лаждающийся
беседой  с  умным  собеседником,  причем,  что  важно,  принадлежащим  к
совершенно  другому  кругу,  чем  люди,  с  которыми  он  тесно  общался
последние годы. - А историк и географ я ровно в той степени, в какой это
необходимо человеку, считающему себя профессиональным путешественником.
   - Счастлив человек, который может посвятить себя любимому занятию без
оглядки  на  финансовые,  нравственные  и  тому  подобные  проблемы,   -
задумчиво и несколько печально сказал фон Мюкке.
   - При чем тут нравственность?  -  удивился  Шульгин.  -  Я,  кажется,
никаких безнравственных поступков не совершал. Скорее - наоборот.
   - Успокойтесь, ничего обидного для вас я сказать не хотел. Я ведь что
имел в виду - для вас практически не существует таких понятий, как  долг
перед Фатерляндом, Кайзером, кастой, представления об офицерской  чести,
безусловности приказов и нравственном императиве.
   Вот мы, немцы, другие. В 1914 году я сталкивался, и  неоднократно,  с
примерами исполнения своего долга резервистами, офицерами и матросами.
   Оказавшись по той или иной причине на другом конце света,  эти  люди,
узнав об объявленной мобилизации, любыми способами пытались добраться  в
Германию... Даже на Соломоновых островах на наш крейсер обращались давно
прижившиеся там немцы с просьбой включить их в  состав  экипажа.  А  вы,
извините, в это же время охотились на антилоп... Нет, я не осуждаю  вас,
я просто констатирую факт разницы психологии.
   -  Нормальное  дело.  Мы  всего-навсего  на  триста  лет  раньше  вас
избавились от феодального стиля мышления. Долг вассала перед сюзереном.
   "Рейх юбер аллес"
(он специально заменил в этом  девизе  "Германию"  на  "Империю",  чтобы
мысль прозвучала точнее). "Права она или нет, но это моя Родина" и  тому
подобные железные формулы.
   Мы это переросли. Не все, может быть, но тенденция  отчетливая.  Если
говорить обо мне, то я добровольно и со всем энтузиазмом  вступил  бы  в
армию  в  одном-единственном  случае  -  если  бы   враг   совершил   не
спровоцированную агрессию и высадился на берегах моих  островов.  Или  -
если  бы  возникла  совершенно  реальная  угроза  самому   существованию
европейской цивилизации, как таковой.
   А воевать за колонии, за проливы, за право построить железную  дорогу
Берлин - Багдад...  Увольте!  фон  Мюкке  потер  подбородок,  задумался.
Ответил после долгой паузы:
   -  Я  только  сейчас  начинаю   подходить   к   этой   мысли.   После
катастрофического поражения и  унижения  германской  нации.  Урон  нашей
чести действительно был бы  гораздо  меньшим,  если  бы  кайзер  отказал
Францу Иосифу в поддержке и сохранил нейтралитет... - Однако ваш кайзер,
как мы уже сформулировали, принял решение,  исходя  из  ложно  понятого,
феодального принципа монархов германской нации  -  раз,  и  из  чересчур
оптимистического прогноза течения, сроков и исхода войны...  Ведя  этот,
по видимости, пустопорожний разговор о  проблемах,  которые  ему  самому
были давно понятны, Шульгин отнюдь не имел в виду просвещение или,  паче
того, перевоспитание классического, ну, может быть, чуть более умного  и
свободомыслящего, немца первой послевоенной эпохи.
   Он просто его тестировал, пытаясь  определить  те  ключевые  элементы
личности, опираясь на которые  можно  использовать  фон  Мюкке  в  своих
целях.
   Во внутреннем кармане пиджака еле слышно пискнул вызов рации.
   - Извините, Гельмут, я на минутку  вас  покину.  -  Шульгин  встал  и
направился в сторону "мужской комнаты".
   Облицованное зеленым кафелем, пахнущее  не  хвойным  дезодорантом,  а
обычной хлоркой помещение было пусто.  Громко  журчала  вода  в  старых,
покрытых пятнами ржавчины трубах. Сашка  закрылся  в  дальней  от  входа
кабинке, включил рацию на прием.
   - Сэр, докладываю, - зашелестел голос робота в динамике, - прибыл  на
место, занял позицию в вашем кабинете. Из  окна  вижу  двух  человек  за
кустами напротив входа в гостиницу. Там темно, и они считают, что хорошо
замаскированы. Еще одного человека заметил на крыше со стороны двора. Он
снабжен подзорной трубой и имеет возможность наблюдать  за  балконами  и
окнами обоих номеров. Меня он не видел. Жду распоряжений.
