малейшего риска. Или, что тоже неплохо, - карамболь  от  трех  бортов  в
середину.
   - Подумай, братец, подумай. И просчитай, - сказал он с  непроницаемым
покерным лицом. - Надеюсь, успеешь  до  возвращения  товарища  Лихарева.
Засим - честь имею кланяться...  И  когда  Антон  исчез,  Шул