   В  достоверности  слов  Джо  Шульгин  не  сомневался.  Робот  обладал
стопроцентным ночным зрением, отлично видел и в инфракрасном  диапазоне,
в  ловкости  и  бесшумности   Движений   превосходил   рысь   и   макаку
одновременно, проникнуть в помещение хоть на третьем,  хоть  на  десятом
этаже, цепляясь пальцами за  микроскопические  зазоры  между  кирпичами,
было для него пустячной задачей.
   Дать ему соответствующую команду, и он  обезвредит  любое  количество
противников быстрее, чем они сообразят, что происходит. Только  нужды  в
этом пока нет. Даже наоборот.
   - Слушай. Если попытаются проникнуть в номер -  спрячься,  выясни  их
цели и намерения. Когда улик  станет  достаточно,  чтобы  предъявить  их
полиции, - задержи всех. Без лишнего шума. И - никаких  покойников.  Мне
нужны вполне дееспособные "языки". Действуй.
   Вытирая платком только что вымытые  руки,  Шульгин  вернулся  в  зал.
Занял свое место, щелкнул крышкой карманных часов. Скоро одиннадцать.
   Если он все рассчитал правильно, примерно через  час  после  полуночи
можно ожидать попытки неизвестных нанести не оговоренный заранее  визит.
Только вот зверски плохо, что он по-прежнему не имеет  представления  об
участниках интриги.
   Из прошлого опыта следует, что люди "Системы",  если  это  они  здесь
заняты,  конечно,  не  останавливаются  перед  силовыми  акциями   любых
масштабов.
   Но, поскольку неизвестна цель, преследуемая  неприятелем,  невозможно
так просто угадать, какие будут использованы средства.
   Вообще,  исходя  из  нормальной  логики,   факт   появления   в   уже
спланированной операции  нового  фигуранта  требует  пересмотра  планов,
согласования действий с руководством...  Тогда  какой-то  запас  времени
есть.
   Но - руководитель  с  правом  принятия  окончательных  решений  может
находиться здесь же и действовать в режиме реального времени.
   И еще. Филеры-то русские, безусловно, а начальство? От национальности
многое зависит. И методика, и результат.
   Как  бы  еще  раз  аккуратно  прощупать  фон  Мюкке,  неужели  же  он
совершенно не догадывается, в чем тут дело?
   Что молчит, изображая полное неведение,  -  правильно,  Шульгин  и  в
острой ситуации без крайней нужды не стал  бы  откровенничать  с  первым
встречным.
   Со вторым и третьим, впрочем, тоже.
   Но должен же быть  способ  его  разговорить  до  того,  как  начнется
стрельба.
   Условно выражаясь, на  самом  деле  все  может  выглядеть  достаточно
мирно... Очевидно, мысли Шульгина каким-то  образом  отразились  на  его
лице, потому что капитан поинтересовался, не опасается  ли  сэр  Ричард,
что  на  обратном  пути  в  гостиницу  их   могут   ждать   определенные
неприятности.
   - Ах, вас тоже это  заботит,  -  словно  бы  обрадовался  Шульгин.  -
Конечно же, опасаюсь. Я всегда опасаюсь - тигра  в  камышах,  встречи  с
раненым слоном или голодным медведем.
   Потому и жив до сих пор, в отличие от  многих  и  многих,  поотважнее
меня.
   Людей в малонаселенных местах я тоже опасаюсь,  особенно  аборигенов.
Никогда  не  угадаешь,  что  им  придет  в  голову.   Вы,   кстати,   не
догадываетесь  хотя  бы,  аборигены  нам  сели  на  "хвост",   или   это
соотечественники, мои или ваши?
   Фон Мюкке,  кажется,  решился  на  что-то.  Но  обставил  свой  ответ
оговорками, чтобы не показать, что он на самом деле  знает  больше,  чем
пытается показать.
   В том смысле, что если предполагаемая слежка имеет место, то вряд  ли
она "местного происхождения", поскольку за проведенное в России время не
совершал абсолютно никаких действий, могущих вызвать пристальный интерес
аборигенов.
   Он не владеет  никакими  тайнами  или  даже  заслуживающими  внимания
суммами наличных денег.
   Он до сих пор  не  входил  в  контакт  ни  с  кем,  кроме  начальника
материально-технического отдела флота. Лишь завтра  его  обещал  принять
капитан над портом, контр-адмирал  Лохвицкий,  причем  тема  предстоящих
переговоров сообщена ему заблаговременно.
   - Тогда, очевидно, хвостик за вами тянется издалека. И вы, не знаю уж
каким образом, попали в орбиту  настолько  влиятельных  сил,  которые  в
состоянии  организовать  за   вами   контроль   на   территории   чужого
государства. Конкуренты?
   Тогда суммы контрактов должны быть крайне значительны... - Не  очень.
Порядка полмиллиона золотых рублей,  если  наши  предложения  примут  по
максимуму.
   - Для кого-то полмиллиона может быть вопросом жизни и смерти. А  если
сюда еще и политика примешается... Впрочем, думайте сами, что и  почему,
я же могу только повторить ранее сказанное.
   И в определенной мере пожалеть, что оказался "под колпаком" вместе  с
вами.
   Ну, хорошо. Что случилось, то случилось. Давайте допьем  наш  кофе  и
отправимся домой... "Самое смешное, - подумал Шульгин, - что именно  это
может оказаться правдой.
   В Германии  кризис,  инфляция  тысяча  процентов  в  месяц,  и  такой
контракт означает богатство для нескольких и спасение от голодной смерти
- для сотен человек.
   Или еще проще - те  же  англичане  просто  не  хотят,  чтобы  "Гебен"
превратился в полноценную боевую единицу, и решили сорвать  эту  сделку.
Тогда я бью в пустоту.
   Однако - будем посмотреть..."

***

   Увидев, что Шульгин сам садится за руль, фон  Мюкке  поинтересовался,
куда делся его слуга. Разве не спокойнее, когда рядом еще один надежный,
хорошо вооруженный человек?
   - Пока, - Сашка подчеркнул голосом это слово, - пока мы скорее  всего
в безопасности. Джо все тщательно проверил. Подозрительные люди здесь не
появлялись. Кстати, две гинеи я вам проиграл. Если только сам портье  не
агент неприятеля. Все равно - получите... А вот возле  отеля  нас  могут
ждать... Поэтому я предпочел, чтобы Джо заблаговременно все  проверил  и
обеспечил прикрытие на месте.
   - Предусмотрительно, - не то с уважением, не то иронично произнес фон
Мюкке.
   - Ваш слуга - бывший детектив? Или?..
   - До того как я его нанял, Джо успел послужить в  Королевской  конной
полиции, да и потом побывал во многих переделках. Я  на  него  полностью
полагаюсь.
   По ночным пустынным улицам, под успокаивающий шорох дождя по тенту до
гостиницы доехали действительно без происшествий. Окна  холла  в  номере
Шульгина были темны. Вокруг здания не замечалось никакого шевеления.
   Швейцар отпер входную дверь. Получил свой двугривенный и  почтительно
сообщил, что господина из двадцать третьего номера (иностранную  фамилию
он не стал пытаться выговаривать) давеча спрашивали.
   - Кто, надеюсь, женщина? - Сейчас Шульгин не стал ломать язык и задал
вопрос на практически чистом русском языке. То,  что  спрашивали  именно
его,  а  не  фон  Мюкке,  выглядело  странно.  Знакомых  сэр  Ричард   в
Севастополе точно не имел.
   - Никак нет-с. Господин приличного вида. Не слишком молодой.
   - Ничего не велел передать?
   -  Тоже  нет-с.  Он  сначала  поднялся  наверх,  а  уже   потом,   не
достучавшись, спустился и спросил.  Портье  и  сказал,  что  вы  ужинать
отправились.  Вместе  с  господином  из  двадцать  шестого.  Далеко   и,
наверное, надолго. Ну, тот господин и ушел... Внимательно вслушивавшийся
в разговор фон Мюкке мельком заметил, что Ричард отлично владеет  еще  и
русским языком.
   - Не то чтобы отлично, но владею. С детства увлекаюсь лингвистикой. А
вы что же, совсем не знаете русского?
   - Знаю. Намного хуже вас. Ровно в той мере, как можно выучить на слух
за четыре месяца... И что вы думаете по поводу визита? Он ведь  для  вас
не неожиданный?
   - Строго в рамках нашего разговора. Учитывая, что я не знаю здесь  ни
души, кроме местного пристава... Очевидно,  ваши  "приятели"  торопятся.
Что-то им от нас очень нужно. Угадать бы - что.
   Поравнявшись с дверью шульгинского "люкса", фон Мюкке стал прощаться.
   - Подождите. Зайдем на минутку ко мне... Притворив  за  собой  дверь,
Сашка повернул фарфоровую головку выключателя.
   Представшая их взглядам  картина  была  настолько  выразительна,  что
немец непроизвольно выругался.
   - Вот теперь я вижу,  что  был  прав,  -  с  удовлетворением  сообщил
Шульгин. - И мы наконец кое-что узнаем из первых рук.

ИЗ ЗАПИСОК АНДРЕЯ НОВИКОВА

   Октябрь 1921 г.
   Эгейское море.

   Пока Остелецкий оттягивал на себя внимание британских линкоров, мы  с
"Валгаллой" успели проскочить между островами Архипелага почти 15  миль.
И начало складываться впечатление, что и дальше проскочим.
   Английские эсминцы появились слишком неожиданно. Словно их  командиры
имели представление о возможностях  наших  локаторов.  И  сторожили  нас
именно там, где техника оказалась бессильной.
   Возглавлял дивизион лидер типа "Вэндерер", имеющий характерный силуэт
с двумя трубами разной толщины (1-я вдвое тоньше) и  линейно-возвышенным
расположением 120-миллиметровых пушек. Водоизмещение 1500 тонн, скорость
34 узла на испытаниях, реальная около 30.
   При  нем  эсминцы  типа  "Мэнсфилд",  четырехтрубные,  по  две  трубы
попарно,  ближе  к  полубаку  и  почти  в  корме,   вооружение   -   три
102-миллиметровые пушки, скорость  проектная  35  узлов,  реальная  чуть
больше 30, водоизмещение 1100 тонн.
   Множество мелких островов хотя и создавали трудности в  мореплавании,
зато великолепно маскировали корабли от лучей радиолокаторов. Здесь куда
больше пригодился бы самолет или вертолет-разведчик.
   Нападение эсминцев входило в наши планы, только мы рассчитывали,  что
обнаружим неприятеля задолго до его выхода  на  рубежи  развертывания  и
атаки. А практически их стало видно лишь за пять  миль,  даже  несколько
меньше, то есть  на  дистанции  прямого  артиллерийского  выстрела.  При
скорости около 25 узлов через пять минут возможна и торпедная атака.
   Сигнальщики "Валгаллы" с высоты ходового мостика,  расположенного  на
уровне топов мачт яхты, обнаружили врага раньше, чем мы  с  Ларсеном.  В
этот момент  мы  находились  примерно  на  две  мили  впереди  парохода,
"Валгалла" шла нам строго в кильватер.
   Эсминцы, форсируя машины, шли наперерез строем пеленга. Ближе  к  нам
четыре внешне неразличимых "Мэнсфилда", с левого  фланга  строй  замыкал
лидер "Вэндерер", выделяющийся своим высоким  полубаком  и  двухъярусным
расположением  орудий.  Перед  началом  похода  Воронцов  снабдил   меня
изображениями всех кораблей Эгейского отряда, и я выучил  их  силуэты  и
тактико-технические данные наизусть.
   Я тут же приказал играть боевую тревогу. Женщинам объяснил, что, если
начнется  стрельба,  они  немедленно  отправятся  вниз,  в   рубку.   Ее
титано-кевларовая броня в случае чего могла защитить от крупных осколков
и,  может  быть,  даже   от   прямого   попадания   снаряда   английской
скорострелки.
   Роботы, со сноровкой комендоров пятого года службы, подняли наверх из
подпалубных  шахт  и  расчехлили  двуствольные  универсальные  автоматы.
Выпуская  по  сто  бронебойно-зажигательных  снарядов  37-мм  калибра  в
минуту, они могли серьезно испортить врагу настроение.
   Утопить тысячетонный эсминец - это вряд ли, а вот смести  с  палуб  и
мостиков все живое, разнести в клочья приборы управления - запросто.
   Но главная надежда у нас была на Воронцова. Не  так  давно,  роясь  в
памяти  главного  компьютера,  в  который  перед  уходом  из  Замка   мы
перекачали содержание крупнейших книгохранилищ мира,  Алексей  наткнулся
на проектно-техническую документацию новейшей (для 1984  года)  шведской
автоматической пушки.
   Традиционно талантливые  в  артиллерийском  производстве  (достаточно
вспомнить  прославленные   "бофорсы"),   шведы   придумали   артсистему,
посылавшую 155-миллиметровые снаряды на 20 километров.
   Причем заряжание осуществлялось из магазинов  по  14  снарядов,  темп
огня доходил до 60 выстрелов в минуту, а боевая  скорострельность  -  до
42. По-моему, ничего подобного не было к тому времени ни  у  нас,  ни  у
американцев.
   Не знаю, какова была судьба этого монстра в нашей родной  реальности,
пошел он в серийное  производство  или  остался  изготовленным  в  одном
экземпляре очередным курьезом.
   Однако здесь Воронцов пришел в  восхищение,  при  помощи  дубликатора
немедленно изготовил пушку и провел ее всесторонние испытания.
   "Сложновата, конечно, и есть сомнения в ее боевой живучести, - подвел
он итог, - но нам сгодится. Хотя бы и на один бой..."
   Действительно, наблюдая за работой пушки, я даже не  совсем  верил  в
происходящее.
   Кто присутствовал хоть  раз  при  выстреле  даже  нормальной  полевой
пушки, меня поймет. Вообразите себе пулемет  шестидюймового  калибра,  с
немыслимым грохотом выбрасывающий очередями двухпудовые снаряды.
   Не представляю, как вся  эта  конструкция  не  рассыпается  вдребезги
после первой же серии.
   Однако пятьсот  выстрелов  пробный  экземпляр  выдержал,  после  чего
Дмитрий  изготовил  целую  шестиорудийную  батарею  и  установил  ее  на
спардеке "Валгаллы".
   Интересно будет посмотреть, если  первое  боевое  испытание  Воронцов
проведет по эсминцам.
   Лично я  бы  этого  делать  не  стал.  Поберег  "сюрприз"  для  более
серьезного случая.
   ...Увидев,  что  неприятель  стремительно  приближается,  я  приказал
Ларсену "Право на борт, увеличить ход до 25 узлов" и вышел  на  связь  с
Воронцовым.
   - Командир, думаю, момент назрел. Вводи параметры перехода,  и  будем
ждать случая. Думаю, как только  по  мне  пристреляются,  закрывай  яхту
дымозавесой и... Воронцов не возражал.
   - У меня все и так готово. Только еще надо, чтобы они начали стрелять
первыми. Чуть  подождем,  посмотрим,  что  будет...  А  ты  пока  давай,
оверштагом заходи мне под корму.
   Здесь он прав.
   За исключением внезапного появления и приближения к  нам  на  большой
скорости, ничего агрессивного англичане пока не предпринимали.
   Пока я разворачивался, пряча "Камелот" за высокий борт  парохода,  на
стеньгах лидера появилась серия трехфлажных сигналов. Ларсен перевел:
   - Требуют остановиться для досмотра согласно закону о  предотвращении
военной контрабанды. В случае невыполнения обещают применить силу.
   Слово "обещают" робот явно употребил не к месту.  Хотя,  может  быть,
именно у англичан со стилистикой  не  все  в  порядке,  или  подходящего
термина в своде сигналов не нашли. Но суть ясна.
   Чисто  формально  англичане  в  своем   праве.   В   японскую   войну
владивостокские  крейсера  тоже   досматривали   и   при   необходимости
задерживали нейтральные корабли, в том числе и английские.
   Однако имеется и своя тонкость -  согласны  мы  считать  происходящее
между Турцией, Грецией и Англией именно  войной,  и  признаем  мы  право
применять в данном случае закон о военной контрабанде,  или  же  нет,  в
отношении себя, разумеется.
   Работа для юристов.
   А на мой взгляд, решение простое - кто сильнее, тот и прав. Не думаю,
что датчане, например, как бы они ни были правы, осмелились  вооруженной
силой задерживать в прошлую войну немецкие, советские  или  американские
конвои.
   Вот  и  сейчас  -  позволим  мы  себя  остановить,  примем  на   борт
досмотровые партии, значит, действия англичан законны.  Окажем  успешное
сопротивление - ни один международный суд не  сможет  опровергнуть  нашу
правоту... И несмотря ни на что, выходящие  в  атаку  эсминцы  выглядели
великолепно.
   Рациональные, строгие, простые,  но  изящные  очертания.  Буруны  под
форштевнями, срываемый ветром дым над волнами.
   Намного красивее все это, чем советские ВПК или американские  фрегаты
грядущих  времен,  перегруженные  надстройками,  антеннами,   орудийными
башнями и ракетными установками.
   Вот вам и еще один  довод  за  необходимость  прекращения  прогресса.
Сколько я ни размышлял на эту тему, всегда приходил к тому же  выводу  -
все,